— А я увидел драку, когда она уже приняла массовый характер, уже и стулья пошли в ход пошли, долго просидим в участке, пока всех допросят, они уже второй автобус подогнали, — Кирилл двигается вместе со мной к окну автобуса, а потом мы устраиваемся почти удобно.
Начинаю огладываться, рядом стоит наш менеджер Андрей, вид у него помятый и следы кулаков на лице, а вот охранников не вижу, может их во второй автобус засунули, бармена Людочку прижимает к себе её парень, он работает в клубе официантом, вроде лица у них без повреждений, ну хоть эти не пострадали. Остальной народ, судя по красивой одежде и агрессивному макияжу у дам, гости клуба, которых прямо в вечерних платьях и туфлях вывели из клуба и всунули в автобус, они сейчас замерзнут на улице мороз, в автобусе холодно, но пока народ разгорячен алкоголем и адреналином холода не почувствует. Автобус резко трогается, и народ качается вперед, удерживаются на ногах немногие, больше половины упало на впереди стоящих, крики, мат и визжание женщин, мы с Кириллом удержались, спасибо коллеге он ухватился за поручни, а я за него. Кто-то закричал, что не дрова везут, кто-то обложил всех милиционеров трехэтажным матом, но скорость автобус не сбавил и все так же дергался, народ пытался найти точку опоры, но зацепиться за поручни или сиденья удалось немногим, тех, кому не повезло, мотало по автобусу под громкие нецензурные крики.
Всех пассажиров нашего автобуса засунули в одну клеть, хорошо, что места там больше чем в автобусе, и народ смог распределиться по периметру. Лавок в клетке не было, и поэтому особо уставшие сели прямо на грязный пол. В соседней клетке сидят байкеры, судя по кожаным курткам и металлическим заклепкам, я поворачиваюсь к ним спиной и прислоняюсь к решетке, ноги уже устали, но садиться на пол пока не хочу, успею ещё испортить пальто, пока постою немного. Хотя чего ноги напрягать, все равно раньше чем до обеда, а то и вечера нас отсюда не выпустят.
* * *
Народ в нашей клетке начинает роптать, дамы требуют свою одежду, но она осталась в клубе и понятно, что милиционеры за ней не поедут, кто-то подогревая протесты, тихо говорит, что сейчас им всем в карманы засунут наркотики и выполнят план по наркодиллерам за наступивший год и вот уже через полчаса, подогретый алкоголем народ начинает громко кричать и бить ногами и руками по прутьям решетки, в соседней клетке, оживают байкеры, тоже начинают возмущаться произволом милиции и когда в участок привозят ещё один автобус из клуба и засовывают всех в пустую клетку, начинается светопреставление, народ орет так, что я закрываю уши. У меня уже давно болит голова, то ли от шума, то ли от удара, Кирилл прикрывает меня спиной и периодически отодвигает кого-то от нас. Хороший он парень, если бы не его милая девушка, любовь ещё со школы, влюбилась бы, таких мужчин мало, заботливый, не наглый, рассудительный и всегда защищает девушек.
— Оу! — Раздается над моим ухом, — Кирюха привет! Давно не виделись!
Кирилл поворачивается и улыбается парню в кожанке из соседней клетки.
— Привет, брат, встретились в неожиданном месте, — они тихо смеются, — теперь каждый из нас может подтвердить родителям, что были в милиции, — и опять смеются, а что остается делать, только с юмором подходить к нашей ситуации.
Потом они чуть отходят и начинают тихо переговариваться, видимо делятся впечатлениями, народ же в клетке доходит до точки кипения дамы начинают дико визжать, парни тарабанят по решетке, шум стоит жуткий, аж стены в участке вибрируют. Из кабинета выходят несколько милиционеров, пытаются успокоить толпу, ну куда там, народ, видя врагов, начинает возмущаться ещё громче. Потом кто-то открывает решетку и говорит, что сначала будут допрашивать женщин, Кирилл, проталкиваясь сквозь толпу, тащит меня к выходу:
— Иди, домой раньше попадешь, а я брата ждать буду, он, похоже, тут надолго.
