- Пойдёшь вечером гулять? – Каждый раз спрашивал он и вроде как ждал ответа.
Я, если честно, очень сильно хотела сходить с ним погулять. Даже пугалась, как сильно. Но… не могла. В горле словно ком стоял и не давал согласиться. Всё, что выходило – глупо краснеть да глаза отводить.
Его друзья были не такие смелые и, чего уж скрывать, совсем не такие красивые, но оттого, что они стояли рядом и слушали, я молчала ещё крепче.
Так они и ходили, даже других покупателей не смущались, подмигивали всё да подшучивали. Я уж и не знала, куда от стыда деваться, думала, хоть бы он перестал ходить, хоть на день-два отдых взял.
Не тут-то было.
Однажды Огний пришёл один, да и в лавке больше никого не оказалось. Привычно поздоровался и попросил верёвки пеньковой отмотать три сажени. Верёвка, скрученная в моток, под прилавком стоит, даже отходить не надо.
Когда я за ней наклонилась, моих волос что-то коснулось. После того случая с чудовищем в лесу я боюсь нежданных касаний, каждый раз первым делом думаю – вот оно, нападает, сейчас сожрёт!
Но это Огний держал в пальцах прядь моих волос. А мне казалось, он меня спеленал невидимыми нитями, и шевелиться не давал, только кровь к лицу прилила.
- Пойдём вечером гулять? – Тихо просил Огний, улыбаясь так, что белоснежные зубы сверкали как самый сладкий сахар. Пахло от него свежим хлебом. – Чего молчишь? Тогда я сам отвечу – да, пойдём. Жду тебя в конце вашей улицы, когда стемнеет. Обязательно приходи, слышала?
Он отодвинулся, сунул руки в карманы и довольно улыбаясь, ушёл. А моё сердце билось, трепетало, как рыба на берегу.
- Чего опять этому паршивцу надо было?
Из коридора, что ведёт в дом, показалась Глаша с корзиной стираного белья.
- За бечёвкой пришёл. – Пролепетал кто-то неуверенный моим голосом.
- Ага, как же. - Надо же, взгляд у нашей хозяйки, что у змеи, которая пасть развевает, чтобы ядовитые зубы показать. – За бечёвкой! Ха! Ты, милая, не слушай его, мало он, что ли, девок в Вишнянках перепортил! Он же сын самого главы местной охраны, первый парень на деревне! С колыбели общий любимец, глазки строит что дышит. Такой девку навроде тебя легче лёгкого вокруг пальца обведёт. Хоть бы женился скорее, вроде осенью уже свадьба. Женится – девки, глядишь, отвадятся, кто поумней. Ну, а дурам закон не писан.
- У Огния? С кем свадьба?
Хорошо, что я сидела, иначе неловко бы вышло, свались я на месте, как подкошенный сноп.
- А, ты ж не здешняя. Наверно, потому и краснеешь так? Неужто понравился? – Глаша, перетряхивая бельё, говорила. – Паразит этакий! А то я не знаю, чего он сюда ходить повадился! Смотри, оставит, как пекарку, с пузом – и дорогу забудет. На дочери торговца он женится, на Анне, за ней самое богатое приданное, да и сама ничего, гордая разве что больно.
Раньше и у меня было приданное… И думаю, побольше, чем у дочери торговца в приграничном городе. Мой дед приближённым Великого Князя был, так что мои дети могли бы претендовать даже на титул. Если бы всё сложилось иначе…
- Так что смотри, Ожега, не слушай соловья этого залётного!
Глаша ругалась вроде бы сердито, но смотрела серьёзно, с жалостью. Покачала головой:
- Куда тебе ещё дитё-безотцовщина? Сама неустроенна, да и сестра у тебя.
- Я не собираюсь!.. – Щёки снова вспыхнули, верно, вторым слоем, а то и десятым.
- Да, да, все так говорят! – Глаша крякнула и отмахнулась. – Смотри, я предупредила, дальше дело твоё!
Весь день меня словно в печи жарили да сушили. Хотелось пойти. Страшно было идти. Знаю я, как сплетни по селу расходятся – люди постараются, так и белое очернят, раз плюнуть! Вдруг я ему и правда нравлюсь? И пекарка пузо от другого нагуляла, а на Огния от стыда или злости свалила? И болтают про него, потому что завидуют красоте да положению? Про нас с Малинкой тоже много чего болтали. И жениться, может, он и не собирается, а родители его мало ли, какие планы строят и о том на каждом углу говорят?
