Я отмахнулась. Помимо воли, у меня вырвалось:
— Драконы… Оборотни бывают драконами…
— Ой-ей-ей, — заерничала Иришка, — у кого это так глазки заблестели и голос задрожал? Не иначе, как Белоснежечка кого-то конкретного имеет ввиду?
— Никого не имею, — приставив палец к губам, поскольку проходили мимо комендантской комнаты, шепнула я. — Так, встретился сегодня один псих, возомнивший себя драконом. Сбрендивший ролевик, или пикапер нового уровня, о таких даже не слышала.
Вспоминая блондина, я старалась говорить раздраженно, что, к моему позору, выходило плохо. И кое-кто прекрасно это заметил.
— Мамочки мои, — пискнула Иришка, — чей это нежный румянец на щечках и поэтично подрагивающие реснички?
— Как будто ты в этой темени румянец разглядела, — огрызнулась я. — А что до трепета ресниц, эт я с тушью переусердствовала. Тяжело им, ресничкам, вот и дрожат…
— И как он? — промурлыкала подружка. — Хорош? Как эти силиконовые андроиды на сайте? Помнишь? Ом-ном-ном…
— Лучше, — хмыкнула я.
Мы поочередно приставили карточки к темной панели на стене, и когда красный огонек сменился зеленым, прошмыгнули на улицу.
Иришка была настроена и дальше расспрашивать о том, кого я посчитала лучше андроида с некоего неприличного сайта, но я потерла плечи и пообещала, что замерзну насмерть, если она не уймет свое любопытство.
Ариэлька хмыкнула и коварно пообещала продолжить, потому как внутренне она не сдастся.
Быстро переобувшись, мы спрятали мягкие тапочки между подъездом и железной будкой с нескромной надписью: «Посторонним вход воспрещен» (это мы-то посторонние?), и, пока нас не засекли, споренько рванули к стоянке такси.
Несмотря на мои заверения в непременной простуде, ночь обещала быть наконец-то по-летнему знойной.
Глава 3
Сообщив таксисту название любимого клуба, мы с Ариэлькой хихикали на заднем сиденье, предвкушая бурную ночь, со сбитыми каблуками, шотами, коктейлями и повышенным вниманием мужской части клуба, которой сегодня угораздит попасться на нашем пути, когда я резко скомандовала:
— Стойте!
Таксист вздрогнул, но послушно ударил по тормозам и машина, недовольно фыркнув, замела.
— Ты чего? Таша? — взволнованно спросила Иришка.
Я же намертво прилипла к стеклу.
— Это, — прошептала я, как зачарованная. — Это че?!
Ариэлька проследила мой взгляд.
По тому как подруга засопела и дрогнула, уставившись поверх моего плеча, поняла, то Иришка пожала плечами.
— Клуб какой-то новый открылся.
Я оглянулась вполоборота, а Иришка подняла взгляд к ало-золотой арке метров за двадцать до входа и прочитала медленно:
— Врата дракона.
Я сглотнула.
Что-то сжалось внутри, от произнесенных слов, будто я до последнего надеялась, что мне мерещится. В голове тревожно вспыхнуло, а сердце, наоборот, сладко заныло. Под загадочный золотой свод поманило, потянуло, поволокло, отчего-то послышались удары гонга и странные звуки, похожие на рев труб, и вместе с тем ноги словно налились свинцом, а подступившая паника посоветовала бежать отсюда без оглядки.
— А вы не видели, девчонки? Еще в воскресенье прошлое открылись они, — сказал таксист, разворачиваясь к нам вполоборота. — Народу тут было — уйма, да и сейчас вон, видите, очередюка какая… Говорят, фешенебельное местечко… Так что, в Русалочью Лагуну едем, или как?
— Не-а, — вырвалось у меня, и звук собственного голоса показался каким-то затянутым, словно раздавался со стороны. — М-мы… Мы здесь выйдем…
— Ага, выйдем, — взволнованно подтвердила Ариэлька. — Сколько мы вам должны?
Выбравшись из машины, я зачарованно уставилась на огромную красную арку, всю в золотых иероглифах, узорах и лепнине. По краям арки застыло два странных существа: и львы — не львы, и драконы не драконы. Мордочки львиные, языки, что выглядывают из пастей, меж длинных клыков — змеиные. Отчего-то показалось, что золотые статуи теплые, почти живые.
