Медсестра завернула малышку в кипенно-белую пеленку из чистой шерсти перед тем, как ее принесли сюда и оставили наедине с тремя мужчинами.
Оставили плакать, прося помощи у отца, который не спасет ее.
Сердце с’Экса билось так свирепо, что он глазами чувствовал ритмичное давление. Он не ожидал от себя такой реакции, но, скорее всего, именно из-за этого его не подпустили к ребенку… и не оставили с ней наедине. С того момента, как Королева родила малышку шесть часов назад, ему разрешили увидеть дочь дважды: после того как ее умыли, и сейчас, когда ее занесли в мраморную комнату без окон и всего с одной дверью… запиравшейся изнутри.
Мгновение, в которое она родилась, определило это, требовало этого. Так предписывала традиция. Звезды выстроились таким образом, что его дочери не суждено стать наследницей престола, и значит, она должна…
Войди туда! — кричало его сердце. Останови это, останови прежде, чем…
Тихо.
Внезапно стало тихо.
Рев раненного зверя поднялся по его горлу и вырвался изо рта, и с’Экс, сжав руку в кулак, ударил по двери с такой силой, что по панели пошли трещины в форме звезды, распространяясь от центра удара.
Обезумевший от горя и смертельно-опасный, он знал, что должен уйти прежде, чем сделает что-то настолько же немыслимое, как и только что произошедшее. Путаясь в собственной черной мантии, он развернулся и двинулся по коридору. Он смутно осознавал, как врезается в стены справа и слева от себя, плечами в гладкий белый мрамор.
По неясной причине он вспомнил событие, произошедшее много ночей назад, как минимум два десятилетия, когда он ждал у выхода, что ТрэзЛаф, Нареченный, попытается сбежать. Сейчас он делает то же, что делал тогда мужчина.
Убегал.
Нисколько не обретая свободу.
В отличие от Трэза, которому не позволялось покидать Дворец, с’Экс, будучи палачом Королевы, имел на то разрешение. Он также был ответственен за контроль всех входов и выходов.
Его никто не задержит.
И это спасет многие жизни этой ночью.
Тишина, ужасная, резонирующая тишина поедала его разум, пока он брел по лабиринту коридоров, приближаясь к выходу, который так искал Трэз. Тот мужчина тоже был проклят, расположение звезд в момент его рождения имело большее значение, нежели характер и воспитание.
Те созвездия, столь далекие и неведомые в момент рождения и непостижимые в зрелости, определяли все. Статус. Работу. Ценность.
И его дочь, как и Трэз, родилась под знамением, ставшим смертным приговором.
Девять месяцев они ждали ее рождения, общество замерло, когда Королева забеременела. Великое событие, потому что в правящей династии была всего одна беременность за последние двести лет… тогда родилась Принцесса. Разумеется, тот факт, что Королева забеременела от своего палача был не таким значимым и не объявлялся публично. Лучше, чтобы это был аристократ. Двоюродный брат с королевской кровью. Мужчина, чья ценность была отмечена звездами.
Или — что еще лучше — некое непорочное зачатие.
Увы, нет. Отцом стал тот, кто когда-то начинал как слуга, позднее заслужив доверие, доступ и, намного позже, священный акт секса. Но это было абсолютно несущественно в их матриархальном обществе; о мужчине всегда думали в последнюю очередь. Результат — ребенок и мать были важнее всего.
Была вероятность, что когда ребенок появится на свет, если это будет девочка, то она может превзойти нынешнюю наследницу трона, в зависимости от расположения звезд.
Хотя такой исход привел бы к другой смерти, ведь не может существовать две наследницы престола… нынешняя принцесса была бы ритуально умерщвлена.
Все ждали новостей. Время и дату зафиксировали с высочайшей точностью, и главный Астролог удалился в обсерваторию, чтобы завершить измерения ночного неба…
c'Экс узнал судьбу своего дитя раньше всего населения, но после придворных: о рождении не будет объявлено. Королева подтвердит статус своей взрослой дочери. Все будет так, как было.
Вот как вышло: его личная трагедия оказалась похоронена под правилами королевского двора, из уважения к монаршей власти и устоявшимся астрологическим традициям.