А иначе взглянуть… вдруг правда? Достаток в семье важен, а гулять брак ещё никому не мешал. С чего бы ему богатое приданое на меня, безденежную, менять, да ещё с сестрой на привязи? Чужачки без роду, без племени? Что во мне такого особого? Красота? У многих красота есть, у меня разве что глаза странные, словно лисьи, да волосы гладкие и пёстрые. Нос маленький и слишком острый. В остальном мало чем от других девок отличаюсь, сестра и та, на мой взгляд, краше. Глаза у Малинки огромные и словно золотые, а волосы, если распустить, как волна шёлковая. Носик такой маленький и аккуратный, что будь я людоедкой, с него бы и начала.
В общем, есть и красивее меня!
Обедали мы с Малинкой в своей комнате, там тише и уютней, чем в зале у кухни, где постояльцы едят. Ну, я ей всё и выложила, не стерпела - и про приглашение, и про сомнения свои.
- Конечно, иди! – Ни секунды не думая, воскликнула сестра. – Чего ты сплетни слушаешь? Я же знаю, в тебя можно влюбиться, да так крепко, что до конца жизни других не увидишь! А деньги – ну что деньги? И без них жить можно.
- Так ты сестра, не считается.
- Ха! Смотри, будешь трусить, упустишь счастье своё. Забыла, что Ототень говорил? Путь через лес приведёт к твоей судьбе. Это Огний и есть!
- С чего ты взяла?
- Ну, он тебе нравится?
- Ну… да.
- Ха, как ты краснеешь, аж пар из ушей валит.
- Не придумывай, ничего не валит!
- Ладно. Но всё равно иди. Если бы… если бы меня Всеволод пригласил – я бы никого не слушала! Да я бы на край света за ним тотчас пошла!
- Так то ты.
Малинка надула губы.
- Не дуйся. В шестнадцать я Василю тоже поверила. Но с тех пор подросла и поумнела. Так что не смотри букой! Не хочу я тебя обидеть. Просто знаю - и ты подрастёшь и поумнеешь. И это несладко.
- Да ты просто ходячая древность! – Ахнула Малинка, хватая себя за щёки и мотая головой, притворяясь изумлённой. – Мудрая, аж трясёшься! Из твоих уст одна истина льётся! Чего тогда спрашиваешь вообще сестру?
- Просто мысли вслух.
Снова огрызаюсь. И правда, зачем мне её спрашивать? Самой нужно решать.
Вот, к примеру, чтобы я сказала… Малинке, если бы она с Огнием на свидание собралась? А я уже слышала бы про него всякое. Что бы сказала?
Нет, не знаю. Я вообще не знаю, смогу ли когда Малинку на свидание отпустить. С кем угодно!
А она вот может…
В общем, чего юлить, на встречу я пошла.
***
Вишнянки в темноте выглядели совсем иначе. Запах дорожной пыли сменился цветочным ароматом цветущих в садах яблонь и черемухи, по вечерам в сто раз более сладким. Вишни уже отцвели, но дорогу всё равно будто облако пушистое обнимало. Месяц поднимался всё выше, в безоблачном небе сверкали волшебные яркие звёзды. Как будто в другое место попала, из тех, про которые сказки сказывают.
Огний должен ждать в конце улицы. Днём она почему-то не была такой длинной.
Я будто летела, или мне казалось, что я стала лёгкой, как пёрышко, которое любовь в спину сильнее ветра толкает.
А что, если… Тут пёрышко превратилось в камень и ноги опустились на землю. Что если отчим нас с Малинкой найдёт и про Огния узнает? Что с ним сделают?
Могу ли я на себя такую вину брать? Может, стоит остановиться, прямо сейчас и развернуться обратно? Но так хочется хоть разок сходить погулять с парнем! Я ведь никогда, никогда ни с кем не гуляла! Те несколько разговоров с Василём белым днём, когда люди неподалёку, вот и вся моя история.
Ещё не известно, найдут ли нас отчима приспешники. Да и Огний… может, если до дела дойдёт, сумеет за себя постоять? На вид так он и быка на лопатки способен уложить и не взмокнуть.
И потом, это и после можно решить, завтра утром! Я же не замуж выхожу, а всего-то по Вишнянкам пройдусь.
И ноги снова радостно понесли меня по дороге.
Огния пришлось ждать. Наверное, я поспешила и пришла рано, он же сказал – как стемнеет, а ещё только сумерки.
Буду ждать. Правда, вокруг черёмухи столько, что аромат просто душит, а в глазах рябит от белых пятен.
