Тот, вопреки ожидаемой обиде, по-моему, даже не обратил внимания на эту эскападу. Зато заметно побледнел — кажется, нашего ученого несколько выбили из колеи постоянные намеки на опасность планеты.
— Все верно, — вмешался Хендрейк. — Я пойду.
— Это еще с какой радости? — резко повернулся к нему Рэй.
— А с такой, — голос хакера прозвучал довольно агрессивно, — что я считаю нужным хоть как-то искупить то, что натворил, если кому-то это непонятно. Сеть на корабле в полном порядке. И вообще летать без компьютерщика вполне допустимо. Уверен, этот ваш свод правил мою высадку не запрещает.
Рэй пожал плечами, уклонившись от ответа, и тем самым показал, что дал слабину. Док этот нюанс, естественно, сразу же заметил и за него уцепился. Будто друзья для того и существуют, чтобы отслеживать наши слабые места.
— Значит, Хендрейк идет с вами, — быстренько постановил он, спеша превратить в несомненный факт решение, которое еще даже не было принято. — Четыре гуманоида. Нормальная группа. Одна женщина, один ботаник и двое мужчин.
Джекки наконец-то отвлекся от нерадужных мыслей и посмотрел на Брэна с яростью, сменившей нездоровую бледность лица на густой румянец. Врач, кажется, именно такого эффекта и добивался и выглядел теперь донельзя довольным.
— Две женщины, — вмешалась я неожиданно для остальных присутствующих. — А что такого? — поинтересовалась в ответ на удивленные взгляды. — На корабле я де факто исполняю роль аналитика, использую теоретические знания в надежде, что они окажут хоть какую-то практическую помощь. Обойтись без меня в полете — легче легкого, зато на планете вполне могу пригодиться. Все-таки о Роке я знаю больше остальных — не считая ее растительности, конечно, — добавила я, сделав реверанс в сторону Джекки.
— Резонно, — немного подумав, признал Брэн.
— Мне все равно не нравится, — возразил Рэй. — Не вижу причин рисковать, когда в этом нет необходимости.
— Насколько нам известно, на Роке вполне безопасно, — вновь вступился за меня док.
— На корабле всегда безопаснее.
Упрямства капитану было не занимать.
— А вот и неправда! — воскликнула Гайка. — Я в одном фильме видела, там по звездолету бегал маньяк с топором, выслеживал всех по одиночке и убивал.
— Точно! — подхватил Брэн. — Актуальная проблема. На нашем корабле такой маньяк — я.
— Что-то не припомню, чтобы на моих кораблях кого-нибудь убивали, — скептически приподнял бровь кэп.
— Это потому, что я ни разу в жизни не видел топора — ну, кроме как в кино, — признался врач. — Но если бы такой инструмент попал мне в руки… пиши пропало.
— Что-то мы отвлеклись… — Рэй посмотрел на часы, потом на дисплей Аркадайоса, который, к счастью, уже давно следил за приборами вместо того, чтобы участвовать в наших спорах. — Ладно, если Сэм хочет, может идти. С одним условием — все время держаться рядом со мной и безоговорочно следовать любому моему приказу. То же самое касается и остальных, — добавил он, обводя будущих спутников тяжелым взглядом. — Стало быть, нас будет пятеро. Не считая лингуана, — добавил он прежде, чем замечание по этому поводу успела сделать Иолетрия. Подобное было ей свойственно. — Но он, надеюсь, не нуждается в фонарике и кислородной маске. Снаряжением займемся перед выходом. Маски — на всякий случай, фонари — с запасом. Учтите, зрение для роцеанцев второстепенно, и весьма вероятно, что в подземном городе нас ждет кромешная темнота.
Наши зарождавшиеся вопросы на корню оборвал пилот, заявив что пора выходить на связь. Брэн взялся за наушники.
— Всем занять противоперегрузочные кресла! — распорядился Рэй.
Легко вышли на связь с местным диспетчером, знавшим, как выяснилось, некоторые базовые фразы на новоземском, но для более полноценного общения они с Брэном переговаривались не напрямую, а посредством лингуана. Основной диалект Роки уже был расшифрован и введен в память робота-переводчика. По словам Иолетрии, некоторые пробелы в знаниях пока имелись, но в нашем случае переговорам это не помешало.
