Двухстворчатые деревянные двери распахнулись, и на Кристин пахнуло сложной смесью удивительных запахов: неведомых пряностей, выпечки, сухих трав и еще чего-то странного и волнующего. Этот запах встречал потом Кристин в каждый ее приезд на ранчо Ромеро.
– Проходи, дорогая. Изабель, Антонио, встречайте нашу гостью! – позвала Августина, и из боковой двери тут же появились два подростка: девочка и мальчик.
Девочка была высокая, гораздо выше Кристин, смуглая и темноволосая, с резкими чертами лица и очень темными глазами. Мальчик был почти ее точной копией, за исключением того, что волосы у него были более светлые, а глаза – неправдоподобно зеленые, как весенняя трава.
– Это мои дети, Изабель и Антонио, они близнецы и твои ровесники. Мой старший сын Риккардо, ему двадцать один год, приедет только через несколько дней. Изабель, Антонио, это сеньорита Кристин.
– Добрый вечер, – тихо пробормотала девочка.
Рядом с этими красивыми, смуглыми и высокими детьми она чувствовала себя совсем маленькой и бледной.
– Добрый вечер, Кристин. Как здорово, что ты приехала! Папа нам так много рассказывал о тебе. Антонио, перестань так пристально смотреть на Кристин, ты ее смущаешь, – тут же затараторила Изабель, общаясь с Кристин так непринужденно, словно они не просто сто лет знакомы, а самые лучшие подруги.
– Я бы рад не смотреть, но Кристин такая хорошенькая, – тут же весело заявил Антонио, и, не успела девочка смутиться, как они увлекли ее за собой.
Кристин потом долго думала о том, что, приехав в чужой дом, она сразу же почувствовала себя так, словно после долгого отсутствия вернулась домой и все домочадцы ужасно этому рады.
– Специально к твоему приезду мама испекла свой фирменный пирог. Еще мама приготовила говядину по-андалузски. Надеюсь, ты не вегетарианка и не сидишь на диете?
– Нет, – растерянно отозвалась Кристин.
– Прости, что я так подумала, просто ты очень худенькая! Моя подруга Джули вечно сидит на всяких диетах и даже голодает по целой неделе. В прошлую пятницу она упала в голодный обморок, представляешь? Мама говорит, что это настоящее самоистязание. Столько мучений всего из-за пары фунтов! Я бы никогда на такое не решилась...
В этот момент ноздрей Кристин достиг непередаваемый аромат мяса и острого соуса, и рот девочки наполнился слюной. Кристин поняла, что голодна как волк... как целая стая волков, хотя еще несколько минут назад из-за волнения она совершенно не чувствовала голода.
– Ох, мне кажется, ты ужасно голодная, – тут же сказала Изабель. И не успела Кристин из вежливости слабо запротестовать, как Изабель рассмеялась и добавила: – Прости, что я так прямолинейна, я всегда такая. Мама говорит, что мне не мешает проявлять побольше деликатности, но это порой так трудно...
Изабель говорила и одновременно увлекала Кристин за собой. Через минуту дети оказались в огромной столовой, где уже был накрыт стол.
За ужином собралась вся семья: Габриель, Августина, Изабель и Антонио. Кроме того, за столом присутствовали еще несколько мужчин. Как немного позже пояснила Изабель, это были управляющий ранчо Мартин Хэпберн и хозяин соседнего ранчо Христиан Мендес со своим управляющим.
Мужчины вели неспешную беседу, дети по мере сил старались вести себя спокойно, а сеньора Августина следила за всем происходящим за столом. Ужин был великолепен, и поначалу Кристин, увлеченная вкусными блюдами, не слышала ни слова. Но по мере утоления голода она невольно начала прислушиваться к ведущемуся за столом разговору. Она успела ухватить часть рассуждений о будущем урожае, о достоинствах лошадей, разводимых на ранчо, а потом мужчины стали обсуждать грядущее пополнение. Насколько Кристин поняла, Алехандро, сын Христиана Мендеса, и Риккардо Ромеро в этом году заканчивают колледж, после чего они должны применить полученные знания на практике: Габриель надеялся, что через некоторое время сможет передать управление всем своим огромным поместьем в руки Риккардо.