Не понимая, что делаю, подошла ближе и провела пальцами по металлу.
В тот же миг возникло ощущение dejavu — по пальцам словно пустили электрический разряд. Я покачнулась, и подоспевшая Ирка подхватила под локоть.
— Ташечка, — испуганно проговорила она. — С тобой все в порядке?
— В полном, — соврала я и уже смелее погладила спинку золотого существа. Могу поклясться, под моим прикосновением оно дрогнуло и чуть выгнулось! Как самая обычная кошка!
Я охнула и часто заморгала.
— Сашунь, — позвала Иришка. — Ты уверена?
Я перевела взгляд с непроницаемой золотой морды на испуганное Ариэлькино лицо и улыбнулась несколько ошалело.
— Классные, правда?! — спросила я.
Иришка озабоченно нахмурила лоб.
— Ташечка, я, конечно, знаю, что все эти восточные штуки — твоя слабость, но что-то мне кажется, что сегодняшняя вылазка — ошибка. Давай вернемся, а? — с надеждой спросила она. — Мне кажется, у тебя запоздалая реакция на утренний… стресс… И лучше принять чего-нибудь успокоительного и поспать… Выспаться тебе нужно хорошенько, вот что!
— Вернуться? — переспросила я. — Да ни в жизнь! А что касается успокоительного, сейчас примем!
Иришка вздохнула.
— Так пойдем тогда в очередь, — обреченно сказала она.
Я захлопала густо накрашенными ресницами.
— В какую очередь?
— Да вон же, — показала подруга. — Не только мы тут такие… желающие.
Я проследила взглядом и ахнула. Это прям под эту самую арку идти, ко входу, где и правда, столпились люди. Такие нечеткие какие-то все, серенькие, словно смазанные, а арка красная! С золотом! И распахнутая пасть двери тоже красная!
Словно зачарованная, я позволила нарочито вздыхающей Ариэльке увлечь меня под свод алой с золотым арке.
Сердце ухало, прыгая в пятки и выпрыгивая обратно. В ушах шумело. В висках стучало. Что-то подсказывало, еще шаг, и отступать будет поздно…
— Куда поздно? — вслух спросила я.
— А? Что? — забеспокоилась Иришка, но я отмахнулась, вытаращившись на ворота, и подруга снова деланно вздохнула.
Покачнувшись на умопомрачительных каблуках, я послушно последовала за Ариэлькой и мы заняли место в конце очереди.
Как только что арка, теперь моим вниманием завладели ворота. Просто потому, что выполнены они были в виде пасти дракона!
Такого огромного! Ало-золотого, как арка! С горящими глазами и клыками размером с саблю! А вход завешен красной тяжелой тканью, и каждый раз, когда очередная парочка минует секьюрити и заходит внутрь, ощущение, что дракон облизывается красным языком!
Ариэлька осознала бесполезность попыток растормошить меня и отстала.
Зато к нам приблизился невысокий азиатского вида парень и со знакомым акцентом произнес:
— Приветствуем во «Вратах дракона», дамы. Видзу, вам понравирись рьвы-хранители и вызваро интерес внеснее оформрение?
Говорил парень, переводя внимательный взгляд с одной на другую, но обращался, я готова была поклясться, ко мне. Кто, как ненормальная прилип сначала к одному из золотых львов, а теперь пускает слюни, зачарованно глядя на вход?
— Невероятно понравились, — церемонно сложив ладони у груди, как когда приветствовала мастера Горо, призналась я. Иришка машинально повторила мой жест.
Японец улыбнулся и церемонно поклонился нам обеим, поочередно. Мы в свою очередь также ответили поклонами.
— Вы тозе отинь понравирись хранитерям, барысьни. Просу средовать за мной, — сделал приглашающий жест японец. — Дядя будет рад встретить истинных ценителей.
Мы с Иришкой переглянулись, хлопая ресницами, и проследовали за пригласившим мимо остальной очереди.
— Какой еще дядя? — прошептала Ариэлька, пхнув меня в бок.
— Его дядя, говорит, — шепнула я, отвечая подруге тычком. — Рад нам будет!
— Я не глухая! — фыркнула Иришка, а я пожала плечами.
Очередь, особенно та, что мужского пола, а также те, кто встречались в холле и широком коридоре, провожали нас жадными взглядами.
