АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Хаджет Лаше… Отменный волокита…
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Решил жениться! Сделал предложенье!!!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Все члены приведя свои в движенье…
Минхерц Лефорт…
влезает в спальню к Софье…
Дружок, подай еще кофейник кофе!
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Кому б ты думал? Можешь догадаться?
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Отрывок этот должен мне удаться!
А если так?.. Мальвина с Артемоном
Ведут борьбу за власть над русским троном,
А в это время страшный Карабас…
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Наш сын!!! Ни-ки-та!!! Женится! Сейчас!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (осознав)
Как женится?.. Скандал на весь Пасси!
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Да мы в России, Господи спаси!!!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Ну да?! С каких же пор?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Второй десяток лет.
Вчера с Качаловым вы пили или нет?
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Да, верно, встретились…
Там был какой-то Джим…
Домой едва вернулся недвижим,
И вот теперь отказывают ноги…
А кстати, запасла ли ты миноги?
Эх, хороша с горчицею змея!..
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Нам угрожает новая семья!
Наш сын – студент, а девочка раздета!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Уже?.. А кто она?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Дочь крупного поэта!
Пока в скитаниях твоих болталась лира,
Плодились тут Лозинские с Шапиро!
Пока ты путался в волосьях Карабаса,
Вскормили тут невесту экстра-класса!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
В голодном Петрограде?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Да, не спорь!
Она живет на рю дю Красных Зорь.
Такую редко встретишь красоту…
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Боку д'аржан?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Дружочек, па дю ту!
Сцена вторая
Улица Красных Зорь. 1935 год.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
Земную жизнь пройдя до половины,
На сердце ныне тяжкий груз держу.
Родная дочь сказала так невинно:
«Отец, прости. Я замуж выхожу».
О, как родителю стареющему страшен
И терн венца, и траты брачных брашен!
Младым радеть о продолженьи рода.
Пускай цветут. Меня же, старика,
Всем одарила мудрая природа,
За исключеньем брюк и пиджака.
И вот сижу, раздет и неукрашен,
А долг издательству доселе не погашен.
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА
Нет позора прослыть небогатыми:
В исторически трудный момент
Не костюмами и не халатами
Украшается интеллигент.
Стыдно хвастать одеждами модными:
Подтянувши потуже живот,
Топчет землю ступнями холодными
Терпеливый наш русский народ.
Топчет он по полям, по дорогам,
Топчет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи…
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
Ах, Танюша, оставь, ради бога,
Как натопчет народ у порога,
Ты сама же велишь подмести!
Но жребий брошен. Новое семейство
К себе призвало в гости, чтобы там
Рядить в парчу чинимое злодейство,
Курить крикливой фальши фимиам.
Страшусь в предвиденьи, что буду ошарашен
Трескучим фарсом шантажей и шашен.
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА
Отказавшись от счастия личного,
По острогам раздав башмаки,
Не найду я ботинка приличного,
А твои для меня велики.
Но, во славу толстовской традиции,
Слившись всею душой с мужиком,
Я, отбросив пустые амбиции,
На смотрины пойду босиком.
Как народ – по полям, по дорогам,
Как народ – под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи…
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
Ах, Танюша, оставь, ради бога,
Посмотри – талый снег у порога,
Надевай что ни есть, не глупи.
Наш путь далек. Во тьме снегов лицейских
Мерцает нам зловещий огонек.
И ждущим нас мучителен намек,
Что жаждем мы пиров эпикурейских.
Чтоб там не выдать аппетиты наши,
Червя заморим чашей простокваши.
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА
Всё расхищено, предано, продано,
Простокваша – у вдов и сирот.
Разве можно обидеть голодного?
Воет с голоду русский народ.
Воет он по полям, по дорогам,
Воет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи…
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
Ах, Танюша, оставь, ради бога,
Нам самим два шага до острога,
Дай мне посох. Идем. И терпи.
Сцена третья
Детское Село.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Зачем богемский ставишь ты хрусталь?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Мой друг, посуда – важная деталь.
