Впрочем, долго размышлять над этим и проводить в уме калькуляцию стоимости украшения Джеймс не мог, поскольку, едва он уселся на стул между двумя женщинами, по залу пронеслось громкое: «Ш-ш-ш!»
На сцене злодей-майор собирался обидеть бедную Нинетту.
Это была одна из любимых публикой частей оперы.
Мистер Кордер был единственным человеком в ложе Франчески, который обращал внимание на оперу. Другие попросту выжидали, замолчав на время, потому что в противном случае венецианцы могли бы и убить их. Так что до подходящего момента, когда зрители начнут громко кричать «Браво!» или улюлюкать, стучать по полу ногами, мяукать, бросаться фруктами и овощами, выражая свое отношение к спектаклю, стоило хранить молчание.
Внимание ее соседа оставалось прикованным к сцене даже тогда, когда все отвлеклись от оперы. Это дало Франческе возможность в полной мере ощутить тепло, исходящее от его большого тела, его запах, его ярко выраженную мужественность, ведь Джеймс сидел совсем близко от нее.
Без сомнения, он был самым привлекательным мужчиной из всех присутствующих. Более того, Франческа была уверена в том, что и остальные ощущают это.
«Мужчины похожи на волков или собак, – сказала как-то Франческе ее наставница мадам Нуаро. – Одни из них – ведущие, другие – ведомые. Ты сразу заметишь, когда один из них начнет выделяться среди других, а те покорно склонят головы. Впрочем, тут два варианта: все может произойти именно так – либо некоторые из них будут бороться за лидерство. Ты захочешь самого сильного мужчину, которому покорятся остальные».
В это мгновение у Франчески появилось стойкое ощущение того, что самый могущественный и сильный человек в театре находится рядом с ней.
При этом он игнорирует ее!
К такому обращению Франческа не привыкла, в ней вспыхнуло недовольство. Не менее дерзким было его желание слушать оперу и наблюдать за действием, что он и делал. Признаться, Франческе тоже всегда хотелось поступить так же, однако она не могла позволить себе этого, так как смотреть весь спектакль на сцену считалось дурным тоном.
А вот Джеймсу было наплевать, что о его поведении думают другие.
Впрочем, он имел на это право. Потому что был, во-первых, аристократом, а те всегда поступают так, как им нравится, во-вторых, ученым, а ученым дозволялось быть эксцентричными, и, наконец – и это самое главное, – он был человеком, который ни перед кем не отчитывается в своих поступках.
Подумаешь, он всего лишь младший сын, напомнила себе Франческа. Такие не для нее. Но ведь именно Джеймс был лучше всех мужчин вокруг.
Нет, он не для нее, несмотря на свои широкие плечи, выраженную мужественность и густые черные кудри, которыми ей так хотелось поиграть.
Он не для нее, несмотря на то что спас ей жизнь. У него был шанс получить ее благодарность и насладиться ею, но он не воспользовался этим шансом. Ни один мужчина никогда не получал от Франчески второго шанса.
Она встала.
Все мужчины поспешно встали вслед за ней, только Джеймс продолжал внимательно следить за событиями, разворачивающимися на сцене. Едва сдерживая желание игриво ударить его веером – или стулом, Франческа направилась к Лоренцо. Остальные мужчины расступились, уступая ей дорогу, и лицо принца засияло от радости, как солнце.
Франческа наградила его своей самой лучезарной улыбкой.
Джульетта показалась Джеймсу занятной. При обычных обстоятельствах он бы предпочел иметь дело именно с ней, с ее доброжелательным характером, а не с полной тайн Франческой.
Однако судьба еще не дала Джеймсу шанса жить простой жизнью. Когда это случится, он хотел бы оказаться в Англии. Там он найдет себе веселую простушку, юную и свежую девушку, которая поможет ему разогнать мрак в душе, а не сгущать его. Она напомнит ему о том, что не вся жизнь – или хотя бы не большая ее часть – это обман, предательство, алчность и неестественные смерти. Она докажет ему, что не все проводят время, изучая море нечистот, – занятие, в которое быстро превращалась его миссия.
