— Не плачь, все пройдет, — сказала она, крепко обнимая ее. — Пойдем посмотрим, не положила ли миссис Коллинз шоколадку в ящик?
Они вошли в кухню — теплую и уютную, — и миссис Коллинз, хлопотавшая у плиты, повернулась к ним.
— К вам приехал гость, — сказала она. — Я спросила его, не желает ли он кофе, и он сказал «да».
— О, спасибо тебе, Хильда. — Оливия внимательно взглянула через ее плечо. — М м м… пахнет замечательно. Хочешь, я сама отнесу поднос?
— Если не трудно, миссис Армстронг. — Миссис Коллинз отступила в сторону. — У меня разыгрался артрит, и плечо сильно разболелось. Может, Изабел вам поможет?
— После того, как мы вымоем эти грязные лапки, — сказала Изабел, надеясь, таким образом, хоть немного отложить встречу с Тони и с дядей. Может быть, ей сказать, что у нее разболелась голова, и вообще к ним не выходить?
— Дайте ее сюда! — воскликнула миссис Коллинз, радушно протянув к малышке руки. — У меня есть особое мыло, Эмма, а также найдется шоколадка для маленькой девочки. Что ты на это скажешь?
Эмма кивнула, вывернувшись из материнских рук, и миссис Коллинз увела ее в ванную комнату. У Изабел не осталось другого выхода, как последовать за своей тетей в холл.
— Будь веселее, — сказала Оливия, заметив унылое лицо Изабел. — Ради бога, ведь ты можешь быть вежливой? Я же не прошу тебя выходить за него замуж!
— Да, хорошо, — едва слышно пробормотала Изабел. Ей совсем не хотелось любезно беседовать с Тони Айткинсом, когда все мысли ее были заняты Алессандро.
Двое мужчин сидели по обе стороны большого камина. Огонь ярко горел, и Изабел, совершенно непроизвольно, устремилась к нему, совсем не обратив внимания на тех, кто сидел в креслах.
Оливия, внеся поднос, поставила его на низкий столик между ними. Мужчины при этом встали, и Изабел услышала, как тетя ее тихо вскрикнула.
— О боже! Вы меня испугали, — растерянно произнесла она.
А затем Изабел услышала его голос.
— К сожалению, люди пугаются меня, — виноватым тоном произнес Алессандро, но тетя уже вносила поправки в свою речь.
— Нет, я имею в виду — вы такой большой! — воскликнула она, хихикнув, как девочка. Изабел раньше никогда не слышала, чтобы тетя так смеялась. — Я думала увидеть Тони — Тони Айткинса. Друга Изабел. Но он не такой высокий, как вы.
Губы Алессандро сжались при упоминании другого мужчины, но ему удалось изобразить улыбку.
— Должно быть, вы тетя Изабелы — Оливия, — сказал он, помедлив. — Как поживаете, сеньора? Рад познакомиться с вами.
— А я рада познакомиться с вами… э… Алессандро, да? — В голосе Оливии явно слышался энтузиазм.
Изабел почувствовала, что все ее тело стало ватным. Она увидела, что тетя уже полностью очарована им. Совсем не обратив внимания на жуткий шрам на лице, Оливия попала под его обаяние.
Изабел смотрела на Алессандро, не веря своим глазам. В черных джинсах, темно сером кашемировом пиджаке, надетом поверх черной шелковой рубашки с открытым воротом…
«О, зачем он пришел сюда? Только не для того, чтобы увидеть свою дочь!» — взмолилась она.
Изабел мельком оглядела себя: в простенькой юбке, запачканной ручками Эммы, зелено синей футболке в полоску, она выглядела совершенной простушкой.
Взгляд ее снова устремился на Алессандро, а дядя предложил гостю сесть. И в этот момент глаза их встретились, и у нее остановилось дыхание. О чем они говорили с дядей перед тем, как Оливия прервала их?
И вдруг дверь рывком открылась, и в гостиную вбежала маленькая девочка.
Алессандро, оторвавшись от Изабел, с восхищением взглянул на ребенка. В шерстяном свитерке и хлопчатобумажных брючках, девочка была очаровательна.
Эмма! Его дочь. Их дочь — его и Изабел. Боже, какая же она хорошенькая! Такая же черноволосая, как он, но с таким же персиковым цветом лица, как у Изабел.
