Сейчас у меня другие дела. Только проверю, там ли я, где надо.
Луг есть, должен быть и единорог.
За спиной насмешливо фыркнули: угадала, тут я.
Тут! Я радостно кинулась на шею белогривому чуду.
Вот, теперь совсем хорошо. И никаких больше серых песков, приказала себе строго. Хватит.
А где наш бог?
Бога не было.
Я даже подумала, что никакое это не подпространство, а обычный сон, но сразу же отогнала эту мысль. Сны не пахнут. А если и пахнут, то не так. И уж точно сны не подлизываются, тычась шершавыми губами в висок.
Но бога тут нет.
И как же я попаду в терминал без божественной помощи? Или то, что меня вынесло на промежуточный уровень, — уже помощь, а дальше сама вертись как хочешь?
Я повертелась. Ничего похожего на вход и выход не увидела.
Ладно, пойдем другим путем.
Нужна темнота — сделаем.
Не мудрствуя лукаво, я зажмурилась.
Похоже на терминал? Очень даже.
Теперь вспоминаем, где у нас тут двери. А двери у нас тут везде. Надо только подумать сначала, куда я хочу попасть.
Итак, я сейчас в лечебнице, сплю под воздействием какого-то целительского заклинания второго уровня, предположительно в одной из пустых палат. Оливер в другой палате, но в какой, я не знаю. Когда явится инспектор, пойдет сразу к нему. Они обсудят случившееся и дальнейший план действий… без меня, естественно, обсудят, я же сплю. Наверное, поэтому Мэйтин и организовал мне внеплановый провал в подпространство, чтобы я воспользовалась талантом открывать двери, и подслушала, что они там задумают… Или это случайность?
Тогда это удачная случайность. И я намеревалась ею воспользоваться.
А дверь можно открыть в кабинет Грина. Наверняка Крейг зайдет к нему после разговора с Оливером. Или до. Или и до, и после. Но обязательно зайдет.
Не до конца уверенная, что у меня получится, я вытянула вперед руки, наткнулась на что-то и толкнула. Затем осторожно открыла глаза.
Дверь была. И открылась она прямо посреди луга.
Занятно. Получается, терминал и промежуточный уровень — это одно и то же?
Нет, не получается.
Многие маги выходят на промежуточный уровень, где магия становится видимой и осязаемой, плетут там свои заклинания, а вот в терминал между мирами попадает далеко не каждый, иначе это было бы во всех учебниках, а не только в сборниках мифов.
Рассуждать об этом я могла долго: все равно кабинет Грина был пуст. Или доктора тоже пригласили на внеурочное совещание с инспектором и ректором, или он по другим делам отлучился. Может, одну нервную девицу в тихом крыле устраивает. За ней там, наверное, уже палату закрепили.
Единорог за моим плечом фыркнул. Что-то вроде того, что еще не закрепили, но все к этому идет.
Ну и пусть себе идет, подумала я. Собственная палата — не место на кладбище. Жить можно. Главное, чтобы к палате не прилагалась рубашка с длинными рукавами. Вряд ли мне такой фасон пойдет.
Единорог тихонько проржал. То ли соглашался с тем, что не пойдет, то ли предлагал не судить без примерки.
Я заподозрила, что все-таки второе, и в отместку дернула язвительное чудо за гриву. Чудо в ответ шутливо погрозило мне рогом.
Поразмышлять о том, насколько единорог реален или какая часть его сущности сейчас находится здесь, я не успела. Открылась дверь, не та, рядом с которой я стояла, а та, что вела из коридора в кабинет заведующего, и вошел Грин с веником в одной руке и совком на длинной ручке в другой. Обошел стол, усмехнулся чему-то и принялся сметать осколки разбитой мною чашки.
За этим занятием его и застал инспектор Крейг.
— Снова посуду бьешь?
— Не поверите, случайно уронил, — лучезарно улыбнулся Грин.
Так нашкодившие мальчишки лыбятся, отчего-то полагая, что чем шире улыбка, тем невиннее у них вид, тогда как срабатывает это с точностью до наоборот. Неудивительно, что инспектор укоризненно покачал головой.
— Не поверю, — проворчал, устраиваясь на стуле.
— Вы долго, — сменил тему целитель. — Или успели побывать у Райхона?
— Успел, ясно дело. Тут медлить нельзя, «Крылатый» вернется вот-вот, сам понимаешь. Девицу куда дел?