— Любопытно, как они выходят на связь? И вообще управляются с космопортом? — громким шепотом поинтересовался Кен.
— Что ты имеешь в виду? — Я тоже понизила голос, дабы не мешать Брэну.
— Ну у них же не может быть наших компьютеров или их аналогов, — пояснил хакер. — Что такое голограмма для их этой… эхо…
— Эхолокации, — подсказала я.
— Ну да. Голограмма — это же почти что мираж. Звук наверняка спокойно проходит сквозь нее, так что с точки зрения эха ее попросту нет. Или обычный двухмерный экран… Нет, я понимаю, сам экран эхолокация зафиксирует. Но вот что за текст там высвечивается — это-то на звуке никак не отразится. Как же они могут с такой техникой разбираться? Или все-таки на это им зрения хватает?
Я пожала плечами. Никогда не задумывалась над этим конкретным вопросом, а на лекциях и в прочитанных мной статьях он не поднимался. Вполне вероятно, что роцеанцы отлично обходились без компьютеров — жили же без них когда-то люди, но справляться без электронной аппаратуры в космопорту довольно сложно.
Проблем с разрешением на посадку не возникло. Правда, чисто технически дело оказалось непростым. Крохотный космопорт располагался под землей, и для того, чтобы добраться до места, пришлось спуститься по узкому, учитывая габариты звездолета, тоннелю, потолок которого был автоматически поднят, чтобы впустить нас внутрь, а затем снова опущен. Когда мы, удивительным образом ни разу не задев стены, остановились на небольшой освещенной площадке и дали компьютеру команду отключить двигатели, Аркадайос утер со лба обильный пот. Иолетрия подошла и положила руки ему на плечи.
— Добрались, — устало, но удовлетворенно выдохнул пилот.
Собрав снаряжение, мы впятером покинули корабль. Фонари прикрепили к поясам, но пока не использовали: служившее посадочной площадкой помещение — точнее было бы сказать «пещера» — худо-бедно освещалось. В кислородных масках потребности тоже пока не было: анализаторы показали, что состав воздуха, уровень радиации и прочие характеристики окружающей среды по всем параметрам пригодны для нас и дуэллийцев.
Нашу команду встречали несколько роцеанцев, по-видимому, обслуживавших космопорт. Внешне они действительно походили на людей. Рост чуть ниже среднего, крепкое телосложение, слегка кривоватые ноги. Зеленых волос мы пока не увидели, все присутствующие были брюнетами, что лишь усиливало сходство с человеческой расой.
— Добрый день! — с сильным акцентом произнес один из них. — Рады приветствовать вас на Роке.
— Спасибо.
Переговоры сразу же взял на себя Рэй.
— Какова цель вашего визита?
— Научная, — солгал капитан, не моргнув глазом.
Беседу продолжили при помощи лингуана. Нам задали несколько стандартных вопросов из серии «кто, откуда, куда». Ответы никто не записывал. Может, у них вообще отсутствовала письменность, либо просто не принято было разводить бюрократию, либо нас снимало какое-то видеоустройство, хотя на Роке это казалось маловероятным.
Под конец разговора Рэй сообщил, что мы разыскиваем определенное растение, и поинтересовался, кто бы мог нам помочь, направив в поисках. Немного подумав, роцеанец порекомендовал пройти в библиотеку и справиться у какого-то Тонг-Бера. Наличие на Роке библиотеки несказанно меня удивило, но я постаралась свое изумление не проявлять. Одного из местных мужчин выделили нам в провожатые, и мы отправились в путь.
По дороге миновали будку с прозрачными стенами, служившую аналогом наших диспетчерских. Кен сжал мое запястье, привлекая внимание, а сам буквально-таки прилип к стеклу, за которым на своеобразном каменном столе стоял ответ на его недавний вопрос. Компьютер на первый взгляд выглядел обычным, вот только вместо кнопок на клавиатуре были фигурки разной формы, каждая из которых, по-видимому, соответствовала букве местного алфавита. Несколько символов уже были напечатаны, и только тут я сообразила, что они не просто видны на дисплее. Они были объемными, выпуклыми и потому различимыми как на ощупь, так и посредством эхолокации. Представить себе не могла, из какого материала сделан экран, но, судя по всему, набранные на клавиатуре знаки лепились из него, как из пластилина, а потом снова стирались нажатием какой-то очередной клавиши.
