Она сошла с трамвая в конце Виктория-стрит. Перейдя Бедминстерский мост, глянула на часы — первый подарок Гарри — и снова вспомнила о сыне. Семь тридцать две: ей с лихвой хватит времени на то, чтобы открыть чайную и к восьми приготовиться обслужить первого посетителя. Ей всякий раз было приятно увидеть на тротуаре небольшую очередь, когда поворачивала табличку с «Закрыто» на «Открыто».
Перед самой Хай-стрит мимо нее промчалась еще одна пожарная машина, и теперь Мэйзи разглядела высокий столб черного дыма. Но лишь когда она свернула на Брод-стрит, ее сердце забилось чаще. Три пожарных машины и одна полицейская расположились полукругом перед самой чайной «У Тилли».
Мэйзи перешла на бег.
— Нет-нет, это не может быть «У Тилли»! — вскрикнула она.
Затем она заметила нескольких своих официанток, стоявших кучкой на другой стороне улицы. Одна из девушек плакала. Мэйзи оставалось всего несколько ярдов до того места, где прежде находилась входная дверь, когда дорогу ей преградил полицейский, не пустивший ее дальше.
— Но я владелица! — возмутилась она, уставившись на дымившиеся угли, оставшиеся от некогда самой посещаемой чайной в городе.
Ее глаза начали слезиться, и она закашлялась, когда ее окутал густой черный дым. Она увидела обугленные останки недавно сверкавшего прилавка и слой пепла, покрывавший пол там, где еще накануне, когда она запирала за собой дверь, стояли стулья и столы, застеленные безукоризненно белыми скатертями.
— Я глубоко сожалею, мадам, — настойчиво повторил полицейский, — но ради вашей собственной безопасности я вынужден просить вас присоединиться к вашим работникам на другой стороне улицы.
Мэйзи повернулась спиной к чайной и нетвердой походкой двинулась через дорогу. Еще не дойдя до тротуара, она увидела его, стоявшего в толпе. Как только их взгляды встретились, он отвернулся и пошел прочь.
Инспектор полиции Блейкмор открыл записную книжку и посмотрел на подозреваемую, сидевшую против него за столом.
— Можете ли вы сказать, где находились сегодня около трех утра, миссис Клифтон?
— Дома, в постели, — ответила Мэйзи.
— Может ли кто-нибудь это подтвердить?
— Если вы имели в виду, инспектор, не находился ли в это время кто-нибудь в постели вместе со мной, то мой ответ — нет. А почему вы спрашиваете?
Полицейский сделал пометку в записной книжке, выгадав немного времени на размышление.
— Я пытаюсь выяснить, не причастен ли кто-то еще.
— Причастен к чему?
— К поджогу, — ответил он, внимательно наблюдая за ней.
— Но кому могло понадобиться сжечь «У Тилли»? — изумилась она.
— Я до некоторой степени рассчитывал, что вы поможете мне ответить на этот вопрос, — пояснил Блейкмор.
Он помедлил в надежде, что миссис Клифтон добавит что-нибудь, о чем позднее еще пожалеет. Но она промолчала.
Инспектор полиции Блейкмор никак не мог определиться, что ему думать о миссис Клифтон: дерзкая ли она обманщица или попросту наивна? Но он знал человека, который мог дать ответ.
Мистер Фрэмптон поднялся из-за стола, пожал Мэйзи руку и предложил ей стул.
— Я крайне огорчился, услышав о пожаре, — сказал он. — Благодарение Богу, никто не пострадал.
В последнее время Мэйзи нечасто благодарила Бога.
— Искренне надеюсь, что здание и все имущество были полностью застрахованы, — добавил он.
— О да, — подтвердила Мэйзи. — Благодаря мистеру Кейси я об этом позаботилась, но, к несчастью, страховая компания отказывается выплатить даже пенни, пока полиция не подтвердит, что я не имею отношения к пожару.
— Не могу поверить, что полиция подозревает вас, — удивился Фрэмптон.
— Учитывая мои денежные затруднения, — заметила Мэйзи, — они вправе так думать.
— Это лишь вопрос времени. Вскоре они убедятся, что их предположения смехотворны.
