Когда дисплей сетчатки снова начал проверку системы, уже второй раз за день, она прикрыла глаза, слегка опасаясь, что принц Кай заметит зеленый отблеск в глубине ее зрачков.
По крайней мере, она была в перчатках.
– Вы живы? – спросил Кай, отбрасывая прядку у нее со лба.
Прикосновения его пальцев казались горячими и липкими, а потом она осознала, что это у нее жар.
Жар, которого просто не может быть.
Она не могла покраснеть, у нее не могло быть жара.
Она не могла перегреваться.
Что доктор с ней сделал?
– Она ударилась головой? – спросил Кай.
Пальцы перестали дергаться. Зола прижала руки к телу, инстинктивно пытаясь спрятать их.
– С ней все в порядке, – повторил доктор. – Слегка напугана, но цела и невредима. Прошу меня извинить, мисс Линь. Не думал, что вы окажетесь столь чувствительны.
– Что вы сделали? – спросила она, сосредоточившись на том, чтобы не проглатывать слова.
Кай взял ее за плечи и помог сесть. На всякий случай она одернула штанину, боясь, как бы принц не увидел металлического блеска протеза.
– Я просто вправлял вам позвоночник.
Зола взглянула на доктора – ей не нужно было дожидаться оранжевого огонька, чтобы понять, что он лжет. В любом случае, огонек появился и уплыл вверх.
– Что такое с ее позвоночником? – Рука принца скользнула вниз по ее спине. Зола сделала глубокий вдох, ее пробрала дрожь. Она боялась, что боль возвратится и система снова даст сбой, как под пальцами доктора, но ничего не произошло, и вскоре Кай прекратил надавливать на позвоночник.
– С ним все в порядке. Но именно в области спины нервы переплетаются, прежде чем послать сигналы в мозг.
Зола смотрела на доктора дикими глазами, уже представляя себе, как принц быстро отдернет руку, обнаружив, что прикасается к киборгу.
– Мисс Линь жаловалась, что ей досаждает боль в шее, – сказал доктор.
Зола сжимала пальцы до тех пор, пока они не заболели.
– Так что я постарался вправить позвоночник. Это называется хиропрактика – удивительно эффективное средство. Вероятно, искривление оказалось сильнее, чем я предполагал, так что при вмешательстве нервная система испытала шок. – Доктор улыбнулся принцу, его взгляд не выдавал ни тени тревоги.
Оранжевый огонек мигал, не переставая.
Зола вытаращила глаза… Сейчас доктор прекратит свою бессмысленную ложь и выложит принцу все ее секреты. Что она киборг, у нее иммунитет к чуме и она его новая любимая морская свинка.
Но доктор Эрланд больше ничего не сказал – только улыбнулся ей невиннейшей улыбкой, заронив подозрения.
Чувствуя на себе взгляд Кая, Зола обернулась к нему, собираясь пожать плечами, как будто объяснение доктора говорило ей не больше, чем принцу, но слишком пристальный взгляд лишил ее дара речи.
– Я надеюсь, он говорит правду, поскольку с вашей стороны было бы просто бессовестно умереть, когда я только-только имел удовольствие вас встретить. – Его глаза вспыхнули, как бы призывая посмеяться этой шутке, понятной только им двоим, и Зола заставила себя выдавить смешок – никогда с ее губ не слетало настолько фальшивого звука. – Вы в порядке? – спросил принц, свободной рукой беря ее за руку – другая рука по-прежнему покоилась на ее талии. – Можете встать?
– Думаю, да.
Он помог ей встать. От мучительной боли не осталось и следа.
– Благодарю вас, – сказала она, отступая на шаг, и принялась отряхиваться, хотя даже пол лаборатории был безупречно чист. Она врезалась бедром в лабораторный стол.
– Что вы здесь делаете? – спросил он, уронив руки; секунду, пока он не убрал их в карманы, они неловко свисали вдоль тела.
Зола открыла рот, но доктор Эрланд прочистил горло.
– Вы уже встречались? – спросил он, седые брови уползли под шляпу.
– Вчера. На рынке, – ответил Кай.
Зола убрала руки в карманы, подражая Каю, и обнаружила в кармане гаечный ключ.
– Я… ммм… здесь… потому что… ох…
– Один из медроидов вышел из строя, ваше высочество, – перебил ее доктор Эрланд. – Я попросил, чтобы она пришла взглянуть на него. У нее репутация исключительного механика.