Я хихикнула, представив, как мы выглядим со стороны, шествуя, покачиваясь на умопомрачительных шпильках, за японцем в традиционном костюме. Рыженькая и брюнетка, в коротеньких платьицах, с распущенными по плечам волосами, с маленькими сумочками-ридикюльчиками. Вид у обеих, что называется, до неприличия шикарный.
Надо сказать, я с детства привыкла к не вполне адекватной реакции на себя представителей мужеского полу, как и Иришка, с которой дружим со школы. Даже в мешковато-рваных джинсах и с пучками на макушках, где бы мы ни появились, производим фурор, а уж когда намеренно решим подразнить народ, как сейчас… Ариэлька шутит, что мы в военную академию документы подали, чтобы научиться приемам самообороны, которые нам ой как необходимы. Я снисходительно с ней соглашаюсь, хотя учитывая реакцию на себя парней, мне этим приемы пришлось освоить еще со средней школы.
— Позаруйте сюда, дамы, — вывел из размышлений японец. Он показал на затененный столик в самом углу. — Думаю, вы не против оказать нашему заведению тесть и поприветствовать дядю рично.
Сглотнув и с трудом оторвав взгляд от росписи на стенах, я проследила направление, в котором показывал провожающий и вздрогнула.
Мы с Иришкой обе вздрогнули и испуганно переглянулись.
Из-за столика, приветствуя нас, поднялся мастер Горо.
* * *— Сэнсэй, — пискнула Иришка. — А мы в самоволке.
— А то не вижу, — огрызнулась я, лучезарно улыбаясь сэнсэю.
Тот издалека сделал приглашающий жест присесть за его столик.
— Нам же торько завтра домой модзно, — забормотала Ариэлька, от паники, видимо, копируя манеру говорить сэнсэя.
— Да ладно тебе, — чувствуя холодок по спине и волнами подступающую панику, ответила я подруге. — Не портим компот. Он, вон, злым не выглядит.
Мы шли мимо танцующих и снующих туда-сюда официантов, причем с миром опять что-то случилось, он утратил четкость и даже как будто замедлился. Четкими были только мы, люминесцентные драконы по стенам, да мастер Горо, ожидающий нас у дальнего столика.
— Улыбается, — пробормотала Иришка, спотыкаясь.
Я подхватила подругу под локоть и сама с размаху впечаталась в амбала с выбритыми висками, тонкой косой и в татуировках. Вместо того, чтобы выказывать возмущение, амбал кивнул, словно знакомой, и, к моему вящему недоумению, посторонился.
— Конечно, улыбается, — ответила я подруге, имея ввиду мастера Горо. — Он же японец, им положено улыбаться по поводу и без.
— Когда нас на тренировках мочит, как котят, тоже улыбается, — некстати вспомнила Ирка. — А сегодня во время товарищеского суда, говорят, сиял.
— Не нравится мне это, — пробормотала я, и судя по моське Ариэльки, подруга со мной согласна, что называется, на все сто.
Тем временем мы прошли танцпол насквозь, и, как бы нам ни хотелось это отсрочить, подошли к столику, у которого ждет мастер Горо.
— Какая приятная неозиданосць, — широко улыбаясь, отчего я еще больше похолодела, а у Ирки начал дергаться глаз, проговорил сэнсэй. — Таса-сан, Ирина-сан, рад приветстувовать вас в сваем крубе.
Мы с Иркой переглянулись. Это что же, его клуб?! А зачем ему тогда наша академия… А как же…
Следуя приглашающему жесту сэнсэя, мы с Иркой быстро присели за столик. Японец продолжил.
— С Витарием Вради-ре-но-вицем мы уже падзнакомирись, Таса-сан, вам привет. И вам тодзе, конесьно, Ирина-сан.
Тут и у меня глаз дернулся. Он что же, с отчимом моим знаком? Это мне нравится… Мой отчим, Виталий Владиленович, владелец нескольких крупных клубов и сети ресторанов быстрого питания, хм… правильней сказать, предприниматель. Скажем, предпринимателем он стал в лихие девяностые, когда выживали только сильнейшие, и вот, знаете, выжил и еще как…
Нет, я никогда не упрекала мамочку из-за папы, я его и не видела никогда, а Кирюха и вовсе — моя слабость и моя отрада, да и Виталий Владиленович мужик четкий и правильный. Я перед ним всегда робела, в этом смысле он один из немногих. В последних классах школы мама как-то унюхала от меня запах табака, как мы с Иришкой не наминали орбита, не помогло. Так вот, когда мама рассказала отчиму, тот заперся со мной на кухне, бросил на стол пачку тонких сигарет и приказал:
— Кури.