Габриель не скрывал гордости, рассказывая об успехах своего сына, но близнецы, слушая отца, загадочно улыбались, низко склоняясь над тарелками. Кристин решила обязательно спросить, что означают эти улыбки. Но выяснять не пришлось, потому что после того, как дети съели пирог, сеньора Августина попросила Изабель показать Кристин ее комнату, а едва дети покинули столовую, как Изабель сказала:
– Боюсь, папа будет сильно разочарован, когда узнает, что у Рика совсем другие планы. Он вовсе не хочет управлять ранчо, я сама слышала, как он говорил об этом с Алехандро. Алехандро Мендес его приятель, они вместе учатся в колледже.
– Значит, ты и в самом деле шпионила? – спросил Антонио.
– Вот еще! – от возмущения Изабель фыркнула и даже передернула плечами. – Они говорили так громко, что было слышно во всем доме.
– Вряд ли Рик и Алекс обсуждали свои планы так громко, – позволил себе усомниться Антонио и получил в ответ на свою реплику уничтожающий взгляд сестры. – Тем более что они идут вразрез с планами папы...
– Но он именно так и говорил. Они с Алехандро хотят создать собственную фирму и заниматься бизнесом, а не сидеть на благополучном ранчо, где все отлажено, как механизм швейцарских часов, и подсчитывать прибыль. Рик сказал, что хочет добиться всего сам.
– Тогда ему больше времени нужно было посвящать учебе, а не многочисленным развлечениям.
– Даже если он и развлекался больше, чем нужно, это не отразилось на его учебе. Мама говорит, что из всех студентов курса у Рика самые высокие баллы.
– Мама многого не знает, – со знанием дела заметил Антонио, и близнецы обменялись понимающими улыбками.
– Да уж, – согласилась Изабель, вздохнув немного устало и снисходительно, как вздыхают взрослые при виде проделок более молодого поколения, и подмигнула Кристин.
– Мама и папа слишком идеализируют нашего брата. Рик не столько учится, сколько кутит напропалую.
– Почему бы и нет, раз это ему совершенно не мешает получать лучшие оценки!
Несмотря на то что Кристин не сказала ни слова, у нее возникло ощущение, что она тоже поучаствовала в этом разговоре, высказав собственное мнение. Близнецы вели беседу так, что Кристин не чувствовала себя ни третьей лишней, ни уязвленной. Она шла в серединке – по правую руку Изабель, по левую Антонио – и жадно впитывала информацию. Она еще не видела Рика, но перед ее мысленным взором уже формировался некий смутный образ, который по ходу разговора приобретал все более определенные очертания.
– Мама вообще считает, что Рик – это «ангел во плоти»...
– А папа говорит, что у Рика деловая хватка, как у...
– ...Матерого бизнесмена.
– И мы его просто обожаем!
– Ты обожаешь!
– Скажи еще, что ты не любишь Рика. Ты же таскаешься за ним как хвостик!
– Это я – хвостик?!
– Брэк! – удалось вставить Кристин, и близнецы сначала недоуменно уставились на нее, а потом все трое расхохотались.
– Ты классная, Кристин, – сказали они в один голос.
Они были забавные, смешливые, они даже говорили вместе: один начинал фразу, а другой заканчивал. Энергия била из них ключом, так что Кристин, проводившей последние недели почти исключительно в своей комнате и вздрагивающей от слишком громких звуков, было даже слегка не по себе. Она отвыкла смеяться, она почти отвыкла быть ребенком, и сейчас Изабель и Антонио незаметно помогали ей вернуться в это полузабытое, но очень желанное состояние.
– Вот твоя комната. Моя – напротив, а Антонио и Рик делят комнату в конце коридора.
– Уже не делим. Это моя комната, – вставил Антонио.
– Вот Рик приедет, и ты ему об этом скажешь, – насмешливо заметила Изабель. – Завтра, Кристин, мы покажем тебе дом и ранчо.
– Здесь есть на что посмотреть!
– То же самое мне говорил и сеньор Габриель, – сказала Кристин.