— Как раз времени у меня и нет, — сообщила она. — Вот почему я пришла к вам. Мне нужна работа, а вы, насколько я помню, когда мы в последний раз беседовали в этом кабинете, сказали, что если я когда-нибудь захочу вернуться в «Рояль»…
— И я не шутил, — перебил ее мистер Фрэмптон. — Но я не могу вернуть вас на прежнюю должность, поскольку Сьюзен превосходно справляется с делами. И я недавно принял на работу трех девушек из «У Тилли», так что в «Пальмовом дворике» вакансий не осталось. Единственное место, которое имеется у меня в наличии, едва ли стоит…
— Я готова рассмотреть любое предложение, мистер Фрэмптон, — решительно заявила Мэйзи, — действительно любое.
— Некоторые наши клиенты не против перекусить уже после того, как ресторан отеля закрывается на ночь, — пояснил мистер Фрэмптон. — Я подумывал о том, чтобы ввести дополнительную услугу и подавать кофе и бутерброды с десяти вечера и до шести утра, когда у нас начинается завтрак. Для начала я смогу предложить вам только три фунта в неделю, хотя все чаевые, разумеется, останутся вам. И безусловно, я пойму, если вы найдете…
— Я согласна.
— Когда вы сможете приступить к работе?
— Сегодня вечером.
Когда очередной коричневый конверт приземлился на половик в доме номер двадцать семь, Мэйзи убрала его в сумочку невскрытым и прикинула, как скоро получит второй, возможно, третий и, наконец, толстый белый конверт с письмом не от казначея, а от директора, с требованием, чтобы миссис Клифтон в конце триместра забрала сына из школы. Она страшилась мгновения, когда Гарри придется прочесть ей это послание вслух.
В сентябре он должен был перейти в шестой класс, и глаза его горели нескрываемым восторгом, когда он говорил о том, как поступит в Оксфорд и будет изучать английскую литературу у Алана Квилтера, одного из виднейших ученых современности. И его матери казалась невыносимой сама мысль о том, чтобы сообщить ему, что его надежды несбыточны.
Первые несколько ночей в «Рояле» прошли крайне тихо, да и в последующий месяц работы не слишком-то прибавилось. Она изводилась от безделья, а когда в пять утра прибывали уборщики, зачастую обнаруживалось, что в «Пальмовом дворике» им делать нечего. Даже в самую беспокойную ночь у Мэйзи не набралось больше полудюжины посетителей, причем некоторых из них после полуночи выставили из бара при отеле, и они явно предпочитали делать ей непристойные предложения, а не заказывать кофе и бутерброды с ветчиной.
Большинство ее клиентов были коммивояжерами, останавливавшимися в «Рояле» только на одну ночь, так что ее шансы обзавестись постоянными посетителями были не высоки, а чаевые никак не покрыли бы суммы долга за обучение Гарри, что значилась на бумаге из коричневого конверта, так и лежавшего нераспечатанным в ее сумочке.
Мэйзи поняла, что, если она хочет, чтобы Гарри остался в Бристольской классической школе и имел хоть какую-то надежду поступить в Оксфорд, существовал лишь один человек, к которому она могла обратиться за помощью. Она была готова встать перед ним на колени, если понадобится.
19
— Почему вы считаете, что мистер Хьюго захочет вам помочь? — спросил Смоленый Джек, откинувшись на спинку скамьи. — До сих пор он ничем не выказывал заботы о Гарри. Напротив…
— Потому что если кто на этом свете и обязан чувствовать хоть какую-то ответственность за будущее Гарри, то это он.
Мэйзи немедленно пожалела о сказанном.
— Вы что-то от меня скрываете, Мэйзи? — спросил Смоленый, немного помолчав.
— Нет, — ответила она с излишней поспешностью.
Ей отчаянно не хотелось лгать, тем более Смоленому, но она твердо решила унести эту тайну в могилу.
— Вы уже думали о том, где и когда встретитесь с мистером Хьюго?
— Я точно знаю, что намерена сделать. Он редко уходит с работы раньше шести вечера, а к этому времени большинство служащих уже расходится по домам. Я знаю, что его кабинет на шестом этаже, третья дверь слева. Я знаю…
— Известно ли вам о мисс Поттс? — перебил ее Смоленый. — Даже если вам и удастся пройти мимо приемной и каким-то образом незамеченной проникнуть на шестой этаж, встречи с ней избежать невозможно.
— Мисс Поттс? Никогда о ней не слышала.
