Свободная рука Айдена переместилась вниз по моей шее, по моему плечу, и затем оказалась на моей талии, удерживая меня плотно прижатой к нему, каждый сантиметр наших тел соприкасался друг с другом. Это сводило с ума, и когда его губы порхали над изгибом моей челюсти, мои глаза, трепеща, закрылись. Каждый мускул в моем теле напрягся, и затем я ощутила, как мои знаки заскользили по моей коже.
— Мы можем нести смены, — произнес Айден близ моего подбородка, и затем у моего рта. — Ты спишь первой. Поспишь пару часов, а я тебя разбужу, — он призадумался, даря поцелуй чувствительному местечку под моим ухом. Я задрожала: — Хорошо?
В этот момент я готова была согласиться с чем угодно, что я и сделала.
— Тогда мы первым делом выходим, — Айден опусти руку, в которой были туго зажаты мои волосы, тем самым выгнув мою спину. Прохладный воздух пещеры раскинул мурашки по всей выставленной напоказ коже. Я втянула воздух, когда почувствовала, как его губы вернулись туда, где мой пульс колотился, и затем опустились ниже, задержавшись чуть выше моей ключицы, и затем опустились еще ниже.
Он отступил, отпуская, его грудь вздымалась и опускалась неровно, пока он перемещался в сторону края бассейна.
— И тебе надо отдыхать прямо сейчас. Это -
— Прекращай разговоры, — я протолкнулась через воду, вполне осознавая, что, когда я подойду ближе к нему, покров из воды медленно спадет.
Айден тоже хорошо это осознавал. Мускула на его челюсти изогнулась, когда его взгляд упал вниз.
— Ты мне только что сказала заткнуться?
— Нет, — я следовала за ним, в то время как он отступал, до тех пор, пока у него не осталось места для побега, пока его спина не уперлась в край скального бассейна, и он не попал в ловушку. Поместив руки по обе стороны от него, я подняла взгляд.
— Так и быть. Я сказала тебе заткнуться, но я сделала это любезно.
Он сделал глубокий, продолжительный вдох.
— Я же ведь могу и не обратить внимания на это.
Я поплыла, позволив своим ногам перепутаться с его ногами.
— Для того, кто говорит мало, ты, безусловно, говорил чересчур много, тогда, когда я предпочитаю, чтобы ты не говорил вовсе.
Смех Айдена прозвучал глухо.
— Это лишено смысла, Алекс.
Широко улыбаясь, я склонилась и прижала свои губы к сильному изгибу его челюсти, повторяя то, что он делал, пока мой пульс не застучал во всем моем теле.
— Поиск смысла переоценен.
— Мне кажется, ты веришь, что большинство вещей переоценено, — голова Айдена откинулась назад, мощные жилы его мускул на шеи и на плечах напряглись, когда его руки впились в края бассейна.
На мгновение я застыла в благоговении от него. Нечасто кому-то удавалась видеть таким Айдена, полностью уязвимым перед кем-то другим. Я прикоснулась к его щеке, мечтая запомнить этот момент. Чудовищность того, что нас ждало впереди, ощущалось застывшем эскизом на моей коже и глубоко внутри, на моей душе. Не было никакого сказания о том, что грядет в моем будущем — что ждет Айдена в конечном итоге. Там много всего было до сих пор настолько неопределённо.
В памяти всплыли слова Аполлона. Может быть только один.
Я вздрогнула, понимая, что это значит больше, чем мне бы этого хотелось. Даже Сет понимал это. Я подумала насчет того гребанного сна, который мне приснился по пути сюда.
Для нас, Айдена и меня, возможно, не было предначертано долгих лет жизни — возможно даже не было ни месяцев, ни недель. Возможно, не было и дней. И все то время, что мы имели, мы провели, находясь в постоянно опасности. Не было никаких гарантий, что мы проживем даже следующий час, и я не хотела провести каждое мгновение, стремясь вперед к окончанию нашего времени.
Глаза Айдена открылись.
— Алекс?
Я сморгнула внезапно нахлынувшие слезы.
— Я люблю тебя, — это единственное, что я смогла сказать.
Он приподнял голову, его глаза изучали меня, и возможно он увидел то, о чем я думала. Может быть, он понимал это тоже, в конечном счете, будет потеряно много жизней — тех, которых будет практически невозможно сломить и двинуться дальше, потери, которые выкрадут частичку у нас. И такого же мгновения вместе, возможно, у нас больше никогда не будет.