– Вот завтра в этом сама и убедишься. – Изабель распахнула дверь комнаты Кристин, и девочка невольно ахнула от восхищения. – Нравится?
– Очень... очень нравится. – Голос Кристин невольно пресекся.
Она восхищенно оглядела огромную комнату: огромный – до потолка – шкаф для одежды, туалетный столик с большим зеркалом, несколько изящных стульев, словно взятых из музея – с резными подлокотниками и изогнутыми ножками, – и гигантских размеров кровать на небольшом возвышении под пологом. Эта комната была как спальня принцессы из волшебной книги, которую подарил Кристин сеньор Габриель много лет назад.
– Ванная комната вон за той дверью, – показала Изабель. – Твои вещи уже принесли. Располагайся Кристин, отдыхай, увидимся завтра.
– Большое спасибо. И спокойной ночи, – пробормотала девочка, чувствуя, что от избытка чувств к ее глазам даже подступили слезы.
На следующий день близнецы показали Кристин дом – огромный, светлый и очень удобный. В этом доме смешались все стили и эпохи: новейшая бытовая техника на кухне соседствовала с посудой, которая наверняка была ровесницей первых колонистов; отделанные в современном стиле стены холла сменялись в комнатах и кабинете хозяина потемневшими от времени дубовыми панелями и великолепными настенными гобеленами со слегка потускневшими изображениями. Изабель утверждала, что этим гобеленам пара-тройка веков и их ткали на ручных станках.
– Это приданое, передающееся из поколения в поколение, – объяснила Изабель. – Наверное, это не очень модно и престижно, но я обожаю их. Когда я выйду замуж, в числе моего приданого будет один из этих гобеленов.
И еще были домотканые коврики, циновки, плетеные вазы, декоративные керамические тарелочки и множество других мелочей, создающих уют и придающих дому неповторимость и очарование. Этот дом ошеломил Кристин и привел в восторг, она сразу и навсегда полюбила его.
За экскурсией по дому последовала экскурсия по ранчо, которую Антонио предложил проделать на лошадях. Но узнав, что Кристин не только не умеет ездить верхом, а вообще боится подойти к лошади, он категорично заявил, что в самое ближайшее время намерен не просто исправить это упущение, а сделать из Кристин лучшую наездницу в округе.
– Ты будешь как самая настоящая амазонка, – пообещал он.
Изабель тут же заявила, что лошади – это не главное. Она научит Кристин танцевать фламенко на углях и вязать, на что Антонио фыркнул и сказал, что Кристин ни к чему эти «женские штучки». Похоже, он принял девочку в почетные ряды бойскаутов независимо от чьего-либо мнения, в том числе и от желания самой Кристин. На этой почве близнецы едва не поругались, но Кристин их успокоила тем, что готова учиться и добиваться успехов на всех фронтах. У девочки даже голова закружилась от предвкушения перспектив своего времяпрепровождения на ранчо.
5
Кристин проснулась с улыбкой на губах: ей снилось ранчо, Антонио и Недотрога – ее первая лошадь, на которой Антонио учил ее ездить. Только что ладони Кристин касались теплые, бархатистые губы Недотроги, осторожно подбиравшей крошки сахара, и вот уже приятное сновидение рассеялось. Ощущая потерю и холод, Кристин посмотрела на потолок.
Впрочем, через несколько секунд она осознала, что ощущение холода не только в душе – оно вокруг: температура в комнате, наверное, не превышала пятнадцати градусов. К тому же было довольно сумрачно, а по белому потолку бродили какие-то неясные тени.
Из-за полумрака она решила, что еще слишком рано, но часы опровергли это предположение, и Кристин несказанно удивилась: почти девять! Давно она не просыпалась так поздно. Вылезать из-под толстого одеяла ужасно не хотелось, но Кристин пересилила себя. Сунув ноги в мягкие домашние туфли, она встала и рассеянно взъерошила волосы. Эта привычка осталась у нее с детства, и Изабель, когда они ночевали вместе, всегда потешалась над ней из-за этого. Обхватив себя за плечи и ежась от холода, Кристин подошла к окну: небо по-прежнему было затянуто низкими свинцово-серыми облаками, из которых непрерывно сыпал мелкий и нудный дождь. Ничего себе начало весны! – подумала Кристин, отходя от окна и пытаясь взглядом отыскать теплый халат.
