- Да знали мы... - замялся дед, - а кто догадывался... да только вслух об этом не говорили.
- А сейчас чего заговорили? - я рассердилась, оглядывая собравшихся сельчан.
- Дык это, не мы начали... а поведунья, что только от тебя вышла... она и сказала, что ты нас дурачишь, что прячешься от кого... а нам, эта... проблем не надобно...
- Ты, Антип, что такое говоришь? Ты себя-то слышишь? - я посмотрела на всю толпу, - гоните? Чужих наговоры слушаете, а своих дома лишаете? Молодцы, сказать нечего...
- Ты не серчай, Саята... Мы тебя любим... - смутился дед, - и помним, сколько ты для нас сделала...
- Хороша любовь, когда из дома гонит, - язвительно заметила я.
- Тык ведь это... - вновь подал голос Антип, - чужеземка же ты... а та старуха сказала, что ещё и Богам не поклоняешься... И сила твоя другая... не нашенская, значит...
- Это она из костерка моего вывела? - я горько усмехнулась, покачала головой, - Хорошо. Восемь лет назад судьба лишила меня семьи. Теперь вы лишаете меня дома, - при этих словах все деревенские опустили головы, и это не укрылось от моего взора, - Я уйду завтра с рассветом. Посмотрим, как вы без меня продержитесь.
И я захлопнула за собой дверь.
- Хотел идти со мной?
Бурый с надеждой посмотрел на меня.
- Пойдёшь. Только... имя тебе дать надобно. Нечего «Бурым» по чужим землям ходить...
***
С первыми лучами солнца в мою дверь тихонько постучали.
Я уложила последние запасы в мешок и пошла открывать Бурому. Но на пороге меня ждал не он.
- Ты куда ж это, колдовка, сына моего потащила? - прошипела мне та самая баба, что вчера из толпы кричала.
- Где Бурый?
- Не твоё то дело! - завизжала баба, - я ж тебя на костре сожгу, за похищение детей!
Вот это я не люблю!
Совсем!
А потому, не слишком вежливо оттолкнув её со своего пути, я вышла во двор.
- Я могу сама его найти. Или ты мне его приведёшь, - сухо сказала ей.
- Так и привела я его тебе! Ага! Будешь на костре гореть...
- Умолкни, - велела, и баба тут же замолчала, - молчать до вечера будешь, раз ума нет.
А сама поднесла руки к груди.
- Где ты, Михаюшка, откликнись на зов, - я вытянула руки перед собой, ладонями к солнцу.
Баба что-то пыталась кричать, да не выходило у неё - губы словно слиплись.
А нечего было меня злить! Я, может, и не Жрица, но силой владею и оскорблений в свой адрес не потерплю.
Женщина без сил упала на землю, не сумев справиться с моим наговором, а я пошла в сторону её дома - туда звало меня сердце.
Когда зашла внутрь, сразу спустилась в подвал и открыла дверь чулана.
- Выходи, - велела.
- Саята! - мальчуган выпрыгнул на воздух и широко вдохнул грудью, - говорил ведь, что там стухло что, - он кивнул на место своего заточения, - не слушали... как ты меня нашла?
- То, что я действительно не являюсь Жрицей, не значит, что я силы не имею, - грубо ответила ему и зашагала прочь.
Это что ж теперь - заново всем доказывать, кто я и что из себя представляю? Раз меня совсем перестали воспринимать всерьёз!
- Нет, ты настоящая Жрица, - Бурый, который отныне был наречён Михаем, догнал меня и взял за руку, - я точно знаю.
- Откуда? - я усмехнулась.
- Мне та поведунья сказала, - ответил Михай. А я недоверчиво посмотрела на паренька, - да-да, она сказала, что ты себя Жрицей никогда и не думала звать, но тот, кому ты служила здесь восемь лет, так не считает.
- Так и сказала? - я всерьёз удивилась, - а что ж тогда на меня всю деревню натравила?
- Так она сказала, что если ты чего не понимаешь, то от одного знания того, что так есть, толку будет мало, - повторил Михай явно тщательно заученную фразу. - И это она только мне сказала, потому что знала, что я уходить хочу...
Да, я уже догадалась, кем приходится та склочная баба юному следопыту.
- А вот и мать твоя, - кивнула на сидящую на земле женщину.
