Башня Рассвета (ЛП) - Маас Сара

Переводчики: Алианна Диккерсон, Василиса Соколова, Кира Шайхутдинова, Наталья Ерина, Лиза Белоглазова, Мария Джуга

Редакторы: Алианна Диккерсон

Перевод принадлежит группе https://vk.com/throneofglass_online

Копирование материала строго запрещено. Уважайте чужой труд.

Шаол Вэстфол, бывший капитан королевской гвардии и, теперь, верный недавно коронованному королю Адарлана, решил, что он не мог выносить одного звука.

Грохота колёс.

В частности, их шум, когда они ехали по доскам корабля, на котором он пробыл последние три недели, путешествуя по штормовым водам. И теперь они прибыли в Антику, а именно — в удивительный дворец Кагана Южного Континента. Колёса грохотали по сверкающему зелёному мраморному полу, выложенному мозаикой.

Ничего не делая, он сидел в инвалидном кресле, которое, как считал он, был и оковами, и единственным способом увидеть мир.

Шаол внимательно рассмотрел большущий дворец, располагающийся на одном из бесчисленных холмов столицы. Каждый материал был добавлен в честь какой-то части могущественной империи кагана: тот идеально отполированный зелёный мрамор, по которому стучали колёса, был добыт из карьеров на юго-западе континента. Красные колоны, похожие на древние деревья, сверху разветвлялись, простираясь над куполообразным потолком — высоко-высоко над просторным приёмным залом. Материал для них добыли с северо-восточных песчаных пустынь.

Мозаики на стенах были собраны мастерами из Тиганы — еще одного из богатых городов кагана на горном южном краю континента. Каждая из них изображала сцену из богатого, дикого, славного прошлого кагана: столетия, проведённые в кочевых племенах на травянистых степях восточных земель континента; появление первого кагана — главнокомандующего, который объединил враждующие племена в сокрушающую силу, которая захватила континент по частям. Обладая хитростью и блестящим стратегическим мышлением, они построили могущественную империю. А затем изображались события трёхвековой давности — различные каганы, которые расширяли империю, распределяли богатство по землям, строили бесчисленные мосты и дороги, чтобы объединить всех, с точностью и ясностью управляли большим континентом.

Возможно, мозаика показывала каким бы мог быть Адарлан — размышлял Шаол, когда между резными колоннами и позолоченными куполами впереди, показался собранный за века Двор. То есть, если бы Адарланом не управлял человек, которого контролировал король-демон, что хотел превратить этот мир в пир для своих чудовищ.

Шаол обернулся, чтобы посмотреть на Несрин, которая везла его инвалидное кресло. Только её тёмные глаза выдавали заинтересованность к богатому дому кагана — они метались к каждому лицу, колоне и окну.

Сегодня они одели лучшую одежду, что только была с собой.

И недавно назначенная форма капитана королевской гвардии выглядела блистательно — в золотисто-малиновых цветах. Где Дорин откопал одну из униформ, которую Шаол когда-то носил с такой гордостью, он понятия не имел.

Сначала стража хотела носить чёрный, просто потому, что это были цвета… Он никогда не чувствовал себя комфортно в иных цветах, кроме красного и золотистого — цветов своего королевства. Но на прислужниках Эравана была чёрная униформа, когда они терроризировали Рафтхол. Когда пытали и убивали их людей.

А затем привязали их трупы на дворцовых воротах.

Он едва замечал стражу Антики, когда они проезжали по городу, как на улицах, так и в этом дворце, стоящих настороже гордо и верно. У них было хорошее вооружение: мечи за спиной и ножи по бокам. Даже сейчас он противился желанию взглянуть туда, где они наверняка будут наблюдать — куда бы он распределил своих людей, когда бы прибыли эмиссары из иностранного королевства.

