Она села на кровать и, сбросив лоферы, откинулась на покрывала. Уставившись на балдахин, она покачала головой.
После всех набегов, она хотела одного: оказаться здесь, почувствовать себя в безопасности.
Но те ночи ужаса перетекли в месяцы беспокойств… которые трансформировались в тревожную нормальность… которая развилась и стала просто ее жизнью.
И сейчас она чувствовала себя заключенной. В этой комнате. В этом доме. В этой жизни.
Пэрадайз посмотрела на свою закрытую, запертую дверь.
«Кто этот мужчина?» — гадала она.
Глава 11
Селена смутно начинала осознавать, что находится не в Святилище. Но она не узнала это помещение: ее мозг очень медленно обрабатывал сигналы, которые посылало тело, и догадки об окружающей среде, словно приступ заморозил не только ее плоть, но и разум.
Но постепенно до нее дошло, что трава больше не лезла в ее лицо. Вдалеке не виднелись деревья и храмы. Не было слышно шума воды из купален.
Она попыталась повернуть голову и застонала.
— Селена?
От лица, появившегося в поле зрения, слезы набежали на глаза. Это был Трэз…это был Трэз…
Словно магическим образом извлеченный из сна, он стоял прямо перед ней, и Селена впитывала его образ: его гладкую темную кожу, черные миндалевидные глаза, коротко-стриженные волосы, его массивную высокую фигуру, нависшую над ней.
Первым инстинктом было прикоснуться к нему, но вспышка боли остановила ее, вырывая стон.
— Док Джейн, — рявкнул он. — Она очнулась!
Трэз? — позвала она. — Трэз, подожди. Я должна сказать тебе кое-что…
— Док Джейн!
Нет, не беспокойся об этом. Мне нужно…
— Она не может дышать!
Все произошло так быстро. На нее мгновенно натянули маску, и что-то заставило ее легкие сделать вдох. Голоса раздавались вокруг нее. Послышалось резкое пиканье — казалось, включилась сигнализация…
Кто-то пытался распрямить ее, и суставы протестующе закричали. О, нет, это же она пыталась шевельнуться… она попыталась сесть, чтобы увидеть, что происходит.
— Она двигается! — Это был Трэз…. Селена знала наверняка. — Ее рука пошевелилась!
— У нее остановка сердца! Ты можешь распрямить ее грудь?
После чего пришла настолько сильная боль, что она закричала.
— Прости, — прошептал Трэз ей на ухо, его голос срывался. — Малышка, прости меня, мне так жаль, но я должен выпрямить тебя…
Селена снова закричала, но едва ли это было похоже на звук. А потом ее зрение начало мутнеть, сначала периферийное, потом центральное, будто туман подступал к ней с боков.
Мгновение — и она уже смотрела на медицинскую лампу… а, значит, им как-то удалось перевернуть ее на спину. Потом надавили на ее плечи, спину, руки. Зрение то включалось, то выключалось, мутность отступала и возвращалась вместе с огромными волнами боли.
— Я боюсь что-нибудь сломать, — выдавил Трэз.
Значит, это его руки на ее запястьях пытались распрямить ее.
— Мне нужно добраться до груди. Немедленно.
Док Джейн появилась по другую сторону стола, в ее руках были подушки размером с ладонь, с краев которых свисали извивавшиеся провода.
— Сними с нее одежду. — Док Джейн отвернулась. — Парни, вы должны выйти, иначе он не даст нам добраться до ее грудины.
Сигнал тревоги стал очень громким, непрерывным, больше не было никаких интервалов.
— Разряд! — приказала Док Джейн.
Молния ударила в грудь Селены, поднимая ее торс со стола, все до единого позвонки хрустнули, вырывая позвоночник из тисков.
Когда она рухнула на тонкий матрас, последовала короткая, резонирующая пауза, в течение которой трое людей вокруг нее — Док Джейн, медсестра Элена и Трэз — смотрели на нее. Она сосредоточилась на Трэзе… и тогда она увидела четвертого, стоявшего прямо возле него, огромное тело отвернулось, темная голова склонилась в бок.
айЭм.
О, хорошо. Она была рада, что айЭм был рядом с Трэзом.
