Я молчала. Он был прав. Но меня будто молнией поразило, черт, ведь… ведь это все не просто так… С этим человеком я живу под одной крышей, тут не получиться сказать, что я пошла к Насте и сбегать на свидание. О, родители-то будут рады! Но вот если что-то не получится у нас? Вот скажу ему, что он в не моем вкусе (тот вариант, что он может так сказать мне, даже не рассматривается), и что? Родители ведь, особенно мама, всю плешь проедят мне, будут говорить какой он хороший и какая я плохая. Как бабушка сейчас. А если мама и говорить не будет, то сто процентов расстроиться и по-тихому будет мечтать, чтоб мы остались вместе.
От таких перспектив мне что-то совсем тоскливо стало, я грубо ответила:
– И не надо никаких номеров снимать, или что там… Будем считать, что мы с тобой вместе на тот период, пока не вернулись родители.
Андрей долго молчал, на его лице не отразилось никаких эмоций. Наконец он сказал:
– Ты уверена?
– В чем?
– Уверена, что сможешь так сделать? Вот просто забыть через десять дней обо всем и все. Если ты так считаешь, я приму твое решение…
Я так не считала и вообще, я себя плохо понимала. И злилась. И плакать хотелось. Поэтому я сказала, что уверена на все сто процентов и пошла созваниваться с Настей на счет похода в клуб.
Из дома я ушла в дурацком настроении, Андрей не выходил из комнаты совсем. Я хотела зайти к нему, поцеловать… А потом вспомнила его вопрос о родителях и опять распсиховалась. Так и ушла, злющая и недовольная собой.
В клуб я рвалась, чтобы потанцевать. В итоге половину ночи просидела на диванчике. Настя сидела рядом такая же недовольная жизнью. Я, как партизан, не кололась об истинной причине грусти, сказала, что надоело все.
– И мне также… все надоело, – печально сказала она.
– А тебе чего надоело? – удивилась я.
– Не знаю… Просто все как-то через одно место…
– Боюсь спросить… Я чего-то не знаю или как?
Настя не успела ответить, подошел Саша:
– Девчонки, сейчас мой друг подъедет! У него мероприятие было, свадьба что ли, только освободился. Вам еще что-нибудь заказать?
Мы вяло покачали головами. Сашка пошел к барной стойке. Что-то после того случая, когда вся группа над ним постебалась, он перестал клеиться к Насти. Друга вот привел.
– Ты про друга-то уточнила? – спросила я Настену.
– А?
– Про друга, ВЕДУЩЕГО, уточнила какой он?
– Неа… забыла…
Настя забыла??? Нет, тут реально что-то происходит, а я и не в курсе. Я печально осмотрела зал, в поисках дяди с пробором. Но ни его, ни других ВЕДУЩИХ не было. Я тяжко вздохнула. За что не люблю сидеть в клубе и грустить, так это за то, что даже не поговоришь и душу не изольешь. Приходится покрикивать, чтобы быть услышанным, а это жутко напрягает. Я повернулась к Насте, чтоб все-таки расспросить ее, что же с ней такое, как боковым зрением увидела движение двух тел в нашу сторону.
Ну, одно тело было Сашкой, а вот второе…
То ли у меня от синего коктейля веселья прибавилось, то ли истерика после всех событий случилось. Но при виде толстяка с хвостиком, я начала ржать и повизгивать. Я тыкала Настю я бок и, икая, говорила:
– Г-глянь… т-твой ведущий… ой, не могу-у-у-у…
Уж кого-кого, а этого я тут никак не ждала. Думала, что у Сашки друзья, как и он. Вот дядя с пробором больше походит, он-то явно за собой ухаживает, холит и лелеет в отличие от этого товарища. Настька и ухом не повела, сидела и смотрела на это чудо, только немножко улыбнулась и все. Они подошли к нам.
– Это мой друг, Руслан! – крикнул Сашка сквозь музыку.
Мы, улыбаясь, покивали и стали сидеть вчетвером и как идиоты молчать. Иногда прекрасный парень Руслан пытался с нами пообщаться, чего-то кричал, мы также бессвязно кричали в ответ и все. И тут случилось следующее. Заиграл медлячок, и я насторожила уши в режиме ожидания. Вот будет потеха, если Настю Сашка захочет пригласить, хотя по его нынешнему поведению вряд ли, но кто его знает. А тут еще и претендент, которого он сам привел. Хвостатый человек. Какой же у меня был шок, когда Руслан-ведущий встал с диванчика напротив, обошел маленький столик и протянул мне руку, приглашая танцевать…
В это же время, Сашка пригласил Настю. Ладно, подумала я, просто видимо Саша опередил этого пухлика. Ну, черт с тобой, потанцуем. Оказалось, что от долгого сидения и от беспрерывного посасывания из соломинки коктейлей, я порядочно захмелела.
