— Да, я з-знаю, что делать. Иди. Я тебя прикрою.
— Спасибо.
Когда Эйден вложил клинки в ножны на лодыжках, Стефани произнесла:
— Не забудь свое кольцо.
А, да. Кольцо Влада. Он вытащил опал из ящика, в который положил его после возвращения из особняка вампиров, водрузил металл на место и вылез наружу. Боже, как холодно. Настолько холодно, что всякий раз, когда он выдыхал, у лица образовывался пар.
Они зашагали плечом к плечу к лесу, но перед самым входом в лес Стефани схватила его за руку, останавливая.
— Там гоблины и оборотни. — Как раз когда она заговорила, в воздухе послышался вой, который быстро сменился пронзительным визгом — звуком, который не смог бы издать ни один человек. Он поежился.
— Куда пойдем? — спросил он.
— Мы собираемся быть романтиками, нести полный вздор и сидеть здесь под звездами. Знаешь, мне нужно отчитаться, поэтому придется создать видимость. — Усмехнувшись, она махнула рукой, указывая на его ноги. — Взгляни.
Посмотрев вниз, он увидел разостланное черное одеяло, мягкое как бархат. Так. Они, в самом деле, собирались «быть романтиками и нести полный вздор». Со вздохом Эйден плюхнулся вниз и растянулся, уставившись в небо. Звезды мерцали, как бриллианты.
Стефани легла рядом с ним.
— О чем ты хочешь поговорить?
«Держу пари, она мягкая», — произнес Калеб.
«Из-за тебя у нас будут неприятности», — рявкнул Элайджа.
— Я хочу поговорить о Виктории.
Она фыркнула.
— Я в шоке. Серьезно. Ладно, что ты хочешь знать?
— Ты не против, что мы с ней встречаемся?
— Почему бы нет? Ты симпатичный.
На удивление, комплимент.
— Да, но другая твоя сестра ненавидит меня.
— Действительно, ненавидит. Как сыпь.
Он улыбнулся, просто не мог с собой ничего поделать.
— Спасибо, что щадишь мои чувства.
— Пожалуйста.
— Ты… другая, — произнес он. Сцепил руки под головой в надежде согреть их. — Не такая, как остальные.
— Я знаю. Разве это не прекрасно? — спросила она, подтолкнув его плечом. От нее исходило тепло, окутывая его.
Его улыбка стала шире.
— Виктория говорит, раньше ты сбегала.
— Ага. При каждом удобном случае.
— Ты не боялась отца?
— Конечно, боялась. Мы все боялись. Он верил, что обучение возможно только через наказание, этот человек лишь для того все делал, чтобы создать из нас несокрушимую армию, которой он сильно желал будучи человеком. А Лорен была его любимицей, его главной заботой. Как-никак она воин до мозга костей, поэтому большая часть его внимания была направлена на нее. Я же, я была слишком… не заинтересована, полагаю, это подходящее слово, но он хотел, чтобы моя мать была счастлива. Женщины были его слабостью, не то что бы он когда-нибудь говорил подобное вслух. Он не допускал слабостей. В общем, он умыл руки, когда дело коснулось меня, даже не дал мне в стражи волка и оставил меня заботам любящей матери.
Она так говорила, будто ее не волновало бегство отца, будто этот человек сделал ей одолжение.
— А что насчет Виктории?
— Что насчет нее?
— Он не умыл руки в отношении нее?
— У нас были разные матери, и он не пытался осчастливить ее мать. Так что нет, не умывал. — Стефани перекатилась набок и посмотрела на него, подперев щеку рукой. — Он давил на нее, чтобы она стала следующей Лорен. Если она смеялась, ее давили. Если она не соглашалась с ним, ее что? Давили.
И неудивительно, что Виктория так серьезна. Теперь понятно, почему она редко расслаблялась. Эйден неожиданно даже обрадовался, что этот человек мертв.
Что-то в этой мысли обеспокоило его, отчего волосы на затылке дыбом встали, и заболела голова. Всякий раз, когда он думал о Владе, он чувствовал это. Почему?
— Так что ты готовишь нам? — спросила Стефани. — Всем вампирам?
— Найти вам нового короля, — честно признался он. — А до тех пор, не знаю.
Ее глаза раскрылись шире, лицо выражало чистое замешательство.
— Ты не хочешь быть королем? Серьезно?
— Серьезно.
