А затем он встал, накинул свою жилетку, затянул ремни и сказал:
— Пойду отдам приказания собирать лагерь. Мы возвращаемся во дворец. Я скоро, дорогая.
И моя скромная особа осталась одна. Это было удачное время, чтобы хорошенько подумать.
Месяц. У меня остался всего месяц. А может и меньше. Каков шанс, что в течении этого времени Леран вдруг разлюбит меня и решит отправить домой? Каков шанс, что он примет это решение, продолжая меня любить?
Ничтожный в обоих случаях. А я обманываю сама себя. Леран не отпустит меня никогда. Значит, я должна действовать сама.
Материя. Леран сказал, что во время оргазма в меня впиталось облако его материи. Я сделала вид, что не понимаю, о чём он говорит. Не хотела волновать его ещё больше. Но на самом деле я тоже помню, как меня окружил изумрудный туман. Помню лёгкое покалывание кожи, слабое ощущение морозного ветра, запах свежескошенной травы. А затем всё исчезло.
Я закрыла глаза, выставив перед собой ладони, так же, как делала в гареме, когда пыталась тренироваться в магии. И, когда у меня ничего не получалось.
С закрытым ртом пропела три короткие ноты. Пальцы защипало. Открыла глаза. Очень осторожно: ещё три ноты, и над подушечками заплясало облако. Сегодня дело шло гораздо легче, чем прежде. Что это могло означать? Я не знаю. Но сердце отчаянно забилось.
Ещё три ноты, и облако стало ярким, как изумруд.
“Главное уметь приказывать так, чтобы тебе подчинялись. Даже не замечая этого…” — прозвучал в голове тихий голос Лерана. Щеки покраснели от воспоминаний.
Что ж, спасибо за урок, Тень. Не знаю, что бы эти слова могли означать. Но попробовать стоит:
— Домой, — приказала я мягко, но уверенно. — Домой!
И это прозвучало так, как, если бы я приказывала покорной служанке. Словно я никогда не слышала отказов.
Резко повернула руки: облако магии закрутилось в спираль. Набирая обороты, материя словно обретала твердость. Через несколько секунд острие спирали вошло в землю. Перед моими ногами в разные стороны разрастался разлом. Он слегка светится зеленью, пугал и манил одновременно.
Получилось. Я не могла поверить, что получилось!
Но, что делать дальше? Попробовать наступить на него? А вдруг он засосет меня совсем в иной мир? На родину Фьёра, например?
В любом случае, если я сделаю это, мир Лерана останется без моей крови. И мечта моего лайета рассыпается в прах. Я не могу так с ним поступить.
Быстро повертела головой в поисках какой-нибудь бутылочки. Передо мной стоял поднос с кувшином и непрозрачным бокалом. Подняла в руки последний и нахмурилась. Если в кубке окажется немного моей крови, не примет ли её Леран за остатки вина? Не выльет ли её служанка?
Отвязала от пояса кожаный мешочек с волшебными грибами. Высыпала их аккуратно на поднос. Убрала кувшин подальше. Взяла бокал, поставила в самый центр, сунула в него раскрытый мешок горловиной наверх. Твердая кожа не должна была пропустить влагу наружу.
Я была уверена, что на такую конструкцию Леран точно обратит внимание. Но надо было действовать быстро.
Нож. Нигде не было ножа. Я начинала нервничать. Говорят: “Человеческий мозг — как компьютер: прибор умнейший и совершенный — но пользователь, как правило, дебил”. Я склонна с этим согласиться. У меня есть стакан, кожаный мешочек, красивый поднос, на который сразу падает взгляд, разлом, в конце концов! Но у меня нет ножа.
Быстро порылась в углу, где лежали вещи Лерана. Он едва пришёл в себя и не успел ещё полностью одется. Поэтому я не удивилась, когда нашла его зачарованный кинжал. Кайлу.
Пальцы нервно дернулись, стоило вспомнить, чем последний раз кончилось моё общение с этой вещицей. Сейчас женский торс был абсолютно неподвижен, но я была уверена, что зелёные глаза смотрят прямо на меня.
— Кайла, — прошептала я, — ты меня слышишь?.. — а внутри всё перевернулось от страха.
Шутка ли: обращаться к живому лезвию?
Стальная голова медленно повернулась ко мне. А затем кивнула. Я уже хотела обрадоваться, что начало хорошее. Но внезапно женщина оскалилась в улыбке, обнажив два ряда острых акульих зубов.
