«Белая Роза»
Эми Эвинг
Серия Одинокий город — 2
переводчики - Надежда Макарова, Сара Минкеева и Александра Клокова
редактор - Александра Клокова
вычитчик - Надежда Макарова
переведено для группы - https://vk.com/club141098651
Аннотация
Вайолет в бегах. После того, как Герцогиня Озера ловит ее с Эшем, наемным компаньоном во Дворце Озера, у Вайолет нет выбора — только бежать из Жемчужины либо столкнуться с неминуемой смертью. Вместе с Эшем и ее лучшей подругой Рейвен Вайолет бежит от своей невыносимой рабской жизни.
Но кто сказал, что покинуть Жемчужину будет легко? Пока они пробираются через округи Одинокого Города, Ратники отслеживают каждое их движение, и троице едва удается выбраться, не попавшись, и добраться до безопасного убежища, которое им было обещано… до таинственного дома на Ферме.
Бунтарские настроения будоражат округу, и Вайолет оказалась в их центре. Вместе с новым союзником Вайолет обнаруживает, что ее Предназначение намного мощнее, чем она могла себе представить. Но достаточно ли она сильна, чтобы подняться против Жемчужины и всего, что она когда - либо знала?
“Белая роза” – это откровенное, увлекательное продолжение “Драгоценности”, от которого поклонники не смогут оторваться до самого шокирующего финала.
Глава 1
АРКАН МОЛЧИТ.
Я смотрю на маленький серебряный камертон, лежащий среди драгоценных камней, разбросанных по моему туалетному столику. В ушах эхом раздаются слова Гарнета.
Мы вытащим тебя.
Я заставляю мозг работать, оттолкнуть страх и попытаться собрать все вместе.
Я заперта в своей спальне во Дворце Озера. Откуда у Гарнета, сына герцогини Озера, есть аркан? Он работает с фрейлиной Курфюрстины Люсьеном и является моим тайным другом и спасителем? Но почему Люсьен мне не сказал?
Про то, что деторождение убивает суррогатов, Люсьен тоже не сказал. Он считает, что мне не следует знать больше, чем нужно.
Паника захватывает меня, как только я представляю схваченного Эша, истекающего кровью в подземелье. Эш, компаньон королевских дочерей, подвергает угрозе свою жизнь из-за любви ко мне. Эш, единственный человек в этом дворце, который понимает, каково это, когда к тебе относятся как к собственности.
Я качаю головой. Сколько времени я провела, глядя на аркан – десять минут? Двадцать?
Что-то должно произойти. После того, как герцогиня поймала нас в его комнате, он был избит и брошен в подземелье, и никто не был послан на его спасение. Если Эш останется там, он умрет.
Волна ужаса, словно желчь, вновь подкатывает к горлу. Я изо всех сил жмурюсь, и все, что у меня перед глазами – это ратники, врывающиеся в спальню и стаскивающие его с кровати. Кровь Эша забрызгала одеяло, когда один из ратников снова и снова бил его пистолетом по лицу, пока герцогиня наблюдала за происходящим.
И Карнелиан. Ужасная племянница злой Герцогини. Она тоже была там. Она предала нас.
Я прикусываю губу и вздрагиваю. Я смотрю на себя в зеркало – волосы растрепаны, глаза красные и опухшие. Моя нижняя губа разбита, и на скуле начинает темнеть синяк. Я трогаю больное пятно, вспоминая ощущение руки герцогини, когда она ударила меня.
Я снова качаю головой. Так много произошло после аукциона. Тайны, альянсы, смерть. Я была куплена для выноса ребенка герцогини. Я все еще вижу ярость в ее глазах, когда она увидела Эша и меня в одной комнате, в одной постели. Она назвала меня шлюхой, после того, как ратники оттащили Эша. Мне плевать на ее оскорбления. Меня волнует только то, что происходит сейчас.
Мы должны были сбежать – Эш и я. Ведь я все спланировала. Люсьен дал мне сыворотку, которую я должна была выпить сегодня. Меня сочли бы мертвой, и он мог вывезти меня из Жемчужины в безопасное место, где мое тело не будет использоваться для королевских целей. Но я не выпила её. Я отдала её Рейвен.
Моя лучшая подруга Рейвен находится где-то в соседнем Дворце Камня. Хозяйка использует ее в темных целях. Мало того, что Рейвен беременна ребенком графини Камня, так её ещё подвергают пыткам. Она теперь всего лишь оболочка девушки, которую я знала.
