София Чайка
«Горящая» путевка
— Красота!
— Умиротворяющая красота.
— Точно. А ты не хотела ехать.
Камилла тряхнула своими темными, практически черными волосами. Это привычное для девушки движение подхватил легкий ветерок, еще больше разметав по смуглым плечам шикарные локоны. Все ее длинное, красивое тело отличалось ровным загаром, даже в обычно недоступных для солнца местах. Лиза видела ее нагой и знала об этом. Она немного, совсем чуть-чуть, завидовала необыкновенной красоте этой девушки, всегда уверенной и всегда великодушной к недостаткам других людей.
Они с Ками дружили с первого класса и умудрились за время учебы ни разу не поссориться, что само по себе уже казалось удивительным. Но позавчера это почти произошло, когда подруга позвонила Лизе и с громогласным энтузиазмом объявила, что уговорила своего шефа дать ей отпуск. Не теряя времени, Ками отправилась в турбюро, из которого она собственно и звонила, где ей предложили две «горящие» путевки в Турцию по почти неприличной, низкой цене. И это в один из самых дорогих районов — Белек.
К немалому удивлению Ками, Лиза отнеслась к ее предложению довольно критично. Она нашла с десяток поводов, не позволяющих ей отправиться в это, по словам Ками, «сказочное путешествие». Упрямая брюнетка отмела их все. Она категорично заявила подруге, что «первая глава книги никак не клеится», «мама не умеет пользоваться новой кофеваркой» и «лето только начинается» не являются уважительными причинам. Но когда к уговорам подключилась мама Лизы, беззастенчиво подслушивающая телефонный разговор из соседней комнаты, и напомнила дочери, что кофе она не пьет, а ее девочке давно пора отдохнуть, Лизе ничего не оставалось, как сдаться в угоду большинству.
И вот она уже греется на ярком солнышке, в отличие от подруги, прикрывая свои светлые прямые волосы, а заодно и кожу лица, широкополой шляпой и черепашьими очками. Ко всему прочему ей пришлось нанести на кожу тела толстый слой крема, чтобы не получить ожоги в первый же день отдыха. Не особенно надеясь на крем, Лиза поверх купальника нарядилась в прозрачное пляжное платье, сообщив в ответ на скептический взгляд подруги, что она приехала просто подышать морским воздухом.
В общем, рядом с Ками она выглядела, как кукла-мотанка. Да и чувствовала Лиза себя почти так же. Мужчины разных возрастов и комплекций пожирали Камиллу откровенными взглядами. А та лишь встряхивала волосами, от чего ее огромные золотые серьги-кольца вызывающе поблескивали на ярком солнце, и загадочно улыбалась.
Она привыкла к мужскому вниманию и чувствовала себя при этом комфортно. Конечно, не последнюю роль в этом играла ее профессия. Ками работала фотомоделью и пользовалась огромной популярностью у мастеров фотографии, моды и издательств. Но, отличаясь трезвым подходом к жизни, девушка понимала, что жизнь ее, как модели, недолговечна, и поэтому уже вложила часть заработанных денег в один из модных журналов, став его совладелицей. Несмотря на огромное количество мужчин, которые постоянно вились вокруг нее, Ками пока не собиралась связывать себя брачными обязательствами.
Жизнь подруги казалась Лизе насыщенной и яркой, совсем не похожей на ее собственную. Мечтательница и домоседка, она существовала в выдуманном мире, сочиняя сказки для взрослых и наблюдая за случайными прохожими и соседями из окна своей квартиры, дачи, автомобиля или издательства, куда она привозила собственные творения.
Даже обыкновенные перелеты на самолете, которые многие люди совершают так же часто, как она поездки на автомобиле, превращались для Лизы в важные события. А уж отдых в отеле с пятью звездами на берегу Средиземного моря был для нее сказкой и проблемой одновременно. Она, как губка, впитывала окружающий ее мир, поведение и разговоры отдыхающих и обслуживающего персонала, собираясь в будущем использовать все это в творчестве.