Селена открыла рот под маской, смотря прямо в черные глаза Тени. Если бы только она могла сказать ему…
Хаос повторно разразился вокруг нее, ее легкие бились о ребра, вокруг звучали голоса, люди меняли свои положения.
— Прекратить вентиляцию легких! — закричала Док Джейн. — Разряд!
Второй мощный заряд тока вошел в нее, выгибая торс. В этот раз не было передышки. Мгновенно в ее легкие послали поток воздуха, повторяя снова и снова.
— Что дальше? — спросил Трэз сдавленно.
О, Дражайшая Дева-Летописеца, он плакал.
Трэз, она мысленно обратилась к нему. Я люблю тебя…
***
Взгляд Трэза был прикован к жизненным показателям на машине, стоявшей примерно в футе от стола для осмотра больных. Моток проводов подключал Селену к встроенному компьютеру, и экран высвечивал разнообразную информацию, в которой он совсем не разбирался. Он понимал лишь одно и понимал чертовски ясно: желтая линии внизу должна волнообразно подниматься и проваливаться через регулярные интервалы, иллюстрируя ее сердцебиение.
Линия не поднималась и не опускалась в хорошем, ровном ритме… даже после того, как Док Джейн приложила подушки к груди Селены и послала сквозь нее электрические разряды.
Ровная линия. Снова ровная.
Элена продолжала вентиляцию легких, ее пальцы впивались в бледно-голубой мешок, который накачивал воздухом легкие Селены. А тем временем, Трэз смотрел на желтую линию, мысленно пытаясь заставить ее подскочить, отреагировать на сердцебиение.
— Бейся, черт подери…
Что-то коснулось его лица, и он дернулся… но потом обнаружил, что это Селена протянула к нему свою бледную, изящную ручку, рывками, словно сустав совсем заржавел.
— Селена, — сказал он, наклоняясь, чтобы она не тратила силы. — Селена…
Он поцеловал ее ладонь, ее пальчики, а потом позволил погладить себя по щеке. Ее глаза были невероятно голубого цвета, лучистые, светящиеся. И на мгновение остались только они — стены смотровой, оборудование и персонал, даже его любимый брат — все исчезло.
Ее губы начали шевелиться под пластиковой маской.
— Все хорошо, хорошо. — Он понятия не имел, что она говорила. — Ты можешь остаться со мной? Прошу, оставайся со мной… не уходи.
Она шевелилась, и это хорошо, ведь так?
— Селена! — Дерьмо, она закатила глаза. — Селена..!
— Мы теряем ее!
У него не было ни одной сознательной мысли. Как только Док Джейн прокричала те три ужасных слова, он расщепился на молекулы и накрыл Селену собой, своей энергией, душой, окружая ее сверху, снизу, всюду. Он накрыл ее, прорываясь сквозь кожу, уходя вглубь, надеясь поделиться всем, что имел, только бы сделать то, что не удалось реанимационной тележке.
Каким-нибудь образом вернуть ее…
И потом это произошло.
Словно Селена протянула руки и ухватилась за то, что он давал ей, железной хваткой цепляясь за его сущность, притягивая его, беря от него.
Вот так, думал он. Используй меня…
— Есть пульс! — закричал кто-то.
— Она дышит!
Он слышал слова не как звуки, а как мысли других… но он не остановился. Еще рано. Он мало отдал ей.
Но очень скоро его сила начала иссякать, энергия выплескивалась из него потоком, а не постепенно. Как бы он не хотел продолжить помогать ей, он понимал, что должен вернуться в физическую форму или навсегда застрянет в парообразном состоянии, а это — смертный приговор.
Только когда она уйдет, не раньше, сказал он себе.
И тогда он снова сможет помочь ей, после…
Трэз приземлился на напольную плитку, ударившись и шлепнувшись так, словно его с силой толкнули вниз. С этой позиции он в упор видел красные кроксы Дока Джейн, голубые — Элены, колени своего брата, тут же севшего подле него.
айЭм действовал мгновенно, без промедления: подхватил Трэза подмышки и рывком подтащил его к голове Селены, поднимая его, когда он оказался не в силах стоять на ногах или коленях, даже просто сохранять вертикальное положение.