Будка осталась позади, и вскоре мы шагали по коридорам, которые правильнее было бы назвать улицами города. Ощущения клаустрофобии или страха, что потолок вот-вот обвалится, не возникало. Это место воспринималось не как сеть подземных пещер, а как современные тоннели, какие у нас строились для монорельсов. Чувство спокойствия и безопасности поддерживали в первую очередь размеры широких проходов — три человека запросто могли двигаться рядом — и высокие потолки.
Правда, стоило мини-космопорту остаться позади, как мы погрузились бы в кромешную тьму, если бы не включенные заранее фонарики. Правда, не те, что мы захватили с собой. Вместо них нам выдали местные светильники, специально хранившиеся для инопланетных туристов, и надевавшиеся на лоб. Удобно: и руки свободны, и окружающее пространство легко разглядеть.
А посмотреть было на что. С точки зрения эстетики переплетение коридоров и залов напоминало не технические тоннели, а музей или дворец. Стены и потолки были украшены разнообразными узорами и сюжетными сценками, причем изображения были не нарисованы, а выдолблены в камне, что делало их объемными и доступными для своеобразного зрения роцеанцев. Вот только раскрашены они не были: цвета при помощи эхолокации вряд ли распознавались. Не исключено, что, эволюционировав, местные жители и вовсе стали дальтониками. В учебниках ничто не подтверждало, но и не опровергало такую гипотезу.
Пожалуй, единственное, что нервировало меня в подземном городе, — это звуки, эдакий однотипный клекот, раздававшийся с разных сторон. Постепенно до меня дошло, что именно с его помощью роцеанцы и воспринимали окружающий мир, отправляя звуки на его исследование и затем ловя эхо своими особенными органами чувств. Значит, никуда не денешься, и к клекоту, пока мы здесь, придется привыкнуть. Это такая же данность, как отсутствие солнечных лучей.
Библиотека оказалась недалеко, и через четверть часа мы добрались до места. Я все гадала, как могут выглядеть местные книги. Электронный формат казался маловероятным, хотя после увиденного в космопорту компьютера я уже ни в чем не была уверена. Бумажные книги по аналогии с нашими древними, виденными в музеях, тоже не подходили — вряд ли под землей росли деревья, из которых обычно производят бумагу. Да и текст, напечатанный на страницах, не был бы объемным. Хотя, быть может, роцеанцы читали при помощи зрения, ведь даже сильная близорукость — это еще не слепота.
Ответ оказался довольно простым. Книги и впрямь были похожи на те, что я видела в музеях, только бумагу заменял пластик, а буквенные символы были выпуклыми, что позволяло читать на ощупь или при помощи все той же эхолокации. Собственно, именно поэтому даже в таком учреждении осветительные приборы не были предусмотрены, так что мы продолжали пользоваться фонарями.
Тонг-Бер оказался старым роцеанцем с волосами того самого зеленого цвета. Правда, впечатление сглаживала обильно разбавлявшая их седина.
Нас усадили возле круглого стола, прямо на месте высеченного из камня. Общались через лингуана, которому Иолетрия задавала какие-то параметры — ну или делала подсказки, тут уж смотря как относиться к этой зверюшке, как к роботу или к разумному существу.
— Мы ищем растение, которое называется «раковина-на-стебле», — взволнованно объяснил Джекки и добавил, неестественно отчетливо проговаривая каждый слог: — Сарку райн-фер.
В устах лингуана роцеанское название прозвучало не совсем так, как у Джекки, но похоже. Во всяком случае, наш собеседник понял, о чем идет речь, это легко читалось по его мимике. Еще одно свидетельство в пользу гипотезы о дальнем родстве роцеанцев и людей.
Тонг-Бер неодобрительно поджал губы, и лингуан перевел нам его слова:
— Не советую. Цветок растет над землей. Очень опасно.
Мы с Рэем переглянулись.
— Над землей? Стало быть, на поверхности? — уточнил он.
— Там, — кивнул роцеанец, для пущей наглядности поднимая палец кверху.
Теперь мы все уставились на Джекки, но он лишь втянул голову в плечи, дескать, откуда было знать о таких нюансах? Рэй тихо выругался сквозь зубы, лингуан предусмотрительно не стал переводить.
