– Да! Верно!
Перестали веселиться остальные наложницы, нахмурилась Пантера. Только когда в зале воцарилась неестественная тишина, насекомое просекло: что-то случилось.
– Ты хотела уничтожить меня?
– Да, верно, – не могла не ответить на вопрос Бабочка.
Серьга была не в состоянии вытянуть ответы просто так. Только если человек начал говорить сам, при активированном украшении. Но разговорившись, самостоятельно остановиться уже не мог.
– Ты хотела лишить меня девственности, чтобы впервые на ложе Повелителя я вошла нечистой?
– Да! – взвыла Елана. – Верно!
Она затравленно глядела по сторонам. А потом рванула вперед прочь из зала, но не успела. Пусть ей преградила Лайона.
– Взять эту клехову дочь! – рявкнула Пантера.
Откуда ни возьмись, появились крылатые охранники и тут же схватили девку.
– Я не первая жертва твоих интриг? – с молчаливого согласия Лайоны продолжила я.
– Да. Верно! – в голосе Бабочки звенел гнев.
– Ты отправила к солдатам одну Пари?
– Нет, неверно.
– Две?
– Нет, неверно!
– Три?
– Да, верно!!!
Дальше следовало действовать аккуратнее. Начав задавать свои вопросы и подловив ее на одном из них, мне нужно было использовать только те, на которые можно ответить «да» или «нет». Иначе, сила серьги перестала бы работать.
Я подошла к Пантере на ухо зашептала:
– Пари, назовите имена тех, кого выгнали с позором из гарема.
Та, полная мрачной решимости все узнать, кивнула.
– Манела.
– Ты, Елана, изнасиловала или дала приказ изнасиловать Манелу подарочным фаллосом и лишила ее девственности?
– Да, верно! – взвизгнула Бабочка.
Дернулась в руках громил, но держали они крепко.
– Она страдала, плакала и просила прекратить? – решила добавить я перцу.
– Да, верно!
– Гадина!!! – ахнули несколько наложниц. – Ты обидела бедняжку Манелу! А мы-то думали, что она обманщица!
Впрочем, дамочки быстро заткнулись, стоило Пантере произнести следующие имя:
– Карвина.
Я продублировала вопрос.
– Нет, неверно.
– Ясимина.
Вновь задала тот же самый, лишь изменив имя жертвы.
– Да, верно!
– Ты убила мою лучшую подругу! – всхлипнула одна из приспешниц Бабочки. – Как ты могла?!
– Имиана, – в голосе Пантеры я слышала едва сдерживаемую ярость. – Имиана?
– Ты, Елана, изнасиловала или дала приказ изнасиловать Имиану подарочным фаллосом и лишила ее девственности?
– Да, верно!
– Ты наслаждалась ее болью и страхом?
– Да, верно!!!
– Клехова дочь! – зашипела Лайона, подходя вплотную к Бабочке, которая пришибленно смотрела на нее. – Ты убила мою младшую сводную сестру! Мою маленькую Ими!!!
Пантера размахнулась и со всей силы врезала ей по лицу. Елена дернулась от удара и заревела.
– У меня есть еще два вопроса, – Лайона повернулась ко мне лицом, в ее глазах стояли слезы. – Спроси эту…
Я выслушала и, внутренне содрогаясь от отвращения, озвучила:
– Ты планировала занять место Лайоны?
– Да, верно! – прокричала Бабочка.
– После этого ты надеялась уничтожить остальных несогласных с твоими решениями Пари?
– Да, верно!
Пока Пантера приходила в себя после откровений, я решила добавить вопросов.
– У тебя есть приспешники?
– Да, верно.
В этот раз она отвечала даже с радостью. Не захотела, гадина, одна отвечать за содеянное. Стала топить остальных. В итоге, методом переклички выяснили имена помощников. Оказалось, помимо нескольких Пари, поддались очарованию лживых слов еще два охранника. Они же помогали творить беспредел.
А еще, совершенно случайно, стало известно, что Бабочка работала не только ради своего удовольствия и выгоды. В свое время она пробралась в гарем Повелителя с помощью Старухи-ведьмы и поклялась за услугу выполнять то, что потребует дилама, а соответственно, и распорядитель. Ведь взамен порченных Пари, покупались новые, то есть бизнес жиртреса процветал.
Когда вопросы у меня закончились, подключилась Пантера. Она сумела прийти в себя и теперь жаждала одного: чтобы обо всем узнали Повелитель и карайан.
Мне можно было с чистой совестью удаляться восвояси, но, видно, приснопамятный клех дернул за ногу. Вместо того чтобы идти отдыхать, я подошла к Бабочке.
– Я обещала, что отомщу, – прошептала ей в лицо. – Я всегда сдерживаю обещание.