Кай начал кивать, но остановился и оглядел комнату:
– Что за медроид?
– Его здесь уже нет, разумеется, – ответил доктор, бодро чеканя слова, как будто ложь была веселой увлекательной игрой. – Наверное, берет образцы крови, пока мы беседуем.
– В-верно, – сказала Зола, стараясь, чтобы челюсть прекратила отвисать, как у идиота. – Я его уже починила. Теперь как новенький. – Она вынула из кармана ключ, как будто он служил неопровержимым доказательством.
Хотя Кай казался смущенным, он кивнул, как если бы эта история не подлежала сомнению.
Зола была благодарна, что доктор так легко изобрел отговорку, но в то же время это ее нервировало. Что заставляет его хранить секреты от наследного принца, особенно если он близок к прорыву в поисках лекарства от чумы? Разве Кай не заслуживает этого знать? Разве все не заслуживают?
– Я так думаю, у вас не было шанса осмотреть Наинси? – спросил Кай.
Зола прекратила вертеть гаечный ключ и сжала его обеими руками, чтобы сдержаться и не начать одергивать перчатки.
– Нет. Еще нет. Простите… за последние двадцать четыре часа столько всего…
Он пожал плечами в ответ на ее слова, но жест получился принужденным.
– У вас, вероятно, список клиентов длиной в милю. Я не должен ожидать королевского обращения… впрочем, – его рот дернулся, – думаю, я его и так получаю.
Сердце Золы дало сбой – улыбка принца застала ее врасплох, такая же чарующая и внезапная, как тогда, на рынке. И тут она увидела голограмму – та все еще выставляла на всеобщее обозрение ее внутренности – от металлического позвоночника до пучков проводов и совершенно нетронутых яичников. С бешено колотящимся сердцем она перевела взгляд обратно на принца.
– Обещаю, я осмотрю ее сразу же, как только будет время. До фестиваля. Определенно.
Кай повернулся, следуя за ее взглядом, и увидел голограмму. Зола сжала руки в кулаки, нервы, казалось, завязались узлом в ее желудке, когда Кай оторвался от изображения.
Девушка. Механизм. Уродец.
Она закусила губу и уже вынесла себе приговор – никогда больше принц не улыбнется ей одной из улыбок, от которых останавливается сердце, – когда доктор Эрланд шагнул к голограмме и щелчком выключил изображение:
– Прошу прощения, ваше высочество. Конфиденциальность пациента. Это из сегодняшнего набора.
Еще одна ложь.
Зола вцепилась в гаечный ключ, исполненная благодарностью пополам с подозрением.
Кай вздрогнул от удивления.
– На самом деле, из-за этого я сюда и пришел. Хотел узнать, есть ли какие-нибудь успехи.
– Сейчас сложно сказать, ваше высочество, но, возможно, мы нашли потенциальное решение. Я, разумеется, буду по-прежнему держать вас в курсе. – Он невинно улыбнулся сначала Каю, потом Золе. Было ясно, что он ничего не скажет Каю.
Она просто не могла понять почему.
Откашлявшись, она попятилась к двери.
– Я пойду, не буду вас отвлекать от работы, – сказала она, похлопывая ключом по ладони. – Думаю, мне стоит… ммм… зайти еще раз, убедиться, что с медроидом все в порядке? Скажем… завтра?
– Отлично, – сказал доктор, – в любом случае, у меня есть ваш ID, на случай, если вы вдруг понадобитесь. – Его улыбка поблекла – лишь слегка – как будто напоминая Золе, что статус добровольца будет сохраняться до тех пор, пока она будет возвращаться сюда сама. Сейчас она представляла ценность. И он совершенно не собирался отпускать ее насовсем.
– Я провожу вас, – сказал принц, ловя запястьем свет сканера. Дверь распахнулась.
Зола вскинула руки в перчатках, не выпуская гаечного ключа:
– Нет, нет, не стоит. Я смогу найти дорогу.
– Вы уверены? Мне не составит никакого труда…
– Уверена. Точно. У вас наверняка полно важных дел… королевских… правительственных… исследовательских… Которые надо обсудить. Но спасибо. Ваше высочество. – Она неуклюже попыталась поклониться, радуясь, что, по крайней мере, у нее на этот раз обе ноги на месте.
– Что ж, ладно, был рад увидеть вас снова. Приятный сюрприз!