С каким лицом гостей встречали мы бы,
Когда б не наши вилочки для рыбы?
Ты помнишь случай у мадам Гучковой?
Мы собрались. Хрусталь блестит в столовой.
Все ждут Керенского. Он входит наконец.
Вдруг, видим… нет салфеточных колец!
Прислуга – в обморок, хозяин – пулю в лоб,
Где стол был яств – теперь дубовый гроб,
Хозяйка – в монастырь, а дети – по приютам…
Вот как пренебрегать домашним-то уютом!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
А помнишь, Маяковский ел ногами?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Ну, то был русский вечер с пирогами.
Кисель, овес, чуть-чуть клопов в буфете…
Мы принимали футуриста Маринетти.
В то время были все убеждены,
Что истинный мужик сморкается в блины.
Есенин объяснил, что это враки —
Простой народ в цилиндре ходит и во фраке.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Какое вкусное repas!
А где вино? Же не вуа па!
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Вон там, в шкафу, недалеко
Стоит бутылочка «Клико».
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Твои Лозинские, боюс-с,
Предпочитают водку рюсс.
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Un peu икры, un peu маслинки,
Тут ананасов две корзинки,
Сюда балык и холодец…
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Пойдет под водочку, подлец!
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Пожалуй, вот и всё для пира…
Да где ж Лозинские с Шапиро?
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Идут! Босые…
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Задержи!
Ну где фруктовые ножи?!
М.Л. и Т.Б. входят.
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Мадам, бонжур, месье, бонжур,
Я просто слов не нахожу!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Бонжур, месье, бонжур, мадам,
Позвольте, тапочки подам!
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА
Одеты мы не по погоде…
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
Решили ближе быть к природе…
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Комм хорошо! Приятно комм!
Мы тоже будем босиком!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Напомни, Туся, чтоб с утра
Я эту сцену внес в «Петра».
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Прошу садиться, господа,
Вот вы – сюда… а я – сюда…
Алеша, стул пододвигай!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Что там сгорело?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Расстегай!!!
Н.В. выбегает и возвращается.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
С чего начнем? Телячий бок,
Жюльен, солененький грибок,
Вот устрицы. Прошу вас кушать.
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА
Мне хлеба корочку, посуше.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Бокал «Клико»?
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА
Сырую воду.
Что вредно русскому народу,
То вредно мне.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
Народ любя,
Я в жертву принесу себя.
ТАТЬЯНА БОРИСОВНА
Когда так жертвовать легко,
Тогда и мне бокал «Клико».
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Прошу… Прошу… И вам – прошу…
Минутку! Сцену запишу.
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Скрывать не будем: свел нас вместе
Наш общий интерес к невесте.
Не откажите нам помочь
И опишите вашу дочь.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
«Прекрасной дочерью своей
Гордился старый Кочубей,
Сошедший с плахи в ров могильный.
Будь он свидетель наших дней,
Он умер бы еще страшней —
От корчей зависти бессильной».
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Сэ мервеййё, сэ трэ жоли!
Как быстро рифмы вы нашли!
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Ох, эти рифмы, эти рифмы,
Когда избавимся от них мы?
НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА
Мы не смогли бы вам в стихе
Так рассказать о женихе.
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
Скажите в прозе, я привык.
Какой изучен им язык?
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Какой язык? С хренком, с горошком,
Чтоб было каперсов немножко,
С изюмом, в тесте, заливной,
Телячий, птичий и свиной.
Что ж, мы поесть не дураки —
Нам все знакомы языки!
А вы предпочитаете какой?
МИХАИЛ ЛЕОНИДОВИЧ
К обеду, в общем, Дантов неплохой,
С утра – покрепче – Вега, Лопе де,
А к вечеру – персидский на воде.
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Ты слышишь, Туся? Это, брат, гурман!
В чужой за словом не пойдет карман!
Ответ-то прост, да мысль зело хитра.
Как жаль, что не внести ее в «Петра».