- Я еду по личному поручению Его величества, - улыбнулась Пан, беря из рук подбежавшего слуги свой ужин. – По личному и секретному поручению. А вы, надо полагать, едете от гильдии?
- Не думаю, что тебе нужно это знать, - сухо сказал Герн.
Пан наклонилась, ложась грудью на ароматную скатерть, и заговорщицким шепотом произнесла:
- Кричащие Ключи.
Маги переглянулись как можно незаметнее. Теперь уже не только Рискл, но и Герн неуверенно чувствовали себя в обществе королевской дуры. Шутовка же продолжила свой ужин с прежней доброжелательной невозмутимостью.
- Деревню охватило безумие, больше всего похожее на последствия неумеренного использования белой магии, - сказала Пан, прожевав кусочек мяса.
- Архимагистр уверенно утверждал, что это дуухи, - с прежней сухостью сказал Герн, желая поставить дочь на место и показать, кто тут все же старше и опытнее. – В Листерпиге их всегда было очень много.
- Я ничего другого и не ждала от Мартиончика, - кивнула Пан. – Он начисто лишен воображения и слегка заклинен на дуухах. Может это и хорошо. Если бы он больше внимания уделял магии, то у нас бы уже полгорода сбрендило.
Она пригубила вино, блаженно щурясь на огонь, а потом перевела взгляд на отца и замерла. Терпкий вкус винограда на языке вдруг подернулся плесенью. Тело огненного мага наискось пересекала рыжая полоса, будто небрежно проведенная широкой и остроконечной кистью. Пан как можно шире распахнула глаза. Полосы не было. Герн недоуменно уставился на дочь.
- Так, - не к месту сказала Пан, отставила кубок и ласково погладила свой гильдейский медальон, а вместе с ним и шелк юбки. – Может, договоримся?
Внешне она ничем не изменилась – это только у неопытных магов и введенных в транс под гипнозом обывателей стекленеют глаза. Глаза же Пан просто немного поменяли цвет с изумрудно зеленых на, скорее, темно-бирюзовые. Она оглядела зал. Хорошее местечко, не тронутое лишней магией – его оборотная сторона практически не отличается от обычной, вполне реальной. Хотя здесь видны следы вихря – несколько столов перевернуты и разбита посуда. Пан ощутила некоторый стыд, потому что именно она загнала смерч на изнанку. Впрочем, виниться долго шутовка не собиралась. Сев вполоборота и опершись локтем о стол, она изучила мазок. Метка. Напрягши память – все ж таки теоретическую магию она выучила, до того, как решила выбрать иную профессию – Пан смогла сообразить, кто мог оставить такой след. Кажется, в кои то веки Мартион был прав – в этих краях похозяйничали дуухи. Подобную метку в учебниках не слишком напрягая воображение называли «кистью оборотня», но мало кто с ней сталкивался. Отчасти, потому что оборотни, как и всякие дуухи, уже несколько столетий не беспокоили королевство, отчасти – потому что только немногие могли ее заметить. Разве что опытные видящие, да и то – при длительной тренировке. Пошевелив пальцами, чтобы стереть метки на теле отца и его черного приятеля, Пан вернулась к реальности как раз вовремя.
- О чем договоримся? – спрашивал Рискл, катая в ладонях почти пустой стакан.
Пан моргнула, ловя нить разговора.
- О чем? Вы едете в Кричащие Ключи, я еду в Кричащие Ключи. Так давайте же будем помогать друг другу, или, хотя бы, не мешать.
- Ты едешь домой! – рявкнул Герн.
Пан и Рискл бросили на него одинаково ироничные взгляды. Такие удавались только черным – столько в этих взглядах было жалости к наивному собеседнику.
- Я уже совершеннолетняя, - мягко напомнила Пан. – К тому же, как уже говорила, еду по личному распоряжению короля. Он мне даже бумажульку выписал с личной печатью. Краси-ивая.
- И что же там будешь делать? – хмыкнул Рискл, настроенный к сопровождению шутовки может быть и не так враждебно, но уж точно скептически. – Насмешишь деревенских, они в себя и придут?
