Годом раньше разродилась его невестка от бремени - законного наследника явила на свет. По доброте душевной свекор разрешил видеться детям, что по сути были единокровными братьями. А еще со временем старый хозяин полюбил всем сердцем незаконнорожденного ребенка, потому как рос тот сильным и храбрым, в то время как законный наследник чах от болезни крови, что поражала всех мужчин в его роду...
На этом месте Жиль вздрогнула, вспомнив о Ландере, который тоже страдал похожим заболеванием.
Обратился господин к Великому жрецу с просьбой испросить разрешения у духов усыновить сильного мальчика. Но духи запретили это, не объяснив причину. Делать нечего, пришлось смириться и старику, что уже одной ногой стоял в мире предков. Вскоре дух его покинул тело, а останки были преданы огню. Незадолго до этого, сжигаемая злобой и ненавистью, скончалась мать младшего мальчика. И перед самой смертью она прокляла род законного наследника, а потомство свое обрекла на вечную месть.
Мальчики росли как братья, только вот все законные права были у старшего, а младшему приходилось кормиться теми крохами, что перепадали с господского стола. Но и мать старшего любила их одинаково, приемного - как родного, хоть и хранила тайну всю жизнь. А на смертном одре решила она облегчить свою душу и рассказала незаконнорожденному его историю. Ох как зря она это сделала, потому как отныне его жизнь и жизнь его потомков была отравлена желанием вернуть то, что считали принадлежащим себе по праву рождения.
Старуха замолчала, и Жиль не произносила ни слова. Ей вдруг стало так страшно, как никогда еще не было. И боялась она за Ландера, потому как в Модире узнала потомка того незаконнорожденного сына.
- Что же мне делать? - обратилась она к колдунье.
- Сие мне неведомо, деточка, - вздохнула та. - Я тебе рассказала быль, а как поступать с этими знаниями, ты должна решить сама. Найди того, кто сможет помочь тебе. И берегись черного мага, потому как в его черной душе зреет очень пламенное чувство. Не ненависть его сейчас сжигает, а нечто гораздо более сильное.
- Что же это?
- Разглядишь сама - поймешь. А нет - погибнешь. У каждого из нас свой путь. И тебе чужие подсказки не нужны.
Глава 15
- О чем думает сегодня моя птаха, что даже поцелуи мои ее не трогают?
А вот это он точно лукавил. Только когда Ландер и целовал ее, у Жиль получалось отвлечься от тягостных мыслей, что довлели над ней со вчерашнего дня.
Она не знала, как может поступить с теми крохами истины, что получила от колдуньи. И истина ли то была? Стоит ли делиться ими с Ландером, не опасно ли это? Ведь Суинья ничего толком не рассказала, кроме были, которая еще не факт, что таковой и являлась. Кто знает, может старуха уже давно выжила из ума и выдает все то, что приходит в затуманенную беспамятством голову.
Но саму ее рассказ колдуньи преследовал неотступно. Ночью ей даже приснилось все и проснулась Жиль с криками и вся в поту. От видений не могла избавиться ни за завтраком, привлекая к себе внимание всех за столом. Она даже тихонько сожалела, что отказалась столоваться с хозяином замка, ссылаясь на статус прислуги. Наверное, с ним ей было бы легче. Хотя, нет конечно же. Ведь и на прогулке он подметил, что с ней что-то творится.
- Думаю о том, какое будущее ждет... нас, - тише добавила и искоса взглянула на Ландера.
Они медленно брели вдоль скалы, приближаясь к заветной лестнице, возле которой каждый раз расставались. Куда улетал Ландер, Жиль не знала. Ее же ждала работа в замке. Свидание подходило к концу, и она уже привычно грустила от одного этого. С Ландером и вне стен замка Жиль чувствовала себя свободной. А когда подаренные этим мужчиной крылья поднимали ее в небо - то и вовсе счастливей всех на белом свете.
- Это никто не может знать, - задумчиво проговорил Ландер.
Жиль постаралась не выказать разочарования. Почему-то ей думалось, что сейчас он скажет, как замечательно они будут жить, сколько усилий он приложит к тому, чтобы сделать ее счастливой... Но он сказал правду, а правда не всегда бывает приятной.
