— Лиа, когда ты научишься первым делом обыскивать тех, кого захватили в плен, прежде чем соваться к ним с предложением бескорыстной помощи? — ко мне снова подошел Кисс. — У того подраненного, что испытывает к тебе невероятно страстные чувства, и даже пытался загрызть, был при себе еще один нож и удавка…
— Я опять забыла…
— Вспоминай время от времени о самых необходимых вещах. Все же наши раненые — это не странствующие монахи, проповедующие всеобщий мир, любовь и всепрощение…
— Кисс, помоги мне — эти слова вырвались у меня внезапно даже для себя самой. — Надо отнести этого парня чуть подальше. Хотя бы вон за ту телегу. Все чужих глаз меньше будет…
— Зачем?
— Хотя бы попытаться спасти мальчишку…
— Что, жалеешь его?
— Он же совсем пацаненок! Наверное, и шестнадцати еще не исполнилось…
— Наверное — согласился Кисс. — Я бы сказал, что у него еще молоко на губах не обсохло. И я его запомнил, этого сопляка: он в той ватаге, что выскочила на нас из рощи, чуть ли не впереди всех к нам бежал, клинком размахивая. Наверное, воображал себя великим воином, ведущим остальных в атаку на врага…
— Кисс, ты мне поможешь, или нет?
— Да пожалуйста! — Кисс легко подхватил парнишку на руки, а тот, почувствовав чужое прикосновение, лишь протяжно застонал. — Куда прикажешь нести болезного?
— Туда, за крайнюю телегу… Да обращайся ты поосторожнее с этим парнем, его сейчас даже шевелить нежелательно!
— Зато ему желательно было оказаться здесь, причем исключительно по своей воле. В этом мне можешь поверить, я не ошибаюсь. Видел уже таких, и знаю…
— Почему ты к нему относишься с такой враждебностью?
— А почему ты вздумала жалеть именно его? Только из-за его юности? Там и другие есть, тоже раненые, и кому тоже нужна помощь.
— Кисс!
— Ладно, помолчу. Проявляй и дальше свойственную тебе любовь ко всему человечеству…
С парнем, надо признать, мне пришлось немало повозиться — все же времени после ранения прошло немало. Хорошо еще, что мальчишке было почти не больно — иногда такое случается при тяжелых полостных ранах. Правда, подобное длится не сказать что долго. Так организм защищает человека от болевого шока хотя бы на первое время… Но я все одно погрузила парня в глубокий сон — иначе никак не получится. Стянула края ран, удалила натекшую кровь, запустила процесс восстановления. Посмотрим, что получится…
Когда, закончив, я оглянулась, то увидела, что все убитые разбойники уже сложены на телегу, а подле меня стоят Варин и Оран. Как я понимаю, они оба с немалым интересом наблюдали за моими действиями. Так и знала, что у меня не получится укрыться от чужих глаз!
— Интересно — протянула Варин. — Я бы даже сказала, очень интересно. Вливание своей жизненной энергии и пробуждение внутренних сил организма…Так лечат считанные единицы. Я в своей жизни нечто подобное встречала пару раз, не больше… Но рискованно, и прежде всего для самого лечащего: ослабляет организм, и в нашем случае на какое-то время выводит из полноценного боевого состояния. Теперь об этом поздно говорить, но если бы я знала, что ты пойдешь на подобное, то запретила бы категорически.
— Скоро со мной все будет в порядке.
— Не сомневаюсь. Но что мне совсем не нравится, так это то, что ты снова берешь на себя самостоятельные решения, не советуясь со мной, а так делать ни в коем случае не стоит. Лия, мы работаем в одной группе, и наши поступки надо согласовывать.
— Извини…
— Очень надеюсь, что подобного больше не произойдет, и мне не придется вновь повторяться… Что с этим парнем?
— А, да… Что касается парня… Может, и выкарабкается. Теперь все зависит от него. Беда в том, что он потерял много крови. Но сам по себе организм крепкий, здоровый, так что… Варин, этого парня нельзя оставлять вместе с другими ранеными!
— Догадываюсь. Но куда, в таком случае, прикажешь его укладывать? Пусть пока здесь полежит, а там посмотрим. Сама понимаешь, что это место не похоже на лазарет, а этот парень не очень смахивает на непорочного ягненочка, вся вина которого в том, что он потоптал первую весеннюю травку на лужку… Оран, хватит впустую глаза таращить, у тебя и без того есть, чем заняться. Если тебе что интересно — спросишь у Лии позже… Кисс, тебе задание — иди на дорогу. Останавливай первых же проезжающих, и проси прислать сюда стражников. Скажи, что на нас напали…
— Останавливать кого? Стражников?
