Темная бровь вопросительно поднялась.
Черт возьми, она пропала, и причем уже давно — несколько месяцев назад. Что же делать? Впустить его? Если Шон откроется ей, она сможет сделать ему прощальный подарок. Все-таки Мэгги была перед ним в долгу. Поэтому она вошла в квартиру и долю секунды ждала, когда Шон последует за ней.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Хорошо, Шон, сейчас приготовлю горячий шоколад. — Она сняла пальто и отправилась в гостиную.
За Шоном закрылась дверь.
— Я бы выпил чего-нибудь покрепче.
Мэгги включила свет, повернулась и взглянула на Шона. Волосы его и куртка, которую он как раз снимал, были мокрые.
— Но сначала найди себе полотенце, — нахмурилась Мэгги.
— Боишься, что из-за меня промокнет твой диван?
— Скорее, что ты простудишься и с тобой будет тяжело работать на съемках.
— Я отличный пациент.
Мэгги рассмеялась.
— Конечно. Но я — нет, поэтому пойду переоденусь. Так, по крайней мере, хотя бы один из нас не заболеет.
Она вернулась несколько минут спустя в удобных джинсах и просторном свитере и обнаружила, что он выключил основное освещение и комнату заливает мягкий свет настольных ламп. Шон наклонился над ее стерео и просматривал компакт-диски, набросив на плечи полотенце.
Эта сцена была ей не в новинку. Они не в первый раз ходили друг к другу в гости после долгого дня и под музыку обсуждали свою работу или людей, с которыми встретились. Но так они поступали раньше. С недавних пор это прекратилось. И сейчас ей стало не по себе. Она почувствовала неясную угрозу в присутствии Шона в этой теплой, романтической атмосфере.
Он повернулся к Мэгги. Мгновение помедлил, но затем выпрямился и помахал компакт-диском.
— Музыкальный фон на заднем плане. Не возражаешь?
— Отличная мысль.
Мэгги ушла на кухню и принялась искать спиртное. Он просил что-нибудь покрепче горячего шоколада. Может быть, вино? Это подошло бы. Она сняла с полки бутылку красного вина и захватила два стакана. Из стерео зазвучала плавная мелодия.
Вино, мягкое освещение, музыка. Все это больше напоминало романтическое свидание, чем то, с которого она только что вернулась.
Полагая, что Шон, как обычно, устроится в большом кресле поближе к стерео, Мэгги села на диван и разлила вино по стаканам. Но он сел рядом с ней. И оказался очень близко, что ее взволновало.
— Итак, ты первая.
— Почему я должна начинать?
Шон пожал широкими плечами.
— Потому что я старомоден и считаю, что дамы — в первую очередь...
Мэгги изогнула бровь и взяла свой стакан. Затем поджала ноги, откинулась на пухлые подушки.
— Что ты хочешь знать?
— Ну, мы могли бы начать с имени.
— Пол.
— Пол. Это хорошее имя. Итак, какой он?
Не такой, как ты. Она раздумала искать мужчину вроде Шона и ударилась в другую крайность, решив, что ей нужна полная противоположность. Шон был темноволосым, Пол — блондином. Шон весь в себе, Пол открыт. Для нее это казалось идеальным вариантом.
— Он очень приятный человек, если судить по тому, что я видела.
— Первое свидание?
— Да. — Она глотнула вина.
— Ммм. Эта встреча может быть решающей, не так ли? Либо вы продолжаете общаться, либо разбегаетесь в разные стороны.
Она мягко улыбнулась:
— Сказано со знанием дела. Из этого я делаю вывод, что ты знаешь толк в подобных вещах.
Шон ответил ей улыбкой.
— Еще бы! Может быть, ты не заметила, какой я отличный парень, но некоторые женщины обращают на это внимание.
— Я заметила. — Она имела в виду обращающих внимание женщин.
По-прежнему улыбаясь, Шон тихо ответил:
— Ну, это уже кое-что.
Вероятно, он иначе истолковал ее ответ. Мэгги, казалось, целую вечность смотрела на Шона огромными зелеными глазами, в то время как он, не моргая, глядел на нее. Смутившись, она сделала еще один глоток вина, потом подняла глаза и спросила:
— Итак, как давно тебе снятся кошмары?