— Вот уже пятнадцать лет она работает личным секретарем мистера Хьюго. По собственному опыту могу вас заверить, что, если у вас в секретарях мисс Поттс, сторожевой пес вам уже не понадобится.
— Значит, мне придется дождаться, пока она не уйдет домой.
— Мисс Поттс никогда не уходит домой раньше начальника, а по утрам оказывается на месте за полчаса до его прихода.
— Но шансов попасть в особняк у меня еще меньше, — пригорюнилась Мэйзи. — Там тоже есть свой сторожевой пес. По имени Дженкинс.
— Значит, вам нужно улучить момент, когда мистер Хьюго останется в одиночестве, не сможет сбежать и рассчитывать, что ему придет на выручку мисс Поттс или Дженкинс.
— А это возможно?
— О да, — заверил ее Смоленый. — Но вам придется тщательно рассчитать время.
Мэйзи дождалась темноты, прежде чем выскользнуть из железнодорожного вагона Смоленого. Она на цыпочках пересекла гравийную дорожку, открыла заднюю дверцу, забралась внутрь и притворила ее за собой. Приготовившись к долгому ожиданию, она устроилась на удобном кожаном сиденье. Сквозь боковое окошко ей было отлично видно здание. Мэйзи терпеливо дожидалась, когда везде погаснет свет. Смоленый предупредил ее, что его окно будет одним из последних.
Этим временем она воспользовалась, чтобы еще раз повторить в уме вопросы, которые собралась ему задать. Те самые, что репетировала несколько дней, прежде чем сегодня опробовать их на Смоленом. Тот дал ей несколько советов, и она их с радостью приняла.
Вскоре после шести подъехал «роллс-ройс» и остановился напротив входа в здание. Шофер вышел и встал рядом. Несколькими мгновениями позже сэр Уолтер Баррингтон, председатель совета директоров компании, вышел на улицу, сел на заднее сиденье машины и уехал.
Окна гасли одно за другим, пока наконец не осталось гореть единственное, словно звезда на макушке рождественской елки. Внезапно Мэйзи услышала шорох шагов по гравию. Она соскользнула с сиденья и скорчилась на полу. Слышно было, как к ней приближаются двое мужчин, поглощенных разговором. Ее план не подразумевал двоих, и она уже приготовилась выскочить с другой стороны и скрыться в ночи, когда оба остановились.
— …но тем не менее, — произнес знакомый ей голос, — я буду признателен, если сведения о моей причастности останутся строго между нами.
— Разумеется, сэр, можете на меня положиться, — ответил другой голос, который она уже слышала, но не могла припомнить где.
— Что ж, не пропадайте, старина, — попрощался первый. — Уверен, мне еще потребуются услуги банка.
Мэйзи услышала, как один из собеседников двинулся прочь. Дверца машины открылась, и Мэйзи затаила дыхание.
Хьюго сел за руль и закрыл за собой дверцу. Не держит шофера, предпочитает водить «бугатти» сам, высокого мнения о собственном мастерстве — все эти бесценные сведения предоставил ей Смоленый.
Он включил зажигание, и автомобиль вздрогнул, пробуждаясь. Несколько раз Хьюго нажал на газ, прежде чем поставить рычаг на первую передачу. Вахтер козырнул, когда мистер Баррингтон выехал на шоссе и повернул к городу, как обычно и делал по вечерам, возвращаясь в особняк.
— Сидите тихо у него за спиной, пока он не доберется до центра города, — посоветовал Смоленый. — Он не рискнет останавливаться там, поскольку побоится, что кто-нибудь увидит вас вместе и узнает его. Но стоит ему достигнуть окраин, и он не замедлит вас вышвырнуть. У вас будет от силы десять-пятнадцать минут.
— Больше мне и не нужно, — уверила его Мэйзи.
Она выжидала, пока он проезжал мимо собора и пересекал парк Колледж-грин, как всегда оживленный в это время суток. Но едва она собралась сесть и коснуться его плеча, как машина сбавила ход, а затем и вовсе остановилась. Дверца открылась, он вышел, дверца закрылась. Мэйзи выглянула в щель между спинками передних сидений и с ужасом обнаружила, что автомобиль стоит перед отелем «Рояль».
Множество мыслей разом промелькнуло у нее в голове. Может, выскочить, пока не поздно? Зачем он заехал в «Рояль»? Просто ли совпадение то, что у нее сегодня выходной? Как долго он намерен здесь пробыть? Она решила остаться, опасаясь, что ее заметят, если она выйдет из машины в таком людном месте. Кроме того, вполне вероятно, что ей не представится другой возможности увидеться с ним лицом к лицу до времени оплаты по счету.
