— Ты видела её тело? Хочешь сказать, Гейб и Джоуль просто оставили ее гнить?
— Кто-то похоронил её в форте Арканов.
— Эви, ты что, раскопала могилу?
Когда-то Арик сказал Джеку: «Если не можешь говорить о своих поступках, то не совершай их».
— Эмм… да. Я должна была убедиться, что это действительно могила Тэсс… и что возможности повернуть время больше нет.
Еще одно свидетельство моей любви к Джеку.
Я бросила взгляд на Арика. Его глаза стали холодными, как лед.
Ларк удивленно воскликнула:
— Чёрт! Да ты была готова на всё!
Но теперь это неважно. Мне всё равно не удалось ничего изменить. Так неужели я никогда не смогу выбрать собственный путь? Неужели я обречена на неудачу… потому что не властна над своей жизнью?
Мне пришлось усвоить болезненный урок: судьбу не изменить. И мы обречены сражаться. Или умереть.
Заметив, что мы с Ариком смотрим друг на друга, Ларк пробубнила себе под нос:
— Я и забыла, что у вас есть… нерешенные вопросы.
Но для меня сейчас жажда мести затмевает всё. В голове один Император. Кажется, после его нападения я не могу нормально дышать, не могу толком уснуть от кошмаров. Одержимая этими мыслями, я спросила у Арика:
— Как думаешь, каков следующий шаг Рихтера?
Арик остался всё таким же бесстрастным.
— Скоро он со своими союзниками выследит нас. Если Фортуна обзаведётся другим вертолётом, то сможет доставить Императора прямо сюда. А если вертолёт будет военный, то и сама сможет открыть огонь по замку. Но звери Фауны будут нашими разведчиками и заранее предупредят об опасности.
Ларк вздёрнула подбородок.
— Эт точно.
Её животные будут нашей СРП, системой раннего предупреждения. Джек рассказывал о них в день маминой смерти. В день, когда мы сожгли Хэйвен и вместе сбежали.
Чтобы сдержать эмоции, я представила Рихтера в тот миг, когда впрысну в него яд… в первый раз.
— Но пока она спит, мы будем слепы, — сказал Арик, — поэтому Жрица ведёт наблюдение из своих рек. Она окружила замок водой и контролирует единственную дорогу к нему.
Смутно припоминаю, как он просил Цирцею пропустить нас.
— Она пощадила меня из-за тебя?
Он осушил очередную рюмку.
— Спроси её сама.
Так и сделаю. Мне не привыкать звать ее в каждой луже.
И тут до меня дошло.
— Постой-ка. Всё это звучит так, словно мы готовимся… к обороне. Но мне нужен мёртвый Император.
Арика перевёл взгляд на одну из полок.
— К сожалению, я утратил оружие, способное сразить его издалека.
Метательную молнию? Которую он украл у Джоуля и хранил тысячелетиями. Чтобы спасти Селену от Любовников (и снискать мое расположение), он воспользовался оружием, предназначенным для убийства Рихтера.
Чтобы завоевать меня. Еще одно решение, о котором он уже наверняка сожалеет. Селена все равно умерла, я выбрала другого, а Арик упустил возможность убить Рихтера в ночь нападения.
Судьбу не изменить.
— Тогда его убью я. Ты сам обещал, что вы с бабушкой обучите меня как.
В прошлой игре я уничтожала галеоны, сминая корабли, как яичную скорлупу. Если я раскрою весь свой потенциал…
— Тарасова о твоих силах больше осведомлена, — сказал он, — а я могу только тебя потренировать. Но даже будучи уверенными в победе, как мы найдём Императора, если не слышим позывных?
Мне стало тошно от одной мысли об ожидании. Надолго меня не хватит. Я и так уже достаточно терпела… а это прямая дорога к смирению.
— Ларк и Цирцея найдут его.
Глаза Ларк вспыхнули.
— Я уже отправила разведчиков на поиски Финна… и Рихтера. И постараюсь объединиться со своими животными по максимуму. На этой ноте позвольте откланяться и покинуть вас, — она поднялась, поглаживая хорька, — ой, чуть не забыла! Держи!
Ларк полезла в карман, протянула мне коралловую ленту и выскользнула из комнаты.