— Это просто… хочу сказать, ого. Кто не хочет править лучшими вампирами на земле?
— Я.
Она лопнула пузырь.
— Полагаю, это мудро. Я имею в виду, ты всего лишь человек. Но, в то же время, если ты доживешь до своей коронации, у меня есть несколько предложений.
— Погоди. Напомни мне, когда состоится коронация.
— Через двенадцать дней, друг мой. Двенадцать долгих-долгих дней.
Долгих? Когда время утекало так беспощадно быстро, что он едва замечал его? Все равно. Как только он разберется с ведьмами, у него будет… примерно неделя, чтобы найти себе замену. Он надеялся, что это выполнимо.
— Но пока ты главный, и твое слово все еще закон. Так ты выслушаешь мои предложения или нет?
— Давай послушаю.
— Во-первых, больше никаких черных мантий. Ты не рассердился, когда я сбросила свою мантию, ничего не сказал об отсутствии приличной одежды, и я благодарна тебе за это. В общем, нам нужны цвета. Много-много цветов. Не только мне, но и всем остальным. Только остальные слишком боятся нарваться на наказание, чтобы обратиться без поддержки.
— Цвета. Будет сделано. — Он знал, что Виктория тайно любила розовый.
Стефани хлопнула в ладоши.
— Превосходно. Я разнесу весть по возвращении. Теперь второе предложение. — Раздался еще один пронзительный визг, уже ближе, и Эйден сел. Села и Стефани. — Эм, может, мы перенесем наше одеяло поближе к ранчо.
Третий визг отозвался эхом совсем близко. Они вскочили на ноги, Эйден схватил свои кинжалы. На расстоянии нескольких шагов зашуршали ветки и листья. Он заслонил собой Стефани. Из чащи прорвался маленький обезображенный человек, направляясь прямо к Эйдену, будто притянутый невидимой веревкой.
— Гоблин, — вскрикнула Стефани.
Значит, не человек. Обезображенное существо доходило ростом Эйдену до коленных чашечек. У него были заостренные уши, желтая кожа и глаза, горящие красным огнем. Что хуже, его зубы были похожи на заточенные сабли. И хотя гоблин был одет, материал был порезан на ленточки, открывая зияющую дыру в том месте, где должно было находиться его сердце.
Великолепно. Не просто гоблин, а мертвый гоблин.
— Джулиан, — пробормотал Эйден. Если душа находилась поблизости от мертвого тела, тело восставало. Всегда. И тогда, конечно же, этот новый пробужденный труп нападал на Эйдена и всегда жаждал его плоти.
«Моя вина».
Эйден дрался с трупами раньше тысячу раз и знал, что единственный способ остановить их — это снести им головы. Вот только он никогда не дрался с нечеловеком. Сработает ли обезглавливание на этот раз? Во всяком случае, он это выяснит.
Когда существо подобралось к нему, он сделал дугообразное движение клинком по направлению к его горлу, но до того как коснулся его, гоблин уклонился и укусил парня в колено.
Эйден взвыл, боль тут же вспыхнула в ноге и распространилась. Адреналин пронесся по нему и быстро потушил огонь, оставляя его стоять на ногах. Он ударил существо в висок, отводя его зубы в сторону, разрывая в процессе свои джинсы, вырывая кусочек плоти, и послал маленького дьявола в полет.
Мгновение гоблин лежал, пережевывая кровавый кусок кожи Эйдена, в красных глазах читался экстаз и вместе с тем еще больший голод. Эйден налетел на него и, скрестив руки, рубанул обоими кинжалами, как ножницами. Гоблин быстро откатился с его пути, избежав смертельного удара.
«Достань его!» — поощрил Джулиан.
«Ты можешь», — добавил Калеб. — «Возможно».
«Осторожнее», — добавил Элайджа. — «Если ты сможешь задержать его…»
Гоблин прыгнул на парня. Эйден закрутился, и существо юркнуло и ударилось о землю прежде, чем успело подскочить обратно к его ногам. Подпрыгивая, Эйден двинулся вперед с поднятыми кинжалами, подбираясь ближе. В этот раз ему повезет. Ничто его не остановит.
А может быть, что-то и остановит.
Из-за деревьев внезапно появился темный волк, пролетев мимо него и врезавшись в гоблина, и зачавкал где-то в области живота. Однако это не притормозило гоблина. Злое и голодное существо царапалось и кусалось, не думая о боли. Трупам всегда наплевать. Возможно, они ее просто не чувствуют.