— Всех проезжающих. В такой ситуации, как у нас, вполне естественно позвать на помощь — именно так поступил бы каждый купец. К сожалению, то, что только что здесь произошло, утаить невозможно. Надежда, что нам удастся незаметно пересечь Харнлонгр, не привлекая лишнего внимания, увы, не осуществилась. Спокойный путь закончился. Люди не слепые, каждый из проезжающих по дороге увидит, что здесь что-то не так… Остается лишь надеяться на то, что произошедшее обойдется для нас без особых последствий. Н — да… Короче, Кисс, иди на дорогу — ты больше, чем любой из нас, обладаешь даром убеждения…
Нам повезло: не прошло и четверти часа, как на дороге показались проезжающие, а еще через час-другой к нам примчались и конные стражники. Однако к тому времени подле нас успело собраться как и десятка три любопытствующих из числа проезжающих, так и крестьяне из окрестных деревень. Все же по этой дороге ездили немало, даже в дневную жару…
К тому времени мы с Варин стояли в сторонке, изображая из себя смертельно перепуганных баб. Я понимала, что в этой ситуации обойтись без стражников никак не получится. Стерен, как старший из охранников, рассказывал всем и каждому, как они, охранники при обозе, едва отбились от нападения и сумели защитить хозяйское добро… Но не это притягивало к себе взоры людей.
Рассказ о схватке — это, разумеется, интересно, но сейчас самым захватывающим зрелищем для собравшихся подле нас людей были не убитые и раненые разбойники, а лежащий на земле невиданный зверь. Кансай притягивал и пугал одновременно. Возле него собралась целая толпа зевак, хотя стражники и пытались отогнать любопытствующих как можно дальше. Впрочем, кансая боялись даже мертвого. Он, и верно, производил более чем жуткое впечатление. На нас косились с заметным уважением — да, ничего не скажешь, молодцы, такого зверя завалили!..
Кстати, Варин еще заранее решила, что славу победителя кансая должен взять на себя Трей, бывший личный охранник Правителя. На искреннее возмущение разгневанного парня — не нужна, мол, ему чужая слава, и уж тем более он не нуждается в том, чтоб примазываться к тому, чего не делал!.. Варин пояснила ему — у нас нет иного выхода. Никто не поверит тому, что кансая могла убить обычная женщина, но дело приобретет совсем иной оборот, если окажется, что это сделал мужчина-охранник. Кансай не домашний хомячок, его в карман не спрятать — вон какое длинное тело лежит на земле! а все те же раненые разбойники видели (пусть и издалека), что кто-то из нас убил этого страшного зверя. А мы с Треем почти одного роста, и на обоих надеты рубашки сходного цвета… Так что остается лишь надеяться на то, то нападавшие не смогли хорошо нас рассмотреть издалека — все же та роща, где прятались дорожные бандиты, была вовсе не под боком…
Сейчас на Трея подъехавшие смотрели с огромным уважением, а он все больше и больше злился от этих взглядов и ненужных вопросов, то и дело бросая на меня раздраженные взгляды. Оно и понятно: опять у него из-за меня проблемы…
Но вот кто-то из вновь прибывших обозников, пытаясь похвастаться перед остальными собственным бесстрашием, решился схватить кансая за лапу. И тут я снова поразилась жизненной силе этого непонятного существа: по уже, казалось бы, давно мертвому телу прошла судорога… Людей, стоявших подле лежащего на земле зверя, просто как ветром сдуло, а впереди всех по направлению к дороге бежал давешний храбрец с побелевшим лицом…
В ближайший поселок мы попали только к вечеру. Пока стражники привезли на поле телеги, чтоб погрузить в них раненых людей и убитого кансая, пока добирались до места… Кстати, в поселке довольно-таки немалых размеров нас встретила целая толпа — слава бежала впереди героев-победителей! Было понятно, что и заночевать нам тоже придется тут же, в этом поселке.
Освободились мы только к позднему вечеру. Убитых и раненых бандитов куда-то увезли, а тушу кансая выставили на всеобщее обозрение чуть ли не на середине поселка. Хотя зверь давно был мертв, а все одно к нему боялись подходить, держались на расстоянии. Многие из местных, глядя на него, творили руками охранные знаки — не приведи Всеблагой, еще ночью присниться такой страх — потом долго заикаться будешь!
