— Ты же сама простячка, - вдруг нашлась Нана.
Ее голос был ровным и в меру ироничным, хотя я плечом чувствовал, как сильно Шпилька дрожит.
— Или правильнее будет сказать «переводнячка»? – Моя малышка сделал вид, что этот вопрос достоин внимания самых великим умов Вселенной. – Пятьдесят грамм спиртного на пять литров крови определенно делают тебя не такой как мы, простые смертные. Невооруженным же глазом видно, что эта драгоценная жидкость ускоренно влияет на выработку желчи, которая прет из всех щелей.
Блин, это нормально вообще, что я горжусь Наной? Действительно горжусь, как будто она на самом деле моя.
Аделе это не понравилось. Я чуть не расцеловал Шпильку, когда увидел, как ее острый язычок превратил лицо моей мачехи в сгнивший фрукт. Она даже к спиртному остыла, а с ее зависимостью это из разряда фантастики. И пока Адела соображала, чем бы плюнуть в ответ, Нана подняла на меня взгляд и, лучезарно улыбаясь, будто вовсе не на нее только что вылили ушат дерьма, сказала:
— Р’ран, может ты уже пригласишь меня потанцевать?
Я обнял ее за плечи и повел в зал, на ходу бросив:
— Наслаждайся жизнью, Адела, пока еще можешь. Но на всякий случай подыскивай новое жилье: мы с Наной собираемся выставить вас с Лэрсом за дверь, чтобы не отравляли жизнь нашим детям.
В ответ я услышал те самые слова, которые женщине ее положения не то что говорить – знать не положено. Что ж, можно сказать, вечер удался. Лэрс явно на нервах и сегодняшняя выходка – только первая ласточка. По-хорошему, мне вообще не стоило вмешиваться. Нужно было просто постоять в сторонке, дождаться момента, когда бесхребетник перестанет жевать сопли и начнет распускать руки, и «случайно» обратить на это внимание. Шукшин – редкостная гордая сволочь, он бы никогда не простил Лэрсу попыток подкатить к другой женщине, пока его дочь носит статус невесты младшего Шад’Арэна. То есть все могло бы закончиться уже сегодня. Но я решил повременить. И даже нашел для этого пару веских причин: во-первых, не хотел, чтобы Нана оказалась в эпицентре скандала прямо в логове Шукшиных, а во-вторых... Вторая причина заставляла мои яйца неуютно сжиматься, потому что лежала вне плоскости моего контроля. Я хотел эту девчонку и не собирался отпускать до тех пор, пока не получу. То есть, грубо говоря, у меня в запасе был почти месяц, чтобы получить малышку в свою постель и посмотреть, что из этого получится.
Хороший срок. Ровно столько мне нужно, чтобы наиграться с новой девочкой, пресытиться и со спокойной совестью отправить с глаз долой.
— Скажи мне, что мы не будем сталкиваться каждый день, - пробормотала Шпилька, когда я обнял ее, уводя в центр зала.
Кажется, она совсем выбилась из сил, а ведь вечер только начался, и я, пользуясь неформальной обстановкой, собирался переговорить с еще парочкой важных людей. Нам придется остаться здесь еще минимум на пару часов, хотя я бы с радостью плюнул на все и отвез Нану домой: она храбро сражалась и заслужила отдых. Я подозревал, что в этом маленьком теле есть не дюжая сила духа, иначе не стал бы с ней связываться, но сегодня Шпилька показала, что я очень приуменьшил ее границы. Подозреваю, что и сейчас это еще не весь ресурс.
— Адела живет в гостинице, хотя любит заявляться без приглашения и предупреждения. Я выставил ее вон после смерти отца и до тех пор, пока идет судебное разбирательство по завещанию.
— Она владеет частью дома, я так понимаю?
— Третью, - нехотя ответил я. Не самая лучшая тема для разговора, но не затыкать же Шпильке рот после того, как она бросилась грудью на амбразуру. – И еще треть получил Лэрс. И да, если мои адвокаты не докажут, что завещание поддельное, мне станет очень неуютно в собственном доме.
— И в компании, если Лэрс и Шукшин объединят свои акции, - продолжила она.