Так, не дадим себя запугать, не дадим!
“А нам всё равно, а нам всё равно,
Не боимся мы Кайлу-колбасу!..”
— Скажи, а ты умеешь резать без боли? — спросила я, жутко нервничая.
Стальная женщина медленно кивнула. Что ж, была-не была:
— Если ты сделаешь аккуратный безболезненный разрез на моей ладони, я накапаю на тебя своей крови… Мнооого, — протянула я.
Зелёные глаза блеснули. Женщина облизнула губы, вставая на тонких руках и ползя ко мне. Выглядело жутко.
— Только без боли, — напомнила я, — а то не дам ни капли! Убегу и нажалуюсь твоему хозяину!
Кайла на миг замерла, а затем вновь покорно кивнула. Теперь я верила ей чуточку больше. Чуточку.
Протянула руку и приготовилась. Поворот “хвоста” Кайлы, короткий блеск лезвия, и почти никакой боли. На моё ладони сиял свежий алый разрез.
Очень захотелось упасть в обморок от вида собственной крови. Но времени не было. Зачарованная женщина глядела на меня с голодным ожиданием, открыв рот. Что ж, я держу обещания.
Расположилась над ней ладонь и дождалась пока капли зальют её всю. Потом подскочила к кубку и мешочку, расширила горлышко и начала усиленно мять ладонь, чтобы кровь шла быстрее. Несколько капель продлились на поднос. Это должно было дополнительно дать понять Лерану, что к чему.
Когда всё оказалось готово, я подошла к разлому, обматывая руку бинтами, валявшимися у постели. Лёгкая зелень сочилась из узкой трещины в земле. Честно говоря, было невероятно страшно. И я никак не могла решиться на последний шаг.
Мне помог голос Лерана, приближающегося к палатке.
— …убирайте шатры как можно скорее! — командовал он. И с каждым словом я слышала его всё громче.
Сердце начало оглушительно стучать. Вот-вот лайет Дайше поднимет тряпичную дверь, я встречусь с его колдовскими сиреневыми глазами и утону в них. Навсегда. Мне станет стыдно, а он не позволит мне закончить дело.
Как говорится: “Волка ноги кормят, но не всегда свои”. Этот вариант возвращения домой — далеко не то, о чём я мечтала. Он опасен и рискован. Но иного выхода нет.
Как в замедленной съёмке, приподнялась ткань палатки, демонстрируя кожаные сапоги Лерана, его твёрдые икры, обтянутые брюками, стальные бёдра…
И в следующую секунду я шагнула в разлом. Несколько невероятно долгих мгновений мне казалось, что ничего не произойдёт. Зелень магии клубилась вокруг меня, не спеша переносить куда-либо.
— Домой! — лихорадочно выкрикнула я, видя как склоняется мощная мужская фигура, чтобы проникнуть в шатер.
А затем всё померкло вокруг. Тьма закрыла взгляд, как непроглядный полог. Я начала стремительно падать.
ГЛАВА 21
Знаете, наверно, мне и самой подсознательно хотелось растянуть время рядом с Лераном. Побыть ещё немного его любимой, посетовать на его самоуверенность и привычку управлять. Пожаловаться на оскорбительную роль наложницы. И всё это рядом с НИМ. А в итоге оказалось, что моё желание исполнилось даже быстрее, чем я успела об этом всём помечтать.
Руки ударились обо что-то твердое, колени уперлись в землю. Я подняла голову, огляделась и поняла, что снова в том самом парке, откуда всё и началось. Более того, я стою на четвереньках в том же самом овраге. Никакого разлома нигде не было и в помине.
Улыбка невольно появилась на губах. Я поднялась на ноги, оглядываясь окрестности. Сирень, дубы, берёзы. Вон куст снежноягодника, чьи белые горошинки все наши дети так любят лопать подошвами ботинок. И ни одного странного пятнистого куста. Я дома! Дома!
Побежала по дороге к собственному подъезду. На приснопамятную беседку, в которой мой женишок страстно любил мою сестричку, даже не взглянула. Набрала код подъезда, ощущая, как слёзы застилают глаза. Эмоции были настолько сильны, что я не верила в происходящее.
Поднялась на свой этаж, встала напротив квартиры и поняла, что ключей-то у меня нет…
Позвонила в дверь. Секунды текли одна за другой, как приторно-сладкий мёд.