Он с самого начала знал о вероятности такого исхода. Но по своему высокомерию или невежеству недооценил жестокость реальности.
Эту жестокую реальность.
Выскочив, наконец, в ночь, он сделал несколько глубоких вдохов и резких выдохов. Он никогда не допускал, что его личная история может пересечься с системой звездоисчисления, которая правила всем.
Очень глупо с его стороны.
Упершись руками в колени, он согнулся пополам, и его вырвало на стриженную, окрашенную траву.
Казалось, очистка желудка немного прояснила его мозги, так, что ему захотелось сделать это снова. Ему нужно сделать что-то, что угодно… он не мог вернуться во дворец… он убьет первую попавшуюся на пути Тень, только бы стереть боль.
Но его спасение сопровождалось исполнением обязанностей. Учитывая произошедшее, нужно было заняться делом, и, будучи палачом, это был его долг.
Не скоро ему удалось успокоить свой разум и эмоции, чтобы суметь дематериализоваться, и когда он смог расщепиться на молекулы, то перенес себя за стены Территории, испытывая странное сочувствие.
Он был уверен, что Королева сейчас ничего не испытывала. Благодаря звездной карте невинная жизнь, только что оборванная, была обесценена, несмотря на то, что ребенок появился из королевского чрева.
Расположение звезд намного важнее цепочки ДНК.
Так было всегда. И будет.
Несмотря на сентябрь, он летел к Колдвеллу по самой холодной ночи из всех, что он видел.
Глава 4
Избранная Селена вошла в учебный центр через шкаф, и, оказавшись по другую сторону, подпрыгнула, увидев за столом огромную фигуру.
Тормент, сын Харма, отвел взгляд от компьютера.
— А, привет, Селена. Сюрприз.
Она положила руку на грудь, чувствуя, как сердце восстанавливает свой ритм.
— Я не ожидала здесь никого увидеть.
Брат снова обратился к голубому сиянию экрана.
— Да, я вернулся к работе. Мы снова собираемся открыться.
— Открыть что?
— Учебный центр. — Тор откинулся на спинку самого ужасного кожаного кресла зеленого цвета, какое она только видела в своей жизни. Продолжая говорить, он поглаживал подлокотник, словно кресло было произведением искусства. — Еще до набегов у нас здесь велась хорошая программа. Но потом во время нападений убили многих членов Глимеры, а выжившие покинули Колдвелл. Сейчас народ потихоньку возвращается, и, видит Бог, нам нужна помощь. Общество Лессенинг свирепствует, как крысы на продуктовом складе.
— А я гадала, для чего служат эти помещения.
— Ты все увидишь собственными глазами.
— Может быть, — ответила она. Только если они будут действовать быстро…
— Ты в порядке? — Брат вскочил с кресла.
Мир внезапно закрутился вокруг нее, проворачивая голову вокруг ее позвоночника… или крутилась сама комната? Так или иначе, но Тормент поймал ее прежде, чем она свалилась на пол, и сгреб на руки.
— Я в порядке, все нормально… я нормально, — ответила она.
Точнее, она думала, что произносила эти слова вслух, но не знала наверняка, потому что губы Тора шевелились, и его глаза не отрывались от нее, но она не слышала его голоса. Своего. Ничего не слышала.
Она очнулась уже в смотровой комнате. Шеллан Вишеса, Джейн, с короткими светлыми волосами взирала на нее сверху вниз своими темно-зелеными глазами и выглядела крайне обеспокоенной. Лампа над головой светила слишком ярко, и Селена подняла руку, накрывая лицо.
— Прошу… в этом нет нужды…
Она внезапно осознала, что может слышать себя, и что мир, недавно приглушенный и неясный, снова обрел свою резкость.
— Честно, со мной все нормально.
Док Джейн просто уперлась руками в бедра, не двигаясь с места, словно барометр, производящий какие-то вычисления.
На мгновение Селену охватил страх. Она не хотела, чтобы они узнали, что она…
— Ты только что кормила кого-то? — спросила врач Братства.
— Примерно час назад. И я не поела. Я забыла поесть.
И это не ложь.
— У тебя есть какие-либо медицинские показания, о которых мне неизвестно?