Он не понимал, что делали Док Джейн и Элена, они вертелись вокруг распростертого тела Селены со всевозможным медицинским оборудованием…
Дверь в коридор резко распахнулась. Мэнни Манелло — человеческий доктор, напарник Джейн — был в гражданской одежде и в дикой спешке, будто со всех ног несся в учебный центр.
Он был не того пола. Учитывая наготу Селены.
Трэз обнажил внезапно удлинившиеся клыки, из его груди вырвалось рычание.
— Мерзкие пробки! — воскликнул Мэнни. — Мне так жаль…
— Ты должен выйти! — закричала Док Джейн, оторвавшись от Селены — в этот момент она проверяла чувствительность ее зрачков на свет. — Если не хочешь, чтобы тебя покусали.
Когда Мэнни бросил на него крайне удивленный взгляд, Трэз почувствовал, что к нему возвращаются силы. И не он один это заметил. айЭм обвил его грудь тяжелыми руками.
— Я выйду через секунду, проконсультироваться? — сказала Док Джейн своему напарнику.
— Так точно. — Мэнни поднял руку по направлению к Трэзу. — прости, дружище.
Его уступка достойна уважения, подумал Трэз, когда парень испарился.
— Весьма ограниченная подвижность рук, пальцев и плеч, — объявила Элена, подойдя к основанию стола и взяв ногу Селены. — Бедро. Колено. Лодыжка. Аналогично.
— Жизненные показатели стабильны, — доложила Джейн. — Я хочу сделать еще несколько снимков, как только удостоверюсь в том, что она остается с нами.
Джейн посмотрела на Трэза.
— Ты вернул ее. Ты спас ей жизнь.
Будто бы услышав слова и осознав их смысл, Селена посмотрела на него. Трэз открыл рот, чтобы ответить, но не смог. Словно его выключили из розетки, подключавшей к этому миру, вокруг все почернело, и он потерял сознание.
Единственное, что он осознавал? Даже после того, как вырубился к чертям собачьим?
Уверенное бип-бип-бип аппаратов, отмечавших сердцебиение Селены.
Глава 12
Браунсвикская женская школа, Колдвелл, Нью-Йорк
Дэнзел в «Гангстере» дело говорил.
Лучшие наркоторговцы были хорошими бизнесменами. И гарвардский диплом совсем не обязателен.
Мистер К, Старший лессер Общества Лессенинг, не имел никакого отношения к вонючей бумаге, висевшей в рамке на его стене. Но он родился и был воспитан на улицах и чертовски преуспел в продаже товара.
Когда солнце зашло за окнами его кабинета, он продолжил пересчет налички, перевязывая стопки мятых двадцатидолларовых купюр резинками, которые украл у копировальных автоматов в офисе «ФедЭкса». Они ему не особо нравились, но ведь в фильмах так и делают.
Мистер К наклонился и схватил очередную кучку мятых, грязных Эндрю Джексонов из мешка «Хефти» на полу. Его парни были обязаны каждое утро вытряхивать карманы в кабинете директора, и даже если на это уходил весь день, никто не помогал ему в подсчете.
Сейчас, спустя почти год в деле, у него в распоряжении было около сотни курьеров. Их количество взлетало и падало в зависимости от того, насколько темп вербовки превышал коэффициент убийств Братства Черного Кинжала. Его идея сосредоточить Общество Лессенинг в одном месте, в заброшенной подготовительной школе, была умной. Он руководил убийцами как армейской единицей, они жили все вместе, дежурили по расписанию, он следил за всеми и контролировал каждую продажу лично.
Впереди его ждет херова куча преобразований.
Вскоре после того, как Омега пришел к нему и вознес до Старшего лессера, он осознал, какую свинью ему подложили. Общество было на мели. Без адекватных пушек и припасов. Крыши над головой. Без организации и четкого плана. Сейчас же совсем другая песня: необычный, тревожный союз решил первую проблему, одновременно позаботившись о второй и третьей. Четвертой занялся он сам.
В настоящий момент все, что ему оставалось делать — поддерживать темпы роста. Удостовериться, что его парни на участках. Следить за поступлением и отбытием налички. Начать закупку военных игрушек. Как только они затоварятся оружием?
Он вырежет Братство Черного Кинжала и войдет в историю как первый, кому удалось довести это долбаное дело до конца.