В отеле он пробыл ровно двадцать минут, но Мэйзи успела покрыться холодным потом задолго до того, как Баррингтон вернулся на водительское сиденье, и автомобиль тронулся с места. Она и не представляла, что сердце может колотиться так часто. Выждав около полумили, она села и легонько постучала его по плечу.
Он потрясенно оглянулся, но тут же это выражение сменилось узнаванием, а затем и осознанием.
— Чего вы хотите? — резко спросил он, чуть опомнившись.
— Я подозреваю, что вы прекрасно знаете, чего я хочу, — сообщила Мэйзи. — Меня заботит исключительно Гарри и уверенность в том, что в ближайшие два года счета за его учебу будут оплачены.
— Назовите мне хотя бы одну достойную внимания причину, по которой я должен платить за обучение вашего сына.
— Потому что он и ваш сын, — спокойно отозвалась Мэйзи.
— И почему же вы в этом так уверены?
— Я наблюдала за вами, когда вы впервые увидели его в школе Святого Беды, — объяснила она, — и каждое воскресенье в церкви Святой Марии, пока он пел в хоре. Я обратила внимание на выражение вашего лица — с таким же выражением вы отказались пожать ему руку в первый день триместра.
— Это не доказательство, — заявил Баррингтон чуть увереннее. — Это всего лишь женская интуиция.
— Тогда, возможно, пришло время рассказать другой женщине о ваших занятиях в поездках.
— С чего вы взяли, что она вам поверит?
— Всего лишь женская интуиция, — повторила за ним Мэйзи, и его молчание придало ей смелости продолжить: — Наверное, миссис Баррингтон будет интересно узнать, зачем вы приложили столько усилий, чтобы моего брата арестовали на следующий же день после того, как пропал Артур.
— Совпадение, не более.
— А то, что моего мужа с тех пор больше никто не видел, тоже простое совпадение?
— Я не имею ни малейшего отношения к смерти Клифтона! — заорал Баррингтон.
Машина вильнула поперек дороги, едва увернувшись от встречного автомобиля.
Мэйзи резко выпрямилась, ошеломленная услышанным.
— Так это вы в ответе за смерть моего мужа!
— У вас нет доказательств, — с вызовом бросил он.
— Других мне и не нужно. Но, несмотря на весь ущерб, который вы причинили моей семье в прошлом, я все же позволю вам отделаться легко. Оплатите учебу Гарри в Бристольской классической, и я вас больше не побеспокою.
Прошло некоторое время, прежде чем Баррингтон ответил.
— Мне понадобится несколько дней, чтобы решить, как наилучшим образом преподнести эти выплаты.
— Благотворительный траст компании с легкостью покроет столь небольшую сумму, — заметила Мэйзи. — В конце концов, ваш отец — председатель совета директоров.
На этот раз готового ответа у него не нашлось. Догадывается ли он, откуда она узнала? Но он не первый, кто недооценил Смоленого. Мэйзи открыла сумочку, вытащила тонкий коричневый конверт и положила рядом с ним на сиденье.
Машина свернула в неосвещенный переулок. Баррингтон выскочил наружу и распахнул заднюю дверцу. Мэйзи вышла, уверенная, что все прошло как по маслу. Но стоило ее ногам коснуться земли, как он сгреб ее за плечи и грубо встряхнул.
— А теперь выслушай меня, Мэйзи Клифтон, и заруби на носу, — процедил он, сверля ее гневным взглядом. — Если ты еще когда-нибудь вздумаешь мне угрожать, я позабочусь, чтобы твой брат не только вылетел с работы, но и не нашел в этом городе новой. А если тебе хватит глупости хотя бы намекнуть моей жене, что я отец этого мальчишки, я прослежу, чтобы тебя арестовали и упекли даже не за решетку, а в сумасшедший дом.
Он отпустил ее плечи, сжал кулак и со всей силы ударил ее по лицу. Мэйзи рухнула на землю и сжалась в комок, ожидая пинков, но этого не случилось. Она подняла взгляд и увидела, что Баррингтон стоит над ней. Он рвал тонкий коричневый конверт на мелкие клочки и разбрасывал их, словно конфетти над невестой.