А что, если Огний не один, а с друзьями придёт? Может, я неправильно поняла и он просто пригласил меня погулять в компании? А я надумала себе невесть что!
На улице никого… в такое время все ужинают и ко сну готовятся, я уже спать ложусь. Однако сна ни в одном глазу, сердце так стучит, что и мёртвого разбудит!
Откуда, он, интересно, выйдет? Ну, точно не со стороны полей, значит, оттуда.
А вот он… Идёт, не спеша, но один. Он один! Сердце загрохотало ещё сильней, прямо как колокол, надеюсь, кроме меня, этот грохот никто не услышит. Значит, я правильно всё поняла?
Ладони взмокли. Кто не мечтает встретить прекрасного юношу, который полюбит больше жизни и попросит твоей руки, как самого желанного на свете сокровища? Ну, может кто и не мечтает, а мне бы этого хотелось… Чтоб любовь такая, что воздух в груди стоит, а на щеках жар от любого его взгляда.
Кто лучше Огния подходит? Он самый красивый, на него можно часами любоваться. Каждое его движение, каждый шаг безупречен. И голос его пробирается в самое сердце!
Теперь он совсем близко, улыбается.
- Я знал, что ты придёшь. Поцелуешь меня?
Это вместо приветствия что ли? Но не так же сразу?
Моё дурацкое упрямство тут же наружу полезло.
- Зачем это?
- Смотри, больше не предложу. – Хмыкает Огний, откидывая волосы со лба рукой. – Ну ладно, пошли.
Он разворачивается и идёт к реке. Мог бы и меня спросить, хочу ли я у воды мёрзнуть, или хотя бы подождать, умерить свой шаг, но он даже не смотрит. Говорит властно:
- Я вчера тут троих бродяг видел. Вот, проверю сейчас, убрались ли прочь. Это моя земля, нечего тут незваными ходить! Я сказал – ещё раз увижу, не ждите пощады! Собак натравлю. Конечно, они ушли. Но я всё равно проверю, земля-то моя.
Еле догнала его, пошла рядом. Если на встречу я летела, то теперь хотелось неспешной прогулки, но Огния это, похоже, не заботило.
- Это наши пастбища, - Огний останавливается, только когда дорога выводит к полям. Там загоны для овец и пастушьи сторожки.
Но как он всё-таки хорош! Плечи бугрятся, буйные волосы так и тянет потрогать. Пахнет приятно, хлебом и мёдом.
- Дом мой хочешь посмотреть? Отец строит. Правда, там пока только стены.
Он, не дожидаясь ответа, снова куда-то идёт. По дороге рассказывает, где кто из его друзей живёт и где что они делали. Если послушать, они только и делали всегда, что целыми днями по улицам ошивались, на девок смотрели да скандалы учиняли.
- Я из-за тебя от друзей сегодня отказался, если что!
Наверное, это должно меня поразить, но становится неприятно. Велика заслуга – вечер без друзей-бездельников провести.
Когда мы дошли до места, ноги уже гудели.
Дом ему строят большой, сразу видно, не для одного, для семьи. Но вопрос застревает в горле. Мы идём дальше.
Когда совсем стемнело, Огния видно не стало, только пятно белой рубахи да голос. Он хохотал и бесконечно говорил о себе самом. Мне ни одного вопроса не задал, не спросил, кто я и откуда, и как в Вишнянки попала, и почему у Глаши работаю.
Кажется, ему всё равно.
- Ну, чего примолкла?
Шёпот раздался прямо у моего лица. Кажется, я слишком задумалась и не заметила, как мы остановились. Дорога так и идёт вдоль околицы, тут луга, до ближних домов далеко.
А это что? Зачем… он меня за талию обнимает?
- Поцелуя просить не буду.
Он говорит, а его дыхание над моей головой плывёт.
- Замёрзла?
Надо же, когда тебя обнимают, это… приятно. Только он как будто трясётся мелкой дрожью, пальцы, как твёрдые палочки, упёрлись в мою спину.
- Пошли на сеновал?
Я ослышалась?
- Что?
- Пошли, я же тебе нравлюсь? Чего? Видел я, как ты на меня смотришь. Ты мне тоже нравишься.
Твёрдые пальцы больно гладят по спине, а губы дышат так близко, что коже на лбу щекотно. Ещё немного – и Огний стал подталкивать меня прочь с дороги в поля.
Получается, он специально меня сюда вёл? Тут сено хранят, последние стога с зимы остались.