И я не могла оставить ее там. Я не могла позволить ей так умереть.
Так что я отдала ей сыворотку.
Люсьен будет расстроен, когда узнает, но у меня не было выбора. Он должен понять.
Я поднимаю аркан дрожащими пальцами и сажусь на край кровати.
— Гарнет? — шепчу я. — Люсьен?
Никто не отвечает мне.
— Гарнет? — повторяю я. — Если ты меня слышишь… пожалуйста. Поговори со мной.
Тишина.
Как меня могут спасти, если ратники охраняют дверь? И как можно спасти Эша?
Моя голова разрывается, мне больно думать. Я свернулась калачиком на своей кровати, плотно сжав между пальцами серебряный камертон, пытаясь заставить его жужжать, чтобы кто-нибудь заговорил со мной.
— Пожалуйста, — шепчу я. — Не дайте ему умереть.
У меня, по крайней мере, есть то, чего хочет герцогиня. Моего тела может быть достаточно, чтобы оставить меня в живых. Но у Эша этого нет.
Интересно, каково это – умирать? Мне вспоминается дикарка – суррогат, которая пыталась сбежать от королевской семьи в подполье. Я видела, как ее казнили перед стенами Южных Ворот – моего инкубатора. Я помню её странно мирное выражение лица, когда пришел конец. Помню её мужество.
Смогу ли я быть такой же сильной, как она, если мою голову положат на плаху?
— Скажите Кобальту, что я люблю его, — сказала она. По крайней мере, это я могу понять. Имя Эша будет одним из последних слов на моих устах. Интересно, кем для нее был Кобальт? Должно быть, она очень его любила.
Я слышу шум и подскакиваю так быстро, что комната словно наклоняется. Моя единственная мысль – я должна спрятать аркан, сейчас же. Мою единственную связь с людьми, которые хотят помочь мне. Но в моей сорочке нет ни одного кармана, а я не хочу рисковать, пряча его в комнате, ведь может случиться так, что герцогиня решит переселить меня.
Потом я вспомнила королевский бал, когда Люсьен впервые дал его мне. Тогда Гарнет испортил мою прическу, и Люсьен пришел ко мне на помощь, спрятав серебряный камертон в мои густые, темные кудри.
А если Гарнет уже тогда работал с Люсьеном? Он специально взъерошил мне волосы?
Но сейчас нет времени об этом думать. Я кидаюсь к туалетному столику, где Аннабель, моя личная фрейлина и мой ближайший друг во дворце герцогини, держит ленты для волос и булавки. Я скручиваю волосы в толстый, растрепанный узел на затылке и булавками закрепляю аркан внутри.
Я бросаюсь обратно на кровать, как только распахивается дверь.
— Вставай, — приказывает герцогиня.
Рядом с ней двое ратников. Выглядит она так же, как и когда я видела ее последний раз в спальне Эша час назад: в том же золотом халате, на плечи ниспадают черные блестящие волосы. Я не знаю, почему, но это меня удивило.
Герцогиня приближается ко мне с холодным и бесстрастным лицом. Это напомнило мне о нашей первой встрече, и я ждала, что она снова смерит меня острым, критичным взглядом и ударит по лицу.
Вместо этого она останавливается менее чем в полуметре от меня, и ее взгляд воспламеняется.
— Как долго? — спрашивает она.
— Что?
Глаза герцогини сужаются. — Не притворяйся дурой, Вайолет. Как давно ты спишь с компаньоном?
Жутковато слышать свое имя из ее уст.
— Я… Я не спала с ним.
Отчасти это правда, так как в тот момент, когда нас обнаружили, мы фактически не спали.
— Не ври мне.
— Я не вру.
Ноздри герцогини раздуваются.
— Хорошо. — Она повернулась к ратникам. — Связать её. И привести другую.
Ратники налетели на меня, вывернув руки за спину и связав меня грубой веревкой, прежде чем я успела среагировать. Я кричу и вырываюсь, но связали меня слишком крепко. Веревка натирает кожу, полированный деревянный столбик кровати давит на спину, пока они привязывают меня к нему. Затем в комнату заводят маленькую, хрупкую фигурку.
Глаза Аннабель наполнены страхом. Её руки связаны за спиной, как и мои. Она не сможет использовать свою доску… Аннабель родилась немой и может общаться только письменно. Её волосы медного цвета выбились из привычного пучка, а лицо такое бледное, что веснушки выделяются слишком ярко. У меня пересыхают губы.