Вот только в данный момент Изабел была бледной как мел. Алессандро слышал, как она судорожно вздохнула, когда вбежала девочка, и понял ее тревогу. Честно говоря, не таким образом он хотел познакомиться со своей дочерью, но теперь уже поздно было об этом думать.
Эмма, увидев его, без всяких колебаний направилась к нему.
— Ты кто? — спросила она, распахнув глаза, и Алессандро почувствовал, как защемило его сердце.
— Меня зовут Алессандро, — сказал он. Он встал, когда она вошла, но теперь с усилием присел на корточки перед ребенком. — А тебя как зовут?
— Меня зовут Эмма, — сказала она. Затем указала на его лицо: — А что это? Ты упал?
Губы Алессандро дернулись.
— Вроде того, — грустно согласился он.
— Тебе больно?
— Эмма!
Изабел и Оливия воскликнули одновременно, но Алессандро жестом их остановил.
— Нет, cara, — ласково сказал он, обращаясь к малышке. — Мне не больно. — Он помедлил. — Это было давно.
Эмма нахмурилась, все еще глядя на него, а затем протянула руку к его щеке.
— Эмма! — На этот раз вмешалась одна Изабел, но прежде, чем она успела схватить девочку за руку, Алессандро наклонил к ней голову.
— Такой твердый! — удивленно воскликнула Эмма, дотронувшись своей нежной ручкой до шрама. — Потрогай, мама. Он очень твердый.
Алессандро взглянул на бледное лицо Изабел и тяжело поднялся на ноги.
— Прости меня, — сказал он. — Я тебя расстроил. Мне не надо было приезжать сюда.
Изабел с трудом сглотнула комок в горле. А затем, не зная, что ему на это сказать, прошептала:
— Я говорила тебе, что Эмму трудно чем либо испугать.
— И ты была права, — тихо сказал Алессандро. — Возможно, когда нибудь ты все же скажешь ей, кто я такой.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Изабел почувствовала панику. И хотя Эмма цеплялась за ее юбку, желая обратить на себя внимание, впервые интересы дочери оказались у нее не на первом месте.
— Не уезжай! — раздался тонкий голосок.
Алессандро взглянул на маленькую девочку.
— Я пока еще не уезжаю, — мягко сказал он и, с ощущением нереальности происходящего, взял ребенка на руки.
— Ты упал со своего пони? — спросила Эмма, вновь с интересом разглядывая его лицо.
— Не думаю, что мистер Кабрал хочет сейчас об этом говорить, — решительно заявил Сэм Армстронг, с сочувствием взглянув на гостя. Он протянул к девочке руки. — Пойдем, милая. Пусть мама поговорит с дядей.
Эмма вцепилась в пиджак Алессандро.
— Я не хочу уходить, — надулась она, но вмешалась Оливия.
— Сейчас время ленча, — твердо сказала она, разжимая маленькие пальчики девочки. Затем, забирая у него ребенка, любезно произнесла: — Вы присоединитесь к нашему ленчу, Алессандро? Не могу обещать ничего особенного, но мы вам будем очень рады.
— Спасибо.
Алессандро склонил голову, но было ли это выражением вежливости или согласия, Изабел так и не поняла. Но она испытала облегчение, когда дверь за ними закрылась и они остались одни.
— Ты не хочешь присесть? — предложила она, указывая ему на кресло. Она была уверена, что у него болит нога.
— Я не инвалид, cara, — ровным голосом произнес он, не двигаясь с места. Затем внимательно взглянул на нее. — Ты себя хорошо чувствуешь?
— Немного простудилась. — Изабел не хотела говорить о себе. — Когда ты приехал в Англию? — Она почувствовала, что на глазах ее выступили слезы. — Ты должен был меня предупредить.
— Зачем? Чтобы ты успела уехать отсюда, скрыться от меня?
— Нет! — Изабел перевела дух. — Я хотела тебя видеть. — Она колебалась. — Хотя бы для того, чтобы сказать тебе, почему я вернулась в Англию.
— А а а. — Лицо Алессандро стало язвительным. — Анита мне уже сказала.
— И что она тебе сказала? — В голосе Изабел прозвучала горечь. — О том, что она отказалась от интервью? — Изабел глубоко вздохнула. — Сеньора сказала мне, что не хочет впускать змею в свой дом. Ей явно не понравилось то, что мы с тобой были знакомы в Лондоне. Она обвинила меня в том, что я приехала к ней лишь для того, чтобы повидаться с тобой.