Что-то ее беспокоило, и она стала прислушиваться к себе, пытаясь отыскать истоки своей тревоги. Наверное, это из-за сна, решила Кристин. Ей снова снилась Изабель, Антонио, ранчо Ромеро и... Господи, да ведь вчера приезжал Рик! Кристин почувствовала, как сердце заколотилось, а от прилившей крови загорелись щеки. Невольно она прислушалась, но в доме царила глухая тишина. Конечно, он уехал. Иначе и быть не может!
Она чуть было не бросилась проверять, так ли это на самом деле, но вовремя вспомнила о своем внешнем виде. Ничто и никогда не заставит ее забыть о том, как она выглядит: ни природные катаклизмы, ни самое подавленное душевное состояние! И Кристин отправилась в ванную комнату. Здесь ее ждал второй неприятный сюрприз: не было горячей воды. И дело было не в том, что она забыла включить нагреватель – некоторые вещи она выполняла автоматически, – в доме отсутствовало электричество!
Плохая новость, рассеянно подумала Кристин, принимаясь чистить зубы. Если электрики не починят линию, то к вечеру я просто превращусь в ледышку. Не говоря уж о том, что натурального кофе тоже не видать. Потому как кофемолка работала от электричества.
Мысль о вынужденном переходе на растворимый кофе повергла ее в уныние. Ничто так не бодрило Кристин по утрам, как чашечка крепкого черного кофе... Ну, кроме ледяного душа! Кристин покосилась на пластиковую кабину душа и, представив себя стоящей под ледяными струями, невольно содрогнулась. Принимать ледяной душ ее не заставили бы даже под дулом пистолета, и Кристин ограничилась умыванием.
Выскочив из ванной, она надела свободные шерстяные брюки и толстый свитер, который чуть-чуть не доставал до колен. Свитер ей подарила Мариза, которая связала его собственноручно, и Кристин просто обожала его: он был мягким и очень теплым, а в его широкие рукава было так удобно прятать озябшие пальцы... И только потом она принялась за самую трудоемкую часть утреннего туалета – сооружение прически.
«Пышная рыжая грива» – по выражению Антонио – с большой неохотой поддавалась расчесыванию, и Кристин проявила такую активность, что от энергичных движений даже согрелась. Потом она заплела волосы в косу, но несколько упрямых локонов сумели выскользнуть, и Кристин раздраженно заправила их за ухо. Беда с этими волосами: не успеешь их заплести, как через час-другой они снова выбиваются и начинают беспорядочно виться, лезть в глаза, отчего Кристин становилась похожей на настоящее пугало. Так что хочешь не хочешь, а приходится по нескольку раз в день воевать со своими кудряшками, которые в свою очередь упрямо сопротивлялись. Эта война велась с переменным успехом на протяжении всей сознательной жизни Кристин.
Закончив утренний туалет, Кристин привела комнату в порядок, одновременно мысленно распланировав свой день. Все еще продолжая прокручивать в голове составленный список, она вышла из комнаты и, отметив, что в коридоре еще холоднее, отправилась в кухню. Она старательно загружала себя проблемами – думать о чем угодно, только не о вчерашнем визите Риккардо! – и поэтому только через несколько секунд поняла, что, вопреки ее предположениям, этот визит не завершен: Рик как ни в чем не бывало сидел за столом. От неожиданности Кристин застыла в очень неудобной и, наверное, нелепой позе, расширенными в изумлении глазами рассматривая Рика. На нем был только банный халат и неизвестно откуда взявшиеся летние сандалии.
– Дождь все еще идет, – невозмутимо сообщил он, – а теперь к нему добавился снег и почти ураганный ветер. По радио передали, что ливень продлится как минимум еще несколько часов. Телефон по-прежнему не работает. И электричество отключили.
Пока Рик будничным голосом цитировал прогноз погоды, Кристин зачарованно смотрела на него, словно он был восьмым чудом света, достойным самого пристального изучения. Наконец Рик умолк, и в комнате на несколько минут воцарилась напряженная, почти звенящая тишина.