— Мой бесхребетный брат никогда бы не придумал такую авантюру – у него для этого, уж извини, не хватит мозгов. А вот Адела «Сука» Шад’Арэн может и не такое устроить. Подозреваю, она будет всю жизнь гадить мне на стол, пока я не заткну каждую дырку в ее вонючей туше.
Я скорее почувствовал, чем увидел, как Нана поморщилась. Наверное, со стороны мы смотрелись странно, потому что наше вялое топтание на месте вряд ли можно было назвать танцами, поэтому, чтобы не давать повода для разговоров, я прижал Шпильку сильнее. В этот раз она не сопротивлялась, но и в обморок от счастья не падала. Может поэтому меня так от нее рвет? Потому что, чтобы я ни делал, Нана все равно не готова упасть мне в руки. По крайней мере, пока. И хищник во мне буквально рычит от предвкушения интересной охоты.
Наверное, было бы большим преувеличением сказать, что весь остаток вечер я занимался исключительно работой. Потому что так или иначе, но все время оглядывался на Шпильку. И немного злился, что она все время в центре внимания: то о чем-то смеется с пожилыми матронами, то принимает комплименты от почтенного старика, который наверняка слеп, как крот. Несколько раз я замечал и взгляд Лэрса, которым тот пялился на нее, но Соня всегда была поблизости и в конце концов эта парочка, не откланявшись, свалила. Очень вовремя, потому что у голоса разума как раз кончились аргументы, почему я не могу свернуть Лэрсу шею.
Когда время перевалило за полночь, и мои личные внутренние часы «ожили», я поискал Нану взглядом: она сидела на софе в компании парочки девушек своего возраста и, кажется, выглядела вполне довольной. Должно быть, метка начала на нее влиять, иначе откуда этот озорной взгляд в ответ на мой жест подойти. Она отсалютовала мне бокалом шампанского, давая понять, что если мне нужно ее общество, то и задницей шевелить тоже мне.
— Прошу прощения, красотки, но я вынужден забрать свою кошечку, пока она не напилась вдрызг, - сказал я с самой дерзкой из своих улыбок.
И пока птички делано возмущенно чирикали, взял Нану за руку, недвусмысленно увлекая в сторону выхода. Хватит, я и так выжал из вечера максимум.
— Я тебе не кошечка, - услышал ее шипении в спину, - и ты был так занят, окучивая пухлощекую дочку банкира, что не заметил, что я не пила!
— Жаль, - бросил я разочарованно. – Наверняка алкоголь выпустил бы наружу развратную Нану. И для протокола: я никого не окучивал, а проявлял вежливость к дочери человека, с которым планирую вести дела. Но мне нравится твоя ревность: буду рад узнать, что из-за нее ты будешь очень страстной сегодня ночью.
— Помечтай.
Я, не особо церемонясь, толкнул ее на заднее сиденье и тут же плюхнулся рядом.
— Шпилька, я целый вечер только то и делаю, что мечтаю о себе у тебя между ног. Это достаточно откровенно или мне стоит углубиться в подробности? Ехать далеко, а у меня очень буйная и раскрепощенная фантазия.
Я был бы рад услышать ее «да запросто» или «удиви меня», потому что это развязало бы мне руки, но Нана словно язык проглотила. Даже отодвинулась подальше, чтобы мы никак не соприкасались. Я достал сигарету, включил вентиляцию в салоне и с удовольствием закурил. То, что нужно, чтобы привести мысли в порядок. В особенности те, где я делаю то, чего не делал со времен юношеского спермотоксикоза: трахаюсь на заднем сиденье.
— Почему ты думаешь, что завещание фальшивое? – после долго молчания вдруг спросила Нана.
— Потому что отец просто не мог так со мной поступить.
Идиотская ущербная логика, конечно, но это единственное, что я мог противопоставить в ответ на полную задницу, которая случилась в моей жизни после оглашения его последней воли. Ради того, чтобы создать хотя бы видимость защиты, я вляпался в такое говно, что и вспоминать не хочется, но это была вынужденная мера. Иначе драгоценная семейка давно бы выставила меня вон. Из дома, который, мать его, построен на мои деньги! Потому что пока Лэрс учился верховой езде и играл в поло, я пахал как проклятый, и даже научился трахаться в перерывах между совещаниями и советами директоров.