Его улыбка исчезла. Он опустил глаза и принялся разглядывать собственный стакан.
— Они начались примерно за полгода до моего возвращения домой. Устал, наверное, переутомился. Знаешь, стресс, нерешенные вопросы. — Шон снова поднял глаза, его губы кривились. — В принципе причины мне известны, просто я, кажется, не в состоянии избавиться от них.
И, если говорить честно, постоянные мысли о Мэгги и тревога по поводу их отношений не шли ему на пользу.
— Ты не пробовал обратиться с этим к психоаналитику?
Шон рассмеялся:
— Не думаю, что, если я с кем-нибудь поделюсь проблемами из моего детства, это что-либо решит.
— У тебя были проблемы в детстве? — удивилась Мэгги.
Она встречалась со многими родственниками Шона, и они показались ей крепкой семьей. Они оба — Мэгги и Шон — родились в традиционных больших ирландских семьях. Обоим повезло: их родители были еще живы и состояли в счастливых браках. Ей бы никогда не пришло в голову, что проблемы Шона коренятся в его детстве.
— Они возникли еще до того, как мои старшие сестры начали бегать на свидания к моим друзьям.
— Итак, дело в том, что ты не хочешь говорить с тем, кого ты не знаешь, или просто не намерен никому открываться? Мне, например?
Шон улыбнулся, кривя губы. Получилась не улыбка, а невеселая ухмылка.
— Ты знаешь меня лучше, чем мне бы хотелось.
В глубине его глаз что-то промелькнуло. Улыбка исчезла, и он отвернулся. Мэгги знала: если Шон не смотрит кому-то прямо в глаза, это значит, что он или утратил интерес, или что-либо скрывает.
— Там, откуда ты вернулся, было нелегко?
— Да, — кивнул Шон.
— Ты видел чудовищные вещи, о которых никогда не забудешь?
— Как бы я ни старался, — он вздохнул и снова взглянул ей в глаза, — и, по-моему, я не должен их забывать, потому что иначе у меня будет такое чувство, будто я обманул всех этих людей. Я был там, чтобы остальной мир знал, что происходит.
Мэгги поняла, хотя ни разу не бывала в тех местах, где приходилось работать Шону. То, что он делал там все эти годы, было важнее всего, что когда-либо делала она. Мэгги почувствовала огромное уважение к Шону.
— Но тебе, должно быть, было трудно не отворачиваться от камеры. Не мечтать о покое, о передышке.
Шон улыбнулся, видя ее понимание.
— Поэтому я и вернулся домой. Наверное, в таких местах, как Сомали, Эфиопия или Ирак, требуется кто-то посильнее меня.
— Ты не считаешь себя сильным? — нахмурилась Мэгги. — Чтобы бывать гам, где доводилось тебе, нужно мужество. Я бы не смогла.
— Если бы ты оказалась на моем месте, ты бы поступила точно так же, как я. Ты — профессионал, Мэри Маргарет. Мы делаем то, что мы делаем.
Ее лоб разгладился, и она улыбнулась.
— Это едва ли одно и то же. Я занимаюсь вещами местного масштаба. Рутиной, так сказать. Каждодневные дела и обычные, ничем не примечательные люди.
— Но это тоже важно. — Шон осторожно убрал волосы с ее плеча. — Потому что, рассказывая об интересах и чаяниях простых людей, мы помогаем воспитывать терпимость.
— Ты рад, что вернулся домой?
Шон ответил не сразу.
— Да.
— Но эти сны тебя не оставляют.
Он еле заметно улыбнулся:
— Да.
— Очевидно, тебе нужно просто немного подождать. Появятся и более счастливые воспоминания.
— Возможно.
Его темные глаза пристально смотрели на Мэгги. Она не могла пошевелиться, как кролик в лучах фар машины. Ее дыхание стало неровным. Она спустила ноги с дивана и поставила свой стакан на маленький столик. Ей было нужно некоторое расстояние. Ради безопасности.
Но он помешал ей, взяв за руку.
— Куда ты?
— Ты хочешь есть? Я хочу. Собиралась пойти за хрустящим картофелем или чем-нибудь еще.
— Я не голоден, — низким голосом произнес Шон, не выпуская ее руку. — Разве Пол тебя не накормил?