И спасибо ему, я попадаю в первую партию допрашиваемых, и меня уводят в дальний кабинет. Захожу и первым делом ищу свободный стул, нахожу его в углу у стола следователя и нагло занимаю его.
— Мне нужны твои документы, — не обращая на мою наглость, говорит уставший и похоже подвыпивший следователь.
Достаю из своей сумки паспорт и протягиваю ему, он внимательно изучает его, потом записывает на листке мои данные и протягивает мне обратно.
— Как оказалась в клубе.
— Работаю там ди-джеем и сразу скажу: драку не видела, поставила композицию и отошла к чайнику, хотела попить чаю, да и мало что увидишь из моего угла, небольшое окошко, а вокруг металлические листы.
Следователь кивает и записывает.
— Кто рану нанес?
— Не разглядела, выскочила на улицу, а меня об стену головой пару раз приложили, голос у него хриплый противный и кожаная куртка. Байкер, наверное, только эти придурки даже в морозы свою спецодежду не снимают.
— Подписывай, и я тебя не задерживаю, — следователь протягивает мне листок, как хорошо, что он, торопиться домой.
Выхожу из кабинета следователя, чуть прохожу вперед и, открывая сумку, ищу там шапку, на улице мороз, а мне ещё домой добираться пешком в новогоднюю ночь только такси по улицам ездят, но этот транспорт мне не по карману. Байкеров выпустили без допроса, они столпились в коридоре и перегородили проход. И тут я слышу тот хриплый голос, выискиваю его обладателя и вижу мужика за тридцать в косынке с каким-то рисунком с уже наметившимся животиком, нагло подхожу к нему, дергаю за руку, тот разворачивается, открывает рот, и я со всей дури ударяю его ногой по коленке. С громким матом тот падает на пол.
— Жаль, что дурной башкой не ударился козлина, — говорю я, в коридоре наступает тишина, все байкеры смотрят на меня огромными глазами, этот собирается встать, но я не зря хожу на курсы самообороны и знаю, как бить по колену, чтобы противник не сразу смог встать на ноги.
Эмилия! — Поворачиваю голову и вижу бывшего отчима, а рядом с ним Романа и Никиту.
— Здравствуйте, Тимофей Петрович, я только дала сдачи, — отчим подходит ко мне и смотрит на мой воротник заляпанный кровью.
— Ты ранена?
— Нет так сильно, что стоит беспокоиться, только пальто заляпано, — направляюсь к выходу, слышу, как он идет за мной, пусть идет нам по пути.
Выхожу на улицу и начинаю оглядываться. Надо же — так далеко ехали, а оказались близко к моему дому! Нас что, кругами везли? Клуб находится почти за моим домом и потому я не хотела бы терять там работу, сейчас пройду дворами и через десять минут я в теплой квартире, достаю из кармана пальто рукавички, надеваю их и уже поворачиваюсь, как слышу голос отчима:
— Тебя подвезти, я на машине?
— Нет, дворами быстрее, а в эту ночь по улице гуляют только веселые люди, идти не страшно, — и делаю пару шагов, как меня осторожно берут за рукав пальто.
— Как мама, Эмилия?
— Она умерла год назад, — поворачиваюсь к отчиму, он не знал, вижу по лицу.
— Где похоронена?
— Новое кладбище вторая улица участок номер сто шесть.
— Я долго собирался, — шепчет он.
— Вы бы все равно не успели, она быстро сгорела от болезни, врачи только руками разводили.
— Может, тебе деньги нужны? — Типичная логика успешного бизнесмена.
— Мы не родственники, чтобы одалживаться, — он отпускает меня, я же прибавляю шаг, а потом перехожу на бег, холодно.
Глава 3
Месяц спустя. Эмилия.
Нам вручили конверты с последней зарплатой, завтра клуб не работает, а послезавтра приедет строительная техника и снесет здание, на его месте построят торгово-развлекательный центр, это сейчас модные здания у жителей города денег нет, но торговые центры растут как грибы после дождя.
— Что будешь делать? — Спрашивает Кирилл, выходя из клуба за мной.
— Переведусь на заочное обучение и буду искать работу на полный день.
— Тебе обязательно нужно работать?
— Я единственный кормилец в семье.
