11
Пришла в себя на кровати. Тело онемело, но при попытке поменять позу кто-то схватил за плечи, не позволяя сдвинуться ни на сантиметр.
- Не двигайся, - послышался голос Шона.
Скосив глаза, Уля увидела его самого: мужчина что-то внимательно разглядывал.
- Не шевелись, сказал!
- Почему?
Губы онемели, спросить с первого раза не получилось, пришлось повторить попытку.
- Потому что ты сейчас утыкана иглами, как дикобраз.
С этими словами Шон наклонился над Улей, и она едва сдержалась от крика, так болезненна оказалась процедура. И долго не могла отдышаться, даже после того, как последняя игла зазвенела, ударившись о дно круглого металлического тазика.
- Теперь можно, - Шон помог сесть, подложив под спину подушки. - Ты видела нападавшего?
- Только силуэт, - в памяти всплыла картина происшествия.
Стало плохо, но у губ тут же оказался стакан с водой. Дождавшись, когда Уля сделает несколько глотков, Шон пояснил:
- Этот гад владеет акупунктурой. Он воздействовал на определенную точку, - палец коснулся шеи, - вот здесь. Если вовремя не оказать помощь, человека парализует навсегда.
По спине пробежал холодок. Ульяна не могла представить себя прикованной к постели. Впервые за несколько дней стало по-настоящему страшно.
- К счастью, ты сумела поднять шум. И к счастью, я тоже умею пользоваться иглами.
- Кто это был?
Шон пожал плечами. А Ульяна откинула покрывало и начала судорожно метаться по номеру, собирая в кучу раскиданные вещи.
- Успокойся! Тебе лежать надо! Я перенес отправление на два дня, чтобы ты могла...
- Никуда я не еду! - возмутилась Ульяна. - Ясно же, что это нападение связано с раскопками! Когда ближайший самолет до Москвы?
- Подожди!
Шон схватил её за руки, прекратив бестолковые метания. Уля замерла и покачнулась оттого, что голова сразу закружилась, а колени задрожали. Но она отнесла это к остаточным явлениям после внезапного нападения.
- Подожди, - Шон усадил её в кресло. - Позволь напомнить, что ты подписала контракт и пока что себе не принадлежишь.
- Я его разрываю!
- Готова уплатить неустойку сейчас же?
Уля похолодела. Этот пункт она пропустила, потому что была уверена, что ни за что не проморгает шанса покопаться в гробнице. Все её существо требовало экспедиции, и ни о чем другом в тот момент она думать не могла.
- Большая? - спросила робко.
Шон кивнул, но сдаваться так просто Ульяна не собиралась:
- А что в контракте говорится о попытках убийства?
Но Шон оставался непреклонен. Уля уговаривала и так, и эдак, но неустойка на самом деле оказалась огромной.
- И все-таки не пойму, зачем тебе в гробнице срубник, - сдалась, но не покорилась.
- Кто знает, - добившись своего, Шон снова стал милым и предупредительным. - Отдыхай пока, через два дня вылет. И прости, но теперь тебя будут охранять, - он кивнул ввалившегося в комнату амбала. - Не обращай на него внимания, считай, здесь никого нет.
За два дня Уля почти привыкла к своему молчаливому спутнику, но когда наступило время отъезда, вздохнула с облегчением.
Джипы вывезли группу за город. Прямо в степи, на серо-коричневой, завивающейся пыльными бурунчиками земле, ждал армейский вертолет.
Поднятый лопастями ветер сбивал с ног, бросал в глаза все, что смог поднять, так что пришлось спрятать лицо в сгибе локтя.
- Держись за меня! - проорал Шон. Его голос легко перекрыл шум, а сильная ладонь обхватила за талию. - Все уже в сборе, ждут только нас.
Внутри успевшего нагреться вертолета было тесно. В центре, укрыты брезентом и закрепленные специальными ремнями, лежали рюкзаки и какие-то мешки. Оборудование поценнее размещалось на особых стеллажах у бортов.
Шон толкнул Улю к сиденью:
- Пристегнись!
И сам помог справиться с ремнями, которые обхватили крест-накрест грудь. А потом дал знак летчикам.
Вертолет затрясло. Уля сглотнула - не очень приятно осознавать, что под ногами - пустота, а от вечности отделяет всего лишь усилия лопастей. Тряска не давала забыть об этом ни на минуту.