Мэгги кивнула.
— Он попросил разрешения поцеловать тебя перед сном, как Брайан?
Она покачала головой.
Шон потянул ее обратно на подушки, внимательно глядя в глаза.
— Ты этого хотела?
— Откуда мне знать после одного свидания?
Он медленно улыбнулся.
— Ты должна была это понять секунд через шестьдесят. Это называется «притяжение».
О, Мэгги знала, что такое притяжение. Именно это чувство она сейчас и испытывала.
— Иногда требуется больше шестидесяти секунд, чтобы понять, что тебе кто-то нужен. — Она попыталась говорить легко и беспечно. — Неторопливый и уравновешенный побеждает в гонке, как сказал бы мой папа.
Шон улыбнулся еще шире.
— Может быть, он прав. Важно не суетиться.
Разум подсказывал Мэгги, что она должна от него отодвинуться. Но, как обычно, возражали ее сердце и тело. К счастью, Шон не сделал того, чего ей очень хотелось. Не воспользовался возможностью и не обнял Мэгги.
— Мне с Полом незачем торопиться. То же самое касается любого другого, с кем я могу встречаться после него. Я знаю, что подходящий мне мужчина когда-нибудь появится.
Улыбка Шона несколько поблекла.
— И все-таки ты по-прежнему хочешь в течение этого года выйти замуж за какого-то незнакомца. Но почему именно сейчас?
Вопрос повис в воздухе. Пульс Мэгги учащенно забился.
— У меня есть причины.
— Причины, которые ты не желаешь со мной обсуждать.
Она встала с дивана, оказавшись достаточно далеко от Шона. Эмоциональное расстояние тоже увеличилось снова.
— Ты прав, не желаю.
— Почему же? — Он наклонился вперед, положив локти на колени. — Ты всегда хотела, чтобы я во всем тебе признавался, а сама в ответ замыкаешься. Почему?
— Потому что есть некоторые вещи, о которых я не могу говорить. Вещи, которые ты бы не понял.
Он по-прежнему не спускал с нее глаз.
— Испытай меня.
Мэгги распрямила плечи.
— По-моему, тебе лучше уйти. Попытайся заснуть.
— Но я не хочу уходить. Тебе не приходило в голову, что последнее время мы так много спорим, потому что ты мне небезразлична, потому что, может, мне просто хотелось бы попробовать тебе помочь?
Он повысил голос, в его глазах была обида. Но Мэгги поняла, что он говорит правду.
— Я знаю, что ты беспокоишься обо мне, — сказала она. — Но если тебе действительно не все равно, ты оставишь меня в покое.
Казалось, мир перестал вращаться, а воздух вокруг них сгустился. Шон медленно встал с дивана, продолжая смотреть на нее своими проклятыми бездонными глазами. Потом покачал головой и улыбнулся.
— Нет уж.
Он шагнул к Мэгги. Она инстинктивно попятилась. Ее глаза в панике расширились, и она оглянулась по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно в него запустить. Так продолжалось несколько долгих секунд. Мэгги отступала, Шон преследовал ее.
И тут он наконец принял решение. Вздохнул, провел ладонью по волосам и взглянул в глаза Мэгги.
— Я не могу оставить тебя в покое.
Едва дыша, она спросила дрожащим голосом:
— Почему не можешь?
— Неужели ты не понимаешь? Все очень просто: мне слишком важно не дать тебе совершить роковую ошибку. И я давно не испытывал такого чувства.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Ты когда-нибудь была влюблена?
Мэгги долго раздумывала над этим вопросом. И над тем, как на него ответить. Она уже около недели общалась с виртуальным Ромео. Хотя Мэгги считала Пола славным парнем, она продолжала по вечерам переписываться с этим таинственным мужчиной.
Ей нравилось думать, будто таким образом она не отказывается от других возможностей. Но на самом деле она понимала, что относится к Полу не серьезнее, чем к Брайану.
— Мне было бы очень грустно, если бы я дожила до моих лет и не испытала бы нечто подобное.
— Ну, это не совсем ответ на мой вопрос, не так ли?
