— Я пойду с тобой, — сообщил Армон. Его крылатая пара посмотрела с ужасом, но потом кивнула. Я мельком оглядел девушку — тонкая, большеглазая, влюбленная. Пожалуй, неплохой набор для оборотня. По мне, пусть он выберет хоть принцессу, хоть упыриху — без разницы, лишь бы не скалился на Одри. А то придется убить, а я к оборотню уже как-то привык. Да и некрасиво убивать после того, как он вытащил меня из-под завалов. Правда, заклятие свое я все еще не убрал. Сделал вид, что забыл. Ну, на всякий случай, вдруг ему его большеглазая-влюбленная надоест? А Армон не напомнил.
— Ты определил, куда ведет остаточный след? — продолжил рихиор.
Я кивнул, хмуро рассматривая карту. Портал забросил Одри на север Громовой Пустоши, довольно далеко от Эльхаона. Впрочем, проблема была не в расстоянии, а в том, что эти земли из себя представляли. Сейчас тусклое пятнышко, обозначающее златовласку, двигалось где-то у Долины Забвения.
— Проклятие, — процедил Армон. Встряхнулся, поднимаясь из кресла. — Я пойду с тобой, так мы сможем добраться быстрее. Я уже приказал собрать нам провиант, несколько стражей будут нас сопровождать.
Я изогнул бровь.
— Приказал?
Армон помолчал.
— Да. Его Величество назначил меня командующим Пустоши.
Я присвистнул. Хотя назначение не удивительно, Армон — альфа всей этой когтистой и зубатой своры, так что кто, если не он? Харт быстро сообразил, что Армона лучше привлечь на свою сторону официально, пообещав все возможные блага империи и поддержку императорской семьи. Несмотря на его личную трагедию в связи с потерей близких, бывший ловец довольно быстро взял себя в руки и начал наводить порядок — сказалась армейская и дворцовая выучка. Сильвия отправилась в Кайер, прекрасные глаза принцессы при нашей последней встрече были красными от слез, но подбородок высоко поднят, а осанка — величественна. Она высказала мне официальную благодарность за помощь в борьбе с врагами империи и уверила, что эта самая империя «меня не забудет». И сильно удивилась моей наглости, когда я решил напомнить о себе прямо сейчас. Принцесса явно ожидала смиреной радости, а не беззастенчивых пожеланий. Правда, мою выполнить согласилась.
Лиру мы нашли без чувств в долине. Ледяная магичка была такой застывшей, белой и холодной, что поначалу ее приняли за труп. Скорее всего, это и спасло девчонку от реальной смерти. Придя в себя от рыданий Ника (тьфу, гадость), она рассказала, что защитный контур просто взорвался, а Одри исчезла. Оба стража погибли, Лантаарея испарилась, а сама Лира ударилась о камень и потеряла сознание. И очнулась уже от воплей Ника, а я даже подумал, что с такими талантами парень мог бы поднимать мертвецов. Кто угодно очнется, лишь бы он заткнулся.
Впрочем, все это меня касалось мало, я собирался в дорогу, и на остальных было откровенно наплевать.
Поэтому покосился недовольно, когда в комнату, отведенную мне для отдыха, вошла Лира.
Остановилась у двери, помялась, сцепила руки. Я ее не торопил и не помогал, складывая в пространственный мешок провиант и одежду. Закончив, завязал шнурок и, перекинув через плечо, направился к двери.
— Лекс, подожди.
Она вскинулась испуганно, переступила с ноги на ногу. Снежно-белые волосы Лиры были уложены короной вокруг головы, голубые глаза сияли, как драгоценности. Красивая, отметил я равнодушно. Сейчас не верилось, что с этой девушкой у меня что-то было. Она была мне совершенно чужой.
На ее лице больше не было шрамов, кожа чистая и персиковая, как и положено молодой девушке. А на шее больше не висел амулет искажения.
— Спасибо, что поговорил с принцессой Сильвией, и она излечила меня, — тихо сказала Лира.
Я пожал плечами.
— Понятия не имею, о чем ты.
Лира хмыкнула, опустила глаза. Потом вздернула подбородок.
— Я все равно тебя ненавижу. Никогда не смогу простить. Но мстить больше не хочу, Лекс.
— Счастлив, — с насмешкой отозвался я, — и не удивлен. Ты влюбилась и решила, что месть слишком утомительна, лучше заняться чем-то более приятным и полезным для здоровья. Да и потом, ты слишком хорошая девочка, чтобы всерьез мстить. А твои мелкие пакости, вроде попытки меня заморозить, я благородно забуду. Спи спокойно, крошка.
Девушка вспыхнула и бросила уже резче:
— Слушай, ну почему ты такой засранец, а? Я же хотела по-хорошему расстаться!
— Прощай, Лира, — отозвался я. — И не занимайся всякими приятными вещами с незнакомцами, а то наш Ник будет плакать.
— Да чтоб ты сдох, Лекс! — разозлилась она, а я рассмеялся. Девчонка топнула ногой и вылетела из комнаты, вслух проклиная одного поганого чернокнижника.
Я посчитал, что прощание удалось.
С остальными я даже не перекинулся пожеланиями доброго пути, мне было наплевать, а друзья-недруги оказались слишком заняты. Да и я не сообщал о своем уходе. Единственная, по ком я скучал — это Ланта, но она так и не явилась, сколько я ее ни звал. Когда на Эльхаон опустились сумерки, я вышел за стену, направляемый своей выжженной руной. Армон черной тенью скользнул рядом, и я забрался ему на спину, вцепился в жесткую шерсть. Сверху скользили крылатые, они тоже теперь подчинялись новому командующему Пустоши.
Через шесть дней пути мы оказались на границе с Долиной Забвения. Рихиор скинул меня на траву и сменил ипостась.