Как обычно, Джеймс был спокоен, он старался не утонуть в этом море. И все же он не мог ставить целью покорить своим шармом Джульетту, не должен был представлять в своей постели веселую молодую хохотушку.
Нет, он обязан играть в кошки-мышки с ее многоопытной подругой, которая сейчас провоцирует Лоренцо, подстегивая его чувство.
– Вы сопротивляетесь ей, но в то же время хотите ее, – прошептала Джульетта, прикрывая рот веером.
– А какой мужчина ее не хочет? – пожав плечами, отозвался Джеймс. – Не понимаю, как вы умудряетесь быть подругами.
– Нам редко нравятся одни и те же мужчины, – объяснила Джульетта. – Например, мне по душе Лоренцо – гораздо больше, чем ей.
– Кажется, такую красоту, как у него, называют классической, – промолвил Джеймс. «Без сомнения, мозгов у него не больше, чем у белки, но зато его высочество – самый красивый мужчина в городе с беличьими мозгами», – подумал он.
– Лоренцо – это очень милое, неиспорченное дитя, – проговорила Джульетта. – В наше время такие молодые люди – большая редкость.
– Ну, это ненадолго, – заметил Джеймс.
– Знаю, – задумчиво кивнула Джульетта. – Кстати, Франческа намекала, что не против уступить его мне. Ведь поклонников у нее масса. Да вот только он больше ни на кого не смотрит. К тому же у меня такое детское лицо! Просто проклятие какое-то!
– Я бы не назвал это проклятием, – заверил ее Джеймс. – Многие мужчины считают привлекательными женщин именно с такими лицами. – «Я, например», – пронеслось у него в голове.
– Только не Лоренцо, – печально произнесла Джульетта. – Глупый мальчишка! Он даже представить себе не может, как весело нам было бы вместе, чему я могла бы его научить. Но Франческа разобьет ему сердце. Я знаю, что рано или поздно это произойдет – кто-то должен это сделать. Что ж, она хотя бы не будет жестокой. И все же я не перестаю мечтать о том, как хорошо бы все могло обернуться.
– Надеюсь, вам не приходило в голову убить соперницу? – промолвил Джеймс.
Джульетта подняла на него полные удивления глаза.
– Вы имеете в виду Франческу? – переспросила она. – Вы считаете, что я подослала к ней этих животных из-за мужчины?!
Просто поразительно, сколько презрения женщина может вложить в слово «мужчина».
Джеймс рассмеялся:
– В жизни не слышал подобного упрека. Мужчины – такие презренные существа, что не заслуживают даже смерти.
– Нет, вы должны правильно меня понять, – сказала она. – У меня вовсе не ранимая душа, ведь я до мозга костей итальянка. И если я узнаю, что кто-то пытался убить мою подругу, то без сожаления убью этого человека, будь то мужчина или женщина. Я сделаю это с улыбкой на своем милом невинном лице. И даже австрийцы не переубедят меня.
– Похоже, миссис Боннард понятия не имеет, кто бы это мог быть, – проговорил Джеймс. – Но она настаивает, что ее бывший муж не имеет к этому отношения.
Джульетта покачала головой.
– Не думаю, что это он, – сказала она. – Они постоянно стараются превзойти друг друга. И убить ее – значит, признать свое поражение в этой игре.
– Они всего лишь играют?
Отвернувшись, Джульетта принялась обмахиваться веером.
– Не хочу уточнять. Это их личное дело, касающееся только двоих, – ответила девушка.
– Но вам же о нем известно, – заметил Джеймс.
– Если вас это интересует, спросите ее, – сказала Джульетта.
Франческа наконец позволила себе взглянуть на переднюю часть ложи, где мистер Кордер и Джульетта о чем-то оживленно беседовали с глазу на глаз, склонив друг к другу свои темноволосые головы. Внезапно она ощутила резкий укол, весьма напоминающий то чувство, которого не испытывала уже много лет и считала, что оно навсегда забыто для нее. Впрочем, она тут же заверила себя, что это всего лишь обида, а не ревность. Джульетта вправе просто кокетничать с ним.