Понятно, что все разговоры крутились только вокруг нас и этого убитого зверя. Стражники, в свою очередь, сразу же приступили к допросам. Я их понимаю: необходимо выяснить всю подноготную этой истории, и чем раньше это будет сделано, тем лучше…
Еще хорошо, что нас с Варин почти не расспрашивали и отпустили первыми. А вот парни у стражников задержались: те им устроили допрос по полной программе, да еще и нашу подорожную чуть ли не по буквам изучили… Но, кажется, неприятных для нас вопросов ни у кого из стражников не возникло. Тот факт, что охранники сумели справиться с нападавшими и со зверем, и не понесли при том потерь, особо никого не удивил — всем известно, что в охрану обозов берут лишь хватких парней. Ну, а то, что один из охранников умело оказал помощь раненым — так и в этом нет ничего удивительного. Многие из воинов понимают в лекарской науке. Без этого в их опасном труде иногда никак не обойтись…
Само собой, сегодня нам придется заночевать в этом поселке. Радовало хотя бы то, что постоялый двор здесь ничем не напоминал тот достопамятный «Счастливый путник» — порядка куда больше, да и еда приготовлена много лучше. Однако лечь спать пораньше у нас не получилось, как и не вышло отсидеться в отведенной нам комнате, одной на всех (здесь не было небольших комнат для путешественников, останавливающихся на ночлег). Впрочем, таким героям, как мы, и не следовало находиться в одиночестве: странно будет выглядеть, если проезжие храбрецы не поделятся с жителями поселка подробностями дорожной схватки!
В тот вечер хозяин постоялого двора объявил, что в нашу честь он ставит каждому посетителю бесплатный стаканчик местного вина, и оттого общий зал на постоялом дворе был забит людьми примерно так же, как дубовая бочка заполнена огурцами, приготовленными к засолке на зиму. К нашему столу постоянно подходили жители поселка с одной и той же целью — посмотреть на отважных воинов из чужой страны, поговорить с ними… И все, как один, жаждали подробностей.
Особым вниманием пользовался Трей, от которого чуть ли не требовали рассказа в деталях о его схватке с кансаеммкансаем. Но парень к тому времени уже был до невозможности зол, и на все просьбы селян только огрызался, раздраженно бурча что-то вроде «…Какая вам разница, отстаньте от меня, дайте спокойно посидеть, я вас развлекать не нанимался…». Судя по тому, что я видела, этому парню были не нужны ни чужая слава, ни чужие заслуги. Однако если учесть что почти все время Трей молчал, мрачно глядя в свою кружку с пивом и отпугивая своим хмурым и недовольным видом каждого из желающих пообщаться, то все сочли это просто-напросто весьма нелюдимым характером, который встречается не так уж и редко… Тем не менее общее мнение присутствующих было однозначным: столь отважный человек имеет право вести себя так, как ему хочется!
Как выяснилось, двое из убитых разбойников проживали именно в этом поселке. Правда, и слава этих людей среди односельчан была такая, что никто особо не удивился, когда выяснилось, что эта парочка входила в число тех, кто грабил и убивал при дороге. Думается, в самое ближайшее время опознают и остальных.
Одним стаканчиком вина у посетителей дело, понятно, не ограничилось, и вино лилось рекой, только уже за счет гуляющих. Нашим парням, разумеется, тоже пришлось выпить — как же без того! но, тем не менее, выглядели они куда более захмелевшими, чем были на самом деле. На нас с Варин никто не обращал особого внимания: бабы — они и есть бабы, что с них взять, не вмешиваются в мужские разговоры — уже хорошо!.. Эти трещотки всегда промеж собой найдут, что обсудить и кому кости перемыть… Но если Варин знала язык Харнлонгра и с заметным интересом обсуждала житейские темы с любопытными бабоньками, то мне в очередной раз приходилось делать вид, что я не понимаю ни слова из того, о чем идет речь. Иначе как пояснить людям, что я прекрасно понимаю их речь, только вот говорить на языке их страны не могу…
Гулянка все больше набирала ход, но я стала замечать, что Варин то и дело как бы невзначай посматривает на входную дверь. И то верно, что-то очень долго нет ушедших к стражникам Стерена и Табина. Им уже давно пора вернуться, тем более что никаких недовольств по отношению к нам со стороны стражников нет и быть не может. Скорей пострадавшие, то есть мы, можем выражать недовольство тем, что местная стража умудрилась прозевать присутствие в округе банды разбойников и такого опасного зверя. Все же одна из их главных обязанностей — следить за порядком на дороге. Единственный, в ком я сомневалась — это Табин. Хотя после трепки, устроенной ему Варин, он вел себя безупречно, тем не менее, я ему не доверяла. Вот и сейчас думаю — как бы он на допросе у стражников не сболтнул лишнего… Хотя что он может сказать? Ничего такого, за что нас можно было бы задержать.