Он забил на разговоры.
Айден отошел от стены настолько быстро, что вода среагировала в виде безумства пузырьков. Он — мы — были в забытье. Его руки рванули меня к нему, его рот требовал, проговаривая те три маленькие слова снова и снова, не произнося их вслух. Айден приподнял меня, одной рукой глубоко закопался в моих волосах, другую руку прижал к моей пояснице, соединяя нас воедино. Он развернулся, и моя спина оказалась у края, и он ощущался абсолютно везде и сразу, крадя моё дыхание, моё сердце, мою душу. Не было нужды в глотке воздуха, ни контроля, ни ограничений. Не было никакого балансирования по краю. Мы оба сорвались. В его руках, в том, как вода пузырилась и двигалась вместе с нами, я могла потерять счет времени, но приобрела маленькую частичку себя. Я приобрела ту частичку его, которую я буду прижимать близко к себе все мои предначертанные мне дни, неважно насколько долго или коротко было мне отведено.
Глава 23
Пока я спала, Айден высушил нашу одежду, не пересушив ее. Если бы это досталось сделать мне, возможно, я превратила бы ее в факелы. Я спала около четырех часов и проснулась до того, как он разбудил меня. Я сменила его, потом уселась рядом с ним на одном из двух тонких одеял. От нас обоих пахло жасмином, что лучше, чем сырой запах Подземного мира.
Айден лежал на боку, положив тяжелую руку мне на талию.
— Ты могла бы поспать подольше.
Я лениво играла с рукой, покоящейся на моем животе.
— Я в порядке. Твоя очередь. Я буду держать глаза открытыми, будь уверен, никакие пауки не унесут тебя.
Он прижался губами к моей щеке и тихонько хихикнул.
— Я беспокоюсь, что, если придется выбирать между мной и пауком, я могу оказаться в трудной ситуации.
— Я встречусь лицом к лицу с полчищами пауков ради тебя, малыш.
Я усмехнулась, когда он снова засмеялся.
— Правда.
— Вот это настоящая любовь. Это серьезные вещи, — поддразнил он.
— Конечно.
Немного помолчав, он сказал.
— Пока ты спала, я думал о том, о чем говорил Аполлон, что замешан еще другой Бог.
Мне стало любопытно, я окинула голову назад, чтобы видеть его лицо.
— Да?
— Я знаю, Сет не позволил узнать, кто это был, но Маркус подозревает Гермеса, и поскольку он помогает Сету…
— Всегда Гермес. Он как боксерская груша для Богов. Это большая шутка.
— Именно.
Айден убрал влажную прядь волос с моего лба.
— Это кажется очевидным, что это он. И хотя Гермес известен своими трюками, его действия, обычно, относительно безвредны. Это — то, что он сделал для всего мира, Олимп — это что-то большее, это почти личное.
У него было свое мнение.
— Держу пари, будучи объектом для насмешек на Олимпе, он может сделать это личным через несколько тысяч лет.
— Верно, но я не знаю…
Он зевнул.
— Я продолжаю думать о Сете — о его личности.
— О, дорогой…
Появилась усталая улыбка.
— Хочешь ты этого или нет, в тебе есть некоторые черты Аполлона. Это логично. Сет имеет что-то по своей линии.
Там были более худшие вещи, чем сравнение с Аполлоном.
— Сет высокомерный и самовлюбленный. Эти качества не помогут сузить список.
Айден устало кивнул, соглашаясь, я сжала его руки.
— Давай, спи. Мы разберемся с этим утром.
Айден настаивал, что он не устал, но через несколько минут его дыхание стало глубоким и устойчивым. Я осталась в его руках, глазами прикована к входу. Я была все еще уставшая, и головная боль вернулась назад в тот момент, когда я проснулась, она распространялась от висков, но это было управляемым.
Размышляя о том, что сказал Айден, я думала, что там есть какой-то личный мотив, это вызывает доверие. Но единственная проблема в том, что, видимо, у всех Богов были чертовски веские причины, чтобы вызвать смуту. Аполлон даже как-то говорил раньше, что за тысячи лет, проведенных вместе, у них не было ничего лучше, чем это, чтобы вцепиться друг в друга.