За это он заслужил тяжелый взгляд Пан, которая справедливо полагала, что единственная имеет право тут шутить.
- А вы, надо полагать, благородно спасете мир, господин Файлип, как вы это уже делали однажды. А чарик накопляющий вы у Леуты выклянчили из чистой любви к искусству.
Рискл покосился на тонкий ободок серебряного кольца. Крутясь при дворе, шутовка, кажется, неплохо изучила содержимое хранилища. А, возможно, не настолько категорично отказалась от колдовства. Пан мило улыбалась, в точности так же, как черный маг, крутя в ладонях стакан. В низком вырезе ее шелковой амазонки поблескивал, бросая на задорные веснушки груди цветные искорки, небольшой камень на тонкой цепочке. Похоже, универсальный щит…
Герн проследил за взглядом приятеля, понял его несколько неверно и со всей силы ударил Рискла по щиколотке подкованным каблуком своего сапога. Ойкнув, черный маг едва не прикусил язык.
- Мы договорились? – с интересом спросила Пан, отодвигаясь от стола.
Подбежавший слуга передал ей ключ с тяжелой деревянной биркой и принял несколько серебряных монет. С профилем любимого короля шутовка рассталась не слишком охотно.
- Мы договорились? – с нажимом повторила она, полуобернувшись.
- Да, - коротко бросил Рискл и наступил Герну на ногу.
- Д-да! – сдавленно согласился огненный, силясь вытащить свой сапог из под тяжелого каблука приятеля.
- О, тогда до завтра, - широко улыбнулась Пан, махнув рукой. – Спокойной ночи, папуля. Спокойной ночи, мистер Файлип.
Задержавшись в дверях, она небрежным жестом поставила на обоих магов по метке, вроде тех, что оставил неведомый оборотень. Теперь, даже очень постаравшись, папочка и его черный друг не смогли бы улизнуть от шутовки незамеченными. С чистой совестью она поднялась наверх уснула на крахмаленных простынях.
* * *
Низу проснулся от болезненного удара. Кто-то весьма умело справился со смерчем, стер его метки и по-прежнему остался скрыт. Но теперь у лиса было кое-что – запах. Своеобразный запах огня, пыли и чего-то сладкого и праздничного. А еще – легкий, едва уловимый аромат канзары. Низу мог бы поклясться, что никогда не столкнется ни с чем подобным, но вот таинственная магия подбиралась к нему. Оборотень явственно ощутил, как ногти повелительницы царапают, ломают, крошат медальон, а его собственное сердце в буквальном смысле истекает кровью. Быстро вскинув руку к губам, Низу очень удивился, что крови на самом деле нет. Ощущение было чересчур реальным.
Скатившись с кровати и держась за мебель – спинка стула, стол, крышка комода – он добрался до окна и распахнул ставень. Гроза ворвалась в комнату, швыряя лису в лицо прохладные капли, пахнущие яблоками и медом. Это невольно вызвало улыбку, а также привело в чувство. Протянув руку, лис издал своеобразный звук, совершенно не предназначенный как для человеческих связок, так и для человеческого уха, и пошевелил пальцами. Утихомиренная накануне стихия взбесилась, швырнула ему в лицо целую волну воды вместе с сухими ветками, сорванными листьями и лепестками ромашки. Раскат грома сотряс замок от подвалов до шпилей.
- На запад, - тихо шепнул обессиленный оборотень. – Лети на запад.
Гроза послушно бормотнула, заворочалась и понеслась, гонимая сильными шквалистыми порывами ветра в сторону Скенго.
Глава третья. Duobus certantibus tertius gaudet*
А я буду третьей независимой стороной!
Которая все видит и дает умные советы,
а в случае нужды – и по шее.