Почувствовав на себе взгляд Арика, я постаралась не выдать эмоций. Он сразу заподозрит, что это как-то связано с Джеком…
— Память о смертном, — ну конечно, он догадался, — а ты переживаешь это легче, чем я ожидал.
Это он просто не видел меня на каменной надгробной плите. Но я промолчала, зажав ленту в кулаке.
— Внешне, по крайней мере. Не хочешь поговорить о Джеке?
Его имя прозвучало, словно выстрел, освобождающий лавину.
— Не хочу. Не могу.
Пока нет.
— Это снедает тебя, но ты не хочешь посвятить меня в свои мысли. Значит, снова отвергаешь?
— Не воспринимай это так, пожалуйста.
Если Джек был любовью моей жизни, то Арик — моя родственная душа. Я люблю этого человека, сочувствую его одиночеству и высоко ценю всё, что он для меня делает. Но всё ещё чувствую себя так, словно только вчера потеряла Джека.
За недели, пока я валялась без сознания, моё горе ничуть не притупилось. Пока была надежда повернуть время, я не позволяла себе впадать в отчаяние. Потом была слишком занята, пытаясь добраться до Арика.
«Я цепляюсь за соломинку», — как сказал мне когда-то Джек.
— Тогда позволь мне помочь, — Арик словно пытается что-то сказать мне взглядом, только я его не понимаю. Будто хочет напомнить о чём-то… но мой мозг отказывается соображать.
Я покачала больной головой, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не истечь кровью. Ещё не время.
Он провел рукой по волосам.
— Если ты не позволяешь мне помочь, тогда кто я для тебя?
Ну неужели прямо сейчас нужно решить, в каких мы отношениях? Да, мы любим друг друга, но никогда не были вместе по-настоящему. И теперь, когда я окончательно убедилась, что игра требует крови, а судьбу не изменить, наверное, уже и не будем.
Опасаясь погорячиться с ответом, я выбираю самый безопасный вариант:
— Я… не знаю.
— Тогда Фауна ошиблась, — его голос стал холодным как сталь, — у меня нет никаких нерешённых вопросов.
— И что дальше?
Куда же подевался тот мужчина, что побуждал меня выжить, что так заботился обо мне?
— В моём доме тебя всегда примут. Ведь мы союзники, в каком-то смысле. Но на этом наши отношения ограничатся.
В каком-то смысле?
— Понятно.
А что говорят ему мои глаза? Я люблю тебя, но от меня ничего не осталось. Только пустая оболочка, как от Тэсс. Да, у меня не всё в порядке с головой, и так оно и будет, пока я не убью Рихтера.
Игра требует крови, говорите?
Я поднялась с места.
— Как бы там ни было, спасибо, что спас меня два последних раза.
— Значит, ты рада, что не бросилась в огонь вслед за Дево? — тихо спросил он.
— Ты был прав. Я должна за него отомстить.
***
Слишком поздно я поняла, как жестоко прозвучали мои последние слова. Словно больше жить мне незачем?
Где были твои мозги, Эви?
Глава 20
ДЕНЬ 425 ПОСЛЕ ВСПЫШКИ
Я проснулась от собственного крика, жадно глотая воздух после очередного кошмара о Джеке. По щекам катятся слёзы, словно кровь, струящаяся из-под жгута.
— Стянуть, сдавить, выжать.
Растерянно оглядываюсь по сторонам. Где это я?
В свете глифов я разглядела свою новую спальню и с удивлением обнаружила рядом развалившегося на полкровати Циклопа. Наверное, пришёл на мой запах.
Он моргнул единственным глазом, мол, чего?
Устроив голову у волка на шее, я принялась почёсывать его за ушами, пока не услышала крики петухов (посчитавших, что наступило время рассвета). Тогда я встала и направилась в душ.
Под струями горячей воды я отчаянно пытаюсь прояснить мысли, чтобы решить, как действовать дальше.
Теперь, предупредив Арика и Ларк насчёт бабушки, я буду проводить с ней как можно больше времени, день за днём меняя её убеждения… и собирая информацию о других картах. Ведь если в вопросе о союзниках наши взгляды расходятся, то насчёт врагов мы придерживаемся единой позиции.