Сам уселся напротив и тоже закурил.
Я дрожащими пальчиками выудила одну, и принялась нервно чиркать зажигалкой, которая отчего-то решила сломаться. Отчим выбросил вперед руку, помогая прикурить, и пока курила, смотрел пристально, не отрывая взгляд. Когда затушила окурок, спросил:
— Нравится?
Я испуганно помотала головой.
Отчим кивнул, показалось даже, что не мне, а своим мыслям, а я больше ни разу не притрагивалась к табаку. Не знаю, что произошло тогда, но каждый раз, как предлагали, вспоминала пристальный взгляд отчима, который за все годы их с мамой брака ни разу даже голоса не повысил, и вот не хотелось.
Виталий Владиленович, — все время хотелось его назвать «папой», но вот эта самая робость напополам с немым обожанием отчего-то не позволяла, — он и предложил военную карьеру, видя, что с моим темпераментом иначе не сладить. Он всегда выгораживал перед мамой, когда приходила домой с ободранными коленями и в синяках, даже как-то помогал скрыть следы «преступления» — лично смазывал ссадины йодом и бинтовал руки после падения на арматуру на стройке…
Словом, отчим у меня очень непростой человек, и отношение к нему неоднозначное, и вот мастер Горо сказал, что они познакомились, а у меня сердце в пятки. Неужели сэнсэй Виталию Владиленовичу рассказал о случившемся утром в душевой академии? Тогда Гадаеву и компании прям очень-очень желательно самим бежать сдаваться в руки родной полиции. И лучше, если со всех ног.
Из калейдоскопа мыслей вывел Иришкин извиняющийся тон:
— А мы вот тут… немножко… зайти решили… посмотреть просто. Вот.
Мастер Горо улыбнулся, кивнул. Затем подозвал официанта, и через минуту, как по волшебству, наш столик оброс блюдами — от салата до горячего, как традиционной японской кухни, так и привычной нам с Иришкой, европейской.
— Есте, — сказал сэнсэй и это его «ешьте» как-то больше на приказ было похоже.
Мы с Иришкой переглянулись и приступили. И не сказать, чтобы мы привыкли уничтожать вкусности в масштабах, близким к промышленным, просто в процессе как-то вспомнилось, что весь день голодная, так по-человечески поесть и не пришлось.
Когда с едой было покончено, у нас спросили, что будем пить, и язык не повернулся назвать алкогольный коктейль, поэтому я выбрала «Пеликан», с клубникой, лимоном и бананом, а Иришка «Ягодный милкшейк».
Когда в неловком молчании и коктейли выдули, мастер Горо сдержанно поклонился, и заверив, что у него «дера», а мы можем быть его гостьями и отдохнуть после «цязкого дня, как средует», нас покинул. А у нас с Иришкой от сердца отлегло и, стоило сэнсэю нас покинуть, как заказали еще по одному коктейлю, на этот раз с запредельным содержанием алкоголя.
* * *Ариэлька с самым блаженным выражением лица царила на танцполе, казалось, не замечая целой толпы восторженных поклонников, бросающих на хрупкую фигурку под рыжим облаком волос жадные взгляды, и уж точно не замечала завистливых взглядов менее удачных соперниц. Претерпев несколько неудачных попыток, вытащить под свет софитов и меня, она вся отдалась танцу, прикрыв глаза и наслаждаясь безраздельной женской властью.
Я допивала третий коктейль и уже подумывала о том, чтобы помножить наше с Ариэлькой нежное обаяние надвое, в связи с чем нашла ножками туфельки под столом и скользнула в них, когда над ухом раздалось:
— Скучаем?
Низкий, с хрипотцой голос, мелодичный, словно обволакивающий, вызвал стойкое dejavu. Показалось, что вот сейчас я подниму взгляд, а там… некто блондинистый… И вместе с тем что-то внутри обиженно сжалось, как будто обманули.
Я обернулась вполоборота и захлопала ресницами от удивления.
У столика застыл высокий брюнет с широким разворотом плеч, узкой талией и не менее узкими бедрами, и выразительной мускулатурой. Белая, что особенно бросается в глаза в неоновом свете майка облепила каждый кубик на торсе, широкий кожаный ремень дерзко блестит крупной металлической бляхой.