И еще одного Жиль не понимала, в тайне даже обижаясь на Ландера. Вся долина твердит о проклятии, наложенном на его род. Сам же он ни разу не заговорил с ней об этом, даже не попытался успокоить. О недугах своих поставил в известность, но не более того. Но спросить об этом напрямик она не могла, как и вообще заговорить с ним на эту тему.
За обедом Жиль рассказала про визит к колдунье Гуре и Понку. Как-то так получилось, что именно эти двое и верзила Бовил стали ее настоящими друзьями. Правда, Бовил вел себя несколько не как друг, оказывая ей всяческие знаки внимания. Но делал это настолько деликатно и ненавязчиво, что Жиль не обижалась, позволяла ему, видя какую радость он сам от этого получает.
Однако столоваться в замке Бовилу было почему-то запрещено. Когда Жиль спросила об этом у Гуры, та рассмеялась и выдвинула свою версию, что такие громилы опасны в четырех стенах, что он тут половину замка разнесет. Конечно же, кухарка пошутила, а вот Жиль стало обидно за доброго гиганта. Неужто он рожден, чтобы даже спать на воздухе? И пусть климат в долине теплый и мягкий, но в горах бывает очень прохладно. Да и в осенне-зимней период тоже не жарко, даже днем. В общем, об этом Жиль твердо решила переговорить с Ландером на правах его будущей супруги.
И только Гуре и Понку Жиль доверяла как самой себе и могла рассказать все без утайки.
- Старая карга! - в сердцах бросила кухарка полотенце на стол. - Только мозги тебе затуманила своими россказнями! Молчала бы уж, раз ничего умного сказать не может.
- Считаешь, что она все это придумала? - с надеждой спросила Жиль.
- Считаю, что спятила она окончательно.
- А я вот думаю, что поведала она нашей девочке истинную правду, - вступился за колдунью Понк. - Не должна она открывать глаза ни на прошлое, ни на будущее. Вот и выбрала такой путь, напустила туману. И на вопрос Жиль ответила, и всей правды не рассказала, имен не назвала.
- А чего это ты заступаешься за нее? - надулась Гура и вернулась к натиранию песком казана. Тот уже и без этого блестел, а кухарка все никак не могла угомониться.
- Да не заступаюсь я, причем тут это. Просто не все любят языками молоть, как вот ты, к примеру! - набросился на нее Понк.
Эти двое частенько ссорились на пустом месте, хоть и любили друг друга нежно в душе. Вот и сейчас ссора уже готова была разгореться, если бы не Жиль.
- Что же мне делать? Кому верить?! - горестно воскликнула она и уперлась лбом в деревянную столешницу.
В кухне повисла тишина, которую нарушил Понк.
- Нам верь, малышка, и сердцу своему, - погладил он ее по волосам, но тут же отдернул руку.
Не любил этот карлик проявлять ласку, не умел. Вот ворчать - это он завсегда. А добрые слова выдавливал из себя неохотно. Тем ценнее они становились. Вот и сейчас от скупой ласки на глазах Жиль выступили слезы.
- А и то верно! - бодро проговорила Гура. - Сама ты что думаешь? Чего хочешь дальше делать?
- Ландеру не смогла рассказать, побоялась, что сердиться будет, - посмотрела на нее Жиль.
- И не надо! - энергично закивала кухарка. - Друзья они с деспотом этим. Не должно становиться между ними. Ну пока точно не должно.
Ох и не любила Гура управляющего - за глаза только деспотом и называла. А еще изувером, мучителем... по-всякому, в общем. Но именно упоминание о нем натолкнуло Жиль на мысль.
- А что если?.. - она в страхе замолчала. Даже в ужасе от того, на что готова была решиться.
- Что, девочка? Что ты задумала? - подсела на лавку к ней поближе Гура.
- Могу ли я поговорить об этом с управляющим?
- С ума сошла?! - тут же вскричал Понк. - А ну как и тебя в подвал упечет за речи такие!
- А вот и не упечет, дурень. Потому как невеста она теперь самого господина, - важно так заявила кухарка и даже подбоченилась. - А поговори! Мне вот даже интересно, как поведет этот самодур себя, что скажет...
- Интересно ей... А ее тебе не жалко? - ткнул Понк пальцем Жиль.
- А чего ее жалеть? Не я ее сунула в этот улей, - зыркнула на него Гура. - Да и жалость - последнее, что ей сейчас нужно. А вот ясность не помешает.
