Сойлинка стремительно перевернулась, откатилась и уставилась на него.
— Все… — С трудом проговорил Армон. Почесал за ухом, выбивая из шерсти сухие веточки. Дубовый лист упал на нос, и рихиор чихнул. Сойлин смотрела на него огромными голубыми глазищами.
— Это… — она сглотнула. — Ты лечил меня?
Рихиор кивнул. Говорить в этой форме было слишком трудно, почти невозможно. Даже короткие слова выходили похожими на рычание.
— Это я в елки упала, — тихо сказала Сойлинка, косясь на тела крылатых, что лежали у воды. — Крыло у меня слабое. Левое. Поэтому я иногда падаю.
Армон все-таки изменился, потому что просто яростно смотреть ему показалось недостаточным.
— Еще раз так сделаешь, я тебя запру в доме, — рыкнул он и, подумав, добавил: — И к кровати привяжу. Поняла?
— Я же помогла! — возмутилась девушка, вскакивая. — От той травы можно умереть, если надышаться дымом!
— Ты меня слышала? — рявкнул Армон, нависнув над девушкой. — Еще раз высунешься во время атаки — привяжу. Ясно тебе?
— Ты не имеешь права мною командовать! — она уперла руки в бока. — И вообще… Я хотела как лучше!
— Я от твоего «лучше» чуть не поседел! — зарычал Армон. — Твое счастье, что эти твари решили взять тебя живой, видимо, чтобы позабавиться! Еще раз так сделаешь, я за себя не ручаюсь! И лучше тебе поверить мне на слово!
— Знаешь что! Ты мне браслет не надевал, чтобы командовать! — взвилась девушка.
— Значит, надену! — заорал Армон.
Сойлин вдруг обиженно скривилась, развернулась и пошагала прочь, к деревьям. Армон озадаченно посмотрел ей вслед, вздохнул и догнал одним прыжком. Рывком прижал к себе.
— Прости. Я испугался. Просто ужасно испугался, что с тобой что-то случится. Не делай так больше, хорошо?
Он подхватил ее, поднял, прижимая к себе и утыкаясь носом девушке в шею. С наслаждением втянул ее запах, ощущая, как отпускает страх, как исчезает жуткая пружина, что дрожала внутри него, грозя спустить зверя. Теперь, когда Сойлинка была в его руках — живая, теплая, нежная, Армон вновь мог дышать почти спокойно. Хотя нет. Ее близость и страх потерять рождали другие эмоции и желания. Он нашел ее губы, впился сильно, желая почувствовать ее вкус, еще раз убедиться, что с ней ничего не случилось… И оторвался почти сразу, изумленный силой мгновенно вспыхнувшего желания.
Вот же Бездна…
— Надо забрать оружие, — не глядя на девушку, сказал Армон. Отвернулся стремительно и шагнул к сбитым крылатым. — Кстати, тебе доводилось кататься на оборотне? В небо пока не поднимайся, слишком опасно. И с вашим поселение пора разобраться, не позволю всяким стервятникам нападать на место, где я живу. Сейчас вернусь, жди тут.
Бросил быстрый взгляд через плечо. Сойлин стояла под деревом и смотрела на него задумчивым взглядом. На щеках нежно розовел румянец.
* * *— Есть кто живой? — крикнул я, осматриваясь.
Сегодня Изнанка была на удивление тиха. Ни демонов, ни других гадких монстров. Я зажег на всякий случай файер, подкинул его на ладони. Посмотрел в сторону дерева, через которое, помнится, возвращался в наш бренный мир. Но… но не стал торопиться. Странно, но это перемещение на Изнанку меня почти… обрадовало?
Я мотнул головой. Ладно, со своими непонятными эмоциями разберусь позже, пока неплохо бы разведать обстановку. Решительно шагнул в сторону снежной круговерти, подкидывая на руке файер. Но стоило ступить за полосу снега, как метель прекратилась. Буран раздвинулся в разные стороны, образуя полосу шириной в десяток локтей, убегающую вперед. Я хмыкнул. Занятно…
Ступил на эту странную тропинку, размышляя, а не лезу ли я самолично в пасть к демонам? Но даже если и так, мне хотелось хоть что-то понять, надоело перемещаться сюда, словно новорожденный котенок, без малейшего осознания, что происходит.
— Эй, есть кто?
Голос ударился о снежные стены и вернулся ко мне эхом. Ответа не последовало. По дорожке я дошел до следующей площадки, похожей на первую, но имеющей одно существенное отличие. С нее был виден город. Стена снега сомкнулась за моей спиной, стоило ступить на скалистый выступ, снова завертелась снежная круговерть, отрезая мне путь к раздвоенному дереву. Но о нем я пока не думал, рассматривая пейзаж в долине.
