Выйти замуж и влюбиться - Джеймс Джулия (Julia) 8 стр.


Лин слушала его, чувствуя, как растет ее симпатия к его погибшему кузену.

— Все это так грустно, — сказала она. — Ужасно грустно.

Он накрыл ладонью ее руку и слегка сжал ее:

— Да, верно. Ужасно обидно терять такие молодые жизни. Как будто у тебя их кто-то украл.

Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. А затем Анатоль вдруг нежно погладил ее по щеке. Лин поняла, что он действительно искренне сочувствует ей.

— Возможно, они сейчас и счастливы где-то, — сказал он, — в каком-нибудь мистическом потустороннем мире. Смотрят на нас и знают, что их ребенок в безопасности и будущее его обеспечено.

Она кивнула, смахивая слезы. Он мягко похлопал ее по руке, потом посмотрел на плиту, встал, выключил газ и слил из кастрюли воду. Лин тоже встала и занялась приготовлением пасты. Ее слезы уже высохли. Может быть, действительно Линди сейчас вместе с ее возлюбленным. С тем, кто в один прекрасный день, если бы они не погибли, ответил бы на ее любовь.

Она снова села за стойку напротив Анатоля, позволив себе любоваться им. В этот момент она поняла, что не может справиться со своим влечением к нему, это чувство было слишком сильным, чтобы с ним бороться, но она панически боялась, что Анатоль сейчас заметит ее смятение и все поймет.

Несмотря на уверения в том, что она не голодна, Лин положила себе довольно приличную порцию спагетти, а когда после ужина Анатоль достал из холодильника мороженое, то не отказалась и от него.

— Давай съедим его в гостиной, — предложил Анатоль и понес мороженое в комнату, оставив ей поднос с кофейником.

Сейчас Лин чувствовала себя в компании Анатоля более свободно, чем когда-либо. Вино позволило ей расслабиться, по телу словно волнами разливалось тепло и спокойствие. Осторожно опустив поднос на кофейный столик, она села на диван рядом с Анатолем. Они ели мороженое из одной коробки и расшалились словно дети.

— Этот цукат мой! — заявил Анатоль с притворной строгостью. — Ты свой последний уже съела!

Она рассмеялась и забрала себе последний кусочек шоколада.

— Можно сделать наш ужин еще более декадентским, — заметил Анатоль — если налить туда ликера.

— Или апельсинового сиропа, — продолжила Лин. — Мы с Линди просто обожали его в детстве. — Сироп застывает и становится твердым как цукаты — это так здорово!

Наконец они решили, что мороженого уже достаточно, и Лин налила в чашки кофе. Когда она снова устроилась на диване рядом с Анатолем, то заметила, что его рука лежит за ее спиной, казалось, она даже чувствовала исходящее от нее тепло.

«Я должна отодвинуться от него», — подумала она. Но не отодвинулась. А продолжала сидеть и пить свой кофе.

— Что там по телевизору? — спросил Анатоль.

Лин щелкнула пультом. Включился ее любимый канал — «Детективы пятидесятых», фильм только начался.

Она чувствовала, как его рука опускалась все ниже и ниже. А Лин была не в силах отстраниться от него. Она чувствовала себя такой расслабленной, их плечи почти соприкасались.

Это было приятно.

Очень приятно.

Началась другая программа, в этот раз историческое шоу о древнегреческой эпохе. Анатоль немного комментировал, Лин с интересом прислушалась. Он читал вслух греческие надписи на монументах и переводил их. Потом спросил:

— А у тебя нет желания начать учить греческий?

— Я бы попробовала, — неуверенно ответила она. — Хотя в греческом совсем другой алфавит, и это непросто.

— Ты справишься, я уверен. Об уроках я договорюсь, как только мы приедем. А это, — продолжал он, — может случиться довольно скоро. Как вчера сообщили мне мои адвокаты, органы опеки, похоже, не возражают против того, чтобы Джорджи поехал за границу вместе с нами. Так что теперь дело только за его паспортом. Мы вылетим сразу же, как только его получим.

Выражение ее лица изменилось. На нем вновь появились тревога и неуверенность. Она до сих пор не могла до конца поверить в то, что ей с Джорджи придется покинуть Англию, но теперь эта новая реальность была совсем близко.

Анатоль увидел ее сомнения, почувствовал ее тревогу и старые страхи.