Она иронически засмеялась и с удивлением обнаружила на его лице серьезное выражение. Его глаза смотрели на нее с теплотой и легким любопытством.
– И-и мне. – Она попятилась к двери. Улыбаясь. Дрожа. Молясь, чтобы на этот раз у нее не оказалось на лице масляных пятен. – Тогда я отправляю вам сообщение. Когда ваш андроид будет готов.
– Благодарю вас, Линь-мэй.
– Вы можете называть меня Зо… – дверь закрылась, – …ла. Зола. Будет мило с вашей стороны. Ваше высочество. – Она сползла по стенке коридора, постучала себя по лбу костяшками пальцев: – Я отправлю вам сообщение. Можете звать меня Зола, – передразнила она себя и закусила губу. – И не обращайте внимания на лепечущую девчонку.
О нем мечтали все девчонки страны. Он был так далек от ее реальности, ее мира, что она должна была перестать думать о нем в ту же секунду, как закрылась дверь. Должна перестать думать о нем немедленно. И больше не должна думать о нем снова – никогда – разве что как о клиенте и своем принце.
И все же память о прикосновении его рук к ее коже не желала исчезать.
Глава 15
Золе пришлось загрузить карту исследовательского крыла дворца, чтобы отыскать выход. Она была на грани нервного срыва – из-за принца, из-за Пионы, из-за всего. Она чувствовала себя самозванцем, который бродит по гладким залам, склонив голову, чтобы не встречаться взглядом с учеными в белых халатах и покрытыми белым металлом андроидами. Даже если она теперь и вправду доброволец. Ценный.
Она пересекла комнату для ожидания, снабженную двумя нетскринами и тремя мягкими стульями, и застыла, устремив взгляд в окно.
Этот вид.
Этот город.
С первого этажа город выглядел беспорядочно – слишком много строений теснилось на слишком маленьком пространстве, улицы кривые, и над каждой растянуты провода и веревки с бельем, все дороги извиваются и торопятся к вершине холма, каждый закуток огорожен бетонной стеной.
Но отсюда, с вершины утеса – и с высоты третьего этажа, – город был красив. Солнце было высоко, и его свет ликовал, отражаясь в стеклах небоскребов и золоте островерхих крыш. Золе было видно непрерывное движение нетскринов и блеск хуверов – они сновали от одного здания к другому. Отсюда казалось, что город наполнен не механическим гулом, а тихим шепотом жизни.
Зола отыскала скопление узких высоких зданий из голубого стекла и хрома – они стояли, как часовые, над рыночной площадью. Она попыталась проследить дорогу на север, чтобы найти Башню Феникса, но ее не было видно из-за скопища других домов и слишком густых теней.
Ее благоговение исчезло.
Ей нужно было возвращаться. В квартиру. В ее тюрьму.
Ей нужно было починить андроида Кая. И защитить Ико, которую Адри – не пройдет и недели – без нее просто продаст на запчасти или, еще хуже, решит заменить чип личности, как она выражалась, «бракованный». Она постоянно жаловалась, что с тех пор, как Зола поселилась с ними, ее андроид стал слишком самоуверенным.
И потом, ей больше некуда было идти. До тех пор пока доктор Эрланд не переведет первый платеж на счет, о котором Адри не будет знать, у нее нет никаких денег, и хувера тоже нет, а единственного друга забрали в карантин.
Она сжала кулаки.
Да, сейчас ей нужно возвращаться.
Но она не задержится там надолго.
Адри вполне ясно дала понять, что считает Золу никчемной обузой. Когда представился шанс избавиться от Золы, она не колебалась и не испытывала угрызений совести – ведь, в конце концов, Пионе нужен был антидот.
Пионе нужен был антидот.
И, возможно, она поступила правильно. Возможно, это был долг Золы как киборга – пожертвовать своей жизнью, чтобы нормальные люди могли вылечиться. Возможно, имело смысл использовать для опытов тех, кто уже был испорчен. Но Зола знала, что никогда не простит этого Адри. Ведь эта женщина должна была помогать ей, защищать ее. Если ее единственной семьей были Адри и Перл, лучше уж совсем без семьи.
Она должна была исчезнуть. И знала, как собирается это сделать.
По сравнению с выражением лица Адри, когда Зола вошла в квартиру, кошмар сегодняшнего дня показался почти развлечением.
