- Куда пропал ребенок, Мастер? – Наблюдая, как я сгребаю все съестное в пределах видимости, поинтересовалась старая повариха.
При этом так взглянула, что у меня – мага восьмисотлетнего, колени превратились в желе.
- Мы занимаемся в крыле Наами. Практикуем новые формулы. Я вот – периодически ее подкармливаю, - что несу - мысленно дал себе пинка. Соберись, тряпка ты древняя. Взглянул на повариху, а та подбоченилась, глаза прищурила.
- Что ж то за формулы такие, Мастер, что вы сюдой-то в одних портках перенеслись?
Я быстро накинул гламор, представ перед Мэй наглухо закутанным в плащ. А себе мысленно дал такой затрещины, что голова загудела. Эксгибиционист хренов.
- Пойду, ребенок голоден, - склонил голову и быстро вернулся в спальню к Наами.
Она уже проснулась. Лежа на животе, сладко потянулась, зевнула.
А я подумал, что и не жил вовсе. До этих дней – существовал.
Юным был, все о власти мечтал, о знаниях. Работал много. Постепенно ожесточался. Терял части души, закладывая их в обмен на силу.
Случались частые романы, бурные, что таить. Но все недолговечные. Не заполняли они остатки души чувствами, не топили. Ревновал порой, но скорее для порядка. За живое не брало, только раздражало малость.
Отмахивался, все на потом откладывал. Потом семья. На первом месте - работа. Власть.
И вот.
Смотрел, как она ест все подряд, и глупо улыбался.
- Ты будешь? – Указала на пирог с мясом.
- Нет, - отмахнулся.
Не стал говорить, что потребность в еде и сне отпала вместе с большим куском заложенной души. Жидкость иногда пил, но скорее по привычке.
- Алекс, как определить стихию? Мне кажется, я уже готова, - меняет тему, видя, что я нахмурился. Маленький котенок. Многого не понимает, но все чувствует.
- Есть определенный ритуал. Учитель вводит ученика в круг Амира. Там ученик приносит дары богам и кто из них примет дар, а это будет понятно по реакции элемента, тот наделяет ученика поцелуем – магией своей стихии.
- А твоя какая? – Она кладет голову мне на колени, а я перебираю золото ее волос. Пропускаю их сквозь пальцы, наслаждаясь игрой света.
- Огня, - легко щелкаю ее по носу. Любопытный котенок.
- Значит ли это, что сгореть тебе не суждено? – Глаза ее округляются.
- Огонь меня любит. В любом из миров не причинит вреда.
- И я хочу твою стихию, - сонно бормочет Наама и потихоньку засыпает.
Чувствую себя скверно – довел девочку до истощения. Лечу магией, пока спит. Иначе не позволит – скажет, что все в порядке.
После заклинания лицо ее разглаживается, она крепко обнимает меня. А я расслабляюсь остатками души. Что будет, если придется пожертвовать еще одной?
Наами.
Мне было по-настоящему хорошо. Глупая и наивная детская мечта вдруг сбылась. Мастер
разглядел во мне женщину.
Он был заботливым и нежным, с ним было весело и легко. Как можно стесняться человека, которого знаешь с пеленок?
Я летала от счастья.
До тех пор, пока не нашли изуродованное тело Рейярда.
Он не смог далеко уйти. Буквально в нескольких часах езды от замка его загрызла пума.
Выдающегося охотника, владеющего стихией воздуха – загрызла пума!
Тело оставили у погребального зала. До прибытия родственников.
Я шла к нему – попрощаться, по дороге утирая слезы. Как нелепо – умереть от лап животного, которое можно обездвижить простым заклинанием!
Мастер отправился в восточный лес – оповестить родных моего покойного друга.
Шла не торопясь, оттягивая жуткий момент.
Не проститься с умершим – означало плюнуть на его жизнь. Я не могла поступить так с Рейем – как бы тяжко не было, я должна посмотреть в его мертвые глаза и сказать, что буду его помнить.
В Серенити к умершим относились с большим почтением – проводить в последний путь собирались села, города. Каждый, кто был знаком с покойным был обязан сказать тому последние слова. Здесь умирали люди не так часто, как в других мирах, оттого прощания выходили горькими: люди не очерствели и не были привычны к скорби.