Франческа обернулась к принцу:
– Я всегда была уверена в том, что готова встретить любую неожиданность лицом к лицу. Но в такой ситуации еще никогда не бывала. Возможно, действительно существует какая-то опасность. Надеюсь, действия австрийцев окажутся эффективными.
– Да-да, эффективными, – вполголоса повторил Лоренцо. – Только они вечно маршируют и всегда такие высокомерные. Сколько раз я рассказывал им анекдоты, но они никогда не смеялись над ними. Они очень напоминают мне моего отца.
– Уверена, что они быстро разыщут тех людей, – проговорила Франческа. – Венеция же такая маленькая, к тому же здесь никто не умеет хранить секреты. Никто не может тут долго прятаться, а венецианскую лагуну тщательно патрулируют… И все же негодяев еще не нашли… или их трупов, – добавила она рассеянно, живо представляя себе лицо напавшего на нее здоровяка, его толстую шею, сжатую железными пальцами мистера Кордера. – Ну а пока это дело не решено, я считаю разумным не накликать беду. Возможно, мне действительно не следует выходить без сопровождающего мужчины – хотя бы временно.
– Мадам, мы все готовы помогать вам в этом… да в чем угодно. Если вы… – Лоренцо осекся, его улыбка внезапно погасла, когда его взор оторвался от лица Франчески, а затем вернулся назад.
В это самое мгновение Франческа ощутила, что за ее спиной стоит огромная фигура – она бы увидела ее, если бы решилась оглянуться, но сделать это была не в силах. Она чувствовала, что он там – каждый ее нерв запульсировал, бешено забилось сердце.
– Миссис Боннард, можно вас на одно слово? – В низком голосе стоявшего за ее спиной человека слышался английский акцент, а его речь выдавала представителя британской аристократии.
Слегка повернув голову, чтобы был лишь чуть виден ее профиль, Франческа холодно промолвила:
– Лишь на одно слово, мистер Кордер? Интересно, что же это за слово, хотела бы я знать?
Склонившись к ее уху, он тихо проговорил:
– Andiamo.
От этого слова – неожиданно итальянского, произнесенного проникновенным интимным голосом, – по коже Франчески побежали мурашки.
Однако она постаралась стряхнуть с себя наваждение, напомнив себе, что в простом слове «Пойдем», с которым мужчина обращается к женщине, нет и не может быть ничего интимного или романтического.
Франческа наконец-то повернулась, чтобы посмотреть на Джеймса сверху вниз, а это было делом непростым, к тому же в его синем взоре, устремленном прямо на нее, не было ни намека на извинение или смущение. Все закончилось тем, что она была вынуждена запрокинуть голову и оказалась совсем уж в неудобной позе.
– Я имею в виду два слова, – уточнил Джеймс, медленно выпрямляясь. А потом по его лицу пробежала едва заметная усмешка, словно он услышал остроумную шутку.
Франческа оглянулась и увидела, что на лице Лоренцо появляется упрямое выражение. В конце концов, он же принц, пусть даже и очень наивный, и знает, как поставить выскочку на место.
– Опера еще не закончилась, мистер Кордер, – промолвила Франческа, делая вид, что не заметила доверительного тона Джеймса. У них ведь нет общих секретов и никогда не будет. – Я еще не готова уйти.
– Мадам не готова уйти, – повторил Лоренцо.
Кордер не обратил на него никакого внимания.
– Нет, вы подумайте, мадам, – сказал он. – В толчее, когда будут уходить все остальные, любой негодяй сможет подойти к вам, что-нибудь сделать и уйти незамеченным, воспользовавшись вашим замешательством. Оперу вы сможете послушать в другой раз, если вам уж так интересно, чем там все закончится. А если хотите, я вам расскажу.
Франческа не стала говорить ему, что и без него знает, чем закончится спектакль, так как видела его бесчисленное количество раз.
– Я не трусиха, и я не хочу убегать от кого-то, – настойчиво повторила она. – И я не желаю, чтобы моей жизнью управляли какие-то преступники.