Несмотря на обилие впечатлений, а может именно из-за этого, она постоянно чувствовала себя не в своей тарелке. Лиза казалась себе слишком толстой и низкорослой, чересчюр бледной и непривлекательной, ужасно скованной и косноязычной. Иногда она подумывала о том, что лишь на бумаге или экране компьютера способна быть достаточно выразительной.
Но сегодня, сидя в шезлонге рядом со своей привлекательной подругой, Лиза старалась в полной мере насладиться чудесным пейзажем. Море казалось по-настоящему лазурным, легкий бриз приятно охлаждал разгоряченную утренним, но уже немилосердным солнцем кожу, ступни утопали в мелком песке, и даже немногочисленные отдыхающие, выбравшиеся на пляж в такую рань, не мешали Лизе получать заслуженное несколькими годами беспросветной работы на писательской ниве удовольствие.
Камилла прошлась быстрым взглядом по небольшой группе мужчин, убивающих время с помощью пляжного волейбола, и вздохнула. Она сама бы с удовольствием поиграла вместе с ними, почувствовала, как грузнут ноги во влажном утреннем песке, как сокращаются мышцы рук во время удара по мячу, как парит и словно зависает в воздухе ее натренированное тело во время прыжка.
Девушка не привыкла сидеть на месте. Вся ее насыщенная событиями жизнь проходила в движении. Занятия в тренажерном зале, поход по магазинам, бесконечные фотосессии, секс — все это приносило Камилле удовольствие. Что ее утомляло, так это обязательное при ее работе посещение салона красоты. Девушка старалась сократить до минимума пребывание в его стенах, чем доводила косметологов, массажистов и стилистов до нервных срывов. Но, несмотря на это, она всегда выглядела обворожительно и осознавала это. Уверенность в собственных силах была неотъемлемой частью ее успеха в условиях жесткой конкуренции.
Теперь же, сидя на берегу моря, Ками ломала голову, чем себя занять. Она просто не сможет выдержать целых десять дней безделья.
— Лягушенок, ты не помнишь, где я оставила рекламную брошюрку, которую нам вручил администратор отеля?
Лиза перевернула страничку женского журнала и, не поворачивая голову, ответила:
— На своей кровати. Собираешься что-то почитать? Могу предложить свой последний сборник сказок. Редактор вручила мне ее перед самым отъездом.
— Сказки?! Нет, спасибо. — Ками любила и уважала свою подругу детства, но ее писательский труд настоящей профессией не считала. Так, баловство одно. Но и обижать Лизу откровенным пренебрежением к ее творчеству не хотела. — Только не дуйся, ладно? Ты же знаешь, я читать никогда особенно не любила. Вот фотографии рассматривать, картинки там разные — совсем другое дело.
Лиза, наконец, отвлеклась от журнала, сняла очки и, заметно щурясь от яркого света, устремила на подругу серьезный взгляд.
— Дуться вообще и на тебя в частности — пустая трата времени. Если бы я обращала внимание на твое мнение по поводу моих книг, то ни одна бы из них так и не вышла. Возможен и другой вариант — наша дружба могла закончиться вместе с моей первой сказкой, если бы я послушалась тебя и убила в ней главную героиню, потому что та, видите ли, раздражала тебя тем, что постоянно падала в обмороки. Скажи на милость, кто станет читать сказку с плохим концом? — Камилла уже хотела возразить, но Лиза подняла руку в предостерегающем жесте. — Можешь не стараться. Для этого дела у меня есть редактор. А что касается картинок, то я видела маленький магазинчик с периодическими изданиями на нескольких языках.
— А я узнала у администратора, где находится тренажерный зал, и…
— Ну, это не для меня.
Лиза водрузила на нос свои огромные очки и снова углубилась в чтение.
— Нет, дорогая. Так дело не пойдет. Тебе давно пора подкачать некоторые… хмм… округлости.
— Нет.
— В этот раз, Лизок, тебе не отвертеться. Не можешь же ты отпустить меня одну, такую беззащитную и ранимую, в незнакомое место, где, скорее всего, водится много больших и агрессивных мужчин. Куда подевались твоя пресловутая осторожность и стремление помочь ближним?
Лиза в ответ лишь перевернула очередную страничку, явно игнорируя попытки Камиллы воззвать к ее лучшим качествам.