В погребальном зале было холодно и тихо. Звук шагов эхом покатился по комнате и срикошетил от стен. В воздухе застыл запах сирени и еще каких-то цветов. Рейярд лежал на каменном возвышении в центре зала. Тело было накрыто белой простынью. Сквозь нее просвечивались синеватые руны – заклинание от разложения.
Я все замедляла шаги, а в метре от возвышения вовсе остановилась. Спину покрыл холодный пот, а жалость жаром прокатила по телу. Я жалела, что умер мой друг. Что погиб молодым и так нелепо.
Второй волной сердце сжало от чувства вины. Что стоило мне тогда поцеловать его - задержать на минуту?! Быть может он тогда не лежал бы тут. Мертвый.
Сглотнула ком, что застрял в горле и в два шага подошла к телу. Сдернула простынь и зажала рот руками.
Пустые и холодные глаза моего друга смотрели в потолок, навсегда утратив всякое выражение. Волосы сбились в колтун. Кожа стала серой, черты лица неприятно заострились. От подбородка до пупка тянулись глубокие рваные борозды – следы когтей.
Я отвернулась. Сердце колотилось где-то в горле. С трудом, но заставила себя повернуться, вдохнула поглубже, пытаясь замедлить пульс. Легкие забил противный цветочный аромат – такой неуместный здесь - в мрачной, гулкой комнате. Запах благовоний въедался в кожу и волосы, пропитывал одежду и мне казалось, что я всегда теперь буду пахнуть смертью.
Руки казались чужими – непослушными. Заледеневшими пальцами схватила простынь, чтоб снова накрыть тело Рейярда.
И тут заметила еще кое-что.
Почему боги в тот день не отвлекли меня? Жизнь стала рушиться в тот момент, когда я поняла, как умер Рейярд.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что никакой свободы воли не существует в принципе. Мы идем по пути предначертанному. Кем или чем уготованному для нас – не знаю… Знаю только, что едва мы делаем первый вдох – путь начинается. И не остается ничего иного, кроме как пройти его до самого конца. Но философски мыслить я научилась совсем недавно – с тех пор, как стала рабыней для своего любимого. А тогда, наивная и глупая – я слепо шла по дороге прямиком к капкану, что поставили на меня боги. И даже не пыталась свернуть на какую-нибудь неприметную тропинку.
На правой руке Рейярда, у основания ладони остался посмертный след чужой хватки. Отпечатались даже пальцы.
Точно такой же след только на днях сошел с моей руки. И я знала только одного человека с такой цепкой хваткой. Он мог ломать людям кости чуть не рассчитав силы, потому что магическая энергия переполняла его. Он мог превращаться в любого зверя и свободно гулять по мирам. Мог телепортироваться в любой уголок планеты за считанные секунды, с легкостью плел узоры рун любой сложности, мог рушить чужие щиты и барьеры. Как от назойливой мухи отмахивался, отбивая смертоносные заклятья. Он был единственным, кого считали всемогущим. Кого обходили десятой дорогой. Услуги его стоили сумасшедших денег, а его норов отпугивал даже самых зарвавшихся. Он родился около тысячи лет назад. И он по сей день остается молодым.
Я наклонилась к телу Рейярда, провела рукой по спутанным, жестким волосам. Сглотнула застрявший ком в горле и шепнула:
- Прощай, мой друг. Я тебя никогда не забуду.
Накрыла его простынью и, торопясь, вышла из зала.
Слезы высохли. Кровь пропитал адреналин.
Велела запрячь Азура и собрать еды в дорогу. Наскоро переоделась - накинула плащ с глубоким капюшоном и обула высокие сапоги для верховой езды.
Вскочила в седло и погнала во весь опор. Куда – сама не знала. Только бы подальше отсюда.
Глава девятая.
Я была в пути уже несколько часов. Гнала Азура, что было сил. Ветки порой до боли хлестали по лицу, а соленые слезы жгли поврежденную кожу, но я не обращала на эт внимания. В голове билась только одна мысль – Мастер убил Рейярда.