– Мадам не собирается уходить сейчас, – вновь вмешался Лоренцо. – А когда захочет, я сам провожу ее туда, куда она велит. А граф Гетц даст ей сопровождающих солдат.
Кордер наконец-то посмотрел на него. Принц покраснел до корней волос под его взглядом, но не выразил готовности отступить.
– С вашей стороны очень благородно сделать мадам такое предложение, ваше высочество, – сказал Кордер. – Я ценю ваше желание выступить в роли охранника, но уверен, что вы не хотели бы случайно подвергнуть мадам опасности.
Лоренцо вздрогнул, словно ему нанесли удар.
– Не исключено, что нападение – дело рук повстанцев или революционеров, – проговорил Кордер. – И вы наверняка знаете, ваше высочество, что такие люди, как правило, выбирают своей целью людей знатных, известных. Вы же принц, наследник трона Джилении, а меня никто не знает здесь.
– Я, пожалуй, соглашусь, что мистер Кордер действительно никому не известен, – промолвила Франческа. – И тем не менее…
– Вот и отлично! – воскликнул Джеймс. – Я рад, что мы все пришли к общему соглашению.
Франческа открыла было рот, чтобы сказать что-то, но тут большая, сильная рука Джеймса обхватила ее плечо и мягко, но настойчиво надавила на него. Она посмотрела сначала на его руку, потом на него. В мире, где все подчиняется законам физики, от этого взгляда он почувствовал бы себя опаленным жарким огнем, который превратил бы его в горстку пепла.
Но Джеймс даже не посмотрел на нее. Он кивал Лоренцо и говорил что-то по-русски Вимстикову. Все это время его рука удерживала Франческу. А потом эта же рука легко приподняла ее и подтолкнула к выходу. Франческа была в ярости.
– Кордер, – процедила она сквозь зубы, – если вы немедленно не выпустите меня, я ударю вас в самое чувствительное место, причем сделаю вам так больно, что вы еще долго не забудете этого!
– Вы всегда такая глупая? – пробормотал он в ответ. – Разве вам не понятно? Я всего лишь пытаюсь помочь вашей маленькой подружке.
Глава 5
А солнце село. Желтая луна
Взошла на небо – старая колдунья;
На вид она скромна и холодна,
Но даже двадцать первого июня
За три часа наделает она
Таких проказ в иное полнолунье,
Каких за целый день не натворить:
У ней на это дьявольская прыть!
Правда, черт возьми, заключалась в том, что Джеймс был не в состоянии мыслить трезво.
Даже слушая Джульетту, он пытался разузнать хоть что-то про ее подругу. При этом краем глаза он видел и подругу, и Лоренцо. Из их разговора Джеймс был в состоянии улавливать не более одного слова из десяти. Впрочем, для того, чтобы понять, о чем они толкуют, этого ему было достаточно. Джеймс заметил, как принц наклонился вперед, чтобы получше разглядеть ее потрясающую грудь. Да, он видел достаточно и слышал, как менялся ее тон, – Франческа ворковала все тише, ее голос становился все более завлекающим.
Вежливо извинившись перед Джульеттой, Джеймс встал со своего места и направился к парочке: они наклонились друг к другу так близко, что ее темные волосы с поблескивающими в них жемчужинами почти касались светлых волос принца. Со стороны могло показаться, что они делятся какими-то секретами.
Джеймс сразу понял: Боннард испытывает на юном принце свое искусство обольщения, и ее жертва уже трепещет от восторга – как щенок, которому почесывают животик.
Джеймса эта картина привела в ярость, ему стоило огромных усилий сдержать желание поднять ее с места и увести подальше из театра.
К счастью, умение лгать было его второй натурой, причем делал он это легко и непринужденно. Когда-то у него была совесть, но это было так давно, что он почти ничего о ней не помнил.
Ложь себя оправдывала, вот что важно. Несмотря на то что он почти физически ощущал гнев, пульсирующий в воздухе между ними, она не угрожала ему и не спорила, когда они выходили из театральной ложи. Когда, спускаясь вниз, они встречали ее знакомых, Франческа держалась с ним вполне непринужденно, бросала какие-то замечания, а потом спокойно расставалась с друзьями.