— Да чтоб я сдох… — выдохнул, не веря своим глазам. Город. Огромный, удивительный, оживленный. Я видел высокие, вытянутые к звездам здания, соединенные открытыми галереями. Сады на крышах, с цветущими ярко-синими деревьями. Огненную реку, что разделяла город на две части и внутри которой багровела красно-черная лава. Каменных драконов, охраняющих башни и простирающих гигантские крылья над городом.
Две тени возникли неожиданно и совершенно беззвучно. Материализовались в нескольких шагах от меня и застыли, склонив рогатые головы с удлиненными красными глазами. Я сжал ладонь. Да уж, любопытство Лекса сгубило. Демоны. А я надеялся уйти незаметно. Не вышло.
Файер лизнул ладони, я прищурился, раздумывая, в какую сторону кидать. Демоны не двигались, лишь принюхивались, глядя на меня немигающим алым взглядом. На людей они смахивали мало — четыре руки, хвосты, рога, вместо носа — щели. Одежды на них не было, тела покрывала черно-серая шерсть.
— Да вы красотки, — хмыкнул я, упираясь спиной в снежную стену. — Кого поцеловать первой, девочки?
Демоны переглянулись. На жутких мордах мелькнуло недоумение. Тот, что был слева, мотнул головой и шагнул ко мне.
— Мы. Рады. Приветствовать. Вас, — с длинными паузами выдал он. — Мы чувствуем. Вас. Мы проводим.
— Не понял? — изумился я. У меня начались слуховые галлюцинации? Погасил файер и прочистил ухо. Демоны не двигались и ждали, повернув ко мне все восемь ладоней, словно демонстрируя отсутствие оружия.
— Мы. Чувствуем вас. Кровь. Мы проводим. — С трудом повторил демон. Длинный раздвоенный язык мелькнул между губ. В алых глазах застыло беспокойство.
— Куда проводите? — Я незаметно пощупал ледяную стену за спиной. Удивительно, но демоны не проявляли ни агрессии, ни недовольства. Они просто ждали на краю площадки.
— Город. — Выдавило чудовище.
— Проводите меня в город? Там жрать будете? Это чтобы на себе мою тушку не тащить? — усмехнулся я. — Очень ловко придумано — еда сама приходит к повару!
Демоны снова переглянулись.
— Не надо есть. — Терпеливо протянул правый. Его голос был еще ниже, рычащие и шипящие звуки дополняли каждую букву, делая понимание его слов почти невозможным. — Надо проводить. Кровь. Высшего. Чуем.
— Где? — не понял я.
Демон ткнул в меня указательным пальцем четырех рук.
— Во мне? — Бездна, ущипните меня кто-нибудь. Я брежу. — Во мне кровь какого-то там вашего высшего? Вы это имеете в виду?
Чудовища кивнули.
— Чуем. Проводим. Туда. — Демон показал на город.
— Гнилье смрадное, — протянул я, опешив. Даже мое красноречие, кажется, отказало в этот момент. — То есть жрать меня вы не станете?
Чудовища как-то странно задергались, хрюкая. Да уж, смеются они так, что от страха можно ноги протянуть и самолично в гроб уложиться. Надо бы сказать им, чтобы не повторяли этот трюк при людях.
Задумался. Правда, особого выбора у меня, похоже, не было.
— Ну ладно, уговорили. Посмотрю ваш городишко. Надеюсь, девочки у вас красивее окажутся. Ну, и как мы будем спускаться?
— Мост, — пояснил демон, явно обрадовавшись. — Воздух. Дорога.
И шагнул с обрыва. Я вытянул шею. И снова пробормотал что-то ругательное. Демон стоял на почти прозрачном мосту, его очертания лишь слабо мерцали над пропастью, преломляя лучи красного светила.
— Ну вы даете… — буркнул я, пытаясь думать. Так, жрать меня прямо здесь демоны не станут и пока ведут себя вполне пристойно. Однако топать с ними неизвестно куда мне как-то не хотелось. Кто их знает, этих красноглазых. Указал ладонью на воздушный мост, изобразил любезную улыбку. — Только после вас.
Демоны в очередной раз обменялись взглядами, второй шагнул в пропасть, а я развернулся и швырнул в ледяную стену файер. Льдина оплавилась, и я рванул к ней, врезался плечом, надеясь открыть вход на заветную тропинку. Грудь обожгло болью, и, взвыв, я заметил, как вспыхнул камень в моем амулете ловца. И еще увидел изумление и недовольство в красных демонских глазах, возвращаясь в наш мир.
* * *Прийти в себя я не успел, потому что на меня накинулось что-то безумное и растрепанное. Принялось ощупывать, трогать, дергать, и я взвыл, отпихивая от себя ЭТО.
— Лекс! — забормотало это что-то голосом Одри. — Лекс, Лекс, Лекс…
Я попытался сориентироваться. Судя по всему, лежу на земле, ничего не сломано, внутри бьется сила, как было каждый раз после возвращения с Изнанки. И Одри продолжает ощупывать мое тело, пытаясь найти в нем повреждения.
— О, Богиня, — всхлипнула девушка. — Лекс! Ты жив!
Она склонилась надо мной, тронула кончиками пальцев лицо. Не выдержал и открыл глаза, уставившись на Одри. Бледные щеки, совершенно растрепанные косы и проклятые искусанные губы. Положил ладонь ей на затылок и притянул к себе, прижимаясь к этим губам, втягивая в рот нижнюю. Желание взорвалось в паху мгновенно, вышибая все мысли из головы. Она не пыталась сопротивляться, впрочем, сейчас это было бы бесполезно. Перевернулся, подминая Одри под себя, жадно целуя, впиваясь пальцами ей в бедра. Хотелось большего. Добраться до тела, до кожи, снова почувствовать ее вкус. Я сжимал в кулаке ее растрепанные косы и лихорадочно трогал языком и ладонью, почти задыхаясь от желания большего… Меня словно накрыло волной какой-то запредельной страсти, так что стало плевать на то, где я. Главное — с кем. Прижал ее к земле, придавил собой, забыв, что ей может быть тяжело. Опасаясь, что сбежит. Не давая сбежать. Мне нужно больше… Еще немного, совсем немного, чтобы почувствовать ее. Снова. Хоть ненадолго.
— Лекс…
Ее хриплый стон еле слышен, но он взрывает мой разум и полностью отключает все человеческое, оставляя лишь потребность быть с ней. Проклятая, проклятая Одри, что действует на меня, как дурман, как магнит на железную стружку. Отказаться не могу и простить не могу…
И хочу так, что сейчас сдохну, если не возьму…
Посторонний звук уловил лишь на уровне инстинктов и навыков, что не отключались даже во сне. Перевернулся одним движением, загораживая собой девушку, швырнул файер. От злости, что помешали, а не пытаясь убить. Харт отпрыгнул, посмотрел на пылающий куст, откашлялся.
— Вижу, наша пропажа нашлась. И даже вполне… живой и невредимый. Расскажешь, где тебя носило три дня, Раут?
Я недовольно отпустил Одри, та отползла, глядя на меня дикими глазами.
— Харт, сделай одолжение — исчезни. — На ловца я даже не обернулся, не спуская тяжелого, голодного взгляда с девушки.
— Не могу. — Харт подошел ближе и заорал. — Раз ты жив, Раут, то подними свой зад и помоги мне отогнать серых тварей! А выяснять отношения продолжите потом, договорились?
— Что? — я изумленно оглянулся, вскакивая. Вот Бездна! Мы сидели внутри защитного купола, а снаружи бились оскаленные морды. Ник и Здоровяк были там же — у края мерцающей стены, вливая в нее свою силу. Дальше, у черных камней, застыла Лира, швыряя в серые тени куски льда. И рядом — Ланта, что шептала девушке какие-то слова, направляя. Я моргнул. Кажется, я многое пропустил. Поднялся, расставил ноги, раскрыл ладони.
— Харт! — окликнул ловца. С его бледного лба катились капли пота, губы посинели. — На счет три убирай защиту.
— Сдурел? — прохрипел он.
— Выполнять! — рявкнул я. — Раз, два…
Купол схлопнулся и исчез, серые монстры взвыли и одной живой массой тел, клыков и когтей ринулись на нас.
— Три, — закончил я. Белое пламя стекло с ладоней и помчалось навстречу тварям, сметая все на своем пути и оставляя черную выжженную землю. Через три минуты все было кончено, над лесом повисла неестественная тишина. Ни звуков птиц, ни шуршания мышей в норах, ни ветра, гуляющего в зарослях.
Лишь взгляды друзей, что смотрели на меня с немым ужасом, словно чудовищем здесь был я.
ГЛАВА 17
Первым «отмер» Здоровяк, уронил уже ненужный клинок, выдохнул.
— Лекс? Это ты? — неуверенно пробубнил он.
— Нет, принцесса Сильвия, — хмыкнул я. — Что у вас тут произошло?
Впрочем, что — я и сам понял. Пейзаж был прежним, похоже, «друзья» ожидали здесь моего возвращения, боясь уходить далеко. Какая похвальная преданность! Я почти проникся.
Харт присел, тронул пальцем пепел на выжженной земле. Перевел взгляд на меня.
— Раут, ты кто такой? — мрачно поинтересовался он.
Я хотел по обыкновению съязвить, что поганый чернокнижник, но осекся. Последний визит на Изнанку заставил и меня об этом задуматься. Крепко так, основательно. Но все эти мысли я решил оставить на потом, пока у меня были другие чувства и желания. И крепко схватив Одри за руку, я потащил ее в сторону, бросив через плечо совершенно шокированным спутникам:
— Пожрать приготовьте, вернусь голодным. И постарайтесь не вляпаться в новые неприятности, пока меня нет.
— Ты куда? — изумился Ник. — То есть… вы куда?
Я не ответил, даже не оглянулся. Одри попыталась вырваться, но я не обратил внимания. Остановить меня сейчас не смогло бы и новое нашествие серых тварей.
Сухое укрытие за мшистыми валунами, усыпанное сосновыми иглами и листвой, показалось мне вполне подходящим и удобным. Правда, я отметил это лишь краем сознания, мне действительно стало наплевать на все. Кроме желания, что меня сжигало.
Развернул Одри и сразу впечатал в свое тело, торопливо дергая подол ее платья. Она ахнула и вырвалась, прижалась спиной к камню.
— Лекс! Нет…
— Да.
— Я не хочу! — она сжала свои тонкие ладони, испуганно глядя на меня.
— Правда?
Дернул ее на себя, прижал спиной к груди, обхватил левой рукой поперек живота, чтобы не вырывалась. Злость сплелась внутри с желанием, так болезненно…
— Не хочешь? — резко задрал ей подол, коснулся кончиками пальцев кожи бедра. И замер, вслушиваясь в ее учащенное дыхание. Проложил дорожку поцелуев от ее щеки до уха, прикусил зубами мочку. Слегка. Изо всех сил сдерживая себя. — Не хочешь, Одри? — моим голосом можно умертвий пугать. Хриплый, надсадный. — Проверим? Если я сейчас прикоснусь к тебе… и ты будешь сухой, то готов выполнить любое твое желание. — Снова прикусил ей мочку, потому что мне до боли нужен был хоть какой-то контакт. Хоть малейший. — Поиграем, детка? Хочешь получить раба в моем лице? На целый день. На несколько дней. Или навсегда? Ты сможешь мне приказать, что угодно, Одри… И я сделаю. Все, что захочешь — сделаю… — провел языком по ее скуле. Она рвано вздохнула, а я втянул с хрипом воздух. Грязная игра, но честно я не умею. И моя инкубская суть слишком громко орала о том, что я не проиграю… Я чувствовал Одри. Ловил признаки ее паники, страха, возбуждения… Нет. Я не проиграю.
— Так как, детка? Проверим, насколько ты не хочешь? — пальцы поглаживают теплую кожу ее ноги, так близко от батиста нательного белья. Почти задевая нежное кружево оборок.
— Не смей!
— Почему? — еще одно касание языком. Бездна, какая у нее кожа… Нежная, теплая, чуть-чуть соленая. У меня сносит крышу от ощущения, от предвкушения. — Ты ведь ничем не рискуешь, детка. Если ты не хочешь, я тебя не трону. Даже не прикоснусь больше. А ты получишь надо мной власть… а вот если ты хочешь и врешь мне, то я накажу тебя, Одри. И обещаю, нам обоим это понравится…
— Нет… — она дрожала. Я наслаждался. Этой дрожью и ее слабостью. Если бы Одри знала, что делает со мной этой своей женской слабостью, она бы смеялась. Но я не скажу ей, конечно.
— Нет? Отчего же?
Дохлые горгульи, о чем я вообще говорю???
— Не трогай меня… Я не могу! Мы не должны… Бездна тебя сожри, Лекс! У тебя ведь невеста!
— Да плевать мне, — честно признался я. И отодвинул кружево ее белья. С губ сорвался стон, а я просто… сорвался. Не было сил ждать, не было сил сдерживаться. Потянул ее растрепанные косы, заставляя откинуться мне на грудь, заставляя подставить губы. И впился в них с жадностью и одержимостью умирающего. Примерно так я себя и чувствовал рядом с ней, проклятая Одри, с ее проклятыми губами, стонами, слабостью… Пальцы коснулись теплого местечка между ее ног.