— М м м… — Алессандро задумался. — Наверное, один из ее слуг видел, как я входил к тебе…
— Нет! — Изабел пришла в ужас. — Ты думаешь, что она…
— Знает о том, что я был у тебя? Наверняка.
— Боже мой! — Изабел покачала головой. — Но почему это ее так волнует? Если только она…
— Не надо продолжать, — сурово остановил ее Алессандро, невольно вытягивая перед собой больную ногу. — Анита была мне всего лишь тещей, и не более того. Если она ревнует, то только потому, что бережет репутацию дочери. Ей невыносима мысль, что я могу обрести счастье с другой женщиной.
Ладони Изабел внезапно повлажнели, и она нервно потерла их о колени.
— Со мной? — еле слышно прошептала она.
— А с кем же еще? — тихо ответил он. — Пока мы снова не встретились, Анита знала, что у меня никого нет.
Изабел покачала головой:
— А она знает об Эмме?
— Теперь знает.
— Ты ей сказал?
— Конечно. — Он был категоричен. — Впрочем, она сама это поняла, сопоставив все факты.
Изабел перевела дыхание.
— Неудивительно, что она указала мне на дверь.
— Неудивительно, — эхом отозвался он. — Но если бы ты захотела меня увидеть, то сделала бы это.
Изабел чуть не задохнулась.
— И каким образом? Мне надо было попросить у Аниты номер твоего телефона? Как думаешь, она сразу же дала бы мне его или потянула немного? А может, сразу же отказала бы!
Алессандро взглянул на нее, и янтарные глаза его потемнели.
— Ты не могла взять напрокат автомобиль и приехать ко мне в поместье?
— Не могла! — Изабел с изумлением взглянула на него. — И что бы мне пришлось делать, если бы я постучала в твою дверь, а ты не пустил бы меня на порог?
Подбородок Алессандро напрягся, и, упершись руками в подлокотники кресла, он решительно встал на ноги.
— Как ты могла такое подумать?! Ты ведь мать моей дочери — мать единственного ребенка, который у меня может быть!
Изабел заморгала:
— Что ты хочешь сказать?..
Алессандро нервно дернулся.
— То, что у меня в результате аварии повреждены внутренние органы.
— О, Алессандро! — До Изабел медленно стал доходить смысл его слов. — Значит, не меня ты так хотел увидеть. — Слезы непроизвольно навернулись ей на глаза. — Ты хотел увидеть Эмму, свою дочь. И ты был готов пойти на все, чтобы достичь своей цели.
Алессандро, сделав шаг назад, с изумлением уставился на нее:
— Ты действительно так думаешь?
Изабел сама не была уверена в этом. Она бросила ему обвинение сгоряча, но в душе молилась, чтобы это было не так.
— Но ведь… все говорит именно об этом, — запинаясь, выговорила она.
— Не смеши меня, — хриплым и низким голосом произнес Алессандро. — Между нами, кроме нашей дочери, существует гораздо большее, и ты знаешь — что именно.
— Да? — Изабел всхлипнула, утерев нос тыльной стороной ладони.
— Ты хочешь, чтобы я тебе это сейчас доказал? Только боюсь, твои родственники не поймут меня, если я сейчас брошу тебя на этот ковер перед камином и займусь с тобой страстной, сумасшедшей любовью…
— Ты смеешься надо мной.
— Нет.
Изабел покачала головой.
— О, я знаю, ты можешь заставить меня делать все, что захочешь, — запинаясь, пробормотала она. — Тебе стоит только поцеловать меня, и я превращаюсь в тесто в твоих руках.
— Но разве я это знал? — Голос Алессандро изменился, стал глубоким, и вдруг его теплые сильные руки прижали ее к себе. — Ты никогда не говорила мне об этом, cara.
Изабел беспомощно покачала головой.
— Ведь ты сам знаешь, — сказала она. — И всегда знал.
— Нет, — прошептал он ей, приникнув к ее уху. — Скажи мне, cara, почему ты плачешь? Оттого, что любишь меня, или потому, что боишься, что я могу отнять у тебя Эмму?
Изабел быстро взглянула на него.
— А ты можешь сделать это? — с тревогой спросила она, и Алессандро горестно покачал головой.