О. Громыко «Цветок Камалейника»
Позвон бубенцов заставил Пан открыть глаза. Было часа полтора до рассвета, в комнату просачивался неприятный холодок и пахло сыростью. Выбравшись из-под одеяла, шутовка распахнула окно и внимательно оглядела небо. Оно было ясным, ярко поблескивали звезды, но все ж таки невесть откуда тянуло грозой. Переведя взгляд с небес на землю, Пан хмыкнула: решившие все-таки сбежать маги выводили из конюшни своих лошадей. Молодой конюх, очевидно, раскрывший им ворота денников, теперь ласково поговаривая чистил кобылу Пан. До окон второго этажа донеслось воркование: «Ах ты, красавица. Лапонька моя…» Возможно, эта упрямая ослица и могла показаться красавицей, но только конюху.
Не отводя взгляда от отца и его приятеля, Пан протянула руку за одеждой. Дорожная амазонка обладала рядом достоинств, в частности: не стесняла движений и застегивалась на ряд крупных пуговиц, а не на сотню крошечных крючков, как это обычно бывало. Поправив на поясе гильдейский знак и кошель, Пан закинула на плечо свою сумку и вспрыгнула на подоконник. Карниз, тянущийся под ним, был уже, чем ее нога, и опасно подрагивал.
- Ох, Пан благодетель! – проворчала шутовка. – Все твои шуточки!
Привычно обругав бога-покровителя и в сердцах фыркнув: «шут с тобой!», девушка поймала равновесие и пробежалась по карнизу до водосточной трубы, а уцепившись за нее, съехала на землю. Изумлению бедного конюха предела не было. Он уставился на свалившуюся с неба растрепанную рыжеволосую красотку и так и застыл – с раскрытым ртом и скребком в руке.
- Благодарствую, - хмыкнула Пан. – Оседлайте эту «лапочку» и мигом.
В ее пальцах появился еще один профиль Злотана – на этот раз медный. Конюх послушно – но скорее от удивления, а не из-за денег – метнулся за седлом и попоной.
Покинув постоялый двор, Пан поехала шагом, ориентируясь по негромкому звону. Проехав город насквозь, она увидела распахнутые восточные ворота, сонную стражу и цепочку следов в дорожной пыли. Сорвав с пояса гильдейский знак, шутовка махнула им перед глазами охранников, ударила пятками по боку лошади, и та рванула в галоп. Первое, что она увидела – еще до двух фигурок вдалеке – был горизонт, не нежно розовый, как положено на рассвете, а черный. С востока двигалась багровая туча, медленно пересыпая молнии из края в край. Пан ойкнула, приподнялась в седле, сжав поводья так, что побелели пальцы, и заворожено уставилась на черноту, ползущую к ней. Шквал ветра взъерошил ее и без того встрепанные волосы. Мимо пролетела шляпа, сбитая с головы Рискла. Отчаянно понукая лошадь, Пан сорвалась в карьер, пытаясь нагнать отца до того, как ненастье обрушится на них со всей силой.
Это была неправильная туча. Ее пересекали такие же рыжие мазки, похожие на взмахи пушистого лисьего хвоста. На ходу Пан не могла даже ничего противопоставить этому колдовству, рискуя сама вывернуться наизнанку. Ей некстати вспомнился рассказ магистра Паррана о таких вот неосторожных, изуродованных навек.
Все ж таки, Пан удалось нагнать магов прежде смерча, спешившись, она выставила вперед руки и закричала. Отчаянное «договоримся!» потонуло в раскатах грома.
- Кто ты? – кричала она, уворачиваясь от бьющих в лицо дождевых струй.
Гром смешался с мелодичным смехом, мягким, как щенячья шерстка. Мимо шмыгнуло что-то огненно-рыжее, яркое и стремительное, и тут же пропало в буре. Пальцы Пан, чертя в воздухе знаки, попытались ухватить противника за шкуру, но сумели только выдрать несколько тонких волосков. Ответом вновь был смех, теперь уже торжествующий.
- Я тебя вижу! – нагло объявил противник. Голос был, скорее, мужской, но с каким-то звериным тяфканьем.
Шквал ветра швырнул Пан на землю, и она, чтобы сохранить рассудок, выкатилась в реальный мир. Здесь была гроза, чернота, сильный, холодный дождь. И здесь не было того незнакомого, наглого противника, который так легко справился с опытной и, говорят, талантливой шутовкой. Канзара оказалась бесполезна против колдовства дууха. Подтянув колени, облепленные мокрой юбкой, к подбородку, Пан раздраженно клацнула зубами. Эту дрянь она самолично доставит Архиагистру Мартиону. Живьем.