Мэгги никогда не была уверена в том, что он скажет дальше. Остроумно пошутит или задаст вопрос, на который ей не захочется отвечать. Вероятно, она продолжала общаться с ним именно из-за этой непредсказуемости. Или, может, дело было в старомодной романтике, окружавшей его. Кто знает?
— Мне раз или два разбивали сердце.
Она подняла с пола бутылку воды и уселась поудобнее, поджав под себя ноги, дожидаясь его ответа. На заднем плане играла музыка. Это они придумали для настроения. То он, то она выбирали мелодию-другую или альбом, который им нравился, и проигрывали во время «разговора». Иногда могло показаться, будто они находятся в одной и той же комнате.
Прозвучала нотка соединения с абонентом.
— Недавно?
— Да, совсем недавно.
— Расскажешь о нем?
Вот уж вопрос так вопрос. Насколько она знала, разговор с кем-то «новым» о ком-то «старом» неизменно кончался бедой. Старая головоломка: на сколько можно открывать свое сердце, не вызывая презрения или жалости к себе?
— Рассказывать почти нечего, разве только то, что ничего бы все равно не вышло. — Она снова глотнула воды.
— Иногда мы не понимаем, чего хотим, пока это не оказывается у нас под носом.
Как верно! Мэгги слишком хорошо это знала. Она принялась печатать ответ, но ее перебила еще одна нотка.
— Так почему ты решила, что ничего не выйдет?
— Мне пришлось его отпустить. Я никогда не смогла бы дать этому парню то, что ему нужно.
Он ответил не сразу. Мэгги закрыла глаза и откинулась на подушки. В ушах звучала мягкая мелодия. Кем бы ни оказался ее Ромео, он был романтиком, когда доходило до выбора музыки. Мэгги никогда не была поклонницей классической музыки, но скрипки, казалось, затронули ту часть ее души, которую она прежде отрицала.
«Неклассическая» нотка отвлекла ее от мечтаний.
— Извини, позвала природа. Но я вернулся. Скучаешь по мне? Итак, на чем мы остановились? О, да, ты никогда не могла дать своему приятелю то, что ему нужно. Чего же именно? Он увлекается чем-то странным?
— Об этом я не знаю, но это, наверное, зависит от того, что ты считаешь «странным». Бывает странное, в котором нет ничего плохого.
— Я знал, что есть причина, чтобы заинтересоваться тобой.
— Не продолжай. Ты как раз начал мне нравиться.
— Тогда мне надо вести себя как можно лучше.
— Да.
Иногда, разговаривая с ним, Мэгги чувствовала себя так, словно они знакомы целую вечность. И это удивляло девушку, казалось не вполне естественным. Она должна была испытывать неловкость, которую ощущала при первом разговоре с другими своими «кандидатами», но ничего подобного не происходило. Этот парень просто... ей соответствовал. Он давал ей надежду.
— Хочешь сказать, он был слишком настойчив?
— Нет. Просто ему требовались некоторые вещи, и он их заслуживал, а я не могла ему их дать. Это не его вина.
Последовала новая музыкальная пауза.
— Дашь ключ к разгадке?
— Ты умный парень, вот и подумай сам.
— О, понятно, тайна. Я заинтригован. Но уже сейчас мне кажется, что в этом нет ничего плохого, Мэри.
Мэгги колебалась. Мягкая музыка успокаивала ей душу.
— Может быть, когда я узнаю тебя лучше и поверю, что ты не убежишь на милю, я тебе расскажу.
— Я никуда не уйду.
— Это сейчас ты так говоришь, но все может измениться. Твоих электронных писем постепенно станет меньше, а потом ты вернешься на сайт под другим именем.
Снова наступила долгая пауза.
Потом:
— Наверное, если ты хочешь, чтобы другой последовал твоему примеру и рискнул ради тебя, ты должна поверить.
Поверить надо было многому. За неделю она узнала, что у ее нового друга есть семья, что он думает о семье не меньше, чем она. Его дети были его миром. Это тоже привлекло к нему Мэгги.
Конечно, он был прав, и его слова эхом повторяли разговор, который недавно состоялся у них с Шоном. Как она может продолжать скрывать правду от этого парня, который ведет себя так искренне? Ей следует ему довериться. Это очень важно. Возможно, она сумеет компенсировать этими «взаимоотношениями» то, чего не сумела достичь в реальной жизни.