Мы должны выяснить, кто стоял за всем этим, но что мы могли? Захватить Бога, это было неслыханно. Даже Титаны были погребены, но не убиты. Потеря любого Бога несла за собой космические последствия. Мир не прекратит вращаться, но все Боги буду ослаблены, если один падет. Возможно, это единственная причина, которая удерживала их от откровенного убийства друг друга, но…
Одна огромная проблема вовремя…
Сет и Люциан были нашей самой большой проблемой. Хотелось бы надеяться, что мы найдем Соларис и у нее есть ответ, как остановить его. Часть меня имела тончайшую полоску надежды, что как-то Сет может быть спасен — что он может исправиться. Я искренне верила, что без Люциана и влияния эфира, он не сделал бы того, что сделал.
Но кто я такая, чтобы отпускать грехи. Если наркоман убил под влиянием наркотиков, он все равно был виновным. Сет сделал то, что он сделал, и не чувствовалось, что он собирается вернуться из этого.
Печаль была как жижа в моей крови, грязная и неряшливая, потому, что чувствовалась неуместной. Как будто я чувствовала себя плохо для убийцы…
Отодвигая мысли о Сете в сторону, я погладила длинные пальцы Айдена, думая, услышу ли я когда-нибудь снова, как Айден играет на гитаре. Я надеялась на это. Может быть, даже заставлю его спеть, ведь у него приятный голос.
Не знаю, сколько времени прошло, но думаю, не больше часа. Небо, видневшееся сквозь дыру в крыше пещеры, все еще было темно синее и моя головная боль… постоянно нарастала. Теперь она пульсировала за моими глазами.
Я не обманывала себя. Я знала, что это значило. Сет был на другом конце связи, и он пытался связаться со мной. Ядовитая паника укусила меня. Было не подходящее время заниматься этим дерьмом. Долбаная армия пауков могла обрушиться на нас, когда я была бы на связи с ним. Что еще хуже, нас мог обнаружить Аид.
Осторожно выбравшись из объятий Айдена, я встала на ноги и подошла к бассейну, я зачерпнула жасминовой воды и плеснула себе в лицо. Казалось, сначала это помогло, но потом я почувствовала, что я беспомощна.
Я села, сосредоточившись на дыхании. Я могла чувствовать шнур теперь. Я все еще чувствовала сонливость, но гул становился громче, сильнее. Положив голову на руки, я закрыла глаза и ждала. Я отчасти уже понимала, что этого не остановить.
Сет был невероятно силен и чертовски решителен, когда хотел.
Итак, я ждала, что придет боль, но этого не было. Вместо этого, гул шнура становился все громче и сильнее, пока я не почувствовала вибрацию во всем теле. Затем белый шум наполнил голову, шепот нарастал, пока я не стала различать слова и узнала голос.
«Приятно видеть… или слышать тебя снова, Алекс».
Сет.
Мои глаза распахнулись, все было не как в прошлый раз, я никуда не переносилась Гермесом. Весна все еще была передо мной. Я могла слышать глубокое дыхание Айдена и чувствовать легкий холодок пещеры.
«Я знаю, ты можешь слышать меня, Алекс. Я могу чувствовать это».
Я застонала. Меня, реально, это начинало раздражать.
Сквозь связь, я могла чувствовать его самодовольство. Это было как прежде, когда мы были связаны. Его эмоции текли через меня и обратно. Держу пари, если бы я закрыла глаза, я могла бы видеть его также ясно, как если бы он стоял передо мной, но мы не были связаны.
«Глубоко внутри, тебе это нравиться», — сказал он.
Ох, нет. Убирая мои влажные волосы назад, я глубоко вздохнула. «Я не понимаю, как ты можешь так делать. Мы же не связаны».
«После нашей последней социальной связи, мне стало легче связываться с тобой. Всякий раз, когда ты измотана или эмоциональна, я могу связаться с тобой. Я предполагаю, что будет то же самое, если ты чувствуешь боль». Возникла пауза, и могу поклясться, я почувствовала, вспышку беспокойства. «Тебе больно?»
Я закатила глаза. Хорошей новостью было, то, что Аполлон, должно быть, поговорил с Гермесом. «Нет, но ты боль в моей заднице. Это считается?»
