Я знал!
Ты подходишь к концу горки. И, когда я спрыгиваю, мои ножищи не наступают на твои маленькие ножки.
– Видишь? Мы созданы друг для друга, – говоришь ты.
Затем ты наклоняешься, чтобы поцеловать меня. Твои губы все ближе и ближе… и… я просыпаюсь.
Каждую ночь в течение недели я просыпалась в один и то же момент – прямо перед поцелуем. Но сейчас, Джастин, я собиралась наконец встретиться с тобой. В парке. Внизу горки. И черт побери, ты меня поцелуешь, хочешь ты этого или нет. И неважно, понравится ли это тебе.
Ханна, если ты целовалась тогда так же, как на вечеринке, поверь мне, ему должно было понравиться.
Я велела тебе ждать меня там через 15 минут. Конечно, я специально назначила такое время, чтобы быть уверенной, что успею добраться до ракеты быстрее тебя. К тому моменту, когда ты только войдешь в парк, я хотела уже быть внутри ракеты и спускаться вниз, как в моем сне. И все было именно так, как мне представлялось… кроме танцующих деревьев и странных ног.
С моего наблюдательного пункта у штурвала наверху ракеты я увидела тебя в дальнем конце парка. Ты сверялся с часами каждые несколько секунд и шел в направлении горки, осматриваясь по сторонам. Я «крутила» штурвал так сильно, как могла, чтобы он затрещал. Ты сделал шаг назад, посмотрел наверх и позвал меня. Не переживай, несмотря на то что я хотела пережить свой сон, я не ожидала, что ты будешь знать все до мелочей и попросишь меня перестать играть с деревьями и спускаться вниз.
– Сейчас буду, – сказала я.
Но ты велел мне оставаться на месте. Ты хотел сам подняться ко мне. Поэтому я закричала в ответ:
– Не надо! Я хочу скатиться с горки.
Тогда ты повторил эти магические слова, как во сне:
– Я ловлю тебя.
Это определенно круче, чем мой первый поцелуй. Это было в седьмом классе, с Андреа Уильямс, за спортзалом, после окончания занятий. Она подошла к моему столику во время ланча, прошептала на ухо предложение встретиться после уроков, и весь оставшийся день я был сильно возбужден.
Когда мы закончили целоваться, она отвернулась и убежала, оставив у меня на губах клубничный блеск. Я обошел спортивный зал и увидел двух ее подружек, каждая давала ей по пять долларов. Я не мог в это поверить! Мой первый поцелуй оказался всего-навсего десятидолларовым спором.
Хорошо она со мной поступила или плохо? Тогда я решил, что плохо. Но ее клубничный блеск для губ остался у меня в памяти.
Я все продолжала улыбаться, пока спускалась по лестнице вниз, на вторую платформу. Когда я села на горку, мое сердце колотилось как сумасшедшее. Все было именно так, как я себе представляла. Все мои прежние друзья впервые поцеловались в средней школе. А мой поцелуй ждал меня внизу горки. Все, что мне нужно было сделать, – спуститься.
И я это сделала.
Знаю, это было не совсем так, но в моих воспоминаниях все сохранилось в замедленном действии. Толчок. Скольжение. Мои волосы, летящие за мной. Ты раскрываешь руки, чтобы поймать меня. Я раскрываю свои, чтобы попасть тебе в объятия.
Так когда ты решил поцеловать меня, Джастин? Это произошло, когда ты шел по парку? Или когда я соскользнула тебе в руки?
О’кей, кто хочет узнать, что я подумала во время своего первого поцелуя? Итак, слушайте: «Кто-то ел хот-дог».
Неплохо, Джастин.
Прошу прощения. Все было не так плохо, но такой была моя первая мысль.
Мне все-таки кажется, что клубничный блеск для губ приятнее, чем хот-дог.
Я так переживала, как все пройдет, каким будет мой первый поцелуй, потому что мои прежние подруги рассказывали, что поцелуи бывают разных видов – мой оказался прекрасным. Ты не совал мне в рот язык. Не хватал меня за попу. Мы просто соединили губы… и поцеловались.
Вот и все.
Подождите. Постойте. Не перематывайте назад. Не стоит слушать все сначала, потому что вы ничего не пропустили. Все было в точности так, как я рассказала. Давайте я повторю. Вот… и… все… что случилось.
Что? Вы слышали о чем-то еще?
Меня прошиб озноб.
Да, я слышал. Мы все слышали.
Хорошо, вы правы. Кое-что еще произошло. Джастин взял меня за руку, мы гуляли, наслаждаясь друг другом. Затем он снова меня поцеловал. Точно так же. А затем? Затем, Ханна? Что случилось после?
После… мы разошлись. Он пошел в одну сторону. А я – в другую.
Ох. Прошу прощения. Вы ожидали чего-то более сексуального, не так ли? Вы хотели услышать, как мои маленькие шаловливые пальчики начали играть с его ширинкой. Вы хотели услышать…
Хорошо, так что вы хотели услышать? Потому что я слышала так много историй, что даже не знаю, какая из них самая популярная.
Правда.
Сейчас правда – это единственное, что вы не забудете.
Я и сейчас помню, как Джастин болтал в школе с друзьями. Как Ханна прошла мимо и вся группа замолкла. Они отвели глаза. А когда она удалилась, они начали смеяться.
Почему я это запомнил?
Потому что я столько раз хотел поговорить с Ханной после вечеринки по поводу отъезда Кэт, но слишком стеснялся. Слишком всего боялся.
В тот день я подумал, что эта компания знает о Ханне что-то еще, чего я не знаю. Позже я услышал, что она позволила парню лапать ее прямо в центре парка, около детской горки. А так как она была новенькой, то эти слухи стали основой ее имиджа.