— Ладно. Можешь не качаться. Только посидишь на диванчике, полюбуешься на коллекцию самцов, таких, как в волейбол слева от нас играют.
Лиза даже не посмотрела в их сторону.
Волейбольный мяч попал точно во впадинку между вытянутых бедер Камиллы, но она не торопилась ни оборачиваться в ту сторону, откуда он прилетел, ни брать этот предмет в руки, хотя мокрые песчинки облепили его со всех сторон и уже поблескивали на ее холеной коже. Она делала вид, что ничего не произошло до тех пор, пока на белоснежный шезлонг и ее тело не упала крупная тень.
Лишь тогда Ками медленно подняла глаза, по дороге оценивая крепкие ноги с широкими ступнями, яркие пляжные шорты, низко сползшие на бедра, накачанные мышцы живота, широкую грудь, густо покрытую золотистыми волосками, почти скрывающими плоские пуговицы сосков, квадратный подбородок, бандану с торчащими из-под нее жесткими прядями пшеничных волос и, наконец, широкую белоснежную улыбку.
Все это выглядело просто замечательно — грубо и сексуально. Жаль только, что глаза мужчины скрывались за темными стеклами очков. Для полного удовлетворения Ками не хватало увидеть восхищение в ее адрес во взгляде этого красавчика.
Она величественно молчала в ожидании привычных комплиментов и уже гадала, какой у этого великолепного образца мужской породы голос, но тот лишь протянул руку и, не спрашивая разрешения, ловко вытащил мяч из уютного гнездышка. При этом его теплая рука легко коснулась ее разгоряченного тела. Потревоженные «мурашки» мгновенно разбежались в разные стороны от этого места.
Ками не ожидала подобного обращения со своей персоной. Она даже растерялась на какое-то мгновение, что не бывало с ней уже очень давно. Как правило, мужчины если и не узнавали ее с первого взгляда — что в первую очередь касалось ее соотечественников — то неизменно приглашали на свидание, а уж потом интересовались ее именем и номером телефона.
А этот молчун лишь улыбнулся еще шире, повернулся к ней спиной и побежал к ожидавшей его возвращения компании.
Когда к Камилле вернулся дар речи, и она заставила себя отвернуться от нахала и возмущенно воскликнула:
— Нет, ты видела?
— Что именно? — Лиза посмотрела в сторону волейболистов. — Ты говоришь о том золотистом викинге в бандане?
— Золотис… я говорю о той обезьяне, которая даже не извинилась за то, что нарушила мой отдых. Как он посмел?!
— Ками, возможно он просто не говорит по-русски.
— Но есть, в конце концов, английский, немецкий, французский. Какой-то из них он должен знать. Всем известно слово «извините» на этих языках. — Но неожиданно ее осенило. Как же она не подумала об этом раньше!? Только по этой причине мужчина с таким великолепным телом и улыбкой мог уйти от нее без слов. — Лиза, я знаю, в чем тут закавыка.
— Ну и…
— Он немой.
По природе не слишком разговорчивый, Георгий Громов совсем потерял дар речи, когда увидел на пляже Камиллу Снигиреву.
Это было почти невероятное совпадение, что они очутились в одно и то же время на этом пляже. Гоша впервые за несколько лет поддался на уговоры друга отдохнуть в его отеле несколько дней в перерыве между двумя регатами. Он собирался смотаться на недельку домой, чтобы побездельничать и полакомится мамиными пирогами, но Раф умел быть настойчивым.
Соотечественники приветливо приняли Громова в свою компанию. Этим утром Гоша лишь успел бросить полотенце на первый попавшийся шезлонг, как его пригласили поиграть в волейбол. Он молча пожал плечами и точным ударом послал мяч на импровизированное поле противника. А затем Громов увидел ее — свое тайное юношеское увлечение.
Снигирева сидела на белом шезлонге, как царица Египта. Прекрасные вьющиеся темные кудри девушка забросила на одно плечо, а вишневый купальник почти не скрывал ее смуглое, гибкое тело. Она непринужденно жестикулировала, разговаривая со своей спутницей, и по-прежнему вынуждала его желать невозможного.