Волк располосовал лицо гоблина острыми когтями. Плоть зашипела, в самом деле, загоревшись, и черная кровь забилась струей.
— Это его не остановит, — закричал Эйден, подбегая.
Волк бросил на него раздраженный взгляд. Темно-коричневый и золотистый мех спутался на морде, один глаз почти заплыл. Прозвучало предупреждающее рычание.
«Отойди!»
Твердый мужской голос раздался в его голове, незнакомый… кажется.
— Придержи его. — Пусть Эйден и думал, что волк, кем бы он ни был, нападет на него за то, что он вмешался, но поднял свои клинки и ударил. Наконец-то, успешно. Голова гоблина отделилась от туловища и покатилась прочь. Тело дернулось и затихло.
Эйден отдышался, руки тяжело упали по швам.
— Хорошая работа, ребята, — произнесла Стефани, подскочив к ним. — Мгновение я думала, мы все умрем.
Волк посмотрел своими бледно-голубыми глазами на Эйдена — Нейтон, неожиданно понял Эйден, а затем сфокусировался на Стефани. Мгновение прошло в тишине.
Она побледнела, потрясла головой.
— Нет.
Волк издал еще один рык.
Один шаг, второй — она попятилась.
— Но предполагалось, что я буду здесь. Советник велел мне…
Снова тишина. Еще один рык.
— Отлично, — огрызнулась она и испарилась, в одно мгновение тут, в другое — ее уже не было.
Ладно. Что только что произошло?
Нейтон перевел свой пылкий взгляд на Эйдена.
«Я убил существо, и все же оно вернулось к жизни через несколько минут. Как?»
Волк говорил в его голове, понял парень. Ему не нравился этот дополнительный шум, но он не собирался выражать недовольство.
— Это я, — признался он. — Я пробуждаю мертвых, но только когда нахожусь с ними рядом, — добавил он поспешно. — Так что если в лесу есть еще мертвые гоблины, я бы на твоем месте быстренько избавился бы от них.
Нейтон кивнул.
«Спасибо. За защиту принцессы».
Похвала прозвучала неохотно.
— Мне это в радость. Эм, что ты сказал ей, чтобы заставить уйти? — Он знал, что волк ей что-то сказал. Он просто не знал, почему вампиры продолжали подчиняться волкам, когда предполагалось, что вампиры здесь главные.
«Вы узнаете, Ваше Величество, что волки — самые грозные существа на земле. Даже для своих союзников. А теперь, пожалуйста, покиньте это место. На всякий случай».
На этом Нейтон быстро убежал.
— Он прав. — Голос Райли неожиданно раздался эхом вокруг него. — Наши когти производят тот же самый je la nune, что и в твоем кольце. Вот поэтому вампиры боятся нас злить. И именно поэтому мы стараемся не использовать когти на других существах. «Стараемся» — здесь ключевое слово. Мы не хотим, чтобы они получили яд в свои руки.
Эйден повернулся. Само собой, Райли, Виктория и Мэри Энн шли к нему. Все трое хмурились. Райли с напряженным ожиданием. Мэри Энн со страхом. И Виктория… с участием?
— И все равно вы служите им, — сказал он.
— Да. — Райли больше ничего не объяснил. — А теперь, пошли. — Он махнул Эйдену, прежде чем тот спросил почему. — Хватит бездельничать. У нас есть работенка — и не похищение ведьмы. Лорен уже стащила одну.
Глава 13
Виктория телепортировала всех туда, где держали ведьму. Сначала Мэри Энн, которая просила лучше оставить ее, чем «перебрасывать через весь мир, как тряпичную куклу». Потом Райли. Наконец, остался только Эйден. Когда она протянула руку, чтобы взять его за руку, он отступил, выходя из зоны ее досягаемости. Его раненое колено запротестовало, но парень не подал и виду, что ему больно.
— Сначала я хочу поговорить с тобой, — сказал он.
«Поговорить? Сначала поцелуй ее, потом говори!» — взмолился Калеб.
«Дай парню немного пространства», — возразил Элайджа.
Эйден поблагодарил бы его за поддержку, но телепат закончил со словами: «Не то он расскажет ей о докторе Хеннесси».
Черта с два. Несомненно, это было убийственно подавляюще, но у них были более важные проблемы на данный момент. Вопросы о встречах.