Я рассудил, что Ханна круче меня, что она слишком опытная в сравнении со мной. И испугался подойти к ней.
В любом случае, спасибо тебе, Джастин. Это я говорю совершенно искренне. Мой первый поцелуй был прекрасным. И в течение месяца или около того, что мы встречались, ты замечательно целовался. Ты вообще был чудесным.
Но затем ты начал хвастаться.
Прошла неделя, я ничего не слышала. Но неожиданно, как это всегда бывает со слухами, они дошли до меня. Все в школе знали, что ты не будешь болтать без повода.
Знаю, что ты думаешь. Пока я рассказывала историю, я все время думала только об одном. О поцелуе. Ты же решил извлечь из ситуации выгоду для улучшения своей репутации среди друзей. Так и появился этот слух, основанный на невинном поцелуе.
Ты думал, что никакого вреда от этого не будет. Но нет. Этот слух разрушил воспоминания, которые, я надеялась, будут особенными. Из-за него у меня сложился такой имидж, с которым я уже ничего не могла поделать. И так получилось, что этот слух стал основой для снежка, который вырастет до снежного кома. Это было только началом.
Поменяйте кассету, чтобы узнать больше.
Я дошел до магнитофона, чтобы нажать на «Стоп».
И, Джастин, лапочка, не уходи. Ты не поверишь, но твое имя всплывет еще раз.
Я потянулся к кнопке, слушая мягкий шум из динамиков и слабое попискивание валиков, крутящих пленку, ожидая, что ее голос вернется. Но этого не произошло. Конец истории.
С возвращением. И спасибо, что остаетесь с нами.
Нахожу плеер в кармане куртки и делаю звук погромче.
Если вы слушаете эти записи, это означает одно из двух: либо вы Джастин и хотите услышать, чья история последует за вашей, либо вы кто-то еще и ждете, вдруг сейчас речь пойдет о вас. Ладно-ладно, не буду больше мучить…
Около волос выступил пот.
Алекс Стендал, твой выход.
Со лба на висок стекает тоненькая струйка пота. Промакиваю ее рукавом куртки.
Уверена, ты понятия не имеешь, как тут оказался. Вероятно, ты думаешь, что сделал все правильно. Ты назвал меня Лучшей задницей среди первокурсниц. Как кто-то может на это злиться? Ну, так послушай.
Сижу на обочине, опустив ноги в сточную канаву. Несколько травинок пробились через цемент. По обеим сторонам дороги уже зажглись фонари, хотя солнце только начинает опускаться за крыши домов и макушки деревьев.
Во-первых, Алекс, если ты думаешь, что я очередная глупая маленькая девочка, которая ко всему относится слишком серьезно, никто не заставляет тебя слушать. Уверена, тебе не очень приятно, что я выставляю на всеобщее обсуждение твои мысли о моей заднице, но мне-то уже все равно, верно?
Люди в домах вокруг заканчивают ужинать. Возможно, кто-то уже складывает тарелки в посудомоечную машину. Или занимается домашними делами. Для этих семей это самый обычный вечер.
Я могу назвать целый список людей, кому тоже не хотелось бы, чтобы эти кассеты стали достоянием общественности.
Пожалуй, начнем.
Согнувшись вперед, я обхватываю себя за ноги и кладу лоб на колени.
Помню, как сидела на втором уроке, когда появился твой список. Мисс Штрум, очевидно, хорошо провела выходные, потому что пришла на урок совершенно неподготовленной. Она включила нам один из ее любимых скучнейших документальных фильмов. Уже не помню, о чем шла речь, но у рассказчика был хриплый голос и британский акцент. Я вертела в руках старый кусочек изоленты, приклеенный к парте, чтобы занять себя хоть чем-то и не уснуть. Для меня голос диктора был не больше чем фоновым шумом.
Ах да, еще перешептывания. Но когда я оборачивалась, все почему-то смолкали. Но я видела, как из рук в руки по рядам переходит какой-то листок. Наконец он дошел до парты позади меня, за которой сидел Джимми Лонг. Это сложно было не заметить, потому что, когда Джимми обернулся, чтобы взять листок, стул под ним так заскрипел, что казалось, развалится. Все, кто был в классе тем утром, говорят, что Джимми постоянно бросал подлые взгляды на мою спину. Он прошептал:
– Спорю, так и есть.
Я сильнее сжал колени. Болван Джимми – такое прозвище он получил в школе.
Кто-то прошептал:
– Ты идиот, Болван.
Я обернулась, но у меня не было настроения перешептываться.
– Что так и есть? – переспросила я.
Джимми ухмыльнулся и бросил взгляд на листок, лежавший перед ним. Вновь раздались крики «идиот» – на этот раз они доносились из разных концов класса, как будто никто не хотел, чтобы я узнала, над чем они смеются.
Впервые этот список попал ко мне на уроке истории, в нем было несколько имен, которых я не знал. Это были новички, с которыми я не общался. Но имя Ханны было мне знакомо. Помню, я даже рассмеялся, когда увидел, какую характеристику она получила. Быстро она создавала себе репутацию. Только сейчас я понимаю, что все это началось благодаря фантазии Джастина Фоли.
Я крутила головой, чтобы прочитать заголовок на листочке, который лежал вверх ногами: «Новички в старшей школе: Чики и Фрики». Когда Джимми откинулся, парта вновь заскрипела, и я знала, что мисс Штрум идет к нам, но мне нужно было найти свое имя. Мне было наплевать, почему я в этом списке. Мне кажется, я даже не переживала, в какой части списка я оказалась. Просто было интересно узнать, что обо мне написали, если это вызвало такой резонанс. Штрум шла по проходу, готовая забрать список, а моего имени все не было. Ну, где же оно? Где? Да вот же!