Адри сидела на диване и что-то читала на портскрине. Перл была в дальнем конце комнаты и играла в голографическую доску, в которой герои были похожи на кумиров всех девчонок – в частности, там было три копии принца Кая. Это была их любимая с Пионой игра, но сейчас Перл играла с кем-то незнакомым по сети и выглядела одновременно скучающей и несчастной. Когда Зола вошла, Перл, как и Адри, уставилась на нее – и миниатюрная копия принца Кая упала на длинный меч своего соперника. Перл слишком поздно поставила игру на паузу.
– Зола? – сказала Адри, откладывая портскрин на придиванный столик. – Каким образом?..
– Они сделали какие-то анализы и решили, что я им не подхожу. Так что они отослали меня обратно. – Зола изобразила тонкими губами улыбку. – Не волнуйтесь, уверена, они не забудут о вашей благородной жертве. Может быть, даже пришлют благодарственное сообщение.
Адри встала, глядя на Золу и не веря своим глазам:
– Они не могли отправить тебя обратно!
Зола стянула перчатки и сунула их в карман.
– Думаю, вам стоит подать официальную жалобу. О, так неловко вторгаться. Вы, как я вижу, ужасно заняты своими делами. Так что, с вашего позволения, я пойду поработаю – у вас как раз будет время придумать удобный способ от меня избавиться.
Она зашагала в коридор. Круглая голова Ико выглянула из кухни – голубой датчик сиял от изумления. Зола сама удивилась, как быстро горечь сменилась облегчением. Совсем недавно она думала, что никогда не увидит Ико.
Недолгая радость тут же исчезла, когда Адри ворвалась в коридор следом за ней:
– Зола, стой.
Подавив искушение проигнорировать ее, Зола остановилась и обернулась к своему опекуну.
Они уставились друг на друга. Адри то открывала, то закрывала рот, как будто запиналась от удивления. Она выглядела старой. На годы старше, чем раньше.
– Я свяжусь с лабораторией, чтобы убедиться, что ты не лжешь, – сказала она. – Если ты что-то натворила… Лишила меня единственного шанса помочь моей дочери… – Гневный голос Адри надломился, затем взлетел до пронзительного крика. Зола слышала, что за словами Адри пытается спрятать слезы. – Ты не можешь быть настолько бесполезной! – Она расправила плечи и схватилась за дверной косяк.
– Чего еще вы от меня хотите? – закричала в ответ Зола, размахивая руками. – Давайте, звоните в лабораторию. Я не сделала ничего плохого.
Я пошла с ними, они взяли анализы, и я им не подошла. Прошу меня извинить, что они не упаковали меня в подарочную коробку, когда отправляли обратно, если вы на это рассчитывали.
Губы Адри вытянулись в линию:
– Твое положение в этом доме не изменилось, и я не испытываю восторга, когда сирота, которую я приютила, смеет разговаривать со мной в таком непочтительном тоне.
– Неужели? – ответила Зола. – Мне перечислить, от чего я сегодня не испытала восторга? Иглы под кожу, зубцы в голову, смертоносные микробы… – Зола спохватилась, она не хотела, чтобы Адри узнала правду. Ее настоящую ценность. – Честно говоря, мне все равно, от чего вы в восторге, а от чего нет. Вы предали меня, хотя я вам ничего не сделала.
– Достаточно. Ты прекрасно знаешь, что ты мне сделала. Что сделала этой семье.
– Смерть Гарана не моя вина. – Она отвернулась. Перед глазами от гнева мелькали белые точки.
– Ладно. – В голосе Адри ничуть не убавилось превосходства. – Добро пожаловать домой, Зола. Но, пока ты продолжаешь жить в моем доме, ты продолжаешь подчиняться моим приказам. Делаешь, что я тебе говорю, это ясно?
Зола оперлась металлической рукой о стену, выпрямив пальцы и успокаиваясь.
– Подчиняться вашим приказам. Ладно. Например, «Сделай уборку, Зола», «Найди работу, Зола, чтобы я могла оплатить мои счета», «Иди поиграй в лабораторную крысу с этими чокнутыми учеными, Зола» – да, все предельно ясно. – Она обернулась через плечо, но Ико спряталась в кухню. – Тогда вам тоже должно быть ясно, что из-за вас я потеряла половину рабочего дня, так что вы не станете возражать, если я одолжу вашу Служанку девять-два, чтобы возместить убытки. – Не дожидаясь ответа, она ринулась в свою спальню и захлопнула за собой дверь.