Мужчины пришли, когда было уже далеко за полночь, и мы стали всерьез подозревать, что произошло нечто неладное. Не могут пострадавших людей задерживать так надолго, тем более что мы ответили на все вопросы стражников, и то, что произошло на дороге, для дознавателей должно быть ясно во всех подробностях. Еще было заметно, что Стерен, скажем так, несколько не в духе. Никак, тоже на кого из дотошных дознавателей попали?
Однако дело было совсем в другом. Все разъяснилось несколько позже, когда гулянка пошла на убыль, и мы с сознанием выполненного долга поднялись наверх, в отведенную нам комнату. Оказывается, в связи с дорожным происшествием стражники попросили нас задержаться в поселке на день-два, как было сказано, «в интересах следствия». В таких случаях просьба равняется приказу…
Больше того: стражники, поняв, что Стерен сам еще недавно служил в страже, поделились с ним кое-какими сведениями. Цеховая солидарность, так сказать. А может, все было куда проще, и в том, что стражники поведали Стерену, таилась невысказанная просьба помочь им в той непростой ситуации, в которой оказались как они, так и мы. Да уж, как говорится, во уж не ждали, не гадали…
Причина, по которой мы должны были задержаться здесь, оказалась в том самом мальчишке, которого я вытащила с дороги, ведущей на Небеса. Как выяснилось, его узнал кто-то из стражников, да и парень, придя в себя, сумел назвать свое имя — Релар… Что делал единственный сын высокородного маркиза Д'Дарпиана, богатейшего человека в округе, среди компании придорожных головорезов — это вопрос из числа тех, на который сразу не найдешь, что ответить. Больше ничего стражникам парень говорить не стал, и лишь потребовал сразу же сообщить о нем отцу, тем более что их огромное имение находилось не так далеко отсюда.
Сейчас стражникам не позавидуешь. Из допросов задержанных стало понятно, что парень вовсе не был невинной овечкой, в поисках дневной прохлады по ошибке забредшей в рощицу с притаившимися в ней злодеями. Наоборот: юноша очень любил участвовать в подобных щекочущих нервы нападениях на проезжих, да и вел себя при том довольно жестоко. А если говорить прямо — юный сын маркиза любил убивать. К тому же это было далеко не первое участие юного мерзавца в нападениях на проезжающих. Более того — парень считался чуть ли не другом главаря банды, того самого мужчины, что пытался было вцепиться зубами в мою руку. Вообще-то главарей было двое, и одним из них был хозяин кансая, тот самый человек, который напоролся на собственный нож. Тот, говорят, юного сына маркиза даже начинал обучать, как следует обращаться с кансаем… Ну, а следов за собой те бандиты не оставляли. Именно в той самой рощице закапывали тех, кому довелось столкнуться с придорожной бандой…
Местные стражники свое дело знали, и за короткий срок смогли вытряхнуть из пленных немало, в том числе кучу весьма неприятных подробностей как о жутковатой деятельности банды, так и о том самом мальчишке… И вот сейчас стражники находятся в более чем неприятном положении, и чуть ли не просят помощи у Стерена: с одной стороны парень был в числе нападающих — с этим не поспоришь, а с другой стороны понятно, что отец сделает все, чтоб отмазать сына от столь дурно пахнущего дела. О крутом нраве Релинара, отца парня, наслышаны не только в округе, но и в столице. Влияния, денег и власти у маркиза тоже хватает. Вот и сидит местная стража, схватившись за голову, что делать — не знает. Долг свой надо выполнять, службу нести, следствие вести, как положено, не взирая на звания и лица — с этим не поспоришь, а с другой стороны на них может нажать всесильный маркиз, требуя прекратить расследование. Впрочем, может нажать — неверное выражение. Маркиз просто прикажет прекратить следствие по этому делу. А служаки в этом селении из числа тех, которые хоть и берут в свой карман по мелочи — как же без того! но в целом стараются честно выслужить пенсию и к старости не иметь на душе тяжких грехов… Сейчас мальчишка заснул, или же делает вид, что спит. Его не допросишь, так что стражники ожидают приезда посланцев грозного Релинара. Если подытожить, то выходит: вполне может оказаться так, что нам придется задержаться здесь несколько большедольше, чем бы нам того хотелось…