Мистер К закончил подсчет, когда последние лучи солнца покинули ночное небо. Поднимаясь, он надел пару сороковых и скидал свертки бабла в вещевой мешок. Общая выручка — четыреста тысяч долларов.
Не так плохо для двух дней работы.
Он вышел, и не было причин запирать что-либо, потому что в кабинет директора и так «заходи-не-хочу»: окна напоминали решето, двери еле висели на петлях, а убогие земли гниющей школы были окружены железной оградой, в которой дыр было больше, чем целых участков.
Что же держало людей в стороне?
Убийцы, постоянно бродившие по территории, часовые, чья единственная работа — отпугивать всех, кто подберется слишком близко.
Хорошие новости? Ходили слухи, что здесь обитали призраки, поэтому когда пятнадцатилетняя шпана пыталась заявится сюда, парочка омеговских трюков решала возникшую проблемку. И как бонус? Его парни обожали пугать их до усрачки, а это лучше, чем убивать придурков. Трупы — та еще заноза в заднице, и он не хотел связываться с человеческой полицией.
В конце концов, в войне против вампиров соблюдалось одно-единственное правило: людям на вечеринку вход воспрещен.
Снаружи Мистер К сел в свой наглухо тонированный черный «Линкольн Навигатор» и развернулся по нестриженой мертвой траве. В сумерках, его парни перемещались по территории, и хотя он не мог видеть их, эхо омеговской крови служило лучшим JPS в заднице.
Так что, да, он знал, что прошлой ночью они потеряли одного из команды. Он почувствовал смерть, которая шоком прокатилась под его бледной кожей. Проклятое Братство. На убитом придурке была куча налички и наркоты, поэтому он потерял чистыми не меньше пяти тысяч.
В любую другую ночь у него было от двадцати до двадцати пяти дилеров на улице за смену, каждый работал по четыре часа. Смены были жизненно необходимы. Как только они выходили за пределы двести сорока минут, на дилерах скапливалось слишком много добра, которое можно потерять, если их заметут копы, опрокинут, или Братство убьет их. На такое не закроешь глаза.
Он давно узнал, как вести дело, когда еще был человеком и мелким уличным игроком, желавшим стать крупной рыбой.
И на чистоту, без брехни? Омега нуждался в нем, черт подери. А не наоборот.
Дорога до поставщика менялась каждый раз, и он внимательно смотрел, чтобы за ним не следили — ни копы, ни госнаркоконтроль. Более того, с оптовиком невозможно связаться по телефону… технологические преимущества в распоряжении местных и федеральных агентов придавали подобному виду связи слишком большой риск. Все оговаривалось при встрече, и на случай, если одна из сторон не явится, они заключили договоренность, условившись, где и когда выйти на связь.
Никому из его людей не была известна личность его поставщика, и он должен сохранять тайну. Он в таком положении уже оказывался… последнее, что ему нужно, чтобы кто-то попытался его подсидеть.
А тот факт, что оптовик был вампиром?
Забавная штука.
Сделка этой недели была запланирована на полтора часа после захода солнца, вблизи — но не слишком близко — к карьеру. Ушло добрых сорок пять минут по шоссе на то, чтобы добраться до района, и сейчас настало время для «тише едешь — дальше будешь». Дорога по участку в тысячу акров была однополосной, такой же объезженной, как и заброшенная козья тропа, ухоженной как наркопритон. Деревья и кусты ломились с обочин, превращая проезжую часть в туннель, а впереди, в свете фар сияли знаки, предупреждавшие о заболоченности территории.
Спустя двадцать ярдов он потушил фары. Как и у его поставщиков, внедорожник был оснащен для движения в темноте, а глазам понадобилось лишь мгновение, чтобы привыкнуть.
Скажем спасибо Омеге.
Искомый поворот показался через четверть мили по левой стороне, и по грунтовой дороге он поехал еще медленней. В его человеческом прошлом, когда он проворачивал подобные обмены, его сердце всегда билось как сумасшедшее перед встречей. Сейчас же у него просто ничего не осталось в груди, он был спокоен как удав. Благодаря модифицированному шасси и мозговой деятельности, он мог управляться с происходящим что с помощью, что без помощи оружия и прикрытия.