Уже одно то, что в школьные годы Камилла полностью игнорировала его, впрочем, как и многих других парней из их класса, заставляло когда-то застенчивого Гошу нервничать в ее присутствии.
Привычка воноваться никула не делась, но он сам очень изменился с тех пор. Это касалось не только его тела — ранее худого и долговязого, а теперь сильного и закаленного. Служба во флоте сделала из него настоящего морского волка.
Женщины не обходили его своим вниманием. Иногда ему приходилось практически отбиваться от них. Особенно часто это случалось во время соревнований, когда моряки наслаждались попутным ветром, а женщины — голыми мужскими торсами. А его был не самым плохим.
Хотя Громов уже давно понял, что нравится слабому полу, неожиданная встреча со Снигиревой вновь мысленно вернула его в школьные годы, когда он был слишком неуверенным в себе, чтобы пригласить девушку на свидание.
Это ужасно раздражало Гошу, но его взгляд то и дело возвращался к соблазнительной брюнетке. Когда же волейбольный мяч в результате неудачной подачи — хотя, кто-то мог специально направить его туда — оказался в развилке между стройных бедер Камиллы, Громов, не раздумывая, бросился за ним, опередив всех, кто намеревался познакомиться с красавицей.
Он бежал к ней почти трусцой, то и дело сдерживая себя и твердя в уме: «Громов не дрейфь! Это лишь еще одна женщина».
Вблизи Камилла бказалась еще красивее, чем издали, и выглядела гораздо моложе, чем на многочисленных фотографиях из журналов, которые хранились на чердаке в доме его мамы.
Не то чтобы он специально искал их, но когда ему в руки попадала очередная страничка с фотографией этой девушки, она тут же перекочевывала в маленький кованый сундучок. Там хранились самые ценные из его сокровищ — фотография рано погибшего на автогонках отца, дедушкин бинокль, старый компас, который он случайно нашел во время детских игр в вишневом саду вокруг их старенького особнячка, и папка с фотографиями Камиллы.
Гоша уже собирался сказать ей как можно непринужденнее «Привет!», когда Снигирева подняла на него свои кошачьи глаза. Заготовленная улыбка застыла на его губах вместе с заготовленными словами.
И хотя чисто мужским чутьем Громов почувствовал, что понравился ей, он так же понял и еще кое-что — девушка его не узнала. Гоша готов был биться об заклад, что как только он заговорит, Камилла вспомнит его, и чары развеются, а в ее взгляде уже не будет плескаться явный интерес к нему.
Поэтому он сдержался и не снял темные очки. А еще молча выудил волейбольный мяч из того места, которое теперь будет сниться ему по ночам. Он позволил себе лишь легко коснуться рукой ее разгоряченной кожи, но уже мечтал о том, чтобы проникнуть пальцами глубже. На мгновение представив себе, как это могло бы происходить, Гоша почувствовал напряжение, несмотря на широкие шорты, и едва не застонал.
Теперь он и подавно не мог контролировать собственный голос, поэтому просто развернулся и ушел, ощущая спиной удивленный взгляд Камиллы.
Да, он явно произвел на нее впечатление. Вот только какое?
Рафаэль замер у окна своего сениор сьют, размещенного на седьмом этаже отеля, и в подзорную трубу наблюдал за очаровательным созданием.
Традиционно осматривая ухоженный песчаный пляж, он вдруг заметил необыкновенную девушку на одном из шезлонгов почти у кромки воды. На фоне голых загорелых тел, ее почти невесомый, закутанный в легкие одежды силуэт уже сам по себе привлекал внимание.
Раф задержал на ней опытный взгляд, любуясь нежным профилем в момент ее разговора с подругой. В какое-то короткое мгновение девушка улыбнулась, и на ее щеке появилась маленькая ямочка.
Рафаэль задохнулся от резкого прилива желания. Все его мужское естество встрепенулось и воззвало к завоеванию. Но мужчина сдержал первобытный порыв и продолжил наблюдение за незнакомкой. Изящные движения рук, придерживающих шляпку, маленькая ножка, то покачивающаяся в воздухе, то медленно зарывающаяся в песок, милый овал лица, фигура…