— Все будет в порядке, — сказал он. — Поверь мне.

Она посмотрела ему в глаза. Он был прав. Все равно деваться некуда. К тому же до сих пор он делал все, что обещал, так что и она будет делать все, что от нее требуется. Поедет в Грецию вместе с Джорджи и будет учиться доверять мужчине, который решил заботиться о нем как о собственном сыне.

— Я верю тебе, — прошептала она.

— Вот и хорошо, — сказал он, а затем очень естественно привлек ее к себе и крепко обнял. Прислонившись к его плечу, Лин почувствовала, что засыпает, она совсем расслабилась от этого тепла, вкусной еды и вина. Она опустила голову ему на плечо и закрыла глаза.

— Ты засыпаешь, — пробормотал Анатоль, посмотрев на нее, и выключил телевизор.

Она сонно улыбнулась:

— Нужно еще приготовить бутылочку для Джорджи. Он скоро проснется.

— Я приготовлю, — сказал Анатоль. — А ты отправляйся в постель.

— Он только что проснулся, — сказала Лин, когда Анатоль принес молоко для Джорджи. — Как раз когда ты вошел.

Она наклонилась и взяла малыша на руки.

— Можно я его покормлю? — спросил Анатоль.

— Да, конечно, — сказала она несколько неуверенно.

Анатоль сел рядом с ней на постель, а потом наклонился и взял у нее Джорджи. Так они и сидели рядом с Анатолем, плечом к плечу. В комнате горел лишь ночник, и этот момент был так похож на сцену из семейной жизни.

Джорджи быстро выпил свое молоко, а затем Лин пришлось все же укачивать его на руках, прежде чем он снова уснул. Когда Лин перекладывал малыша в кроватку, она по-прежнему, буквально кожей, ощущала присутствие Анатоля. Она повернулась, чтобы что-то сказать ему, но слова замерли у нее на губах.

Анатоль смотрел прямо на нее, и она понимала, что означает этот взгляд. Она почувствовала, как ее сердце словно замерло в груди.

А затем он медленно наклонился к ней и коснулся губами ее губ.

— Моя милая Лин, — пробормотал он.

Его пальцы сжали ее плечо. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки она почувствовала тепло его руки. Его язык раздвинул ее губы, и волна желания захлестнула ее.

Что случилось? Неужели Анатоль действительно поцеловал ее?

Но все это происходило наяву! Его язык исследовал ее рот, а его рука запуталась в ее распущенных волосах. Он пробормотал что-то по-гречески, и от звука этого голоса она почувствовала, как все ее тело запылало. Он подхватил ее на руки и понес в другую комнату.

Лин не могла и не хотела сопротивляться или протестовать, когда Анатоль принес ее в свою спальню и положил на кровать.

— Моя милая Лин, — сказал он снова. И снова его губы прижались к ее губам.

Лин наслаждалась тем, что он, сгорая от нетерпения, снял с нее ночную рубашку, любуясь ее телом, а его руки гладили ее грудь и живот, спускаясь все ниже. И все это время он продолжал целовать ее, даря ей нескончаемое блаженство. Ее тело выгибалось ему навстречу и отвечало на каждое его прикосновение.

Разве она думала, что такое возможно? Она не могла представить, что ее будет ласкать этот мужчина даже в самых своих смелых мечтах!

Еще недавно Лин и представить себе не могла, что Анатоль вот так будет заниматься с ней любовью. Пробуждая в ней эти невероятные ощущения, ошеломляя ее своими прикосновениями, ласками, этими чувственными, глубокими поцелуями, что искали и находили ее самые нежные и чувствительные места, пока ее тело не стало одним сплошным ожившим пламенем.

Пламенем, которое превратилось в раскаленную добела вибрацию, когда он сорвал со своего тела одежду и она впервые увидела его обнаженным. Его сильные мускулистые бедра прижались к ее ногам, раздвигая их, руки сомкнулись вокруг ее кистей, прижимая их к подушке. Его великолепное тело изогнулось над ней, пока он словно вбирал в себя медовую сладость ее губ.

Ее глаза затуманились от нетерпения, и она прижалась к нему, отчаянно желая горячего удара его тела. На один бесконечный момент он отстранился, а потом триумфальным броском вошел в нее, сплавляя воедино их тела.