— Она спит.
— Где спит? — требовательно уточнил инспектор, будто подозревал, что Грин мог где-нибудь прикопать меня втихаря.
— Там, — доктор кивнул на дверь своей мини-лаборатории.
И как это понимать? Почему это я сплю там? Мыши к мышам, что ли?
Инспектора тоже интересовал этот вопрос.
— Там, значит? — переспросил он задумчиво. — А чего не в палате какой, или свободной не нашлось?
— В палату далеко тащить было, — с усмешкой объяснил Грин.
— Ясно, — кивнул Крейг. — А я уж подумал, лично ее стеречь решил.
— С чего бы? Охранников у мисс Аштон и без меня хватает. По пятам за ней ходят, даже полетать бедной девушке спокойно не дадут.
Единорог над ухом тихо заржал, а мне вот смешно не было. К демонам такие полеты!
— Завязывай с дурацкими шуточками, — велел Крейг недовольно. — Скажи лучше, как она вообще?
— Для человека, который едва не погиб, отлично.
— Поговорить с ней можно?
— Через три часа. Стандартное время восстанавливающего сна.
— Но ты же можешь разбудить?
— Через три часа, — невозмутимо повторил Грин.
— Эд…
— Я не говорю вам, как вести расследование, вы не учите меня, как лечить моих пациентов.
— Не говоришь, значит, как расследовать? — вздохнул Крейг. — А я к тебе как раз за этим. Думал, подскажешь что.
— Что?
— Что на ум придет. И помощь твоя нужна. «Крылатый» скоро причалит, хотел просить, чтобы ты со мной пошел. Посмотрим, что там.
— Видящему нужна помощь, чтобы что-то рассмотреть? — не поверил Грин.
И я бы не поверила.
А инспектор, выходит, видящий. Редкая способность, но для полицейского лучшей, наверное, и не найти. Я могла бы и раньше догадаться: Оливер говорил, что если кто-то и может разглядеть остаточный след заклинаний, то это Крейг. Но, кажется, когда он это говорил, я еще не думала… не помнила…
— Помощь мне не рассмотреть нужна, — сказал инспектор, — а с эльфами контакт наладить. Кораблик их, всякого не пустят. Юрисдикция, сам понимаешь, не наша. А у тебя с послом другие счеты, вот и…
— Хорошо, — не дослушав, согласился целитель.
— Хорошо, — повторил за ним полицейский. — Если бы. Судя по тому, что Оливер рассказал, хорошего мало. Нам-то понятно, кого убрать хотели, а вот что эльфы увидели… Если увидели, конечно. Тогда да, хорошо было бы. И библиотекаря они нам уже скрученного выдали бы. Только нет у меня на это надежды. Библиотекарь — мастак следы путать. А на «Крылатом» такой фон от артефактов, что даже сильное эхо враз забьет. Да и если бы эльфы кого поймали, уже б нашли способ связаться. А они корабль разворачивают, к причалу заходят. Время тянут. Или панику не хотят поднимать, или… Если не поняли, кто и что там плел, могут ведь и в покушении на посла обвинить, да?
— Вряд ли, — пожал плечами Грин. — Но академия может поспешить и предъявить претензии лорду Эрентвиллю, не обеспечившему должную безопасность гостей. Лучшая защита — нападение.
— Международный скандал хочешь? Защитничек! Нам это дело по-тихому решить надо, между собой. Да и вообще, лишнее оно, панику сеять. Если сразу не выйдет понять, кто и как мисс нашу за борт столкнул, то и не надо всем знать, как оно на самом деле было. Что упала, видели, а почему упала… Может, заклинание какое сплела, не подумавши, и корабельную защитку ненароком пробила…
Что?! Меня чуть было не убили, а скажут, что сама дура виновата? Может, еще и счет выпишут за нанесенный эльфийскому имуществу ущерб?
— Что? — не меньше моего возмутился Грин.
— То! — рявкнул на него инспектор. — И глазищами на меня тут не сверкай. Только что сверкал уже один. Высший малефик, между прочим. И ничего, не берет меня такое. А вы бы думали вперед, а после уже искрили гневом праведным. Вот растрезвонят сейчас, что мисс нашу Аштон пытались раньше срока к праотцам спровадить. А вечерком, самое позднее — завтра с утра, прибудет по портальной ветке ее батюшка. Шум, представляешь, какой поднимется? И преступление такого масштаба скрыли, и единственную дочь первого помощника лорда-канцлера опасности подвергли… Тебя-то не коснется, нам с Оливером отдуваться придется. Но дочурку свою лорд Аштон, как пить дать, после такого увезет. А без нее об этом деле сразу можно забывать, не дожидаясь даже, пока оно само забудется. Понимаешь?