- Не мама, мачеха, - поморщился Михай, - хотел ведь по-доброму с ней. Проститься зашёл, а она меня в чулане заперла.
- И ты от неё отбрыкаться не смог? - я недоверчиво покачала головой.
Деревенских ведь совсем не боится!
- Так она ж меня обманом. Мол, на дорожку что-то из чулана достать хотела, и меня послала - а я и поверил. А как заперла, так орать стала, что я испугался - весь дом разбудит!
- А отцу почему не сказал, что уходишь?
- А зачем он на ней женился? - Михай молча прошёл мимо сидевшей на земле мачехи, проводившей его растерянными глазами, - она ж в дом одну ругань принесла. А всего-то три месяца, как мамка... - он отвернулся и умолк.
- Ну, ладно-ладно, - я приобняла мальчишку. А сама понять не могла - зачем беру его с собой, зачем утешаю? Но судьбе решила не противиться. Не в этот раз, - будет тебе. Она, видишь, семью сохранить хотела. Тебя в доме оставить. Просто делала это не так, как мать делать должна. Ты подожди, я потолкую с ней... да где ж твоя ноша? Ты что, с пустыми руками уходить собрался?
- Нет, - мальчуган гордо выпятил грудь, - у меня всё со вчерашнего вечера за твоим Храмом припрятано!
- Не мой этот Храм, - я невесело покачала головой.
- А поведунья иначе считает, - пожал плечами Михай, и побежал за своим мешком.
Я тем временем подошла к женщине. Нельзя её так оставлять.
- Поднимись, - велела. Женщина встала на ноги, - отпусти мальчишку. Теперь у него свой путь. На меня зла не держи. Будь мужу своему хорошей женой, в жизни опорой. Вижу я - зла в тебе мало, да кротости и воспитания не хватает. Иди с Богом... каков он ни есть, - добавила тихо, когда женщина отдалилась от меня на расстояние, не доступное уху.
- Что ты ей сказала? - спросил Михай.
Мы покинули деревушку и шли по просёлочной дороге.
- Кому?
- Мачехе моей! Она ж такая...
- Грубая? - я улыбнулась.
- Тёмная, - ответил Михай, - я даже испугался за тебя, что она... - он замолчал, а я мысленно улыбнулась - надо же, какой заботливый! - А она даже не двинулась. Как вкопанная стояла!
- Ну, скажем, помогла я ей гармонию обрести, - усмехнулась я.
- Гар... - что? - переспросил Михай.
М-да... познавательным же окажется наше путешествие для юного следопыта!
Он ведь так и не понял, с кем его судьба связала. И не скоро поймёт.
- Но кто ж у них теперь... - начала, было, я. Затем замолчала и некоторое время шла в раздумьях.
- Главный кто? Староста, конечно, - закончил за меня следопыт, - Дед Антип, он и есть.
Я кивнула. Помолчала. Потом внимательно на мальчугана посмотрела.
- А дедом его зовёшь почему? Оттого что старый он, или...
- Так дед он мне, - пожал плечами Михай.
- Ох! Не хватало ещё с собой внука старосты таскать! Ты ж вроде один в семье сын?
- Один. И шесть сестёр у меня.
- Так вот чего мачеха так тебя отпускать не хотела... - я покачала головой, - ей-то какой позор будет!
- Саята, - Михай отпустил голову, - не гони меня. Знаю я, какое мне будущее уготовано, не хочу его. Сам хочу в жизни чего-то добиться, а не на готовые борщи прийти.
- Ты кому чего доказывать собрался? - я даже рассердилась, но быстро успокоилась - теперь уж назад пути нет, - Ладно... Дело твое, ты только место своё помни, пока со мной идёшь! Вперёд меня ни одного шагу!
- Я тебе пригожусь! Я много чего умею! - обрадовался Михай, - И ради тебя на многое пойду!
Глаза его загорелись, а я обречённо вздохнула - свалился на мою голову! Защитник!
- К тому же ты мне имя дала, так что теперь ты сестра моя, наречённая!
Да, его энтузиазму только дивиться могла!
- Как Жрица, я могла тебе имя дать. Да ты и сам теперь знаешь, что не имела я на то права...
- Раз дала, значит, имела, - отрезал Михай, обретая почву под ногами, - и если хотим до темноты сквозь лес пробраться, - то двигаться надо, а не разговоры вести...