— Если ты спрашиваешь меня об этом, значит, ты меня совсем не знаешь, — с болью сказал он, отпуская ее. — Расслабься, cara. С Эммой все будет в порядке. Я не испорчу ее жизнь, как и твою. — Он повернулся, взяв черное пальто, которое висело на спинке стула. — Пожалуйста, скажи своим, что я не могу принять их любезное пригла…
— Не уходи! — Изабел, бросившись к нему, выхватила из его рук пальто. — Пожалуйста, — сказала она, когда он, остановившись, молча взглянул на нее. — Прости меня. Я знаю, что ты никогда не обидел бы меня. — Она прикусила губу. — Я не понимаю, почему так сказала. — Она снова всхлипнула. — Это просто… просто ревность, наверное.
— Ревность? — Его черные брови приподнялись.
— Да. — Она сжала губы, потом продолжила: — Ревность к Эмме. Потому что ты любишь ее. Потому что ты переживаешь за нее так, как никогда не переживал за меня.
— Почему ты так решила?
— Ну, это же очевидно. Я хочу сказать… — Она тщательно подбирала слова. — Даже когда ты вышел из госпиталя, ты не приехал в Англию. — Она помедлила. — И ты женился на Миранде, разве нет?
— Если бы я мог забыть, — с чувством пробормотал Алессандро. — Боже мой, Изабела, ты можешь поверить в то, что я не хотел даже видеть Миранду?
— Тогда почему?.. — растерялась Изабел.
Алессандро нахмурился:
— Когда я вышел из больницы, то посчитал, что только сумасшедшая женщина сможет захотеть провести со мной всю оставшуюся жизнь.
— Но это же бред!
— Разве? Наверное, сейчас это выглядит бредом, но в то время мне так казалось… — Он вздохнул. — Кроме того, хотя мы и были близки, мы с тобой совсем не знали друг друга. Разве мог я подумать, что ты готова взвалить на себя такую ношу? Тем более что мы расстались не очень хорошо…
— Ты имеешь в виду, что уехал тогда, после звонка своего отца?
— Да. — Алессандро глубоко вздохнул. — Я сказал тебе, что дело касается работы моей компании, но на самом деле я уехал из за Миранды. Видишь ли, Изабела… Моя бывшая жена употребляла наркотики. Она постоянно лечилась в различных клиниках, пытаясь избавиться от наркозависимости. Но так и не избавилась…
Изабел молчала секунду. Затем тихо сказала:
— Я не знала этого.
— Конечно. Откуда тебе было знать? Анита старалась от всех это скрывать. Даже моя семья не догадывалась, что лечение ее дочери безнадежно.
— А Анита общалась с твоими родственниками?
— Да. — Алессандро кивнул. — Наши семьи дружили с давних пор, когда мы с Мирандой были еще детьми. — Его губы скривились. — И именно Анита убедила моего отца позвонить мне в тот вечер и заставить приехать домой. Она считала, что только я могу образумить ее дочь.
— И у тебя получилось?
— Нет. — Голос Алессандро был ровным. Он помолчал. — А потом, после аварии…
— Но почему же ты женился на ней?
— А… — Алессандро скривился. — Этот вопрос я задавал себе много раз. Потому что у отца был сердечный приступ после того, что случилось со мной. Потому что все ждали этого. Потому что мой отец хотел внуков, но так и не дождался.
— Но ведь ты только что сказал…
— Что я не могу стать отцом? Да, правильно. — Он хрипло рассмеялся. — Я предпочитал не распространяться об этом до свадьбы.
— О, Алессандро…
Ее голос был таким проникновенным, что он не мог сдержаться, и, обняв руками ее лицо, нежно погладил пальцем ее губы.
— Мы так много потратили время впустую, cara, — прошептал он, и глаза его вдруг потемнели. — А теперь я узнаю, что в твоей жизни есть кто то другой.
— Нет! — Изабел не поняла. — Дэвид погиб! — воскликнула она, но Алессандро лишь покачал головой.
— Я говорю не о твоем муже, — сжато произнес он. — Он был дураком, что развелся с тобой. И хотя мне жаль, что он погиб, он меня совсем не интересует. — Его рука обхватила ее шею. — О ком упомянула твоя тетя? О некоем Тони? И ты прикажешь мне тебя не ревновать?
— Но тебя так долго не было, — сказала Изабел, почти не дыша, и, подняв руку, погладила его черные шелковистые волосы. — Может, ты еще что то хочешь мне сказать?