Несрин встретила его взгляд. Эти чёрные глаза были хладнокровными и внимательными, чёрные волосы до плеч качались с каждым шагом. На прекрасном, гордом лице не мелькала нервозность. Будто ей было всё равно, что они собираются встретиться с одним из самых влиятельных людей в мире — человеком, который смог бы изменить судьбу их родного континента, поглощённого войной, которая, несомненно, вспыхнула между Адарланом и Террасеном.

Шаол посмотрел вперёд, не сказав ни слова. У стен и колон были уши и глаза — предупредила она его.

Только эта мысль не позволила Шаолу возиться с одеждой, которую он с трудом подобрал для сегодняшней встречи: светло-коричневые брюки, коричневые сапоги по колено, белая шёлковая рубашка, в основном скрытая тёмным пиджаком. Камзол выглядел достаточно простым, но его стоимость выдавали прекрасные латунные пряжки и сверкающие золотистые нити, которые украшали высокий воротник и края. На его поясе не висел меч, что было очень непривычно. Отсутствие его веса заставляло Шаола нервничать.

Как и отсутствие веса ног.

Два задания. Здесь у него было два задания и он всё еще не был уверен, что хоть одно будет выполнимым.

«Первое — убедить Кагана и его шесть потенциальных наследников помочь в войне против Эравана. Второе — найти целителей в Торре-Кэсме, которые могли бы найти какой-то способ заставить его ходить вновь» — подумал он, невзирая на отвращение.

Как он возненавидел это слово. Почти также сильно, как и грохот колёс.

Исцелиться.

Даже если это то, что он попросит у легендарных целителей, это слово всё еще раздражало.

Он прогнал мысли из разума, когда Несрин последовала за бесшумной толпой слуг, которые вывели их из доков, сквозь извилистые и пыльные улочки Антики, по всему склону, к куполам и тридцати шести минаретам самого дворца.

Полоски белой ткани — от шёлка до фетра и льна — висели на бесчисленных окнах, фонарях и дверных проёмах.

«Вероятно, из-за смерти какого-то человека, что заключил с ними официальный союз», — пробормотала Несрин.

Ритуалы прощения с погибшими были разнообразными и часто брали своё начало из бесчисленных королевств, которые теперь были под властью кагана. Но белая ткань была древней традицией из веков, когда люди бродили по степям и оставляли своих мёртвых покоится под открытым небом.

Город был угрюмым, когда они шли к дворцу. Люди спешили куда-то в самых различных одеждах, продавцы хотели поскорей продать товар, жрицы следовали к храмам из дерева или камня — у каждого бога был дом в Антике. Несрин восхищённо рассматривала их — они манили всех, кто был на улице. Всё это, даже дворец, уступали в красоте сверкающей, бледного цвета башне, которая расположилась на одном из южных холмов.

Торрэ. Башня, в которой находились лучшие смертные целители в мире. Шаол пытался не слишком долго смотреть на неё сквозь окна кареты, даже если массивное сооружение можно было увидеть почти на каждой улице. Никто из прислуги не упомянул о ней, не указал на башню.

Нет, слуги вообще не говорили, даже когда и заметили траурные ткани, развивающиеся на ветру. Все молчали — как мужчины, так и женщины. Их тёмные волосы были прямыми, каждый носил свободные брюки и лёгкие пиджаки цвета кобальта с окаймленными краями кроваво-красного и бледного золота. Слуги, которым выплачивались деньги, хотя они и были потомками рабом, которые когда-то принадлежали кагану. До тех пор, пока предыдущий каган, дальновидный и умный, не отменил рабство поколение назад. Это было лишь одно из многочисленных улучшений в империи. Каган освободил своих рабов, но те всё равно работали, только уже за плату. Они будут работать здесь, а потом их дети, дети их детей…

Ни один из них не выглядел несчастным или голодным, никто не показывал страха, пока они сопровождали Шаола и Несрин с корабля во дворец. Нынешний каган, казалось, хорошо относился к своим слугам. Он надеялся, что и наследник тоже будет так относиться к ним.