— Он производил впечатление хорошего человека, - осторожно сказала Шпилька, зябко кутаясь в мой пиджак.
— Потому что он был хорошим человеком. Но хороший и умный – очень полярные понятия, Шпилька.
— Возможно, он просто любил их.
— Конечно, он любил их: пиявку, которая сосала из него деньги, и засранца, который…
Я не стал заканчивать, радуясь, что вовремя остановился. Я никогда и никому не смогу настолько доверять, чтобы выдать свой последний козырь, который искренне надеюсь не пускать в ход.
—Который?.. – вопросительно продолжила Нана.
— Хватит, - довольно резко оборвал я. – Ты моя фальшивая невеста, а если я вдруг сойду с ума и захочу исповедаться, то обращусь к профи.
К счастью, она даже не пыталась спорить.
Проклятье, надо же так испортить настроение!
Глава шестнадцатая: Нана
Всю прошедшую неделю Р’ран был в разъездах, а я занималась тем, что, согласно нашего договора, создавала видимость подготовки к свадьбе: разбросала по дому журналы о свадьбе, периодически каталась по свадебным салонам и даже пару раз примеряла свадебные платья.
Мы не созванивались и не переписывались, хотя перед отъездом Р’ран оставил свой номер с предложением звонить ему в случае острой необходимости. Я даже представить не могла, что должно произойти, чтобы я по своей воле набрала его номер, но на всякий случай внесла его в список контактов с подписью «Монстр».
С Лэрсом мы виделись пару раз, и теперь он держался так же мило и сдержанно, как и раньше: улыбался и шутил, делая вид, что между нами ничего не произошло. Чем, честно говоря, начинал раздражать. Складывалось впечатление, что присутствие Р’рана вскрывало его чувства, но стоило брату исчезнуть с горизонта, как он тут же забывал, что я – женщина, а не девочка, которую достаточно потрепать по голове и угостить чупа-чупсом.
В общем, я сделала все от себя зависящее, чтобы свести наши встречи к минимуму, совсем не безосновательно опасаясь, что не сдержусь и наговорю лишнего. Я окончательно перестала понимать, что творится в его голове. И еще больше перестала понимать, почему столько времени не замечала очевидных вещей: он не был ни рыцарем на белом коне, ни светлым принцем. Он был мужчиной двадцати пяти лет, который в любой непонятной ситуации предпочитал прятать голову в песок. И все же… оптимистка во мне продолжала верить, что все это – временные трудности, которые неизбежны на пути к бесконечному счастью.
Гром грянул среди ясного неба в пятницу, когда Р’ран, наконец, дал о себе знать коротким сообщением о том, что прилетает в воскресенье утром, а в одиннадцать мы идем на матч по регби, поэтому я должна быть готова. Конечно, мы идем, ведь и Лэрс туда идет: он был страстным болельщиком «Черных огней» и точно ни за что бы не пропустил финал Чемпионата с их первыми соперниками – «Воронами». Сколько его знаю, Лэрс всегда твердил, что в его жизни есть три неизменных величины: любовь к своей семье, принципы и вера в то, что «Черные огни» когда-нибудь обязательно обойдут «Воронов» и возьмут чемпионский кубок. Я даже не сомневалась, что Р’ран будет болеть за них лишь бы досадить брату, потому что монстр не выглядел человеком, которого способна заинтересовать такая приземленная вещь, как спорт. Да и в его обширной биографии не встречалось ничего подобного. Кроме, конечно же, фанатичной тяги к доведению собственного тела до совершенства. Телу, которым он украсил пару обложек солидных изданий о спорте и здоровом образе жизни.
В субботу я встала очень рано: лунная ночь никак не давала уснуть, и сон сморил меня только к пяти утра, а уже в семь я была на ногах и битых полчаса уговаривала себя уснуть снова. Поняв, что ничего не получится, накинула халат и спустилась в кухню, давая себе обещание выпить чаю и предпринять еще одну попытку. При режиме двухчасового сна в сутки недолго и в зомби превратиться.
Я почти не удивилась, когда увидела там Лэрса. Который как раз колдовал над кофемашиной и изредка поглядывал в телевизор, где шла какая-то устроенная передача.