Моё упрямство тут как тут.
- Нет, на сеновал иди без меня. Неужто сам не справишься?
Огний тут же выпускает меня из объятий. Отходит, будто и не обнимал. Ну вот… не зря мама говорила, я любого обидеть могу. Говорю, не думая, а потом сама раскаянием мучаюсь. Но поздно – слово-то уже вылетело.
- Смотри, не пойдёшь, больше гулять не позову.
Как он может веселиться? Смеяться над таким? Неужели не обиделся? Жаль, глаз не видно, о чём думает, не понять.
- Ладно, не хочешь, как хочешь. - Он отступает. – Ну, я пошёл тогда. Чего просто так ноги по земле бить.
- Постой! – Не сдержалась я. – Но разве… разве я тебе не нравлюсь?
- Нравишься. – Он тут же возвращается, снова подходит ближе. – Я и говорю – пошли на сеновал. Я не каждую зову, ты не думай.
Его запах манит, он такой сладкий, домашний. Семья…
- А правду говорят, что ты осенью женишься? – Тихо спрашиваю я.
- А, когда ещё та осень, - беспечно отвечает он.
- А… а я?
Он хмыкает, горячие ладони снова ложатся мне на спину. Такие приятные прикосновения… никогда не думала, что меня можно касаться так… нежно.
- Может, я не женюсь, возьму да передумаю.
У него очень тихий голос, такой приятный…
- Но… ты собираешься?
Он засмеялся.
- Нашла о чём думать! Я же тебе нравлюсь.
Нет, не умею я с парнями говорить. То ли я неправильная, то ли что не так делаю. Почему-то самого главного ответа я так и не услышала? Неужто не так спрашивала? А как? Надо подумать, отчего мои вопросы такие, что и отвечать на них необязательно.
Выходит, пора домой.
- Огний, проводишь меня?
- Так ты всё-таки не пойдёшь?
Странно, чего он удивляется. Неужто думает, я и правда с ним на сеновал пойду? Я же его совсем не знаю!
- Нет.
- Ну и иди тогда сама. – Огрызнулся Огний. Обиделся.
Его шаги удалялись, становилось одиноко и холодно. Да уж, прогулка не вышла. Я мало разбираюсь в таком, но неужели тут принято, чтобы сразу же на сеновал отправляться? Ни познакомиться толком, не планы узнать, ни решить, подходим ли мы друг другу?
И вот ещё… щёки снова горели, но уже не так приятно. Неужели я похожа на такую, что можно пригласить сразу в сене кувыркаться и рассчитывать на согласие?
Не хотелось бы.
В другое время я бы поостереглась по ночи гулять, а сейчас упрямство выручило. Или злость, не знаю, но добежала я до дома быстро и ни разу не испугалась.
В комнате меня ждала Малинка: волосы всклокочены, в глазах ни капли сна.
- Ну как? – Вскакивает сестра, которую аж трясёт от любопытства. Даже не заметила, что волосы за спинку кровати зацепились, как дёрнет головой – клок точно вырвет.
- Никак. Спать лучше ложись.
- Ну, нет уж! Расскажи! Что он делал? В любви признавался? Красивой называл? А ласковые слова какие говорил?
Даже неловко как-то стало. На сеновал звал, было дело, а в любви… Даже не спросил, надолго ли я в Вишнянках, может, через неделю уеду и никогда не вернусь?
- Не знаю…
- У, - скисла сестра. – Как-то ты не очень рада.
- Ага. Какой-то он… как пустой короб. На рынке когда смотришь на берестяные короба, все такие расписные да красивые, всё думаешь – и что же там внутри? Что за чудо он прячет? Может, орехи или конфеты? Или булочки с ягодами? Или мёд? Хватаешь, открываешь в предвкушении – а там пусто.
- Огний – пустой короб. – Повторила Малинка.
- Или я такая глупая, - даже злость накатила. Что я не так сделала? – Может, я неприспособлена к любви. Не умею парнями крутить, заставлять вести так, как мне охота.
- Ага, это точно! Не умеешь.
- Ох, вы посмотрите! А ты умеешь?
Малинка смотрит, а у самой губы от смеха так и дрожат!
- Ладно, Жгучка, не заводись. Может, Ототень не про него говорил?
- Думаешь?
Я как-то и забыла про слова Ототня. А если вспомнить…
- Вообще-то он про любовь не говорил. – Почему я раньше не поняла? – Он говорил – судьбу свою встретишь. Так это может и не про любовь.