К ночи мы выбрались на поляну и я, как есть, на землю упала.
- Ой, Земля-матушка, родная, дай мне сил, - зашептала.
Михай усмехнулся.
Да, мы - неженки! А кому что не нравится - пусть идёт и хворосту для костра набирает!
Так ему и заявила, на что получила ещё одну ухмылочку, и возможность наблюдать полную сил и энергии проходку в сторону леса.
Ну, ничего - мы сейчас удивим!
- Вот здесь для кострища место подходящее, - крикнул Михай в сторону того места, где я лежала.
- Нет, там нельзя, - покачала головой я, неожиданно появляясь у него за спиной, - там травка свежая скоро пробьётся, а вот здесь земля мёртвая, - я взяла у Михая хворост и с преувеличенным энтузиазмом начала заниматься костром, - не нужно без причины жизнь губить.
- Как же ты?... - тот только рот раскрыл, - только на траве лежала, без чувств, а теперь...
- Так земля мне силы дала - не зря ж я просила, - я широко улыбнулась и подмигнула.
- Так только Жрицы могут...
- Так все могут, кто знает, - отрезала я, - ты разжигать умеешь?
Михай огляделся в поисках камней.
- Так, не надо, я сама, - я приложила к кострищу руки и через пару мгновений под ними затрещал хворост.
- Как же ты? А вчера зачем меня у костра поставила? Создавала видимость своей зависимости от нас, сельчан? - Михай отвернулся, сложив руки на груди.
- Мне для того рукой прикоснуться надо, - я подкинула бересты в костёр, машинально растирая раскрасневшийся палец, с которого искра в костерок слетела. Создавать импульс получалось редко, потому сейчас я собой безумно гордилась!
- Но, когда ты стену огнём сотворила... ты ж не касалась! - удивился следопыт.
- Одно дело - управлять, а другое - создавать, - назидательно сказала я. - Ты попробуй, зажги новое солнце! Легче от старого тучу отодвинуть...
- А ты создавать, значит, не умеешь? - Михай нахмурился и уселся на траву. А я пожала плечами.
- Сама не знаю - что умею, а чего не умею. Самоучка я. А там, где выучиться могла, один пепел теперь лежит.
- Но ты у нас в деревне лет восемь... я тебя с детства помню. Как появилась, так и Жрицей стала.
- Да, мне тогда и шестнадцати не было, - я тоже присела около костра и начала грибы на палочке поджаривать, - сперва пожалели меня, а потом и уважать стали, когда силу в себе почувствовала. Они думали, что мне Род благоволит. Слушались.
- Но ты, кажется, не одна пришла. Тогда с тобой ещё кто-то был - я его не запомнил.
Я кивнула. Смотрела на костёр и старалась не думать...
- Да. Был у меня спутник. Ярославом звали.
- И что с ним? Где ж он теперь?
- У Кнесинки в охране служит. В Стольном Граде. Туда мы и путь держим.
Ярослав.
Я часто представляла нашу с ним встречу. Мечтала, что он увидит меня, распахнёт объятия, прижмёт к себе изо всех сил...
Но я не была глупой.
И характер его хорошо знала - не распахнёт и не прижмёт. Слава Богу - если устроиться поможет. Хотя бы в память о прошлом...
Я покачала головой и прикрыла глаза.Что ушло - того уж не вернуть.
Глава 3. Два дня и три ночи. Малые холмы.
***
Была тёплая ночь. Комары почти не надоедали. Ужин был сытным, а сон - крепким. Саята заснула, свернувшись клубком у самого костра, - огонь её не трогал, даже когда ветер вплетал искры в её волосы. Михай сидел чуть поодаль. Ему не спалось. Весь вечер он хотел поведать названой сестре о том, что мучило его уже третий месяц, и что, в конце концов, погнало из дома, - да так и не смог. И теперь только грустно смотрел на звёзды. Потому что знал, что вон из того облака - очень скоро - выберется луна...
***
Я проснулась от острого чувства опасности. Михая нигде не было.
«Михай» - позвала его мысленно.
Тишина.
«Михай, где ты?»
Вновь тишина.
Я беззвучно поднялась на ноги, - даже опытный слухач, и тот бы не заметил, - и отошла к деревьям, чтобы объять взором всю поляну.
Никого.