Какое-то время они еще спорили, пока Жиль не спохватилась, что уже давно должна быть в лаборатории, что обед полчаса как подошел к концу. Ну вот, скорее всего, ее ждет очередной нагоняй, и о разговоре с управляющим можно точно забыть.
***
Модир заслышал за дверью торопливые шажки этих маленьких ножек. Лоточница опаздывала, и он сердился. Но не из-за факта опоздания, а потому что ужасно хотел ее увидеть. С утра не получилось понаблюдать за ней, отвлекли срочные дела. Не видел он и как девушка возвращается в замок. А смотреть на нее у Модира уже вошло в привычку. Вид ее хрупкой фигурки, эмоционального личика доставлял ему мучительное удовольствие. И хотел бы этого не делать, да не мог уже - в какой-то момент лоточница превратилась в его личное наваждение, приторную сладость, внутри которой был яд, что отравлял его существование.
Дверь отворилась, и в образовавшуюся щель девушка протиснулась в лабораторию. И тут Модир изменил себе - встретил ее пристальным взглядом. А ведь дал себе слово не смотреть на нее, когда входит и приступает к работе, не говорить практически с ней, если только не дает поручение... Ну и реакция последовала уже хорошо знакомая и неизменно раздражающая. Лоточница стала как вкопанная и уставилась на него огромными испуганными глазами.
- С чем сегодня связано твое опоздание? - спросил лишь бы что-то спросить, услышать ее голос, что ласкал слух словно нежная музыка.
- Забыла о времени, простите, - пробормотала она.
И Модир не выдержал - сделал навстречу ей несколько шагов, видя как затравленно она оглянулась, как вжалась в дверь, захлопывая ту. Но он не собирался ее ругать или пугать. Ему хотелось лишь вдохнуть ее запаха и ощутить тепло, исходящее от нее.
- Неужели я так страшен? - усмехнулся Модир, оставляя между собой и девушкой расстояние в два шага.
Он приложил все усилия, чтобы говорить как можно мягче, но лоточница все равно его боялась. Ее внутренний трепет Модир чувствовал отчетливо, тот вибрировал в воздухе, не позволяя ему сократить расстояние между ней и собой чуть сильнее. На таком он не улавливал ее запах.
- Ты не раз заслуживала наказания, но я тебя все время прощал. Так чего же ты боишься?
- Я не знаю, - смотрела она в его глаза, и он видел, как те очень медленно наполняются слезами. Но плакать она не хотела, это Модир тоже видел по ее глазам. - Наверно, вашей строгости.
- Строгость? Считаешь, что я излишне строг с тобой?
- Не со мной!.. - торопливо воскликнула она и испугалась еще сильнее, аж побледнела.
- С кем же? - приблизился Модир еще на шаг.
О да! Теперь он ее чувствовал. Ее запах кружил голову, вкуснее нее не пах никто.
- Что же ты молчишь? - не выдержал и коснулся он еще щеки. Кончиками пальцев, чтобы только ощутить бархатистость кожи. Сразу же отдернул руку, пока эта трусиха не перепугалась еще сильнее.
- С Понком. К нему вы были слишком жестоки.
Слишком? И это она даже не представляет, насколько права! Ведь коротышка пострадал вообще незаслуженно. И ни перед кем он не должен оправдываться, потому что в праве делать со слугами все, что сочтет нужным. Так почему же перед этой крошкой ему хочется выглядеть чистым и великодушным?
- Если я пообещаю не наказывать слуг так сурово, ты перестанешь меня бояться? - почувствовал Модир, как губы его тронула улыбка, а в душе разлилось что-то теплое. И такое он испытал не впервые, рядом с этой девушкой.
- Не уверена, - совсем тихо проговорила она, и Модир невольно еще сократил расстояние между ними, на этот раз, чтобы слышать ее лучше.
- Почему же? - прикоснулся он к ее подбородку, заставляя смотреть на себя.
- Я не понимаю вас, не знаю, что вы за человек.
Ее дрожащие губки были так близко. Как же ему хотелось прижаться к ним, ворваться языком в этот ротик, исследовать его влажные глубины, коснуться ее языка.
Но разве же он может? Ведь она теперь официально помолвлена с Ландером, который считается его другом. С кем он делит кров и пользуется всеми благами на правах друга. Которому он поклялся отомстить. И в чью невесту влюблен до умопомрачения, до тихого помешательства.