Когда лес сгустился до такой степени, что мчать, не разбирая дороги, стало невозможно, я
осадила коня, а после и вовсе спешилась. Еще через некоторое время показалась небольшая поляна. Отпустив Азура пастись, сама устроилась у дерева, прислонившись к нему спиной. Руки мелко дрожали, а спину ломило от долгой езды.
Тогда мне в деталях вспомнилось лицо Мастера, когда Рей обнимал меня у конюшен: его жестокий взгляд, угрожающая поза, холодные глаза, на дне которых плескалась мрачная решимость. И пустота во взгляде, словно он смирился с неизбежным, и заранее себя за это оправдал. Рот кривился в предвкушении чего-то, а руки сжались в кулаки. Тогда я не придала этому никакого значения, а стоило бы.
Помню, как просыпалась во мне магия. Это было похоже на ослепительные вспышки знаний. Стоя у закрытых дверей, я знала что увижу, открыв их. Знала, что ответит мне собеседник еще до того, как он открывал рот. И он говорил слово в слово с моими предположениями. Я знала, кто будет моей соседкой в общежитии, хоть ни разу не видела эту девушку до знакомства. Просто на подходе к кампусу увидела в сознании ее лицо. Осеняло меня не часто, и я не умела контролировать эти вспышки – не могла намеренно вызывать видения, и все же, никогда не ошибалась.
Стоя у тела Рея, увидела, что произошло на самом деле.
Вот, Рей мчится ветром, огибая лес. Лоб его покрыла испарина, губы сжаты в тонкую линию. Он убегает от кого-то. Или чего-то.
Волосы развиваются, хлещут по лицу. Пот уже стекает в глаза, мешает видеть. Рейярд напуган - грудь ходит ходуном, дыхание сбито. Он хочет поскорее пересечь границу и оказаться в родных владениях, но до них еще день пути. Вижу, как отчаяние, а следом и паника настигают его.
В воздухе вдруг разливается злорадный смех. От этого звука волосы на теле становятся дыбом, а по спине ползут мурашки. Рейярд крутит головой – хочет увидеть то, что его так пугает.
И тут его мощно сбивает с лошади. Рейярд летит вперед, приземляется жестко, рот забивается пылью, а собственный конь, не успев притормозить, почти давит его копытами. В последний момент Рей чудом отскакивает. Снова слышится жестокий смех, только на этот раз в голове: он сухой, безжалостный.
Рей с трудом поднимается на ноги. Я почти чувствую, как ужас холодом сковывает парня. Движения замедленны, он словно одеревенел. Воздух напротив густеет, из появившегося портала выходит Мастер.
- Я загнал тебя как трусливого щенка, - голос его сух. В нем более нет злорадства.
- Мастер, я не понимаю, что происходит? – Рей смотрит с недоумением.
А потом глаза зажигаются робкой надеждой. Он не понимает, кто причина его ужаса и падения.
- Зря ты приезжал, - с некоторой долей грусти отвечает Мастер.
А потом замахивается. Рука в считанные секунды трансформируется в мощную лапу – с острыми, как лезвия, когтями.
Рей в ужасе замирает. Голова его пуста – там нет ни единого заклинания. Мастер быстрым, точным рывком распарывает горло и живот. Брызжет кровь, орошая землю, воздух пропитывается кислым запахом – и даже ветер не в силах развеять его. Стоит открыть рот, как появится железный привкус, что после долго будет скрипеть на зубах. Рейярд с неверием смотрит на Мастера. В его глазах еще теплится надежда. Спустя миг, он падает на землю и невидящими глазами упирается в небо. И эти глаза никогда более не приобретут осмысленного выражения.
Мастер же, с непонятной улыбкой на губах, шагает обратно – в светящийся серебром портал.
В лесу быстро темнеет. Еще минуту назад солнце светило вполне сносно, и вот уже на землю опускаются сумерки, а по ногам клубится плотный туман.
Одежда пропиталась влагой, а холод медленно, но верно забрался под кожу. Зябко. Нужно подниматься и отправляться. Только куда? Вернуться назад? Как смотреть в глаза учителю, зная, что он сделал. А главное – почему.