— Нет. — А вот это ложь. — Я в добром здравии.
— Держи, — сказал Тор, вкладывая ей в руку что-то холодное. — Выпей это.
Она подчинилась, обнаружив в руке красную банку «Колы» с надписью «Поделись с приятелем» на боку.
И напиток на самом деле взбодрил ее.
— Как хорошо.
— У тебя улучшается цвет лица. — Док Джейн скрестила руки на груди, прислоняясь к одному из шкафчиков из нержавеющей стали. — Пей все. И, может, нам стоит позвать кого-нибудь, чтобы тебя…
— Нет, — ответила она резко. — Я выполню свой долг.
Необходимость и важность ее службы здесь — давать вену Братьям и остальным, кто не мог питаться от своих женщин — единственное, что поддерживало ее. Связь с жизнью, основа важной работы, метроном дней и ночей, без нее она бы изъела себя из-за несчастной судьбы, неподконтрольной ей.
Реальность была такова, что ее время утекало сквозь пальцы… и она не знала, когда настанет ее последнее мгновение, когда она перестанет делать хоть что-то. Отчего ее служба становилась жизненно-необходимой.
Пока она пила газированную воду, наговорили много всего — терапевт спрашивала, она отвечала. Список слов не имел значения… она скажет что угодно, любую ложь, полуправду, уйдет от любого ответа, чтобы вырваться из покрытой кафелем комнаты и нанести последний визит этой ночью.
— Я должна выполнить свой долг. — Она заставила себя улыбнуться. — А потом я отдохну. Обещаю.
Спустя мгновение Док Джейн кивнула… и схватка была, наконец, выиграна.
Война же была совсем иным монстром.
— Со мной все в порядке, — сказала Селена, спрыгивая со стола. — Полностью, абсолютно.
— Ты придешь ко мне, если это повторится, хорошо?
— Безусловно. — Селена улыбнулась им обоим. — Обещаю.
Покинув смотровую комнату, она подумала, что ложь должна была тревожить ее. Но у нее больше не было роскоши обладания совестью.
Они со смертью бежали короткую дистанцию, и ничто, даже люди, которых она ценила… или любимый мужчина… не встанут на ее пути.
Для нее выживание — сольное выступление.
***
В это время в «тЕнЯх» Трэзу потребовалось мгновение, чтобы, прокашлявшись, вернуть гортань на место и сесть. Что можно с уверенностью сказать о Вишесе? С доминированием он справляется на «ура».
Кто бы сомневался.
Но к черту это, творившееся в углу принимало серьезный оборот.
В противоположной части комнаты для секса, Рейдж свернулся в клубок, закрыв глаза, дыхание вырывалось из открытого рта настолько ритмично, что он либо пытался загипнотизировать себя, либо впал в долбаную кому.
— Что происходит? — спросил Трэз.
— Он пытается не обратиться в монстра.
Трэз вздернул брови.
— Буквально.
— Годзилла. Только фиолетовая.
— Господи… я думал, это слухи.
— Не-а.
Ви обхватил черный кинжал и занес над плечом. Зловещим ударом Брат уничтожил лессера, вонзив лезвие в центр вражеской груди, раздалась вторая за вечер вспышка бело-голубого цвета, а потом исчезла, забрав с собой большую часть останков. Вспышке было плевать на жирное пятно на полу, но Трэз оборудовал эти комнаты водостоком в центре и шлангом, спрятанным под скамейкой.
Люди тоже ведут себя неопрятно.
— Значит, ты связан, да? — сказал Ви. Сев, он принялся наблюдать за Братом как стайный волк, охранявший раненого товарища.
— Прости, что?
— Селена. Ты связан с ней.
Трэз, выругавшись под нос, потер лицо.
— А, нет. Нет, на самом деле.
— Один очень мудрый человек сказал мне… что можно лгать кому-угодно, только не себе.
— Слушай, я не знаю…
— Поэтому ты скоропалительно исчез из дома?
Трэз подумывал придерживаться тактики запудривания мозгов, но какой в этом смысл? Он только что напал на уважаемого мужчину, мужчину, который, кстати, был безнадежно влюблен в свою женщину, просто потому, что парень взял вену — и ничего больше — Избранной, обученной для оказания подобных услуг.