Постепенно тошнота прошла и, вывернув шею под немыслимым углом, Ульяна умудрилась посмотреть в иллюминатор.
Та же степь, покрытая причудливыми, похожими на морозный узор завитками. Кое-где её прорезали тонкие линии асфальтовых дорог, а над редкими реками поднимались мосты. Смешно прыгали вспугнутые вертолетом газели, бегали вокруг беспорядочно раскиданных юрт большие собаки, табуны лошадей пересекались с отарами овец.
Когда мышцы затекли, поменяла позу и, наконец, рассмотрела тех, с кем ей предстояло делить дни, ночи, а также взлеты и падения.
Два военных. Одинаковые, как капли воды. Судя по форме - китайцы, но Уля плохо в этом разбиралась. Её подозрения подтвердил Шон:
- Китай потребовал контроля над раскопками - все же их наследие. Эти двое будут наблюдать за порядком и служить дополнительной охраной. Ян и Юй. Они братья.
Оба склонили головы одинаковыми движениями и потеряли к Ульяне интерес.
В отличие от помощника Шона. Мужчина в возрасте глаз с неё не сводил, отчего становилось неуютно.
- Эвей, хватит пялиться, не смущай человека, - хохотнул Шон и пояснил: - Он не опасен. Как у вас говорят? Бодливой корове Бог рогов не дал?
Уля вежливо кивнула, так и не поняв, к какой нации тот относился. Не азиат и не европеец. Скорее всего - метис.
Зато четвертый спутник показался смутно знакомым. Уля просияла, когда тот представился:
- Джастин Одли!
Знаменитый археолог, разбирающийся, наверное, во всех видах керамики: от грубейшей срубной, до тончайшего фарфора! Автор сотен статей и нескольких книг, которые Ульяна зачитала до дыр. К сожалению, поговорить им не удалось, сказалось незнание языков. А Шон переводить отказался - откинулся на спинку жесткого кресла и сделал вид, что заснул.
Но часа через полтора вдруг очнулся и, выглянув в иллюминатор, указал вниз:
- Поющие Пески Времени!
На земле невидимый художник разлил желтую краску и щедро перемешал оттенки. Полукружья барханов обнимали чахлую зелень, которая напоминала скорее точки, чем растительность.
- Почему их так назвали?
- Если прислушаться, то на рассвете можно услышать, как бьют барабаны и над пустыней разносится странное пение. Но мы этого не услышим - сейчас нет времени на такие остановки.
И, видя огорчение Ули, поспешил утешить:
- Гоби скрывает много тайн. Кто знает, что мы отыщем... Уверен, пустыня покажет что-то чудесное.
Ульяне оставалось только согласиться: экспедицией руководила не она.
Желтые пески превратились в каменистую равнину, нарядные белые юрты сменились бурыми, под цвет местности. Кое-где виднелись капитальные постройки - то ли из кирпича, то ли из каких-то блоков... Позже, когда вертолет опустился недалеко от таких домов, оказалось - саман.
Их встречали.
Хорошо одетый мужчина в цветном халате, подпоясанном желтым шарфом и почему-то в шляпе; пара людей, очень похожих на Эвея, только помоложе и военные. Эти кинулись разгружать вертолет, остальные, перебросившись несколькими фразами с Шоном, повели гостей вглубь селенья.
Большие собаки лежали в стороне, лениво поглядывая на людей, а мелкие прыгали, заходясь лаем поодаль. Чумазые дети с интересом глазели на приезжих, но не приближались. В загоне орали верблюды, блеяли овцы, и в первый момент Ульяне показалось, что она потеряла обоняние.
Гостей привели в большой саманный дом, оказавшийся чем-то вроде смеси кафе и местного клуба.
В одной части располагалась кухня: саманно-каменная дровяная плита и обычная буржуйка, на которой стоял закопченный чайник с высоким носиком. Из него уже вырывался белый пар. Во вмурованном в печь котле тоже что-то кипело. Жар от огня распространялся по всему помещению, и там стояла влажная духота, как в бане.
Но нескольким местным мужчинам это не доставляло никаких неудобств. Они сидели у самодельных столиков, сделанных из огромных железных боек, на которые наварили круглые и квадратные куски металла. Неподъемные и страшные, они хорошо вписывались в интерьер, рассмотрев который Уля всхлипнула и пообещала себе ничего в этом месте не есть.