Я научилась смотреть на вещи и видеть их такими, какими они были, а не такими, какими мне бы хотелось. Магия, и какой-никакой житейский опыт, сгладили наивность и детство осталось далеко в прошлом.
Мастер убил Рея из ревности. Тогда еще мы не были близки, но это ничего не меняло.
И пусть он совершил это своими собственными руками, толкнула его на это я.
Это я стояла там и глупо улыбалась, я строила глазки им обоим. Это я хотела отомстить Мастеру за секс с прийей, я дала себя целовать, прекрасно осознавая, что Мастер издали увидит припухлость и алый цвет налитых губ. Услышит запах Рея, которым пропиталась одежда после совместной прогулки. Это я хотела, что бы он ревновал.
И как глупо было ожидать, что взрослый мужчина, гордый и властный, спустит это все на тормозах.
Но самым страшным было не это. Весь ужас был в том, что я уже простила Мастера. Более того, где-то в темном, мрачном уголке души, я ощутила самодовольство. Мне польстила ревность Мастера, понравилось его собствиничество. И его жестокость.
Стоило признаться в этом, как навалилось чувство вины. Что ж я за дрянь такая, если смерть друга для меня ничего не значит, если люблю его убийцу.
Потерла лицо руками. Встряхнулась. Холодно, пора трогаться. Свистнула, призывая Азура. Звук потревожил тишину. Разрезал ее, шелестом отозвался от деревьев.
А я поняла, как тут оглушительно тихо: неслышно было щебетания птиц и звуков животной жизни - ни шороха, ни хруста веток под ногами оленей. Вообще ничего. И Азура в пределах видимости не оказалось.
Больше свистеть не хотелось. Страх вдруг дал о себе знать – в конечностях наметилась слабость. Руки стали вялыми, а ноги мелко затряслись.
Переборов себя, сунула пальцы в рот и снова залихватски свистнула. И опять пустая тишина. Словно вымерло все. Не выдержала, закричала:
- Азур! Мальчик, где ты? – Собственный голос показался чужим – сиплым, дрожащим.
Противно стало из-за собственной трусости. Разозлилась.
- Прожорливая скотина, покажись, наконец! – Злая интонация придала сил – ноги перестали трястись. И чего мне бояться? Пумы? Барса? Да я в пыль сотру любого, кто осмелится напасть!
Как самонадеянно было так думать. Боги наверняка посмеялись, заслышав мою пустую браваду. Потому что в тот самый момент, как я уверилась, что опасности нет, кто-то накинул на меня полог недвижимости. А потом с силой ударил по лицу.
Глава десятая.
Очнулась в совершенно незнакомом месте. Сильно болела голова, в висках пульсировало, а перед глазами роились черные точки, но через силу заставила себя осмотреться. Я определенно находилась в пещере. Узкие, каменистые своды не позволяли встать в полный рост. Тянуло холодом, да еще сидеть на влажном камне было до омерзительного неприятно.
Где-то неподалеку капала вода, и стоило о ней подумать, как накатила страшная жажда. Во рту было сухо, язык прилип к небу. Хотела встать, но даже дернуться не смогла – все еще была заколдована.
Такую магию мог сотворить только высший. Я же пока только мечтала о таких заклинаниях. При пологе недвижимости мозг переставал приказывать телу. Все сигналы отдавались вхолостую. Человек мог стоять сутками в одной и той же позе. С него могли сдирать кожу. Бить. Резать на куски. А он и не шевельнется. Не отключится от боли, все прочувствует до последнего вдоха.
Очень удобное заклинание.
Маг столь высокого уровня мог вломиться в сознание и приказать мне убить себя. И я послушаюсь. Никакие супер крепкие магические стены и барьеры меня не спасут. Потому что я не владею такими мощными знаниями. Потому что я, по сравнению со столь сильным колдуном – ничтожная козявка.
Я не успела прочувствовать весь ужас положения. Мозг отказывался верить глазам.
«Ко мне. Живо» - набатом прозвучало в голове и я на негнущихся ногах пошла на зов.