— Дальше я пойду один.
Армон скривился, но промолчал. Возражать было бессмысленно, у оборотня не хватит магического потенциала, чтобы сопротивляться этому месту. Даже у меня его возможно не хватит. Но я все равно пойду туда.
— Ты найдешь ее, — уверенно сказал Армон.
Я кивнул, не глядя на него. И так же, не оглядываясь, шагнул вперед, провожаемый взглядами жителей Пустоши.
* * *Вокруг меня расстилался зелено-желтый ковер, кое-где разбавленный островками багровых холмиков и серых валунов. Я шел уже третий день, прерываясь на редкий отдых и короткий сон. Ел на ходу, не желая терять не минуты. И раз за разом прокручивал в голове воспоминания. Все. Даже самые паршивые. Вот я босоногим мальчишкой копаюсь в отбросах, надеясь отыскать корку хлеба. Вот сижу за ярмарочной палаткой, ожидая момента, когда отвернется торговец, и я стяну имбирную ковригу. Вот мне надевают колодки, они слишком большие для моих тощих рук. А коврига лежит в грязи, и мне отчаянно жаль, что я успел лишь откусить. Кричу, чтобы дали доесть, раз уж все равно повязали, а меня толкают в спину… Вспоминаю застенки, Корхана, вечный холод. Нанизываю каждый свой прожитый день на нить памяти, боясь упустить хоть один. Долина Забвения — страшное место. Тихое и спокойное, оно незаметно отбирает воспоминания. И я впервые задумался о том, что не готов расстаться ни с одним из них. Даже самым паршивым. Они — мои, и я не отдам их этой проклятой долине!
Стиснул зубы и ускорился. Я черпал силы из снежного сапфира, но уже видел, что изморози внутри него становилось больше. Значит, сегодня обойдусь без сна. Нить следа была еле ощутимой, а потом и вовсе оборвалась. Сжал кулаки, на миг закрыл глаза. Разум твердил, что мне надо вернуться. Долина Забвения казалась бесконечной, даже на карте она выглядела внушительно. Здесь можно блуждать полгода, а то и больше, можно ходить по кругу, не замечая, как стираются воспоминания.
Вдруг я уже потерял часть из них, и даже не заметил? Ведь нельзя помнить то, что забыл…
Потряс головой, запрещая себе поддаваться магии этого места. Перечислил в голове все свои любимые ругательства, сочинил парочку новых и усмехнулся. Ну, нет, пока память точно со мной. К полудню вышел на пологий склон, дальше темнели холмы. Я уже давно шел по наитию, полагаясь на собственное чутье. В очередной раз раскинул поисковую сеть. Каждый заброс — еще один всплеск магии и расход резерва. Но в этот раз я уловил… чужую силу. Еле заметный отголосок магии. Вскочил, забыв об усталости, и рванул к подножию холма.
И чуть не заорал, когда увидел следы ночевки: сложенный хворост, утоптанную ямку, наполненную сухими листьями. И обрывок платья. Подобрал грязный лоскут, чувствуя, как губы против воли растягиваются в улыбке.
— Подними руки и медленно повернись, — раздался сзади холодный голос.
— С удовольствием, детка, — хмыкнул я, разворачиваясь.
— Руки подними, сказала!
Я прищурился, рассматривая Одри. От золотых кос ничего не осталось. Сейчас ее волосы были неровно отхвачены у середины шеи. Зато в руках девушка держала самодельный лук, и стало понятно, из чего сделана тетива. Ее нос покрывали золотистые веснушки и легкий загар, платье оборвано выше колена, коленки разбитые. Глаза злые, а губы сжаты в одну линию. Смотрел, желая сгрести ее в объятия и никогда не отпускать. Так и сделаю!
— Подними руки! — закричала она.
Я медленно поднял, не спуская с нее взгляда.
— Детка, не глупи. У меня не так много времени, чтобы успеть вернуться. Я еле нашел тебя, Одри. Давай ты позлишься потом, я даже разрешу тебе меня побить. Если захочешь.
Она вздернула подбородок.
— Кто ты такой? Что тебе от меня надо?
Я похолодел. Вонючая слизь, никогда не думал, что у этого выражения есть такое прямое значение. Но, демоны. Я реально ощутил себя так, словно мне за шиворот вылили ведро ледяной воды.
— Одри? Ты что… не помнишь меня?
— Я тебя впервые вижу, — зло бросила она. — И ты мне не нравишься.
— Ты врешь, да? — Проклятые Боги, пусть она врет! — Хочешь отомстить за ту сцену в Лаоре? Когда я приковал тебя к стене?
Одри нахмурилась.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. Я не знаю тебя. Я хочу, чтобы ты немедленно убрался, иначе я спущу тетиву. Ясно тебе?
А я смотрел в ее глаза и видел в них правду. Она забыла меня. Это я со своим резервом и подпиткой Изнанки мог пройти через Долину Забвения и сохранить память. Но не Одри. А она здесь уже так долго… слишком долго. И я для нее лишь незнакомец — чужой и опасный.
Боги! Я так надеялся, что амулет, подаренный ей Сильвией, поможет. Что снежный сапфир сохранит ее память! Я верил в это, не желая даже думать о другом исходе!
Но сейчас в глазах златовласки не было ни тепла, ни узнавания.
Ничего.
Пусто. Я стал для нее чужаком — неприятным и незнакомым.
— Я заберу тебя, Одри, — хрипло сказал я. — Я заберу тебя. И заставлю вспомнить.
— Да кто ты такой?! — заорала девушка, вздрагивая всем телом.
Я усмехнулся, не веря, что говорю это:
— Твой муж.
Не знаю, что златовласке не понравилось — моя усмешка или мой ответ, но она все-таки выстрелила
Конец второй книги