— Кто там? — раздался мужской голос, а через мгновение дверь отворилась. На пороге стоял полуголый Влад. — Лера?!
Он тут же сделал шаг вперёд и заключил меня в медвежьи объятия.
— Где ты была? Тебя объявили в розыск! Мы думали, тебя маньяк какой поймал! Господи, Лера…
Я не вырывалась. Не спорила. Просто молчала. Потом прошла внутрь квартиры. В нашей с Владом комнате по полу были разбросаны вещи моей сестры вместе с его грязными носками. На стуле лежали женские трусики. Но, что удивительно, мне было наплевать.
— Где ты была? Что на тебе надето? — спросил Влад, следуя за мной. А потом проследил за моим взглядом и покраснел. — Лер, тут такое дело… Мы думали, тебя уже и в живых-то нет.
Я усмехнулась. Но получилось довольно горько. А он продолжал:
— И так вышло, что мы с твоей сестрой стали встречаться. Но ты не подумай, мы же от расстройства! Знаешь, как она переживала!
Ну, правильно, лучше признаться сразу. Как говорится: “Член в трусах не утаишь”. Или “шило в мешке” — не помню.
— А родители твои…
— Что с ними? — переспросила я, впервые по-настоящему испугавшись.
— Ну, дядя Кирилл держался хорошо, тётя Надя первое время плакала, потом перестала.
Я представила своих родителей, оплакивающих дочь, и почувствовала себя ужасно. Что ж, только ради них стоило вернуться. А Леран… он поймёт…
— Где они сейчас? — спросила я тогда.
— Пока живут в гостинице “Парус”, надеются тебя найти. Лера, где ты была? Ты в порядке вообще? — тряс меня за плечи Влад.
Я взглянула в его глаза, казавшиеся мне когда-то такими красивыми, и не почувствовала ничего.
— Не беспокойся. Жаль, что пришлось вот так исчезнуть. Но у меня не было другого выхода. Поверь.
— И это все твои извинения?! — возмутился он, сложив руки на груди.
— А это все твои извинения? — я кивнула в сторону трусов сестры.
Парень покраснел, но глаз не отвёл. Крепкий орешек.
— Я же сказал тебе…
— Оставь, — отрезала я. — Мне всё равно.
Потом прошла к шкафу, отодвинула “Фауста”, нащупав за ней заначку в тонком тряпичном кошельке. О ней не знал даже Влад. И я была уверена, что Гете — последний автор, которого он решит почитать.
— Ты прятала от меня деньги? — удивился он. — И, что значит, тебе всё равно?
Но я больше не слушала его.
— Лера! Как ты себя ведешь?! — раздавались возмущенные крики мне вслед. — Мы беспокоились! Надеялись на твоё возвращение, а ты?!
А я вышла из квартиры, в которой меня больше ничто не держало, и села в первый попавшийся автобус. Приехала к гостинице “Парус” и стремительно пошла на ресепшн. Девушка отказалась давать мне номер комнаты родителей, но сама набрала на телефоне несколько цифр и позвонила им.
К трубке подошёл папа. Дальше всё было слишком долго и эмоционально. Мама плакала, папа не мог поверить, что видит меня живой. А я никак не могла привыкнуть к тому, что родители, с которыми мы виделись всего пару раз в год, так страдали от моей пропажи. Пришлось тоже разреветься. Абсолютно чистосердечно.
Потихоньку всё улеглось. Мы договорились, что ещё некоторое время поживём здесь, а затем уедем вместе в Воронеж. Оставлять меня тут они категорически отказывались. Я согласилась, ведь меня больше ничто не держало в Москве. А крабовые палочки и в Воронеже хороши.
Сестра, узнав, что я жива и здорова, поспешила приехать и пустить слезу у меня на плече. И это было бы даже трогательно, если бы не фальшь, которую я видела в её глазах. Не хотела видеть, но видела.
— Лерочка, я так переживала! — плакала она мне в воротник блузки. А потом вдруг отстранилась и сказала: — Я знаю, Влад тебе уже рассказал про нас. Ты ведь не злишься?
И слёзы вмиг просохли. Как енот слизнул.
Мы стояли посреди комнаты отеля, и она прибавила:
— Да что мы всё стоим, пойдём за стол, что ли. В ногах правды нет.
— В рогах тоже… — пробубнила я, следуя за ней.
— Что ты сказала? — нахмурилась она.
— Ничего. Тебе показалось.
Она налила мне стакан сока и внимательно посмотрела в мои глаза.
— Я знаю, как вы были близки с Владом, — зазвучал её звонкий голосок. — Ты сама рассказывала, что мечтала выйти за него. Ты же понимаешь, что, если бы не твоё исчезновение, мы бы никогда не поступили так!
“Чтоб тебя вантузом обсосало”, - подумала я. Складно врёт!
— Забудь об этом, — безразлично проговорила я. — Мне всё равно. Совет да любовь.
Она странно сощурилась.
— Шутишь, да?
— Отнюдь, — покачала головой. А перед глазами всплыло сильное уверенное лицо Лерана. — Я больше не люблю Влада. И буду рада, если у вас всё получится.
А про себя подумала: “Бесплатный сыр достаётся только второй мышке. В нашем случае, вторая — ты. И я вовсе не против”.
Некоторое время она смотрела на меня с недоверием. А потом радостно вскочила со стула и полезла обниматься. Молча.
— Я рада, что ты вернулась, — в итоге сказала она, полностью удовлетворенная разговором со мной. И скоро покинула моё временное жилище. За всё время, пока я оставалась с родителями в Москве, она ни разу больше не пришла.
А мне было всё равно. На меня медленно и неотвратимо наваливалась странная апатия. Я гуляла по улицам города, не испытывая желания возвращаться на работу, с которой меня давно уволили. Сходила в кинотеатр, в одиночестве схомячила попкорн с колой под пустой смех на какой-то комедии. Потом зашла в любимый супермаркет и долго смотрела на упаковку крабовых палочек.
Как мне хотелось увидеть в толпе Лерана! Иногда мне казалось, что где-то на периферии зрения мелькают его жёсткие тёмные косы и блестят сиреневые глаза. Но всё это было лишь миражом.
Через два дня явился Влад. Я не отвечала на его звонки и не собиралась с ним встречаться. Тогда он пришел сам. Многозначительно хлопнул дверью и с порога крикнул:
— Какого чёрта, Лера?!
Влетел в комнату отеля, метая молнии и брызгая слюной.
— Почему ты не хотела встретиться со мной? Я, мать твою, скучал!
Села в уютное псевдокожаное кресло и потянулась к пульту от телевизора.
— Хотя бы посмотри на меня, — устало сказал он. — Что с тобой случилось? Ты так изменилась!
— Я не изменилась, я исправилась, — ответила я. — Знаешь, говорят: “Не жди, когда наступит счастье, наступи в него сам”. Раньше я не понимала, чего действительно хочу, — размышляла я вслух, не замечая, что говорю скорее сама с собой, чем с мужчиной рядом. — А, когда поняла, было уже поздно.
У меня перед глазами, как и все дни до этого, мелькало лицо лайета Дайше. Я видела его фигуру, медленно превращающуюся в сгусток тени. Видела пушистую физиономию Фьёра, с которым я даже не успела попрощаться. Они затмевали собой всё вокруг. Я вдруг поняла, что без них мне вообще не интересно жить.
Блин, ведь я даже дурацкие крабовые палочки, о которых вспоминала чуть ли не каждый день на Беане, не стала покупать!
— Лера, я тебя не узнаю, — продолжал Влад. А я молчала. — Да посмотри же ты на меня!
— А куда я по-твоему смотрю? Ты ж весь телевизор загородил, — фыркнула я, возвращаясь в реальность и крутя в руке пульт.
— Лера, мы с твоей сестрой… в общем я брошу её.
— Что? Зачем? — удивилась я. — Хотя, это твоё дело.
— У нас с ней не было ничего серьёзного, поверь, — увещевал Влад. — И вообще, между мной и ею нет такого взаимопонимания, как было между нами. Она же вообще ещё просто несносный ребёнок!
Мои брови удивлённо взлетели вверх. Так и хотелось сказать: “А трахались вы вполне по-взрослому”. Но я промолчала. Незачем начинать этот разговор. Ссоры и взаимные обвинения. Он будет всё отрицать. Для чего мне это? Если споришь с идиотом, вероятно тоже самое делает и он.
— Я думаю, тебе не стоит расходиться с ней. По крайней мере из-за меня, — выдавила я, пытаясь всё-таки щелкнуть красную кнопку на пульте.