— Здесь мы не в безопасности, — сказала она.
За ним среди деревьев завыл волк. Нейтон. Он давал ему понять, что, на самом деле, их с Викторией, как следует, охраняли? Что поблизости не было мертвых тел? Он на это надеялся, но если нет, если вой предназначался для того, чтобы отослать его из-за восставших трупов, ему было все равно. Этот разговор был важнее. Он бы подрался со всем и вся за возможность наконец-то выяснить с Викторией отношения.
— С нами все будет в порядке.
— Ну, сейчас не время для этого, — сказала она, махнув ему, подзывая ближе.
«Я согласен с Калебом. Целуй ее», — пропел Джулиан.
Эйден упрямо прислонился к дереву, скрестив на груди руки. Малейшее движение отдавалось мучительной болью в его колене. Его укусил труп, такое и раньше происходило тысячу раз, и он знал, что это было только начало. Конечно, это был труп гоблина, но неважно каким был источник трупной слюны, она всегда была одинаково ядовитой. И прямо сейчас этот яд растекался в нем, обжигая.
Завтра он снова захочет умереть.
Он чуть не рассмеялся. Он когда-нибудь вздохнет спокойно?
— Эйден. — Голос Виктории ворвался в его мрачные мысли.
— Конечно же, сейчас время поговорить. Остальные допросят ведьму, мы для этого не нужны.
Ее глаза сузились, и она вздернула подбородок.
— Хорошо, поговорим. Почему бы не начать мне? — Она тоже скрестила руки. Золотистый лунный свет струился на нее, подсвечивая ее безупречную кожу. Волнующая синева ее глаз пронзила его, эти губы плохой девчонки его манили. И неудивительно, что парни хотели, чтоб он сначала поцеловал ее, а затем уже говорил. Она прекрасна.
— Рассказывай о своем свидании с моей сестрой, — скомандовала она.
Ой. Стоило догадаться, что она начнет с этого, подумал он.
— Я бы не назвал это свиданием. Мы говорили о возможных переменах на пользу вашим людям. Например, о розовом цвете вместо черного. Потом мы говорили о тебе. — Или поговорили бы, если бы их не прервал гоблин. — О том, как сильно я… люблю тебя. — Вот. Он это сказал. Произнес вслух. Если и было подходящее для этого время, то именно сейчас. Он не хотел, чтобы она переживала или сомневалась в его чувствах. — Ты смелая, заботливая и видишь во мне равного, а не помеху. Я просто чувствую себя лучше, когда ты рядом. Лучше не только мне, но и другим тоже.
Ее рот широко открылся.
— Ты любишь меня?
— Да, люблю. Я люблю тебя, — повторил он. — Тебе не нужно ничего отвечать. Я пойму, если ты не разделяешь мои чувства. — Да, он поймет, но конечно, ему это не понравится.
Выражение ее лица смягчилось, она уткнулась взглядом в свои ноги, переплела руки. На щеках появился нежный румянец. Ее смутило его признание, или она недавно питалась? Если так, то от кого?
Ревность кулаком ударила его в грудь. Тебе придется смириться с этим, сказал он себе. Она вампир. Это именно то, что она должна делать, чтобы выжить.
— Я… я тоже люблю тебя, Эйден.
Слава Богу. Ревность полностью испарилась. Она любила его. Она, в самом деле, его любила.
— Скажи еще раз. — Никто не любил его прежде. Никто.
— Я тоже люблю тебя. Очень. Ты сильный, верный и понимаешь меня лучше, чем я думаю, что понимаю сама себя. Так что да, я люблю тебя, — снова сказала она.
Он никогда не устанет от этих слов.
— И поскольку я так сильно тебя люблю, — произнесла она нежно, — вынуждена сказать тебе, что другие девушки не будут просто разговаривать с тобой. Или точнее, их отцы. Тебе придется ухаживать за ними. За девушками, не за отцами. Боже, я так запутанно говорю. Я хочу сказать, что другого выхода нет. Тебе придется ходить с ними на свидания по всем правилам.
— Нет, я не буду. Я могу отказаться от них. — Все просто. Он любил ее, она любила его.
Неа, он никогда не устанет от этих слов.
— Ты не можешь. Я говорила тебе, это создаст проблемы. Огромные проблемы.
— Меня это не волнует. Ты важнее.