— Мы с тобой столько лет проработали вместе, а я даже не знаю, с кем ты живешь? — удивляется Кирилл.
— Мы коллеги, а не любовники и зачем бы тебе лишняя информация.
— Мой родственник сдает помещения под офисы и ему требуется обслуживающий персонал, я срочно обучаюсь на электрика и сантехника, а ты, если поторопишься, можешь рассчитывать на место уборщицы.
— Говори, куда прийти и с кем поговорить о работе?
— Вот, — Кирилл протягивает мне визитку, — если спросят, откуда узнала о работе, можешь сослаться на меня, я подтвержу.
— Спасибо, Кирилл, ты просто прекрасный человек.
— Только учти, работа большей частью ночная, уборщицы приходят после закрытия офисов.
— А в клубе мы в день работали? — улыбаюсь я.
— Я должен был предупредить, тогда до встречи, коллега.
Целую его в щеку и бегу домой. Сегодня приду рано, как-то непривычно, высплюсь, больше двух лет работала по ночам и все выходные, привыкла спать урывками, немного ночью, немножко после занятий и иногда на лекциях, если устроюсь уборщицей, буду приходить хотя бы после полуночи, а это же так много часов для сна.
* * *
По привычке тихо захожу домой, раздеваюсь и иду на кухню, живу я не одна, а с маминой двоюродной сестрой Полиной Сергеевной, женщина пенсионерка, но довольно бодрая и работящая, у неё три года назад случилось несчастье, сгорел дом в деревне. И куда было идти одинокой женщине? Она приехала к нам, мама тогда уже часто болела и была рада ей, знала, что долго не протянет, мне до последнего не говорила, не хотела расстраивать, ну а родственница вела хозяйство и присматривала за Пашкой. Паша мой брат, мама, уходя от отчима, была беременной, она опять наступила на те же грабли и не сказала биологическому отцу своего ребенка о беременности, я пыталась поговорить с ней, но мама была непреклонна, не хотела, чтобы биологический отец воспитал его таким же злым эгоистичным гавнюком как Никита. Может она и права, я не стала настаивать, это было только её решение. Поздние роды подорвали её здоровье, Пашка родился с большим весом, при родах ему вывернули бедро и ребенок месяц пролежал в больнице, потом была реабилитация, мама носилась с ним по докторам, забывая о своих болячках. Я работала на двух низкооплачиваемых работах, потому как была несовершеннолетней, а Полина Сергеевна работала в нашем доме вахтером и вела хозяйство кормить-то нас нужно. Потом все немного пришло в норму, я нашла работу в клубе, Пашка выздоровел, мама занялась своим здоровьем и вышла на работу, а Полина Сергеевна стала нянькой для малыша, она и сейчас с ним целыми днями и ночами, я, то в ВУЗе, то на работе.
— Ты чего так рано Эмилия, — Полина Сергеевна, зашла на кухню и включила светильник, — попьем чай?
— Попьем, раз уж я так рано домой пришла, клуб закрылся, я получила расчет и завтра пойду устраиваться на другую работу, надеюсь, что возьмут, и мы не будем экономить.
— Я пенсию получила, деньги пока есть, — тетя Полина наливает нам чаю.
— Мы не протянем на вашу пенсию, Пашка растет, ему надо теплую куртку покупать и ботинки, да и питаться нужно сбалансировано, — достаю из сумки конверт с деньгами, откладываю себе на проезд и кофе и протягиваю его тете. — Когда получу следующую зарплату, не знаю, нужно отложить на черный день.
— Что-то часто у нас в последние годы черные дни, — вздыхает она, — ты совсем отощала, ешь мало, спишь урывками, смотри, на тебе все вещи болтаются, да и вид усталый, замуж никто не возьмет.
— А меня и так не возьмут. Кому я с ребенком нужна? Я не дочь богатого бизнесмена таких и с пятью детьми возьмут. А я кто? Пока нищая студентка, потом неизвестно, найду ли работу по специальности или так и буду офисы убирать или подметать улицы, у меня связей нет и не предвидится из родственников только Вы, тетя, и Пашка и с работой никто не поможет.
— Все так, Эмилия, но нельзя же крест на себе ставить, стремиться нужно к лучшему, — качает головой тетя.