- Опасаешься? - заметил её взгляд Шон. - А что, на ваших раскопах было стерильно?
Вспомнив, в каких условиях зачастую варили кашу или суп, Уля снова содрогнулась.
- Там, по крайней мере, еда была знакомой!
- Здесь тоже ничего необычного. Разве что молочный чай. Он на любителя.
Рассаживались странно, соблюдая какой-то непонятный Ульяне порядок. Её саму попытались оттеснить в сторонку, но Шон успел вовремя - подвинул на лавке особо рьяного кочевника и усадил Улю рядом с собой.
- Не зевай! Здесь патриархат, хоть ты и гостья. Так что держись поближе.
Уля снова кивнула, глядя, как стол исчезает под блюдами, тарелками, мисками и чашечками. И каждому из гостей вручили пиалу, из рук в руки.
То, что было внутри, Шон назвал чаем. Но плавающие на поверхности кружочки жира и крупа заставили сомневаться.
- Говорил же - на любителя. Но выпить придется!
Это было нелегко. Все же молоко с жиром для Ули оказалось... слишком. И она порадовалась, что никто не протянул добавку.
А на стол тем временем поставили блюдо с бараньей головой и Шону подали нож. В помещении воцарилась тишина.
Ульяна насторожилась: похоже, это что-то из местных обычаев.
Шон на миг потерял всю уверенность. Переглянулся с Эвеем, перевел взгляд на Улю и решительно сделал надрез, что-то бормоча.
Присутствующие внимательно следили за движениями ножа, и каждый отрезанный кусок встречали одобрительные шепотки. Шон раздавал мясо окружающим, строго по старшинству, и Уля несколько раз поймала его виноватый взгляд - словно оправдывался за что-то. А потом нахмурился и резко приказал по-монгольски.
Через несколько минут перед Улей появился большой кусок мяса.
- Это почетное «женское» угощение, - тут же шепнул Шон. - Прости, голова только для мужчин.
Для мужчин, так для мужчин - в чужой монастырь со своим уставом не ходят. И Ульяна спокойно жевала то, что ей разрешалось. Оказалось, кроме бараньей головы можно все. Вот только молочную водку Шон отсоветовал - крепкая. Вместо неё подали кумыс.
Но даже он ударил в голову. И, спросив у Шона можно ли, Уля вышла на улицу - проветриться.
После духоты саманного помещения даже горячий ветер пустыни показался прохладным. Подставив ему лицо, Ульяна забрела за пределы поселка и онемела от открывшейся картины.
Широкая река напитала пустынную землю, покрыв её изумрудным ковром. Он простирался до самого горизонта, и только где-то вдалеке виднелась бурая полоса. Неподалеку бродили отары и паслись лошади, а в по-настоящему бездонном небе парили орлы.
То один, то другой срывался вниз и исчезал в траве, закогтив добычу. Ульяна залюбовалась красотой стремительных движений и не сразу поняла, что тот резкий окрик относится к ней. А через мгновение её сбила с ног непонятная сила.
12
Песок набился в рот, залепил глаза. Сверху навалилось что-то тяжелое и живое, а еще чувствовались толчки. И слышались крики.
Наконец, Улю вздернули на ноги, и она смогла немного прочистить глаза. Картинка не порадовала.
Рядом с ней стоял один из экспедиции, тот, чью национальность она так и не смогла угадать. Рубашка свисала с его плеч лоскутами, которые быстро пропитывались кровью. Его приятель не обращал на это внимания - его взгляд был прикован к небу, а в руке покачивалась ременная петля.
К ним уже бежали люди. Шон подлетел первым. Нескольких слов хватило, чтобы прояснить ситуацию:
- Беркут напал. Басан, - окликнул раненого, - быстро в юрту! Оюн, ты его подбил?
Пращник выпрямился и покачал головой. А Уля только сейчас заметила цвет его глаз - янтарные, практически желтые. Такие могут быть у кошки, но никак у человека.
- Ну и денек, - все, что смогла она выдавить, оказавшись в юрте.
В ней царил зеленый и красный. Войлочные ковры на полу и стенах, красивая мебель - как из музея, пусть и со сколотым лаком на разукрашенных поверхностях. Вместо кроватей - что-то вроде деревянных диванчиков, покрытых мягкими шкурами. В центре, где как ей казалось, должен быть очаг, стоял круглый стол с резной посудой и тонкогорлым кувшином.