В отличии от Адарлана или Террасена, наследником империи станет тот, кого выберет каган, в независимости от того, кто старше. Чем больше было детей, тем больший выбор. И соперничество среди королевских детей… это были почти кровавые состязания. Все они предназначены для того, чтобы доказать родителям кто самый сильный, мудрый и наиболее подходящий для правления.

Кагану, по закону, требовалось написать кто будет наследником, а затем запечатать в скрытом конверте, на случай, если смерть заберёт его до того, как тот объявит официального наследника. Выбор можно было изменить в любое время, но он был для того, чтобы избежать внутренней войны.

Этот древний каган был мудр. Ни разу за триста лет не было внутренних войн.

Когда Несрин провезла его мимо изящных слуг, которые остановились у двух огромных колон, перед ними показался пышный, богато украшенный тронный зал, где десятки людей собрались вокруг золотого трона, сверкающем в полуденном солнце. Шаол спросил сам себя: какая из этих пяти фигур, стоящих пред троном, будет избрана для управления этой империи?

Единственные звуки — шуршание одежды сорока человек. Шаол посчитал тех, кто заслонил собой вход.

Шуршание одежд, грохот и скрипение колёс. Сегодня утром Несрин смазала их маслом, но недели на море оказали на металл не очень хорошее влияние.

Но он всё равно держал подбородок высоко, сидел ровно.

Несрин остановилась на расстоянии от трона — от стены из пяти детей королевской семьи, которые были в расцвете сил. Защита их императора — вот первая обязанность принца или принцессы. Самый простой способ доказать свою верность. И пять человек перед ними…

Шаол всё еще удерживал нейтральное выражение лица, когда опять посчитал. Всего пять. Но должно быть шесть.

Но он не осматривал зал, ища пропавшего наследника, когда поклонился в пояс.

Он тренировал движение вновь и вновь, на протяжении этой последней недели в море. Сделать такое в кресле было достаточно сложно, но Шаол низко поклонился, уставившись на свои бесполезные ноги и безупречные коричневые сапоги.

Услышав шорох одежды слева от него, понял, что Несрин стала рядом и тоже поклонилась.

«Нужно подождать три вздоха», — говорила Несрин.

Шаол сосредоточился на этих вздохах, чтобы успокоится, чтобы забыть о весе, который лежал на плечах их обоих.

Он когда-то умел быть убийственно спокойным. Долгие годы служил отцу Дорина, выполнял приказы, не подумав дважды. И до этого пережил воспитание своего отца, чьи слова были такими же резкими и болезненными, как и кулаки. Теперь он был настоящим Лордом Аньеля.

Титул лорда перед именем Шаола был издевательством. Издевательством и ложью, которые Дорин отказался убирать, несмотря на протесты.

Лорд Шаол Вэстфол, Правая Рука Короля.

Он ненавидел этот титул. Больше, чем грохот колёс. Больше, чем ноги, которые не чувствовал.

Он был Лордом Ничего. Лордом Нарушителей Клятв. Лордом Лжецов.

И когда Шаол поднял голову и встретил взгляд светловолосого мужчины с загорелой кожей, сидящего на троне, когда губы искривились в маленькой, хитрой улыбке… Шаол задумался, знал ли об этом и каган.

Несрин разрывалась на две части.

Первая часть — часть, которая теперь была капитаном королевской гвардии Адарлана, которая дала обет своему королю, что увидит, как человек в инвалидной коляске рядом с ней будет исцелен, которая пообещала, что уговорит человека, сидевшего на троне перед ней, дать им войско, — высоко подняла голову и расправила плечи. Но руки всё еще были близко к красиво украшенному мечу на её бёдрах.

И есть другая её часть.

Часть, которая увидела все эти многочисленные красоты Города Богов, сверкающую башню Торре и гордилась всем этим, проглатывая слёзы. Часть, которую душил запах паприки и имбиря, звала сладость тмина… Глубоко в душе, эта часть Несрин знала, чувствовала в костях, что она дома. Да, она служит Адарлану и умрёт за него, за свою семью, которая еще там, но это место, где когда-то жил её отец и мать, родившаяся в Адарлане… Тут был её народ.