Она громко вскрикнула и услышала его голос — хриплый, гортанный. Почувствовала, как кончики ее пальцев сжимают его скульптурно вылепленную спину. Каждый ее мускул напрягся, тело прогнулось.

Это было не сравнимо ни с чем из того, что она переживала в отношениях с мужчинами до сих пор! Она вскрикнула, и крик перешел в стоны, сменяя свою амплитуду в такт движениям их тел.

А затем она почувствовала его пульсацию в ней и удерживала его в себе, крепко и властно, до тех пор, пока волна оргазма не начала спадать, а дрожь и вибрация их тел не утихли.

Они лежали, сплетясь ругами и ногами, разгоряченные и расслабленные.

Он прижимал ее к себе и говорил что-то по-гречески, на языке, которого она не понимала, но чувствовала, что это слова о любви. Ее дыхание замедлилось, его тоже. Засыпая в его объятиях, она все еще не верила, что это происходит наяву.

Глава 8

Плач ребенка доносился до нее откуда-то издалека. Очнувшись от сна, Лин наконец поняла, что это плакал Джорджи. Накинув ночную рубашку, она заспешила в свою комнату. Достав малыша из кроватки, она крепко прижала его к себе. Она больше никогда не позволит ему так плакать, никогда! Ее не отпускало чувство вины, пока она, покачивая, пыталась успокоить его, говоря, что она здесь, рядом, и все хорошо. Потом она осторожно снова опустила его в кроватку и погладила по мягким волосам.

Обернувшись, она увидела в дверях Анатоля.

— Все в порядке? — спросил он.

Она кивнула. Воспоминания нахлынули на нее — горячие, живые. О боже, неужели это действительно случилось? Неужели она действительно была в его объятиях, в его постели?

Словно прочитав ее мысли, Анатоль подошел и обнял ее.

— Пойдем в постель, — сказал он.

Его голос был хриплым, в глазах горело желание.

Он поцеловал ее. Сначала мягко, а потом все настойчивее. Его пальцы обхватили ее запястье, увлекая за собой.

В этот раз они не заснули. Бледный утренний свет проникал сквозь складки штор. Лин лежала на согнутой руке Анатоля, прижавшись к нему.

— Джорджи скоро проснется, — сказала она. — И сразу захочет есть.

Анатоль потянулся к прикроватному столику, где лежали часы.

— Да, время не ждет. — Он повернулся и мягко поцеловал ее в губы. Его глаза остановились на ее лице. — Моя милая Лин. — Его взгляд словно ласкал ее. Вздохнув, он сбросил с себя одеяло и встал с постели.

Взъерошив волосы, чтобы окончательно проснуться, Анатоль исчез в ванной. Лин тоже встала и пошла в свою комнату, чтобы успеть принять душ, пока не проснулся Джорджи.

Она по-прежнему была как в тумане от того, что случилось этой ночью между ней и Анатолем. Она чувствовала это каждым своим мускулом, ощущая внутри мягкий тлеющий жар. Ее соски были напряжены, на груди были заметны легкие отметины его ласк.

Струи теплой воды омывали ее тело, и она снова почувствовала отголосок охватившего ее тогда пламени. Но, выключив воду, она быстро вытерлась и оделась — легинсы, темно-синий джемпер из мягкой шерсти. Потом высушила и расчесала волосы, оставив их свободно падать на плечи — волнистые, роскошные. В высоком узком зеркале она поймала свое отражение. Оно поразило ее.

Ее глаза блестели от чувственных воспоминаний, под тонким джемпером обозначились заострившиеся соски. В ней снова шевельнулось желание.

В этот момент Джорджи загремел своей погремушкой, явно желая привлечь к себе ее внимание. Улыбнувшись, она взяла его на руки и отправилась на кухню.

Анатоль был уже там, в халате и с влажными после душа волосами. Когда они вошли, он доставал из холодильника кашу и молоко для Джорджи. Внезапно ее охватило чувство стыда.

— Твой чай заваривается, — сказал Анатоль и, улыбнувшись, поцеловал ее в щеку. — Ну как сегодня наш одаренный ребенок?

Джорджи ответил на его внимание радостным гуканьем. Лин села за стол, посадив Джорджи к себе на колени. Потом налила в чашку чай, добавила молоко и, сделав глоток, принялась за йогурт. Постепенно ее смущение прошло.