Я вновь позвала следопыта, и вновь никто не откликнулся. Небо затянуло тучами, и, какая бы то ни было видимость, окончательно сошла на нет.
Но не сошло на нет острое чувство беды.
А ещё я кожей ощущала чьё-то ровное дыхание... дыхание того, кто затаился где-то среди деревьев...
Я подняла руки к звёздам и, прикусив губу, погнала тучи прочь. Идти против природы всегда чревато - но мне был необходим свет.
И вот звёзды вновь осветили деревья, кусты, кострище, а вскоре и всю поляну... и гостя ночного, что посреди той поляны стоял...
Я сделала два осторожных шажка назад.
«Прочь!» - погнала его.
Огромный медведь грузно упал на передние лапы и издал угрожающий рык.
Я кинула взгляд на костёр. Угли почти все догорели, но где-то внутри - я это чувствовала, - тлела осинка.
Я сделала шажок в сторону. Потом ещё один. Медведь вновь угрожающе зарычал.
Я присмотрелась к нему - нет, он явно был голоден, а значит Михай жив. Я вздохнула с облегчением.
«Появится утром - шкуру спущу!» - пообещала сама себе и взметнула огонь прямо в звериную морду. Поляну сотряс громоподобный рёв. А я сжала уши руками и припала к земле. Медведь умчался в лес, пытаясь ветром сдуть пламя, да оно только сильнее по шкуре расходилось.
Я же, стоя на коленях и опираясь о землю руками, пыталась прощупать лес и отыскать мальчишку, но сил совсем не осталось.
- На сегодняшний день - довольно, - прошептала едва слышно и упала на траву...
Проснулась, когда солнце уже во всю жгло свежую летную траву. Голову напекло, и та нещадно болела.
Я привстала с земли, покачиваясь, да тут же вскочила на обе ноги - Михай лежал на другом конце поляны и тихо постанывал!
- Михай! Ты где был? Что с тобой? - я перевернула его к себе лицом и отшатнулась.
Лицо мальчика было в ожогах. Бровей не было. Один глаз заплыл.
- Так... - я мигом нарвала вокруг себя подорожника, - я, конечно, не лекарка...
Я приложила траву к ожогам и придавила пальцами к лицу - Михай скорчился от боли, зато и опухоль уменьшаться стала.
А я пошатнулась, потому что силу сейчас отдавала не накопленную, а свою.
- Ты сильная, - прошептал Михай.
- Сила - это умение собрать энергию вокруг себя и своей сделать. А я сейчас и того не могу ... - я устало осела на траву, - И давно ты перевёртыш?
Михай побледнел.
- Последнюю четверть года от полнолуния прячусь...
- И что делать собираешься?
- Я навредить кому могу, - Михай отвернулся от меня, - не умею бороться с силой этой. От того и ушёл из дому.
- Умеешь - не умеешь, а научишься, - я медленно поднялась на ноги, глядя как братец мой названный всё больше уходит в себя из-за чувства вины, - спутник ты действительно полезный, если с силой своей совладаешь.
- Значит, ты меня не гонишь? - не поверил Михай.
- Что ж я, дурная, что ли, в деревню медведя - перевёртыша подкидывать? - искренне удивилась я, - моя теперь забота - зверя твоего приручать.
- Спасибо тебе, - благодарил ошалевший Михай, - я-то думал, ты меня на первом повороте домой отошлёшь... или того хуже...
- Того хуже сейчас на твоём лице отпечаталось, - остановила его, взваливая оба мешка себе на плечо, - зато будешь знать, как в следующий раз чего утаивать. Идти-то можешь?
- Могу...
- Ну, раз можешь, так поднимайся!
Шли молча. Михай и дышал-то кое-как, да видно не мог не спросить:
- А ты как же со мною справилась?
Я отмахнулась от него, стараясь не пыхтеть под тяжестью двух мешков. И угораздило же!
- Тебе повезло, что я не могу жизнь чужую забрать, да всех живых тварей оберегаю. Обернись ты нечистью какой - со мной бы уже не разговаривал.
- А ругать почему не стала? - не унимался Михай.
- Так какой толк такого болезного отчитывать? Тебя твоя немощность быстрее научит, чем целый день разговоров со мной. А кроме того - вижу, что не прост ты. Сила в тебе странная, нездешняя.