— Понимаю, — скривился Грин. — Сначала сделали из Элизабет приманку для убийцы, дважды позволили ему подобраться к ней вплотную, чудом в последний момент спасли, практически довели девушку до нервного срыва, а теперь, для полного счастья, выставим ее идиоткой перед всей академией, да?
М-да… Какая-то совсем нерадостная картина вырисовывается.
— Эд, ты меня знаешь, — проговорил Крейг устало. — Знаешь, что я сам такие игры не люблю. Но тут других вариантов не вижу. Да и это так пока, предложение. Мое. Еще неизвестно, примут его эльфы, или на принцип пойдут. И что наша мисс Аштон скажет… Захочет домой, к батюшке, силком никто удерживать не станет. Но если согласится остаться, то лучше сделать, как я говорю. Родителей, опять же, не волновать. В ее возрасте не грех и с заклинаниями разок напутать, все не так страшно, как убийца за спиной.
Грин молчал. Долго молчал. Тянул с ответом, будто от его слов в самом деле что-то зависело.
Чушь.
Тут и от меня ничего не зависит, а доктору оно вообще постольку-поскольку интересно. Любопытный он и сложности любит, как, например, в древних законах лазейку найти и раненного эльфа прооперировать. Другой вопрос: волновала ли его жизнь того эльфа хоть немного, или главная цель была, во что бы то ни стало, поступить по-своему?
— Артефакт, — глядя не на Крейга, а в сторону, сказал целитель. — Если Элизабет согласится, не ошибка в заклинании, а артефакт со скрытыми свойствами. Купила или кто-то подарил безобидный индикатор настроения или пульсометр, а вещь оказалась несовместима с магией эльфов. Браслет или кольцо — что-то, чем она могла коснуться перил, чтобы эльфийская защита разрушилась вместе с деревом.
Мы с единорогом переглянулись и единогласно решили, что вещь со скрытыми свойствами, сработавшая самопроизвольно, это лучше чем предложенный Крейгом вариант «Элси-дура».
Инспектору было все равно.
Эльфам?
Им, скорее всего, — тоже. В дела людей они не вмешиваются, и то, что некие представители человечества затеяли разборки на эльфийском корабле, вряд ли повлияет на ситуацию. Если не заподозрят, что покушались на посла, предпочтут сделать вид, что ничего из ряда вон выходящего не случилось, и объяснение с артефактом поддержат. Мне почему-то казалось, что так и будет. Может, единорог, отошедший полакомиться сочной травой, нашептал?
Инспектор побурчал еще, что лучше бы совсем дел с эльфами не иметь, но раз уж так сложилось, лучше по-хорошему уладить, в частном порядке, а не «юристов хитросделанных» подключать. Потом опять подбивал Грина меня разбудить, но доктор оставался непреклонен и нарушать режим не позволил, тем более, до визита на «Крылатый» и разговора с эльфами обсуждать со мной нечего. А полицейский, видимо, слишком хорошо его знал, чтобы затевать спор. Велел Грину собираться и вышел в коридор, а целитель, словно спешить ему некуда, вернулся к сбору осколков. Смел все, выбросил в корзину для мусора, поправил зачем-то стопки бумаг на столе и пошел в смежную комнату, в ту самую, где, как он сказал Крейгу, спала я.
Впрочем, пробыл он там не дольше минуты. Может, пульс пощупал. Может, вообще мимо прошел, чтобы взять что-нибудь в шкафу.
Вернувшись в кабинет, остановился перед столом. Замер. Глаза прикрыл. Задумался о чем-то? Или… Я моргнула. Показалось, сверкнули в воздухе тоненькие ниточки во все стороны растянувшейся от мужчины паутинки. На охранное плетение из учебника похоже, но оно или нет, я рассмотреть не успела. Да и не была уверена, что вообще что-то видела. Не исключено, что и разговор Грина с инспектором мне всего лишь приснился, и не открывала я никакой двери…
Однако, сон это, или я действительно провалилась на промежуточный уровень, уйти с зеленого луга, последи которого, как на какой-нибудь сюрреалистичной картине, стояла приоткрытая дверь, не получалось. Дверь не пропускала, а по казавшемуся бескрайним лугу можно было долго ходить кругами, снова и снова возвращаясь к началу пути. Видимо, магия, даже второго уровня, действовала на меня все же странно, и оставалось только дождаться окончания наведенного заклинанием сна.