Толстячок оказался повыше меня, прижал мое тело к своему пузику и стал ритмично двигать попой. Меня пробивало на ха-ха, отчего я потрясывалась. Нет, люди всякие бывают, не всем достаются Ален Делон и Джонни Депп. Есть на свете Марфа, которая от всей души полюбила б Руслана-ведущего. Но это не я точно.
– Мне много о вас Александр рассказывал…
О, черт…
– В смысле? – я перестала трястись и напряглась.
– В смысле, что говорил о вас много приятных вещей и…
– Я не поняла, – я посмотрела ему в глаза, и с моего языка, которым управлял командир Алкоголь, слетели следующие слова, – а ты что, не к Насте сюда пришел?
– К Насте? Нет… я… мне Александр сказал…
– Ладно, я поняла. Молчи…ТЕ.
Танец закончился в абсолютной тишине, потому что Руслан-ведущий оказался скромнягой полным. Уж не знаю, как он там мероприятия проводит, но в реальной жизни…
Мы вернулись за столик, я достала мобильник из сумочки. Ни одного пропущенного вызова. Ему что, даже не интересно где я и когда вернусь? А если она сам не дома, а ушел куда-нибудь и…
– Я сейчас, – с этими словами я выскочила в коридор, по нему пошла в гардеробную, где отдаленно грохотала музыка. Набрала номер Андрея. Больше всего я боялась, что он не возьмет трубку.
– Да, – сонно ответил он.
– Ты спишь? – с облегчением спросила я.
– Да… у тебя все хорошо?
На душе потеплело.
– Почти. Домой хочу уже. Вызвала такси, а его все нет и нет, – начала я врать.
– И..?
– И-и-и…
– Ты хочешь, чтобы я за тобой приехал? – без всяких эмоций, сухо спросил Андрей.
– Ну, вообще-то да… Но если после сегодняшнего ты не хочешь…
– Я бы за тобой приехал в любом случае, хотя бы потому что ты моя сестра и я несу за тебя ответственность, пока родителей нет.
– Твоя СЕСТРА уже не маленькая! – снова разозлилась я.
– Сейчас приеду.
И короткие гудки. Я распсиховалась еще больше. В ужасном настроении я вернулась за столик, там царила такая же напряженная атмосфера, что и раньше. Настя рылась в сотовом, Саша с Русланом о чем-то кричали друг другу. Я села на свое место:
– Я вызвала такси! – крикнула я.
– Уже? – задали они втроем вопрос.
– Уже! Домой хочу!
Следующие минут пятнадцать Андрей с Русланом говорили о каких-то делах, а я, зевая, смотрела по сторонам. Настя все также рылась в телефоне. У меня завибрировал телефон. Я заткнула одно ухо, и ответила на звонок Андрея:
– Алле! – рявкнула я.
– Выходи, – услышала я, сквозь грохот музыки.
– Ну, все! Всем пока! Настя, завтра позвоню тебе! Хочу с тобой поговорить!
Та кивнула, потом чмокнула меня в щечку. Я махнула рукой ребятам и побежала за одеждой. В гардеробе меня догнал ведущий.
– Позвольте вас проводить, – начал он. С ума сойти, последний раз такие фразы я читала в книжке про любовь с действием, происходящим в девятнадцатом веке.
– Ну, пошлите! – во мне заговорил маленький чертик.
Я вышла на крыльцо, отметив, что знакомый 'Ситроен' стоит неподалеку. Толстячок зачастил, что-то про телефон, про встречу, где можно спокойно поговорить. Я подошла к нему походкой роковой женщины, хотя, думаю, со стороны выглядела, как дура, чмокнула его в губки и сказала:
– Прощайте, Руслан. Вы мне пришлись не по душе. Извините и не обижайтесь.
На этом мой словарный запас вежливых фраз был исчерпан и я, покачивая типа бедрами, пошла к машине.
Со всей ответственностью заявляю, что будучи трезвой, я б такое не совершила, это еще додуматься ведь надо. А если б Андрей распсиховался и уехал? Но он не распсиховался. И даже ни слова не сказал по поводу чмока в губы. Ему будто было бы по фиг. И от этого стало совсем паршиво.