— Оставьте нас, — приказывает герцогиня, и ратники закрывают за собой дверь.
— Она ничего не знает, — выражаю я слабый протест.
— Мне трудно в это поверить, — говорит Герцогиня.
— Она не знает! — кричу я еще громче, пытаясь вырваться из своих пут, потому что я не могу позволить Аннабель пострадать. — Клянусь могилой своего отца, она не знала!
Герцогиня смотрит на меня изучающим взглядом, на ее губах играет жесткая улыбка. — Нет, — говорит она. — Я все еще не верю тебе. — Ее рука с отвратительным шлепком бьет по лицу Аннабель, словно плетью.
— Пожалуйста! — кричу я, когда Аннабель оступается, почти потеряв равновесие. — Не трогайте ее!
— О, я не хочу делать ей больно, Вайолет. Это твоя вина. Ее боль закончится, когда ты скажешь мне правду.
Мои запястья саднят, веревка режет кожу, пока я пытаюсь вырваться. Внезапно герцогиня быстро приближается ко мне и вцепляется в лицо своей железной хваткой, ногтями врезаясь в синяк на щеке. — Как давно ты спишь с ним?
Я пытаюсь ей ответить, но не могу раскрыть рта. Герцогиня отпускает меня.
— Как давно? — спрашивает она снова.
— Один раз, — задыхаясь, говорю я. — Это было только один раз.
— Когда?
— Предыдущей ночью, — отвечаю я, тяжело дыша. — Перед вторым разом, когда врач пытался…
Герцогиня смотрит на меня, закипая от ярости. — Ты намеренно прерывала эти беременности?
Я чувствую, что мои щеки начинают краснеть. — Я…. нет. Как бы я смогла это делать?
— О, я не знаю, Вайолет. Ты такая находчивая девушка. Я уверена, что ты смогла бы найти способ.
— Нет, — отвечаю я.
Рука герцогини снова бьет Аннабель по лицу.
— Пожалуйста, — умоляю я. — Я говорю вам правду.
Одно из плеч Аннабель приподнимается так, будто она пытается прикоснуться к опухшей щеке. Наши взгляды встречаются, и все, что я вижу – это страх. Смятение. Ее брови сведены вместе, и я знаю, что она пытается что-то спросить у меня, но я не могу понять, что именно.
— Такова моя дилемма, Вайолет, — говорит герцогиня, расхаживая передо мной взад-вперед. — Ты очень ценное имущество. Как бы я ни хотела убить тебя за то, что ты натворила, это не выгодно. Очевидно, что с этого момента твоя жизнь в этом дворце будет другой. Не будет больше балов, виолончели, не будет… что же, я полагаю, ничего не будет. Если придется, я буду держать тебя привязанной к больничной кровати в течение всего твоего пребывания здесь. Я послала экстренное письмо Курфюрсту с просьбой о казни компаньона, поэтому он должен быть мертв в течение часа или около того. Это послужит тебе наказанием. Но я спрашиваю себя, будет ли этого достаточно?
Я пытаюсь подавить поднимающийся к горлу всхлип, но герцогиня слышит это и улыбается.
— Такая потеря, на самом деле… он очень красив. И довольно опытен, как я слышала. Леди Потока восторгалась им на помолвке Гарнета. Жаль, я не получила шанс опробовать его таланты.
Холодное и скользкое чувство пожирает меня изнутри. Улыбка герцогини становится шире.
— Пожалуйста, скажи мне, — продолжает она, — на что ты с ним рассчитывала? Вы хотели вместе ускакать в закат? Ты знаешь, с каким количеством женщин он переспал? Это отвратительно. Я думала, что у тебя вкус получше. Если ты искала в этом дворце пылкую любовь, то почему не выбрала Гарнета? Может, у него и отвратительные манеры, но он довольно симпатичный. И с отличной родословной.
Я не могу сдержать скрипучей и горькой усмешки. — Его родословная? Вы искренне полагаете, что это важно хоть для кого-то, кроме королевских семей? Вам даже не понадобились бы суррогаты, если бы вам не были так важны ваши глупые родословные!
Герцогиня терпеливо ждет, пока я закончу.
— Тебе стоит тщательнее подбирать слова, — говорит она. На этот раз от её удара кожа под правым глазом Аннабель лопается. По щеке Аннабель бегут слезы.