- Кипяченая вода, - пояснил Шон. И велел: - Переночуешь здесь. Одна не выходи, если понадобится - зови Оюна, он будет рядом.
Уля со стоном упала на разбросанные по войлоку подушки:
- Да что происходит? Словно какая-то сила против этой поездки...
- Думаешь, кто-то натравил на тебя орла? - в синих глазах Шона застыла насмешка. - Учти, птица - не собака.
- Знаю, - Уля и сама понимала, что несет бред. - Но еще чуть-чуть, и поверю в суеверия.
Шон рассмеялся:
- Надеюсь, до этого не дойдет. Отдыхай, завтра утром выдвигаемся.
- Подожди! - успела остановить его Уля. - А как там... - замолчала, вспоминая имя.
- Басан? Сейчас узнаю. Но думаю, ничего страшного.
- Я с тобой.
По лицу видно было - Шон хотел возразить. Но согласился. С условием, что Уля не станет вмешиваться и препятствовать лечению.
Выйдя наружу, она первым делом посмотрела вверх. Где-то далеко-далеко виднелись двигающиеся точки. Стало не по себе.
- Когда я рядом - не бойся ничего! - рука Шона обвилась вокруг талии, и Уля неожиданно поверила - он защитит от любой беды. И стало очень спокойно.
Возле юрты, куда отвели раненого, толпились люди. Но перед Шоном они расступались, как льды перед ледоколом.
Басан сидел на низком стуле, закусив обмотанную тряпками палку. Рядом стояла полупустая бутылка водки. Увидев вошедших, он попытался встать, не обращая внимания на зашивающую раны женщину.
Шон махнул рукой, и Басан упал обратно на стульчик. Женщина продолжала, словно ничего не случилось. Она прокалывала кожу большой иглой и что-то напевала, стягивая края ран. Улю замутило - такого она еще не видела.
- Может, на воздух?
Она помотала головой - Басана следовало хотя бы поблагодарить, если поддержать нечем. Но Шон считал по-другому.
- Сядь там, - кивнул на табуретку и шагнул к раненому, доставая из кармана деревянный пенал. Ульяна его узнала - в нем хранились иглы для акупунктуры.
По мере того как они вонзались в нужные точки, Басан расслаблялся, под конец даже задремал. Поняв, что сейчас лезть с благодарностями не время, Уля решила вернуться в свою юрту и отдохнуть - слишком уж насыщенным выдался день.
Оюн ждал сразу за порогом. И пошел следом, держась ровно на полшага позади.
- Спасибо, - поблагодарила и его.
Мужчина остался бесстрастным. Уля вспомнила, что он не знает русского, и просто приветливо улыбнулась. Никакой реакции кроме чуть склоненной головы. Оюн словно нарочно ограничивал общение только сопровождением. Его взгляд был совершенно равнодушным, но почему-то Уля не сомневалась: он видит все. И орлов в небе, и снующих вокруг собак, и идущих мимо людей... И подумалось: каково это, охранять человека, из-за которого пострадал друг?
- Извини, - сказала, не веря, что поймет.
Он не ответил, только молча открыл деревянную дверь в юрту. А потом обошел вокруг, приподнимая войлок у земли, чтобы впустить свежий воздух. Легкий сквозняк разогнал духоту, и Уля вскоре задремала - все равно делать было нечего.
Проспала до вечера - разбудил холод. Накинув ветровку, выбралась на улицу. Оюн тут же оказался рядом.
- Я никуда не пойду, - сообщила на всякий случай и подняла голову.
Там, вверху, насколько хватало глаз, небо усеивали алмазы.
- О чем думаешь?
Тихий голос Шона застал врасплох. Но Уля даже не вздрогнула, сама удивляясь, насколько привычным и необходимым стал этот мужчина.
- Ни о чем. Просто... любуюсь. Как там Басан?
- Лучше. Он здоровый мужик, раны неглубокие и их вовремя обработали.
Перед глазами опять встала кривая игла и Улю замутило. Пришлось срочно считать звезды.
- Думаешь, получится?
Она почувствовала его ладонь на плече и Уля мысленно застонала: почему-то захотелось, чтобы вторая рука оказалась там же, согревая и успокаивая. Но Шон не позволил себе больше. Только позвал тихо, и от шепота сбилось дыхание: