— Ну, раз ты присвоил мою невесту, то можно считать, мы квиты, — бросил Армон и пошел к пятнистым. Я хмыкнул ему вслед. А потом все-таки рассмеялся.
Но рихиор меня уже не слушал, он в прыжке сменил ипостась и зарычал. Утробный, дикий, леденящий кровь звук ураганом пронесся над холмами, ударил в стену города и отразился эхом. Нет, не эхом — хором ответных голосов, рева, рыка, хрипа! Звериная волна вышла из берегов зеленых трав и покатилась, понеслась к каменным стенам.
— Вперед! — я не понял, что сам выкрикнул это, лишь побежал, на ходу зажигая файеры и швыряя их в преграду. На шпиле тревожно засвистел рожок, и сверху на нас полился град стрел и болтов.
— Я закрыл! — крикнул Харт. Я не стал оборачиваться на него, молча оценив силу его магического «щита», от которого отскакивали снаряды. Я сосредоточился, выбрал точку на стене и швырнул аркан разрушения. Преграда дрогнула, пошла мелкой тряской и взорвалась острыми осколками. Вновь образовавшуюся дыру поприветствовали яростным ревом нападающих и встревоженным стоном обороняющихся.
Мы ринулись сквозь нее, обжигаясь об оплавленные края. За стеной уже щетинились пиками стражи, и новый файер я кинул, даже не целясь. Сзади выкрикнул заклинание Харт, и земля вздыбилась. Черная башня, что находилась слева, подпрыгнула, как резиновая, и начала заваливаться в сторону защитников города. Зависла на миг, а потом рухнула, придавив тех, кто не успел отбежать, и внеся в стройные оборонительные ряды сумятицу, панику и груду обломков. Дальше я куда-то бежал, швырял арканы, зажигая все руны подряд, плевался и кидался огнем, отражая атаки крылатых.
— Лекс, ты горишь! — заорал Харт, вертя своим клинком со скоростью спятившей ветряной мельницы.
— Что? — на меня напирали сразу трое, причем один — с воздуха, так что я был слегка не расположен к беседе.
— Ты горишь!!!
Бросил быстрый взгляд на свои ноги. Что за смрадный труп? Я действительно пылал! Словно факел. Но не чувствовал этого. Так вот почему крылатые не подходили близко, а лишь пытались достать меня клинками и болтами! Но размышлять было некогда, к тому же я счел факт своего возгорания весьма своевременным и полезным. И лишь заорал, направляя огненную волну вперед и сметая ею противников. Красная лава текла с моих пальцев, расплавляя камень мостовой, а я шел вперед, видя ужас в глазах крылатых и даже пятнистых, что ненароком попадались на пути. Когда один из стражей при моем приближении кинул меч, сложил крылья и упал на колени, глядя на меня со священным ужасом, я пнул его и, перешагнув, пошел дальше. За мной шла когтисто-зубастая стая, и она рвала и рычала, растекаясь по улицам Города.
Защитников Эльхаона оказалось не так уж и много. Да, крылатые были гораздо лучше вооружены, но мы давили их силой и яростью. Воины, привыкшие к почти безнаказанным нападениям на кошек, не ожидали ни такого численного превосходства, ни такой мощной атаки. Зато пятнистые вспомнили все набеги своих врагов и теперь рвали их с лютой беспощадностью.
— Нам туда! — голос Харта прорвался сквозь общую какофонию и невообразимый шум, состоящий из лязгания гарут, воплей боли, ругани, скрежета когтей и звериного рычания. Я повернул голову, откидывая косматого мужика в кожаной кирасе, что пытался воткнуть в мой бок парочку ножей. Помимо крылатых в городе были и обычные люди, вероятно, те самые каторжники и приговоренные, которых отправляли в Пустошь на протяжении многих лет. Их отряды встретили нас ближе к центральной площади, куда мы и пробивались. Отряды закрывали высокое сооружение — куб из красного камня. Изнутри лился свет — мертвый, синий, бросающий на брусчатку и людей призрачные блики. Небо над кубом алело всеми оттенками красного, и сочетание этих двух цветов вызывало желание заорать и закрыть глаза, чтобы не видеть этого жуткого смешения красок!
— Сойлин внутри! Я чувствую ее запах! — зарычал Армон. Его вой вновь ударился о стены, и звериная армия, взбесившись, штормом понеслась к кубу.
— Хаантасор! — резкий голос разнесся над площадью, я вздрогнул.
— Назад! — заорал, но было поздно. Заклятие тлена уже коснулось первых рядов, и звери взвыли, ощущая, как рассыпаются их тела, на глазах превращаясь в пепел. Лапы, грудь, покрытая шерстью голова… Ужасающее зрелище.
— Назад, Армон! — я орал, накрывая его защитным куполом, потому что этот смельчак, как обычно, лез впереди всех.
Рихиор огрызнулся и завыл, видя рассыпающихся соратников, но я вздохнул свободнее, поняв, что успел закрыть его. Он мне еще пригодится во плоти…
Мы отступили, пытаясь перегруппироваться.
— Где маг? — я вертел головой, надеясь увидеть того, кто послал заклятие. И голос… Гнилые потроха! Он был мне знаком.
— Скрыт пологом невидимости, — захрипел рядом Харт. Его лоб покрывала испарина, клинок и одежда забрызганы кровью, не понятно — его или чужой. Похоже, принцу изрядно досталось, на лице — рваная борозда.
— Прикрой меня! — резко бросил я, кидаясь в гущу рычащих зверей.
— Лекс! Стой!
Я не обратил внимания, пробиваясь вперед. Надо убрать мага, иначе он уничтожит нас всех. Еще парочка таких заклятий, и от наступающей армии Пустоши останутся лишь клыки да когти — сувенирами на брусчатке.
Пробился к краю, внимательно осмотрел площадь. Сине-красные всполохи сильно мешали, пространство плыло и искажалось, словно сама ткань реальности вибрировала от того, что происходило за стенами этого странного куба. И медлить мы точно не могли себе позволить. Где-то там, у деревьев, осталась Одри, и я не хотел думать, что уже сейчас все может быть слишком поздно. Я не опоздаю. Нет. И даже если она уйдет за грань, я переверну эту проклятую землю, но верну ее. Чего бы мне это ни стоило.
— Усиль аркан! — не оглядываясь, крикнул я Харту, упал на одно колено, прижал ладонь к грязным камням брусчатки.
— Ниромант-суаор! — аркан вскрытия тайного высосал у меня изрядную часть резерва, голова закружилась, внутри разлилась противная, чавкающая слабость. Принц поддержал, его светлая сила усилила заклятие, но не меня. К сожалению, наши сути несовместимы, и поделиться своим резервом со мной он физически неспособен.
Волна аркана прокатилась по площади и ударилась в стену. На миг зависла тишина, а потом… образы поплыли, куб в центре изменился, явив то, что было внутри. В самом центре возвышалась колонна из светлого камня, на которой темнели руны и матово поблескивали камни. Рубин, изумруд, топаз… Все те, что я напитал своей кровью. А на самом верху — синий камень, со снежными узорами внутри… У подножия колонны — жертвенник, на котором лежит девушка в светлом платье. Армон зарычал так, что даже мне стало страшно. А рядом расположились люди, одного — с поднятыми вверх руками и сине-черными косами, я точно знаю…
— Шинкар Меченный! — выплюнул имя, ощущая на языке противный горький вкус. Конечно. Как же без него. Он с самого начала стоял у истоков этого грязного дельца.
Мгновения настоящей реальности, не скрытой иллюзией мага, мне хватило, чтобы выкинуть очередной аркан направленного действия. Огненная птица сорвалась с моей ладони, взвилась в воздух и обрушилась на голову Шинкара. Маг отбросил ее, не обращая внимания на пламя, охватившее его тело, и захохотал.
— Лекс, глупец! Я же говорил, что рожден в огне!
Он развел ладони, готовясь к новой атаке.
— Щит! — захрипел я.
Харт выбросил аркан. По лицу принца тек пот, щеки ввалились. Я его понимал — удерживать такие защитные арканы, это под силу лишь верховному магистру. Впрочем, как я уже догадался, Харт и был им. И специализация старшего наследника империи как раз защита, а не нападение. Пространство перед нами выгнулось, сопротивляясь черной разрушительной магии Шинкара. Краем глаза я увидел Здоровяка и Ника, что стояли за спиной Харта, усиливая его. Оба — бледные до серости, с запавшими лихорадочно блестящими глазами.
Я ухватил загривок Армона, глянул в желтые глаза.
— Скорее, — прохрипел ему, — надо свалить Меченного. Харт его долго не удержит!
Рихиор понятливо рыкнул, и я забрался на его спину.