– А почему ты не спрашиваешь, кто это был?
– Зачем?
– Ну, как же… ты мой брат… отвечаешь за мою безопасность…
Андрей оглядел меня, выезжая на дорогу, и сказал:
– Так с тобой вроде все в порядке, а твоя личная жизнь меня не касается.
– Нда??? А кто это мне днем говори…
– Ты сама так захотела. Так что теперь мне все равно с кем ты встречаешься или… еще что-то…
Все равно?! Ему все равно?! Еще что-то… это как вообще…
– Но… кхм… у нас вроде бы как есть еще девять дней, чтобы…
– Нет. У нас их нет. Я тут подумал и решил, что незачем нам эти десять дней быть вместе. Все равно по приезду родителей все закончится, ты сама сказала, а за это время и привыкнуть можно было бы… Потом хуже будет. Лучше сразу, сейчас, пока все равно.
Как так все равно?! Опять все равно?! Но ведь мне-то нет!
За что ненавижу себя, так это за неспособность признать свою неправоту. Ну, вот нет, чтоб сказать, да, ты был прав насчет родителей. Я просто этого боюсь… Вместо этого я постаралась, очень постаралась придать своему лицу равнодушное выражение и сказала:
– Хотя, да… Ты прав…
Домой мы вошли молча. Мои глаза отмечали какие-то детали, типа, а вот здесь мы поцеловались, а вот сюда полетела наша одежда… А когда я вошла в ванную, чтоб помыться и увидела тазик, со мной приключилась истерика. Я включила кран и рыдала, как ребенок. Больше всего мне хотелось пойти к нему и все объяснить. Но нет же. Я помылась, укуталась в полотенце и вышла в коридор. Даже постояла пару минут для верности. А вдруг он выйдет сейчас из комнаты и скажет: 'Иди ко мне'. Конечно, ничего подобного не случилось. Я вошла к себе, специально оставив открытой дверь, скинула полотенце на пол. Ничего. И никого. Он спит у себя. Я натянула шорты с майкой, прикрыла дверь. Сон как рукой сняло, было плохо, хотелось плакать. Я включила комп, решила полазить в социальных сетях. 'В контакте' я включила тихо музыку для фона. И со мной чуть не случилась истерика, потому что из небольших колонок после песни Гарика Сукачева 'Моя бабушка курит трубку' раздались слова в исполнении Ирины Аллегровой:
…
Люблю, как ты выключаешь свет,
И говоришь: 'Привет!'
Привет, Андрей!..
Когда я засыпала, то плакала.
Сначала я подумала, что утро воскресенья не увижу. Глаза отекли жутко. Я представляла собой помесь шарпея с вием. Зрелище не для слабонервных. И как идти умываться? Если бы это происходило раньше, то мне было бы наплевать на то, что Андрей меня такой увидит. Но не сейчас. Я приоткрыла дверь комнаты и прислушалась к звукам в квартире. Тишина. Спит еще? Я глянула на часы, половина одиннадцатого. Вряд ли спит. Наверное, в наушниках перед компом. Я проскочила в ванную, умылась. Потом завернула в туалет, потом снова в ванную. Все эти манипуляции я проделывала в полнейшей тишине и на цыпочках. Кот в недоумении смотрел на меня.
В комнате я расчесалась, чуть-чуть мазнула ресницы, чтобы хоть чуть-чуть прикрыть ими отекшие веки. Ни фига не помогло. Придется идти завтракать как есть. Кушать не хотелось совсем, а вот от чая с лимоном я бы не отказалась. Правда перед этим я еще выпила кружку воды.
Я уже и позавтракала, бессмысленно глядя в телик и ожидая, что откроется дверь и он выйдет, но так ничего и не произошло. Набравшись, наконец, храбрости, я постучала к нему. Тишина. Толкнула дверь. Кровать застелена, комп выключен. Его нет. На душе стало еще хуже. Не хотелось ничего. А нужно было еще домашку готовить на завтра.
Я вошла в комнату, набрала номер Насти и как только она взяла трубку разревелась опять.
– Ты чего? Что случилось? А ну, говори, слышишь?
– Он мне нра-а-а-авитсяя-я-я-я…
– Фу, ты дурочка что ли? – выдохнула Настя, – Чего пугаешь-то так? Я думала, что-то с родителями… Кто тебе нравится?