— А я не ставлю крест, надеюсь на лучшее, вот только реальность никуда не денешь, а она не радужная и широких перспектив не открывает, но человек всегда надеется. — Встаю и убираю кружки, — спать нужно идти, завтра с утра на работу устраиваться, потом в университет переводиться на заочное обучение, давно надо было, зачем себя мучила и время от семьи отрывала.
— Паша опять у тебя на кровати спит, я не стала его переносить, — говорит тетя.
— Прекрасно вдвоем спать веселее.
* * *
Пашка заворочался, а потом, придвинувшись ко мне, закинул на меня ногу, ему обязательно нужно, чтобы кто-то был рядом, засыпает он на своей кровати с большим медведем, встает в туалет и после ложиться ко мне на кровать, мне не жалко, кровать просторная на двоих места хватит. Пашка называет тетю Полину, мамой Полей, а меня мамой Эми, про свою настоящую маму не вспоминает, психолог сказал, что так работает психологическая защита детей. Вообще по документам Паша мой сын и до моего совершеннолетия мама была его опекуном, сейчас я его мама по всем документам, ну, подумаешь, родила в неполных семнадцать лет, такое случается. Мама узнала о своем диагнозе после родов, и за небольшую взятку в свидетельстве о рождении Пашки была вписана я, а на неё оформлено опекунство, социальным службам на все наплевать и хорошо, что у ребенка нашелся опекун, они даже не рассматривали документы, дали разрешение и сдали дело в архив. Я не поддерживала маму в её молчании. Отцу следовало сказать о ребенке, но мама настаивала, а последней просьбой было воспитать Пашку достойным мужчиной, и чтобы та семейка и близко к нему не была. Наверно, ещё и поэтому вписала в его свидетельство о рождении меня, а отчество у Пашки от мамы — Александрович, фамилия наша, ничего от той семьи в его метриках нет, вроде и не причастен он к ней.
Месяц спустя. Эмилия.
Меня взяли уборщицей, большое офисное здание недавно построенное, девять этажей кабинетов и длинные коридоры, небольшие холлы, два лифта и пожарная лестница. Я убираю шестой этаж полностью, двадцать кабинетов, небольшой холл у лифтов, коридор и два туалета. Два раза в год мытье окон, каждый день полы и вытирать пыль с мебели и подоконников, ещё нужно поливать цветы, что стоят в кадках в коридоре, раз в год обрезать их и, если потребуется, пересаживать. Есть два ковровых покрытия в кабинете начальников, которые следует пылесосить, ну и мытье кофемашины в комнате отдыха раз в месяц. Работы много, так и время не ограничено, офисы закрываются в восемнадцать ноль-ноль, мы приходим на работу в восемнадцать пятнадцать, охранники вручают нам ключи от кабинетов, переодеваемся, берем инструмент и убирай хоть до утра, никто торопить не будет. Я ещё подрабатываю в прачечной, что находиться на первом этаже с торца здания, развешиваю высушенные и отглаженные вещи на вешалки, надеваю на них специальные пакеты и перевожу прямо на вешалке в помещение для чистого белья. Ещё в мои обязанности входит ровно складывать чистое постельное белье запаковывать его в пакеты и приклеивать на них идентификационные номера. Прихожу домой рано утром, сплю немного, а потом я могу освободить тетю от забот о Пашке и нужно постепенно готовиться к сессии. Я перевелась на заочное обучение, взяла все учебные планы, литературу, задания и обязательно нужно найти время на учебу.
Сегодня, вручая ключи, охранник предупредил, что в одном кабинете задержался сотрудник, мол, увидишь, лучше ему не мешать и помыть кабинет последним. Мне без разницы, пусть работает, думаю, к полуночи он все-таки уйдет домой, и я быстро помою кабинет.
Мы с отчимом столкнулись в коридоре, я поливала цветок, он выходил из открытого кабинета, за месяц я ни разу не посмотрела на таблички с именами начальников. А зачем мне это делать? Мыть их нам не наказывали, мол, они из специального сплава сделаны и с ними нужно обходиться осторожно и специальными растворами.
— Эмилия? — удивляется он.