Он рванул в сторону и уже через миг несся по улицам Эльхаона, огибая площадь, чтобы подобраться с тыла. Небо наливалось чернильной тьмой, красные всполохи гасли. Вместе со светом. Казалось, что город стремительно накрывала ночь, но она была неестественной, гиблой, чуждой. Смертельной для всего живого. Эта тьма над головами пульсировала, словно живое существо, и, казалось, рассматривала нас с жадным ожиданием.
Гребаный Шинкар. Гребаный конец света.
— Скорее!
Армон сипло рыкнул и одним гигантским прыжком вылетел на площадь с другой стороны. Крылатые вскинули арбалеты, но я на ходу ударил арканом обездвиживания, не обращая внимания на сосущую слабость внутри. Защитники города попадали замороженными статуями, не в силах пошевелиться. Я свалился с мохнатой спины Армона и пополз к проему в стене, что успел заметить. Уткнулся в защитный контур. Ряд черных рун, выжженных прямо на брусчатке. Благо, вовремя увидел, а то остались бы от меня одни ошметки и воспоминания, да и те нелестные. Хотя с таким раскладом скоро и вспоминать будет некому. Я скрипнул зубами, выкидывая из головы глупости вроде «мы все умрем» и «все пропало!» Ну уж нет!
Пополз по грязи вдоль контура, прищурился. Так-так. Защита явно не черномагическая, ее ставил кто-то, получивший образование в Академии Кайера. Светлый. А значит, эта защита излишне правильная.
— Взломаешь? — чуть слышно прошептал рядом Армон. Он тоже распластался на земле, трансформировавшись в человека, потому что его черная туша слишком заметна. Я отвечать не стал, зато вспомнил уроки старого Гнидоса. Все-таки не зря я в свое время якшался с ним. Воровские и бандитские навыки порой очень выручают. А старик был мастером по части взломов! Я хмыкнул, порезал палец, дождался капли крови и очень осторожно ткнул в хвостик руны. Руку обожгло до самого локтя, словно я залез в осиное гнездо. Распухнет завтра… Если у нас будет это завтра. Руна изменилась, на миг став ключом, этого хватило, чтобы я вкатился в образовавшийся «проем». А изнутри, как известно, уничтожить защиту гораздо легче. Справился я за несколько минут, контур вспыхнул, словно сгорающая змея, и погас. Армон поднялся уже в виде черного зверя, скрываться дальше смысла не было. Я запрыгнул на его спину. Два десятка прыжков. Удар. Одновременный с двух сторон: мой и Шинкара. Нас с рихиором перевернуло в воздухе и впечатало в брусчатку с такой силой, что мы взвыли одинаково немузыкально. Армон слегка смягчил мое падение, все-таки я эгоистично был сверху…
Размышлять о наших позах и их последствиях было некогда, я встал на четвереньки и снова пополз, тряся головой и пытаясь избавиться от нарастающего шума в ушах.
— И это все, на что ты способен, Лекс Раут? — поднялся, шатаясь. Шинкар стоял в десяти шагах от меня и улыбался. Вокруг его тела мерцали искры, значит, резерв мага не просто полон — он забит так, что сила выплескивается наружу.
Гадство.
— Что ты, — в горле словно вся красная пустыня побывала. — Я еще отлично ругаюсь и умею готовить мясо с кровью. Но тебе демонстрировать не буду, это лишь для друзей.
Ударил из-за спины, но эта сволочь отбросила мой аркан играючи, словно детский мячик. Я скрипнул зубами и снова свел запястья, лихорадочно соображая, чем свалить Шинкара. Не хотелось признавать, что в моем арсенале вряд ли найдется такое заклятие.
— Лишь для друзей? — Меченный снова рассмеялся, и в меня полетела липкая ядовитая паутина. Я упал, перекатился, понимая, что не успеваю отбить. Да и плетение там такое замысловатое, спалить бы, да резерв у меня не бездонный…
— Угу, — снова на ногах и зажигаю новую руну. — Друзей. Ты к ним не относишься, Шинкар.
— Мне это и не нужно, — он улыбался, рассматривая меня. И не покидало паскудное чувство, что Меченный играет. Бьет не в полную силу, развлекается, словно кот с глупой мышкой… — Ведь я гораздо больше для тебя, Лекс.
Я кинул парочку файеров, не столько чтобы сразить, сколько чтобы дать себе передышку. Армона я из вида потерял, но надеялся, что он не валяется где-нибудь с оторванной башкой.