– Мой Андрей… я…мне… – я захлебывалась по-детски, – нравится все… и что он не красивый, и не высокий… и мне нравится… и как ты выключаешь свет… а-а-а-а…
– Какой свет? – тупо спросила Настя.
– Электрический, – гундося ответила я. Нос был забит напрочь.
– Так… по порядку… ты про брата своего?
– Да…
– Он тебе нравится?
– Да, только я тебе боялась говорить, ты же… считаешь его никчемным и…
– Есения, у вас что-то было?
– Да-а-а-а, – завыла.
– Слушай, какие мы с тобой идиотки, – Настя всхлипнула.
– А ты что, тоже плачешь? – тут же перестала я реветь.
– Да-а-а-а, потому что мы… мы с Сашкой, а я боялась тебе говорить… чтоб ты не смеялась… он же… ну, ты знаешь какой он…
Тут уж я совсем реветь перестала.
– Настька, а приезжай ко мне, а? Андрея дома нет, – я шмыгнула носом, – расскажешь мне все, а я тебе… Подруги, блин, боялись другу признаться…
– Точно… говорю же идиотки, сейчас приеду…
Через час приехала Настя. Я к тому времени окончательно успокоилась, потому что впереди забрезжил свет. Вот сейчас я с подругой посоветуюсь, как мне лучше поступить в этой ситуации и все будет пучком. Кроме того, было ужасно любопытно, что там с Сашкой у них произошло.
Пока ждала Настену, провела ревизию в холодильнике, выбросила плеснявые салаты, пакетик с клецками, заботливо припасенный бабулей для кошака. Зато нашла мясо копченое для нарезки, которое кто-то принес, а порезать забыли. Недолго думая, я сварганила солянку. Слепила из того, что было. Ну, она так и варится, в принципе…
Когда я хотела попробовать суп на соль, в дверь позвонили, в результате чего я обожгла губу.
– Блин! – я потирала пальцем прижженную губу. Открыла дверь, на пороге стояла смущенная Настька. Я ее такой еще не видела.
– Проходи! Ты чего как нашкодивший кот? Из-за Сашки? – спросила я, закрывая дверь за ней.
– Да… мне перед тобой стыдно…
– Успокойся! Заходи… ты кушать будешь?
– Нет, чай буду.
– А я-то думала, что мы наши признания будем под водочку делать, – похихикала я.
Посовещавшись решили, что алкоголь пить не будем, нет ни настроения, ни желания, ни здоровья. В итоге на столе стояло нетронутое овсяное печенье, которое я ненавижу, бабулино варенье и наш чай. Который также остыл. Настя рассказывала про себя с Сашкой.
– …я даже не поняла, когда… когда стала к нему по-другому относиться. Ну как по-другому? Он меня также раздражает тем, как любит себя. Но теперь я его подкалываю, а он не обижается. Но на этом все негативные эмоции по отношению к нему заканчиваются. Потому что… Он говорил, как давно хотел встречаться со мной и… Не смотри на меня так!
– Как так? – удивилась я.
– Вот так, будто я очередная дурочка из группы…
– Ну, я так не думаю. Мне кажется, что за счет своих длительных отказов ты зацепила его по самое не хочу.
– Он тоже так говорит. А еще говорит, что клеил всех девчонок только чтобы привлечь мое внимание, типа вот он какой, Казанова, блин… Но это уже никак не проверить. Только поверить ему на слово остается.
– А ты веришь?
– Не знаю… Я не знаю, что мне делать. Я давно уже воспринимаю его не совсем так, как мы относились к нему раньше. А тут, когда у тебя были, выпили. Я пошла в ванную руки мыть, и он пришел туда. Даже не сказал ничего, просто поцеловал и все. И я… Ой, дорогая моя, этот ваш долбанный, извините, тазик…
– Да-да, я тебя понимаю! – кивнула я и хлебнула холодного чая.
– Ну вот. А после этого мы вместе поехали домой, вернее, собирались по домам, а поехали к нему. И… ну, все случилось. А потом… я наврала родителям, что у тебя ночую. Они поверили, я ж сказала, что твои улетят…
– Ты хоть бы предупредила! А если б они позвонили?
– Я забыла.
– Ну да. Представляю, что тебе не до того как-то было.
– Вообще не до того. А утром я ждала, что он скажет что-то типа 'вот и ты в моем списке', расскажет всем и …
– Настен, ну Сашка хоть и любит сходить в спа-салон и на маникюр, это ж не значит, что он совсем дурак.