Надев свитер и джинсы, я выпустила за дверь Циклопа и постучалась в комнату бабушки. Ответа не последовало, поэтому я решила, что она ещё спит, и направилась в башню. Подъём по лестнице стал настоящим испытанием для ещё не совсем исцелившихся ног, но я добралась на самый верх и переступила порог своей бывшей спальни.
Прошла к большому панорамному окну и сквозь морось вгляделась во тьму. Река, окружающая замок, словно крепостной ров, отсюда кажется совсем узкой.
Потом перевела взгляд на стены, разрисованные солнечными пейзажами. Эта комната, словно капсула времени.
Я села на кровать и включила подаренный Ариком среди всего прочего ноутбук, на котором когда-то сохранила папку с семейными фотографиями. Видимо, в глубине души я всегда знала, что вернусь в замок потерянного времени.
Отсюда я заметила пуанты, висящие с обратной стороны двери. Это Арик их достал. Танцевать для него было сущим удовольствием, и с каждым днём я привязывалась к нему всё больше и больше. В этой постели я мечтала о нём. И ненавидела себя за тоску по Джеку…
Оторвав взгляд от пуант, я принялась просматривать фотографии на ноутбуке. Бабушка тоже наверняка захочет на них взглянуть. Боже, сколько же зелени вокруг. Именно такой Джек представлял себе Акадиану. Рука невольно потянулась в карман за коралловой лентой…
Вдруг меня ошарашила мысль: у меня ведь нет ни одной фотографии Джека! Я тут же схватила набор карандашей и пустой альбом.
Живя здесь, я мало рисовала. Не чувствовала необходимости. Но сейчас…
Скользя карандашом по бумаге, я нарисовала Джека, каким он был после принятия командования над южной АЮВ. Въезжая в Форт Арканов, он держался с таким достоинством. Джеку нравилось быть лидером, и у него это получалось. Я бы даже сказала, что для этого он и был рождён, только жизнь его оказалась слишком короткой.
На следующей странице я попыталась запечатлеть взгляд, с которым он смотрел на меня в бассейне в доме Селены прямо перед нашим первым поцелуем.
Потом нарисовала его среди кипарисов, как в истории про день нашей мечты, которую он мне рассказывал: «… мы решили, что это будет наше место. И больше ничьё. Потому что именно там мы решили быть вместе: Эви и Джек».
Двигая карандашом, я неустанно повторяю про себя:
— Стянуть, сдавить, выжать…
— Тебя бабушка ищет, — раздался с порога голос Арика, хотя звона шпор я не слышала, — ей тяжело подниматься по ступенькам, поэтому она поручила мне тебя привести.
Я прижала альбом к груди.
— Я заходила, но она ещё спала.
Как же странно, что даже будучи такой опустошённой, я всё равно чувствую любовь к Арику. При виде него моё обескровленное сердце начинает биться быстрее.
— Не сомневаюсь, что тебе не терпелось поболтать с ней о былых временах. Сарказм?
— Будем ли мы разговаривать о прошлом? Надеюсь, что да, — в своё время, — но не стоит забывать, что сюда может в любой момент заявиться Рихтер. Поэтому я хочу успеть получить от нее побольше знаний.
Арик прислонился плечом к дверному косяку.
— О, она рада будет тебя проинструктировать, уж поверь.
Я посмотрела на него исподлобья.
— Ты сам привёз её сюда. Чтобы я могла всему научиться.
— Просто я не рассчитывал, что первый же её урок будет посвящен тому, как свести со свету меня. Особенно если учесть, что я спас тебе жизнь и помог вам встретиться. К тому же это, мягко говоря, не самая умная стратегия, учитывая, что я активно тебя защищаю.
— У меня своя голова на плечах, — заверила я его, — и я буду поступать, как сама считаю нужным.
— Что ж, смотри, как бы она не заразила тебя своими идеями.
— Зараза меня не берет, ты же знаешь.
Арик открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, передумал, развернулся и ушёл. В ушах зазвучал звон шпор.
Я опустила взгляд на набросок? Когда же я успела нарисовать вокруг Джека языки пламени?