Кожа различных оттенков коричневого, эти сияющие чёрные волосы — её волосы. Глаза оттенка чёрного дерева и каштана, более редкие ореховые и зелёные. Её народ.

Несколько королевств, собранные вместе, но… Здесь не было черноты на улицах. Здесь не было трясущихся от страха брошенных детей. Здесь дети её сестры не чувствовали бы себя чужими. Нежелательными.

Из-за всего этого… несмотря на её расправленные плечи и высоко поднятый подбородок, её колени действительно дрожали.

Несрин не посмела сказать отцу куда и зачем она уходит. Только то, что она уехала по приказу короля Адарлана и не вернётся какое-то время.

Её отец не поверил бы в это. Несрин не верила в это сама.

Рассказы о кагане шептали у кроватей перед сном в зимние ночи, рассказывали легенды о его детях, выпекая хлеб для их пекарни. Сказки на ночь их предков либо убаюкивают, либо держат в глубоком ужасе всю ночь.

Каган был живым мифом. Как одно из тридцати шести божеств, раньше правящих этими землями.

Было много храмов для таких богов в Антике, можно было дать дань уважения различным каганам.

Они назвали этот город Городом Богов для них — и для живого бога, сидящего на троне из слоновой кости, который стоял на золотом помосте.

Как говорилось в легендах, это было чистое золото.

И шесть детей кагана… Несрин могла назвать их всех.

После тщательного исследования, которое провёл Шаол, пока они плыли на корабле, он, несомненно, тоже мог.

В течении нескольких недель она рассказывала бывшему капитану о своей родине, а он поведал ей о королевском дипломатическом этикете. Да, он редко принимал в этом участие, но был свидетелем, слушал короля.

Наблюдал за игрой, в которой он должен был стать главным игроком. С неимоверно высокими ставками.

Они молчали, ожидая пока заговорит каган.

Она старалась не слишком заметно рассматривать дворец, пока они шли. На протяжении многих лет она никогда не ступала сюда, когда посещала Антику. И её отец тоже. И его отец… ни один из её предков. В Городе Богов это был самый святой из храмов. И самый смертоносный из лабиринтов.

Каган не двигался.

Этот трон был новым, более широким, хотя ему насчитывалось более ста лет. Седьмой каган выкинул старый, поскольку его большое тело не вписывалось в него. Он объедался и напивался до отказа, доведя так себя до смерти, утверждает история, но, по крайней мере, ему хватило ума назвать своего Наследника, прежде чем умереть… прямо на этом троне.

Урусу, нынешнему кагану, было не больше шестидесяти, и он в гораздо лучшем состоянии. Хотя его тёмные волосы уже давно покрылись мудрой сединой, шрамы украшали его морщинистую кожу в качестве напоминания о том, что он сражался за этот трон в последние дни жизни своей матери… Его глаза цвета оникса были яркими, как звёзды. Осознанные и всевидящие.

На его седой голове не было короны. Для богов среди смертных не нужны знаки отличия.

Позади него на ветру развевались полоски белого шёлка, привязанные к открытым окнам, напоминая всем, что душа умершего — кто бы то ни был — теперь вернулась к Вечному Синему Небу и Дремлющей Земле. К тем тридцати шести богам, хотя граждане сами выбирали кому поклонятся.

Или к любым другим богам, если их территории были достаточно новыми, чтобы еще не привыкнуть к их богам. Таких территорий должно быть несколько, поскольку за три десятилетия правления, человек, сидящий перед ними, присоединил к своим границам несколько королевств.

Кольца с красивейшими драгоценными камнями, которые символизировали королевства, украшали его пальцы, покрытые шрамами.

Воин в нарядных украшениях.

Эти руки скользнули на колени и скрылись под полосами золотого и синего шёлков. Краситель цвета индиго добывали в пышных землях на западе. Из Балруха, откуда происходила семья Несрин, прежде чем любопытство заставило прадеда уехать на засушливый север.