* * *
Тенью скользнув на кухню, Низу схватил крынку парного молока, несколько минут назад принесенного из деревни, и начал жадно пить. Перед глазами все еще стояла противница, окруженная разноцветными искрами. Теперь, по крайней мере, понятно, почему ее не видела хозяйка – девица надела защитный чар. Опустившись перед прогоревшей плитой, лис задумался, стоит ли сообщить об этом повелительнице. Нет, в любом случае, доброй волей он не поднимется в покои и не посмотрит на фарфоровую маску этого чудовища.
Низу посмотрел на свои руки. Пальцы ныли, скопившаяся в них энергия требовала выхода. Гроза была так – легкой разминкой. К тому же, девица-канзара (теперь лис в этом не сомневался) была способна бороться с ним почти на равных, значит, ненастье не удержит ее и магов надолго. Низу с неохотной подумал, что придется просить поддержки у Наризы, и неизвестно, что несносная попросит взамен. По крайней мере, чувство меры ей не присуще. Но пока рано.
Накинув куртку – после грозы посвежело – лис вышел из замка, прошел насквозь сад и выбрался на дорогу, но пошел не к Кричащим Ключам, расположенным в получасе небыстрой ходьбы, а к Лисьим Норам. Это селение располагалось несколько дальше, прямо за Восточным трактом, и хозяйка пока не пыталась черпать там силу. Если маги прорвутся через дальнюю оборону, стоит подстроить им ловушку, тем более, что у деревеньки такое подходящее название. Низу невесело усмехнулся.
В Лисьих Норах была всего одна линия домов, и все они вытянулись вдоль реки, носящей весьма прозаическое название Рыжанка. С конца, выходящего к замку, немного на отшибе стоял трактир «Кочка», в который лис и заглянул. Несмотря на ранее утро, за двумя столами сидели селяне, начавшие пить, судя по всему, еще со вчерашнего полудня. Низу подошел к хозяину, начищающему медный кран на пивной бочке, и небрежно бросил монетку. На столе в мгновение ока появилась полная кружка и миска с горячими рогаликами.
- Как торгуется? – с улыбкой спросил оборотень, вгрызаясь в горячую пряную выпечку.
Трактирщик всплеснул руками.
- Да какая там торговля! Приезжих ни на грош! С тех пор, как у соседей наших, чтоб их волки сожрали, все с ума посошли, так никто и не ездит!
Низу сочувствующе покивал.
- Кабы не вы, господин, - хмыкнул трактирщик, - мы бы тут уже совсем с голоду умерли.
Низу рад был посодействовать хорошим людям, и кинул еще монетку. К рогаликам добавился крупно нарезанный желтый сыр и несколько желтых яблок, истекающих медовым духом. С неудовольствием лис отметил, что местные жители неплохо его изучили. Скоро придется поостеречься.
- Слушай, Петер… Совсем ведь запамятовал! – Низу всплеснул руками, едва не смахнув тарелку с рогаликами широким рукавом. – Тут ко мне знакомцы приехать должна, с восточного тракта. Если они появятся тут, ты уж кинь мне весточку. А то, боюсь, заплутают они. Городские.
Трактирщик крякнул и с готовностью кивнул, довольный возможностью услужить старому знакомцу.
- Как пожелаете, господин. Может, еще рогаличков?
От добавки лис отказываться не стал.
* * *
Пан с трудом поднялась на ноги, закрывая ладонью лицо от бьющих в него косых струй. Стихия унялась, но гроза продолжалась, хоть и с меньшим размахом. Подоспевшие Герн и Рискл вымокли до нитки, что не мешало черному сохранять прежнюю невозмутимую насмешливость, а огненному быть просто взбешенным. Нависнув над дочерью, он закричал, сумев переорать даже раскаты грома.
- Что ты здесь делаешь?! Какого ты рисковала своей?!! – он не договорил, потому что ладонь Пан опустилась на его губы.