Глава 21
Охотник
Где-то далеко на Западе
— Так и умру, — пробормотал я, — в этой чёртовой норе.
Которую неделю питаюсь одними сухарями, но будь я проклят, если хотя бы притронусь к «мясу». Пусть от меня и остались кожа да кости, только умереть с голоду мне не грозит.
Горячка убьёт меня быстрее.
Я дрожу всем телом, обливаясь потом на мёрзлой земле. Дышать тяжело. Грязь и соль полностью облепили влажную кожу, въедаясь в раны на голой спине, оставленные кнутом. Тело жжёт огнём.
Работорговцы дают нам на сон четыре часа, но я не хочу отключаться. Потому что больше не выдержу. Меня преследуют кошмары, призраки. Они приходят… потому что скоро я стану одним из них.
Я зажмурил глаза. Но звуки в голове стали только громче.
Звон бутылки о стакан в маминой руке, позвякивание чёток на её шее. Тихий голос Клотиль. Грохот выстрела, лишившего её жизни.
Я слышу своих людей из АЮВ. Перед нападением Рихтера они шутили и смеялись. Все были счастливы. Полны надежд.
Я снова и снова слышу неистовый крик Селены: «Император!». Она почувствовала Рихтера за долю секунды до атаки.
Вспоминаю, как она решительно столкнула меня с бегущего коня в заброшенную шахту. Проломив гнилые доски, я провалился на самое дно прямо перед тем, как прогремел взрыв.
Рация разбилась… под землей меня преследовала лава… бурный водный поток нёс мимо скал… мили… боль… тьма… очнулся я в кандалах.
Работорговцы продали меня куда-то на запад. И теперь я заточён в очередной шахте.
Но чаще всего меня посещает образ Эванджелин. Не знаю, среди живых она или среди мёртвых, ведь я привел её прямо к Императору. Достаточно ли далеко была она от места взрыва? Иногда я думаю, что да, иногда — что нет. Так и мучаюсь в догадках.
Где-то поблизости был Смерть. А ведь он, как и Селена, мог почувствовать приближение Императора. Доминия со своей сверхъестественной скоростью мог спасти Эви.
Я всё бы отдал, лишь бы знать, что она в порядке. Продал бы душу за возможность в последний раз взглянуть в её глаза, мерцающие даже при малейшем волнении. Представляю, как они сияли, когда мы переговаривались по рации, радуясь снегу. От её смеха моё сердце парило в небесах. Она выбрала меня.
Прямо перед взрывом…
Я открыл глаза. Кажется, помимо голосов призраков я слышу чей-то шёпот. Но не могу разобрать ни слова.
Оглядываюсь по сторонам. После последней схватки с работорговцами в глазах до сих пор двоится… собственно из-за этого меня и свалила горячка. В отчаянной попытке сбежать я, щурясь в темноте, замахнулся киркой по замку на кандалах.
И промазал на хрен…
Попав по икре, вырвал добрый кусок мяса. И теперь по ноге пошло заражение. А какой прок от раба, не способного добывать соль? Никакого. Надсмотрщики просто перережут мне глотку и скормят остальным.
Наверно, поэтому, другие узники меня избегают.
Потому что я уже мёртв.
Снова шёпот:
— Охотник.
Кажется, галлюцинации усиливаются. Вместе с ногой я теряю и разум.
— Охотник, охотник, охотник.
Голос настолько реальный, что мне хочется крикнуть: «Я не охотник!» Охотник был идиотом, из-за которого погибли сотни людей. Идиотом, из-за которого, возможно, умерла Эви.
— Охотнииииииик.
— Va t’en! Laisse-moi tranquille! Исчезни! Оставь меня в покое!
— ОХОТНИИИИИИИИК!
Я поднялся с земли, едва не потеряв сознание. Это… голос Дурака?
Глава 22
Императрица
За окном льёт дождь, но мы с бабушкой сидим в тепле в роскошной гостиной у потрескивающего камина.
Если огонь и напоминает мне о Джеке, то виду я не подаю. Утром я изрисовала его портретами пол-альбома, и это немного притупило боль.
Бабушка попивает чай. И хотя я чувствую внутри неё бурлящую жизненную энергию, внешне она выглядит хуже, чем вчера.