- Пора работать, - выпустил Модир ее подбородок, чувствуя как все еще жжет пальцы ощущение ее кожи под ними, и отступил на шаг.
- Господин Модир! - остановил и заставил снова развернуться его голос лоточницы. Звенящий и немного дрожащий, будто она сама боялась того, что собирается сказать.
- Что ты хочешь? - спросил так, чтоб она подумала, что он устал от общения с ней. А в глубине души ведь мечтал, чтобы разговор не заканчивался, чтоб говорила она безостановочно, лаская его слух.
- Могу я поговорить с вами?
- Ну говори, чего же ты? - махнул рукой.
- Не сейчас... Если сможете уделить мне какое-то время после работы?..
- Хорошо, - пожал плечами. - Можно и после работы, если к тому времени ты не захочешь спать.
- Я не захочу, - твердо ответила эта малышка и посмотрела на него так, что вновь захотелось преодолеть расстояние между ними и расслабить эти губы горячим поцелуем. Отчего же она так сжала их, словно готовилась к борьбе?
***
Жиль проработала в лаборатории допоздна. Немало радовало, что управляющий как ушел, так и не появлялся. Но это же и волновало, потому что под конец работы она, наконец-то, настроилась на разговор с ним. И если он так и не придет, то она отправится спать, так и не выполнив эту миссию.
Когда лаборатория и все приборы в ней блестели чистотой, Модира все еще не было, и Жиль присела отдохнуть возле стола. А потом и прилегла на теплую деревянную поверхность. Как уснула и сама не заметила, а разбудило ее ласковое прикосновение к щеке и тихий голос:
- Когда ты спишь, то сама нежность.
Жиль распахнула глаза в надежде увидеть Ландера, ведь только он говорил с ней с такой нежностью. Но взгляд уткнулся в черные одежды, и тогда она поняла, что сон с ней сыграл дурную шутку. Мало того, что спит там, где не должно, так еще и слышит то, что явилось лишь игрой воображения.
- Прошу простить меня, господин! - в испуге пробормотала Жиль и так резко вскочила, что ее повело.
Тут же крепкие руки обвили ее талию, а тело прижали к крупному и неожиданно твердому торсу.
- Что же ты такая импульсивная спросонья-то? - тихо проговорил Модир, и лица Жиль коснулось его теплое дыхание, а руки с талии сместились на спину, прожигая ткань платья, ложась на лопатки. - Какая же ты хрупкая, - скользнул он руками вдоль ее спины и остановился в районе шеи.
По телу Жиль прокатилась дрожь от его прикосновений, в особенности к обнаженной коже. Глаза испуганно распахнулись и встретились со взглядом его прозрачных, но сейчас совершенно не холодных. Напротив, черный зрачок стремительно увеличивался, того и гляди перекроет всю радужку. И несмотря на отсутствие явной угрозы, Жиль отчего-то стало страшно.
- Я вас ждала, - высвободилась Жиль из кольца его рук и отступила. Благо удерживать ее он не собирался. И взирал на нее уже с явной насмешкой.
- Удивлен, что дождалась. Все еще хочешь поговорить?
Жиль кивнула, впрочем, не испытывая былой уверенности. Та улетучилась вместе со сном. Но и отступать было не в ее правилах.
- Ну пошли, - кивнул он и направился к двери.
Спросить, почему они не могут поговорить в лаборатории, и куда он собирается ее вести, Жиль уже не рискнула.
Пока работала, о чем она только не передумала, мысленно выстраивая свою беседу с управляющим. Пересказать разговор с колдуньей, как и признаться в том, что была у той, Жиль не рискнула бы никогда. Ведь любому сразу станет понятно, зачем она ходила к старухе. Но вопросов накопилось очень много, и начать Жиль решила с того, чтобы узнать, зачем мистер Модир приходил в ее дом, когда самой ее там не было. После того, как Монила рассказал ей об этом, уже зародились неясные подозрения. А уж когда колдунья дала понять, что умерла Зуи при странных обстоятельствах, подозрения в голове Жиль только крепли. И сейчас, глядя в эту черную и прямую спину, она не могла отделаться от мысли, что в смерти тети виновен именно Модир. От осознания становилось так страшно, что ноги принимались мелко подрагивать, но Жиль не сбавляла шага, следуя за управляющим.