Если это не ставит на его лоб штамп «связанный мужчина», то он не знал, что может.
— Я просто… — Трэз покачал головой. — Да чтоб меня. Ладно, я связан… и я не могу быть рядом, пока она кормит вас всех. В смысле, я знаю, это необходимо для дела, и речь только о вене, бла-бла. Но это слишком опасно. Я способен сделать это… — он кивнул на Рейджа — …в любую секунду.
— Она тебя не хочет? Я знаю, что Фьюри тут не причем. Он уважает тебя.
Да, у них с Праймейлом, ответственным за всех Избранных, не было проблем. Очень жаль, что дело не в этом.
— У нас ничего не получится.
— Почему?
— Мы можем вернуться к вопросу, почему у лэссера нашли наркотики Эссейла?
— Без обид, но я только что сделал тебе большое одолжение, не превратив твою вену в фонтан. Считаешь, я не заслуживаю знать правду?
Трэз опустил взгляд на свои ладони и разжал кулак, растопыривая пальцы.
— Даже если бы я не переспал с тысячей женщин, я не совсем свободный.
— Рив сказал, что вы сполна выплатили свой долг.
— Он не имеет отношения к моему хомуту.
— И кто же держит поводок?
— Моя Королева.
Послышался долгий, низкий свист.
— В каком смысле?
Забавно, он провел столько времени с Братством, но ни разу не рассказал им о наковальне, нависшей над его головой. С другой стороны, он очень долго пытался делать вид, что ее там нет.
— Я должен обслуживать наследницу престола.
— Когда это произошло?
— С рождения. Моего.
Ви нахмурился.
— Королева в курсе, где ты?
— Да.
— Ты должен был открыться нам прежде, чем переехать в особняк. Мы в любом случае приютили бы тебя, но твой народ бывает очень разборчив относительно того, с кем контактировать. У нас достаточно проблем и без дипломатических склок с с’Хисбэ.
— Ситуация может оправдать мой поступок. — Когда телефон завибрировал в нагрудном кармане, он протянул руку и выключил его не смотря на экран. — Я застрял на нейтрале. С возможностью либо лобового столкновения с полуприцепом, либо отклониться и спасти себе жизнь.
— Селена знает об этом?
— Кое-что ей известно.
Брат склонил голову.
— Что ж, рассказывать тебе… по крайней мере, с уважением к Избранной. Но раз это касается Рофа и нашего престола? И говорить не о чем.
— Со дня на день. Я узнаю, со дня на день… Королева может родить в любую секунду.
— Я ничего не скрываю от своего Короля.
Трэз снова почувствовал звонок телефона в своем кармане, и во второй раз отключил его.
— Просто скажи ему, что моя судьба еще решается. Пока ничего не известно. Может, звездная карта ребенка не совпадет с моей… тогда я буду свободен.
— Обсудим позже.
Ненадолго повисло молчание, а потом Трэз поморщился.
— Почему ты на меня так смотришь?
Не получив ответа, он поднялся на ноги и отряхнул задницу. А те бриллиантовые глаза все смотрели на него.
— Прием? Ви… что за хрень?!
— Твое время на исходе, — сказал Брат низким голосом. — По двум фронтам.
Телефон Трэза зазвонил снова, но он бы не ответил на гребаное устройство даже при всем желании.
— О чем ты?
— Две женщины. И в обоих случаях твое время на исходе.
— Я не знаю, что ты несе…
— Нет, знаешь. Ты точно знаешь, о чем я говорю.
Нет, потому что в его жизни сейчас всего одна тикающая бомба, слава Богу.
— Рейдж очнется сам, или ему нужна тележка для реанимации?
— Речь не о нем.
— Что ж, и не обо мне. Серьезно, ему нужна медицинская помощь?
— Нет. И мы сейчас не о нем говорим.
— Ошибся с местоимением дружище. Я не имею отношения к этому разговору.
К тому же, кто знает, если с с’Хисбэ все пойдет именно так, то, может, он подумает об их отношениях с Селеной. В конце концов, если бы он не был Нареченным, то был бы волен…