— Итак, — бодро сказал Анатоль, — что мы будем делать сегодня?

Он знал, чем бы хотел сейчас заняться больше всего. Он понял, что желает Лин, еще тогда, когда она вышла из салона, поразив ее своей красотой. Все, что происходило потом, было лишь прелюдией к прошлой ночи — разбуженные инстинкты властно требовали удовлетворения.

И он не собирался ничего с этим делать — ни анализировать, ни бороться. В конце концов, все было и так ясно. Лин возбуждала в нем желание — честное и простое. И непреодолимое.

Анатоль не ожидал этого. Но это случилось, и он был рад этому! Ему уже давно не было ни с кем так хорошо.

Он снова посмотрел на нее. Джорджи удобно устроился на ее коленях, пока она кормила его кашей. Ее лицо было таким прекрасным и нежным, когда она смотрела на ребенка.

Анатоль чувствовал себя по-настоящему счастливым.

— А что, если нам всем вместе отправиться в бассейн? — предложил он.

Это была отличная идея. И не только потому, что ему было приятно видеть, какое удовольствие купание доставляло Джорджи — он держался на воде с помощью нарукавников и радостно плескался, с интересом рассматривая свои новые игрушки для купания. Но и потому, что он снова мог любоваться великолепным телом Лин. Правда, купальник был слитным, но этого было достаточно, чтобы в нем снова зашевелилось желание.

Желание, которое, когда они уложили Джорджи спать после ланча, уже не было причины сдерживать.

— Воспользуемся преимуществом расписания сна Джорджи, — объявил он, предупреждая ее легкий шок от такого времяпрепровождения в середине дня.

Но как она могла с ним не согласиться? Все, чего хотел Анатоль, было прекрасно! Абсолютно все! И она была страстной, любящей, ее глаза были полны изумления и счастья.

«Я не могу думать больше ни о чем! Это невозможно, просто невозможно! Все, что я могу, — это наслаждаться тем, что происходит со мной».

Анатоль вышел из своего кабинета и вошел в гостиную, где Лин сидела на полу перед Джорджи, стоящем на четвереньках — он научился ползать совсем недавно.

— Мне звонил юрист. Паспорт Джорджи будет доставлен курьером сегодня вечером. А это значит, что завтра мы вылетаем в Афины.

Он подошел к Лин и сел на ковер рядом с ней. Их взгляды встретились. На ее лице снова читалось смятение.

— Я знаю, что ты нервничаешь, — сказал он, легко сжав ее руку, — но вам будет там хорошо. Поверь мне.

Он посмотрел на Джорджи, который пытался добраться до своего любимого плюшевого мишки, которого Лин специально отодвинула подальше, чтобы заставить его ползти к нему.

— Положись на меня, — сказал он, легко проводя губами по ее губам. — Так будет правильно. Так будет лучше для Джорджи, и это самое главное.

Но в ее глазах все еще была тревога. Он снова поцеловал ее и почувствовал, что она ответила на его поцелуй. Она снова смотрела на него с доверием и страстью.

— Вот так гораздо лучше. — Он улыбнулся ей ободряюще. — Насчет сборов не беспокойся. Горничная все соберет, и для тебя, и для Джорджи. Так что мы спокойно сможем насладиться нашим последним днем в Англии. А завтра мы уже мы будем в Греции. — Встав, он направился к двери. — Я собираюсь позвонить Тимону — предупредить о нашем приезде и узнать, что говорят врачи. В прошлый раз они сказали, что лекарства подействовали и ему уже гораздо лучше.

Когда он ушел, Лин снова погрузилась в тревожные мысли. Это был такой серьезный шаг — покинуть Англию, уехать в чужую страну, полностью доверить свою жизнь мужчине, который лишь недавно был для нее совершенно чужим.

Но ведь теперь он уже не был чужим! Он был мужчиной, к которому она стремилась всем телом, мыслями, всей душой. Внезапно между ними возникла близость, которая изменила все.

Благодаря Анатолю теперь все будет хорошо.

«Все будет хорошо! Я знаю это! Мне нечего бояться. Я должна доверять ему!»

Разве она могла не доверять ему сейчас, ведь в его руках, его объятиях она чувствовала себя по-настоящему счастливой! И больше не было неловкости, смущения или неуверенности в себе.

Назад Дальше