— Нам все равно необходимо достать эти цветы, — взяла разговор в свои руки Иолетрия. — Есть ли способ попасть наверх?
Тонг-Бер вздохнул.
— Напрасно. Дело, конечно, ваше, но мир над городом — не место для живых. Ничто не постоянно. Земле нельзя доверять.
— Туда кто-нибудь ходит? — решил прояснить немаловажный вопрос Кен.
— Некоторые из наших поднимались на поверхность и возвращались, не встретив неприятностей, — ответил роцеанец. — Другие пропадали, и больше мы ничего о них не слышали. Сейчас выходить запрещено: мы не хотим напрасных жертв. Но вы — чужаки, вам мы не вправе запретить. Можем только предостеречь. Предпочтете рискнуть — вам покажут путь к двери и объяснят, как открыть ее с той стороны, если повезет и вы сумеете вернуться назад.
— Да. — Рэй кивнул. — Мы будем очень за это благодарны. — И, пока Тонг-Бер переговаривался с кем-то, видимо, организовывая сопровождение к загадочной двери, обратился к нам: — Внешний мир Роки явно небезопасен, к тому же мы знаем о нем еще меньше, чем о подземном. Риск следует свести к минимуму. Поэтому ты, Иолетрия, проводишь нас и сразу возвращаешься на корабль. Наверху переводчик не понадобится. Передай Брэну, чтобы оставался на связи, а Аркадайосу — чтобы был готов взлететь в любой момент, если нам понадобится помощь. — Он окинул взглядом остальных. — Джекки идти должен, иначе мы можем не найти то, что ищем. Сэм и Кен, вы можете остаться с Иолетрией.
— Ну уж нет, — возразил хакер. — Я еще на корабле ясно высказался на этот счет.
— Тогда мы предполагали, что идти придется только под землю, туда, где есть цивилизация, — парировал Рэй. — Впрочем, дело хозяйское. А вот ты, Сэм…
— Я тоже пойду, — спешно заявила, не дожидаясь, пока мне перечислят десяток-другой причин этого не делать. — Даже о поверхности хоть что-то, да известно. И потом, мои общие знания об обитаемых планетах тоже могут пригодиться.
Дурацкие, конечно, аргументы, что тут скажешь. Но мне не хотелось сворачивать на полпути, а Рэй понимал, что время и место не подходят для споров. Поэтому все сделали вид, будто мои объяснения сочли убедительными.
На сей раз дорога заняла куда больше времени. Выход на поверхность располагался далеко от центральной части города, да и популярностью наш маршрут не пользовался. Прохожие попадались все реже, потом вовсе перестали встречаться по пути; теперь единственным издававшим клекот существом был наш провожатый. Просторные залы закончились, сменившись одним-единственным коридором без ответвлений, который постепенно забирал вверх. Никто не счел нужным украшать здешние стены узорами, потолок стал неровным, как и каменный пол под ногами.
Тоннель неожиданно закончился тупиком. Как выяснилось, чтобы выбраться наружу, надо было лезть наверх, причем никакой мало-мальски удобной лестницей, хоть переносной, хоть высеченной в камне, роцеанцы не озаботились. Видимо, действительно считали, что выходить «в свет» никому не следует, а раз так, к чему стараться? Пришлось лезть по сталагмиту, скользкому и оттого крайне неудобному для таких целей, затем перебираться на широкий выступ, потом подтягиваться, чтобы достичь очередной каменной площадки. А там наконец-то нашлась и дверь.
Насколько я поняла, выход в скале не прорубали; наоборот, использовали каменную глыбу, чтобы перегородить возникший естественным образом проход и так защитить себя от внешнего мира. Существовавший механизм позволял немного сдвинуть тяжеленную дверь для образования проема, через который мог протиснуться человек средней комплекции. Роцеанец вышел вместе с нами и показал, как открыть проход снаружи, после чего сразу исчез в темноте коридора. Возможно, опасался наказания за нарушение закона, но, по-моему, ему просто было некомфортно при естественном освещении. Хоть небо и было сплошь затянуто низкими облаками, даже нам потребовалось время, чтобы привыкнуть к дневному свету после долгого пребывания под землей. Что уж говорить о коренном роцеанце?