В смехе Сета все еще чувствовалась то странное тепло. «По крайней мере, так ты можешь ударить меня».
Удары Сет все еще воспринимал как возможный вариант. У меня не было времени на это сейчас.
Любопытство просочилось через связь. «Что ты прямо сейчас делаешь, Алекс?»
«Что ТЫ делаешь прямо сейчас, Сет?»
Снова смех. Это был приятный смех. Он не производил такого впечатления, как смех Айдена, но он был богатый и глубокий, и напомнил мне Сета.
До-буйного-убийцы Сета, вот так.
«Ты первая скажи».
Ну, так, ничего не происходит. Оглянувшись через плечо, я увидела небольшое движение Айдена. Потом, я закрыла глаза и сосредоточилась на связи. Я полагала, что могу извлечь некоторую информацию из этого.
Мгновение спустя, Сет обрел форму в моих мыслях. По какой-то причине, он был одет наполовину. Я не была уверена, это сделала я или он, действительно, был без рубашки. В любом случае, было слишком много золотистой кожи выставлено на показ. Осторожно я проверяла связь и его эмоции питали меня. Я не знала, могла ли я таким образом проникнуть в него, поэтому я начала с большой осторожностью.
Единственная вещь, которую я чувствовала, было спокойствие, которое было действительно…
Внезапно холод прошел по моей спине, и Сет сказал: «Что бы ты ни искала, ты этого не найдешь».
«Что, по-твоему, я ищу?»
«С тобой никогда нельзя быть уверенным».
«Ох, горшок над котлом смеется, а оба черны».
Веселье текло через связь, когда Сет сказал: «Или горшок смеется над горшком».
Я сделала гримасу. «Что?»
Сет засмеялся.
«Я вроде как скучал по этому, Алекс».
Открыв глаза, я подавила иррациональное желание признать, что я тоже скучала по подшучиваниям, состязанию в подколках, в котором никто не выигрывал. Это было странно — динамика моих отношений с Сетом и Айденом.
Айден делал мне комплименты, он был Инь к моему Янь, то, что мне подходило. Но Сет и я были слишком похожи, в некотором смысле, мы были, практически, одним человеком. Находясь вместе слишком долго, мы, возможно, могли бы убить друг друга.
Но да, это было то, о чем я скучала — скучала по нему.
«Почему ты не начала орать на меня?» — спросил он.
Я подавила смех. «Только ты мог задать такой вопрос. Что? Ты хочешь, чтобы я орала на тебя? Сомневаюсь, что это принесло бы пользу. Это не изменит тебя».
«Раньше тебя это никогда не останавливало. Даже если бы ты знала результат, и это было бессмысленно, ты все равно это делала».
«Как сейчас? Держаться подальше от тебя бессмысленно?»
Самодовольство вернулось, покрывая меня как вторая кожа. «Очень бессмысленно», — добавил он.
Теперь, разочарованная, я закрыла глаза и вздохнула. «Может, ты не знаешь меня так хорошо, как ты думаешь. Я знаю, тебе плевать на всех, кроме себя, но мне сейчас, правда, надо идти».
Чувство раздражения омрачило теплоту развлечения и высокомерия. «Я хочу поговорить».
Я насторожилась, мои руки сжимались и разжимались. «О чем ты хочешь поговорить?»
«Как ты ошибаешься».
Хорошо, что Гермеса не было, а то моя рука чесалась, чтобы встретиться с лицом Сета. «О, Боги… Сет, я не могу этого сделать…»
«Я беспокоюсь о тебе», — сказал он, удивив меня.
Покачав головой, я хотела отрицать это, потому, что, обнажая мою способность принимать мои собственные решения, это был адский способ показать мне, как он заботится обо мне, но это было правдой. И я вспомнила ту ночь в доме Телли, в тот момент я видела нерешительность в его глазах, уязвимость. Он не хотел причинить мне вред, но тогда я верила, что все поглощать — это было все, что ему нужно.
Я знала, что говорю, потому, что глубоко внутри, я знала, что он заботится.
Еще более шокирующим было внезапное открытие в соединении. Не то, чтобы я могла читать мысли Сета, но там была уязвимость, которой не было раньше. «Между нами не было бы все плохо, даже если бы ты не соединялась со мной. Это не было бы ужасно».
В моей груди стало тяжело, и она заныла, поскольку в этом была доля правды.