— Какое самомнение! — мой аркан снова отбит. — Даже я не столь самолюбив! Считаешь, что наши милые встречи можно приравнять к дружеским?
— О, что ты, Лекс, я не претендую. — Смерч подхватил меня и весьма непочтительно шмякнул о брусчатку. Гнилье! У меня нет лишнего тела! А то, что есть, с подобным обращение скоро придет в негодность! — А самомнение у тебя наследственное, что поделать…
— Ты это о чем, тля недобитая?
— Боги, неужели ты так и не понял? — Шинкар выразительно поморщился. — Ну же, не разочаровывай меня еще больше…
Я встал, тяжело дыша и уставившись на высокую фигуру мага. Черная одежда, черные сапоги, черный плащ, хлопающий на ветру, словно крылья ворона. О чем я думал, глядя на него? О том же, о чем в тот день, когда сидел в поместье Раутов, рассматривая стену с генеалогическим древом. О том, как сильно я отличаюсь от Эрнеста Раута и всех его предков. О том, что, как ни пытаюсь, не могу найти ни одной схожести.
По рукам Шинкара бежали огненные змейки. По моим — такие же.
Да. Я думал о том, что у меня гораздо больше общего вот с этим черным магом, что пытается убить меня. Рост, фигура, стать, сила. Что-то неуловимое в лице. В прищуре глаз.
— О, как отчаянно ты сопротивляешься пониманию, — с улыбкой протянул Шинкар. — Это довольно забавно наблюдать. — И добавил — добил. — Сын.
А я задохнулся. Стоял, смотрел на чернокнижника и ощущал, как сдавливает горло. Тот, кто ребенком положил меня на алтарь. Тот, кто нашел снова, лишь бы убить. Мой… отец?
Шинкар расхохотался.
— Все еще пытаешься не поверить? Не будь глупее, чем ты есть, Лекс. Конечно, в тебе нет и капли крови Раутов. В твоих жилах течет огонь, так же, как и в моих.
Он улыбался, а мне хотелось затолкать эту улыбку в его череп. Захребетная гниль и трупное разложение! Я не желал в это верить. Я отчаянно не желал, но… верил.
Самые сильные чернокнижники Империи — это те, в ком течет кровь демонов, когда-то пришедших с Изнанки в наш мир. Когда проход между мирами открылся, их полчища хлынули на землю. Да, многих уничтожили. Почти всех. Но некоторые успели оставить потомство. И Шинкар, очевидно, один из наследников Изнанки. Слишком велика и чужда его сила, слишком черна для нашего мира. А я? Нельзя отрицать того, что каждый поход на Изнанку увеличивал мой резерв до максимума. И нельзя забыть слова демонов о том, что они чувствуют мою кровь…
А я не из тех, кто прячет голову в песок.
— Добро пожаловать в семью, сынок, — неприятно оскалился Шинкар. — Ненадолго, правда…
— Хватит болтать, Шинкар, — одернул женский голос, и я изумленно повернул голову.
— Ого, — присвистнул, рассматривая парочку, что стояла возле алтаря за рядом крылатых стражей. И снова посмотрел на Меченного. На этот раз — снисходительно. — А ты, оказывается, всего лишь шавка, выполняющая чужие команды! Папочка.
По ярости в глазах мага понял, что удар достиг цели. А потом часть стены стала прозрачной, пропуская Харта.
— Ну, наконец-то, — выдохнул я. — Уже устал держать этот контур, думал, ты никогда не сообразишь!
Принц осмотрел мрачным взглядом пространство возле колонны, и зеленые глаза стали черными от гнева.
— Вы? Какого демона!
— Не начинай, Харти, — вперед выступила девушка. Я с интересом рассмотрел ее. Как и старший сын императора светловолосая и зеленоглазая, но черты лица грубые и лишенные восхитительной гармонии, присущей младшей — Сильвии. Шейла — вторая наследница престола. За ее спиной стоял брат-близнец — Велл — тонкий и какой-то женоподобный. Словно этих двоих природа слегка перепутала, наградив девушку грубостью и силой мужчины, а парня — женской утонченностью. Насколько я помнил, Шейла окончила Академию по тайным магическим искусствам и ритуалам, а ее близнец — некромантии. У ног принцессы вились серые твари — марашеры, значит, это именно она вызвала их в наш мир. Убью гадину.