— Я хочу, чтобы ты поняла, — говорит герцогиня. — Ты принадлежишь мне. Врач не остановится, пока внутри тебя не вырастет мой ребенок. Мне теперь абсолютно плевать на твою боль, дискомфорт или настроение. Ты будешь как мебель для меня. Ясно?
— Я сделаю все, что вы пожелаете, — говорю я. — Но, пожалуйста, не бейте ее больше.
Герцогиня вдруг становится очень спокойной. Выражение ее лица смягчается, и она вздыхает. — Хорошо, — говорит она.
Она направляется туда, где лежит скорченная Аннабель. Одним движением она за волосы поднимает её в вертикальное положение, оттянув голову назад.
— Ты знаешь, Вайолет, — произносит герцогиня, — я заботилась о тебе. Я действительно это делала. — Она, кажется, искренне сожалеет, когда поднимет на меня взгляд. — Зачем ты сделала это со мной?
Я не вижу ножа в ее руке – лишь серебристый взмах, прошедший по горлу Аннабель. Больше от удивления, чем от боли, глаза Аннабель расширяются, когда на ее шее открывается багровая рана.
— НЕТ! — кричу я.
Аннабель смотрит на меня; ее лицо такое прекрасное и хрупкое. Теперь я достаточно ясно вижу тот самый вопрос на её лице, что ей даже не нужна доска, чтобы его задать.
«За что?»
По ее груди льется кровь, окрашивая ночую рубашку в ярко-алый цвет. Затем ее тело падает наземь.
Дикий гортанный вопль заполняет комнату, и лишь через секунду я осознаю, что он исходит от меня. Невзирая на веревки, не обращая внимания на боль в спине и запястьях, едва чувствуя их вообще, я пытаюсь подобраться к Аннабель, надеясь, что смогу что-нибудь сделать. Если буду держать её в своих руках, я смогу вернуть её. Должен быть способ вернуть её, потому что она не может быть мертва, она не может быть…
На меня уставились открытые и пустые глаза Аннабель; кровь выливается из раны на шее, пропитывая ковер.
— Тебя нужно было наказать за то, что ты сделала, — говорит герцогиня, вытирая кровь со своего ножа о рукав халата. — И ее тоже.
Так небрежно, как будто это ничего не значит, она перешагивает через тело Аннабель и открывает дверь. Прежде чем дверь закрывается, я мельком вижу свою гостиную и двух ратников, охраняющих меня. И я остаюсь одна с трупом девушки, которая стала моим первым другом в этом дворце.
Глава 2
Я ПАДАЮ НА КОЛЕНИ.
Я повисла на веревках в неудобном положении, но мне всё равно. Ноги меня сейчас не держат.
Из тела Аннабель больше не идет кровь. Я смотрю на ее красивое, теплое, доверчивое лицо, и все, что я вижу – это ту девушку, которая осталась со мной в самую первую ночь, хотя и не должна была. Девушку, которая держала меня на руках на куче разорванных платьев после похорон Далии, которая почти всегда обыгрывала меня в халму, каждую ночь расчесывала мне волосы. Она узнала мое имя прежде, чем все остальные.
Я любила ее. И теперь я убила ее.
— Мне так жаль, — шепчу я, и слёзы, сдерживаемые до этого момента, начинают бежать вниз по моим щекам мириадами тонких ручьев. — Мне так жаль, Аннабель.
Меня поглощает необратимость ее смерти – зияющая, бесконечная пещера скорби. Слезы превращаются в рыдания, которые разрывают мне грудь, и я плачу до такой степени, что горло и легкие начинают болеть. Внутри меня не осталось ничего, кроме пустоты в том месте, где раньше была Аннабель.
ПРОХОДИТ ВРЕМЯ.
В какой-то момент я замечаю, что у меня болят предплечья – ноющая боль, которая отвлекает меня от скорби. Но у меня нет сил, чтобы двигаться.
Кажется, я слышу что-то за дверью… Небольшой хлопок, затем два удара. Может, герцогиня вернулась. Интересно, кого она убьет передо мной следующим.
Дверь открывается, и входит ратник. Он в одиночестве, что сразу же настораживает меня, и он закрывает за собой дверь. Его взгляд на одно ужасающее мгновение задерживается на теле моей подруги, затем он торопливо направляется в мою сторону.