Ждать было скучно. Единорог разрешал себя тискать, но общаться не желал. За дверью был пустой кабинет, а открыть ее в другое место, пусть даже в соседнюю комнату, чтобы со стороны посмотреть на себя спящую, мне не удалось. Погуляв еще немного, я отметила отсутствие в синем небе солнца, а в зеленой траве — каких-либо насекомых, но на этом исследовательский запал иссяк, и я уселась у двери прямо на землю и от нечего делать взялась плести венок. Цветов вокруг росло немного и все какие-то мелкие и невзрачные, но и травы для моего занятия вполне подходили. Особенно хорошо смотрелись пушистые чуть желтоватые метелочки. Они задорно торчали из веночка во все стороны, и не так бросались в глаза огрехи плетения.
Закончив, я надела венок на голову и растянулась на траве с мыслью, что надо поспать, если уж проснуться не получается.
И тут же проснулась.
Инспектора Грин не обманывал: я лежала на кушетке в комнатке-лаборатории. Кто-то был так заботлив, что снял с меня жакет и ботинки и укрыл шерстяным пледом. Если бы еще под голову что-нибудь подложил, цены бы ему не было. А так шея затекла. Поднявшись, я растерла ее, охая по-старушечьи, покрутила головой и удивленно уставилась на свесившуюся к моему носу метелочку.
— С пробуждением, — показался в дверях доктор. — Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, — я быстро стащила с головы непонятно как попавший сюда из подпространства венок. — А… вы уже вернулись?
— Откуда? — удивился и насторожился Грин.
«От эльфов, конечно», — захотелось ответить мне и посмотреть на его выражение лица.
— Ну… вы же ходили к милорду Райхону, узнать, как он… да?
— Он стремительно идет на поправку, — усмехнулся целитель, но без ехидства, почти по-доброму. — Слишком стремительно, на мой взгляд, но герои редко прислушиваются к рекомендациям простых лекарей.
— Вы так скромны… Давно ли?
— Недавно. Решил воспитывать в себе эту добродетель. Поговаривают, что скромность украшает.
— Не всех. Некоторым она просто не к лицу.
— Намекаете, что это качество не идет к моему выразительному клюву? — ухмыльнулся Грин.
Судя по его настроению, переговоры с эльфами прошли неплохо. Может, они даже библиотекаря изловили. Однако радовать меня хорошими новостями доктор не торопился. Не дождавшись моего комментария относительно сочетаемости его клюва с таким украшением как скромность, он вышел и прикрыл за собой дверь, давая мне возможность обуться и, насколько получится, привести себя в порядок. Жакет я оставила висеть на спинке стула — не собираюсь же я сейчас уходить? Примявшийся травяной веночек взяла с собой. Не первостепенный вопрос, но все же нужно поинтересоваться у кого-нибудь, насколько нормально приносить что-то из подпространства.
Грин веночком не заинтересовался. Рассеянно мазнул по нему взглядом, когда я вышла в кабинет, поморщился, но даже не полюбопытствовал, где я раздобыла плетенку из летних трав ранней весной, да еще и никуда не выходя из комнаты.
— Наверное, хотите увидеть милорда Райхона? — спросил он.
— Конечно.
Почувствовала, что краснею, и отвернулась. Поздно — доктор наверняка заметил. Только глупо было бы объяснять, что смутилась я не от того, что подумала об Оливере, а оттого, что спросонья отодвинула встречу с ним на второй план, а первым делом рассчитывала на чашечку кофе. Отчего-то была уверена, что Грин предложит, но то ли я переоценила его гостеприимство, то ли он счел, что кофеин мне сейчас вреден.
А еще я думала, доктор хоть словом обмолвится об их с Крейгом визите к эльфам, а вместо этого по пути в травматологический блок на втором этаже, где устроили ректора, он рассказывал мне о специальных плетениях, ускоряющих регенерацию поврежденных тканей, и об артефактах-стабилизаторах и накопителях, на протяжении определенного времени напитывающих работающие заклинания энергией. Лекция закончилась в аккурат у двери в палату Оливера.