— Доброе утро, - как всегда приветливо поздоровался Лэрс. Даже в такую рань он успел нарядиться в рубашку и брюки, и выглядел так, будто собирался на неформальную деловую встречу.
— Привет, - сонно поздоровалась я и как сова взгромоздилась на барный табурет.
За считанные секунды передо мной возникла чашка, полная душистого ароматного напитка. Я поблагодарила Лэрса улыбкой и собиралась использовать ситуацию для попыток, наконец, нормально поговорить, но слова застыли на губах одновременно с появлением на экране снимков Р’рана в компании эффектной брюнетки. Пока ведущая с упоением вещала о том, что «пусть и обрученный, но все еще самый желанных холостяк Р’ранис Шад’Арэн, проводит время в обществе популярной соул-певицы Лаки», я с каменным лицом смотрели на сменяющие друг друга кадры: вот сладкую парочку застукали в ресторане в неприличное позднее время, а на следующее утро – на выходе из отеля.
— Нана, он всегда таким был и всегда таким будет, - донесся до меня сочувствующий голос Лэрса.
Я попыталась как-то справиться с чувствами, но, когда вернула чашку на блюдце, та предательски звякнула, выдавая мои дрожащие пальцы. Я спешно сунула руки под стол, вцепилась в полы халата на коленях. Вместо вразумительного ответа только и могла, что таращиться на проклятые снимки, на которых Р’ран выглядел довольным котом, который провел ночь, отнюдь не считая звезды на небе и точно не тиская подушку. Да и какой бы мужчина в здравом уме не воспользовался шансом с такой фарфоровой статуэткой. И не просто же так папарацци застукали их в восемь утра на пороге гостиницы.
— Я уверена, тому есть простое и логическое объяснение, но журналисты как всегда раздувают из мухи слона. Это же их хлеб. – Просто удивительно, что голос прозвучал ровно и безэмоциональное. Внутри меня секунда за секундой разрывало от микро-атомных взрывов. – Она популярная певица, и любой скандал ей на руку. В особенности скандал с только что обрученным холостяком-миллионером королевских кровей. Ее пиар-менеджер не просто так ест свой хлеб.
Лэрс прищурился, видимо пытаясь отыскать оттенки фальши, но быстро сдался. Я не дам повода себя жалеть и тем более пытаться присунуть вот это «Я же говорил, что он плохой парень».
— Рад, что ты настолько ему доверяешь, Нана, но на твоем месте я бы снял розовые очки.
— Те, что разбил ты? Спасибо, мне хватило одного раза.
— Нана, послушай… - Он намеревался взять меня за руку, но я одернула ладонь и поднялась. Лэрс выпрямился. – Я не понимаю, что между вами происходит, но слишком хорошо знаю тебя, чтобы поверить, будто ты могла влюбиться в такого, как Р’ран.
— Он – твой брат, и говорить гадости за его спиной по меньшей мере недостойно уважения, и уж точно не украшает тебя в моих глазах.
— Сомневаюсь, что Р’ран говорит обо мне лучше.
— Неважно, что говорит Р’ран. – Внезапно, даже его имя стало резать язык. Даже во рту появился металлический вкус крови. – Важно, что прошу не говорить я. Если, конечно, ты все еще заинтересован в нашем общении. Прости, у меня была бессонная ночь, и я собираюсь наверстать недополученный сон.
На самом деле я просто сбежала.
Потому что боялась, что выдержка мне изменит - и Лэрс увидит мою слабость. Марго всегда учила нас с Авророй быть сильными и не давать кому бы то ни было повод думать, что Шереметьевых можно сломить. И я была безгранично благодарна за эти уроки жизни.
В течение дня Р’ран прислал еще несколько сообщений, которые я удалила не читая. Да, из простой злости. От негодования. Пока я тут изображаю его невесту и четко следую плану, он без зазрения совести тащит в койку очередную модную красотку. И ладно бы хоть скрывался, но так нагло и на публику. Чего он добивается?
«А ничего. Просто это Р’ран Шад’Арэн – ты же знала, что он такой».
Конечно знала, но наивно надеялась, что он не станет мешать с грязью мое имя. Мы деловые партнеры, и он точно так же, как и я, обязан выполнять часть сделки, притворяясь влюбленным женихом.