Насекомое облило меня презрением.
– Это еще не конец, – прошипела она.
А потом вдруг завопила со всей мочи, отчего растерялась и я, и охранники. Дернулась и вырвалась из их рук.
Не успела я среагировать, как оказалась на полу. Сверху, вцепившись в шею, нависала Елана.
– Будь проклята, Катя! – вопила она, сдавливая шею.
А потом вдруг сорвала с себя кулон, мигом открутила верхушку и сыпанула чем-то мне в лицо. Я вскрикнула, нечто, похоже на песок, попало в глаза и теперь нещадно их жгло.
Пока я пыталась проморгаться, Бабочку стащили и увели. Подняться помогла Чайлана, она же отвела меня в комнату и помогла умыться. От теплой воды все неприятные ощущение сразу же прошли. Я выдохнула и без сил опустилась на кровать.
Что-что, а разоблачение всяких там злодеек дело весьма хлопотное и утомительное.
Вечером всех Пари пригласили посмотреть на казнь интриганки. И даже выдали теплую одежду и попутчиков-переносчиков.
Когда появился Повелитель собственной прекрасной персоной и отдал приказ, привели обнаженную Бабочку. Ее привязали к столбу на самой высокой точке и оставили одну. Спустя полчаса она замерзла.
С ее приспешницами поступили иначе: наложниц ждала участь тех девочек, которых они извели, а, точнее, солдатские казармы. Туда отправилась и старая ведьма, в каком уж качестве, мне было неинтересно, но я была уверена, найдутся охотники и на ее прелести.
Охранников лишили крыльев и превратили в рабов, вроде как отправили на самую границу владений Повелителя, то ли в рудники, то ли шахты. Жирный распорядитель сумел бежать. Но Чайлана не сомневалась, его быстро найдут, и еще на одну замерзшую фигуру станет больше.
После казни я чувствовала себя скверно. Вроде и понимала, что Бабочка и все остальные заслужили, но все равно меня глодала совесть. Чтобы больше не думать и не расстраиваться, сразу по возвращении легла спать. И, слава всем богам, уснула почти сразу.
Проснулась от жжения. Глаза опять невыносимо пекло. Застонав, поднялась. Пошатываясь, поплелась в купальню. Умылась, вот только лучше себя не почувствовала.
– Чайлана… Чайлана! – закричала от усиливавшейся боли. – Помоги!!!
– Катя! Что случилось?! – услышала ее голос.
– Глаза… Глаза! Ужасно больно!
Я повернулась к ней, но вместо кудряшки увидела Елану. Живую.
– Ты! – отпрянула в ужасе. – Ты?!!!
– Катя! – протянула она руки. – Что с тобой?
– Сгинь, нечисть поганая! – завопила я и побежала прочь из купальни, прочь из комнаты.
Кто? Кто мне сможет помочь?! Ангел, но он далеко, его нет рядом, а я не знаю к нему дороги. Карайан? Пантера. Она. Точно, она сумеет!
Не разбирая дороги, понеслась в спальню Лаойны. Без стука распахнула дверь и замерла. На кровати сплелись два тела: гибкое черное, принадлежавшее пантере, и белое, будто мраморное. Крылатое тело Повелителя.
Я попятилась, не в силах находиться рядом. Боль из глаз мгновенно ушла, но не пропала, она поселилась в сердце. Грудь разрывало, хотелось плакать, но я не могла. То, чего боялась больше всего на свете, произошло: мой ангел нашел мне замену.
Он не любит меня, я ему не нужна.
– Как ты мог, любимый?! – прошептала едва слышно. – За что ты так со мной?!
Впрочем, меня услышали. Повелитель замер и повернул голову.
– Пари Катя, что ты тут забыла? – возмущенно проговорил он.
– Да, Катя, что ты тут делаешь? – вторила Пантера.
Неужели он не понимает?! Не видит, как мне больно!
Я всхлипнула и выбежала за дверь. Ноги сами несли меня в комнату.
– Катя, что с тобой?! – преградила путь Елана.
Я не ответила, схватила ее за лохмы и вытащила в коридор. А потом опустила задвижку. После того что видела, мне неважно, мертва она или нет. Все равно. Страшнее, чем предательство ангела ничего нет.
Упав рядом с дверью, я завыла. Ни как человек, как зверь, как раненная в самое сердце собака. Рыдания душили, волны отчаяния топили меня, боль, словно зубастое чудовище, глодало сердце и душу.
А потом слезы резко прекратились, но пришла уверенность: мне нет места в этом мире. В мире, где любовь ничего не значит. В мире, где чувствами лишь играют. Пора домой на Землю. Вернувшись, я навсегда забуду его, вырву любовь из сердца.
Как оказалась на балконе, не знаю. Раз, и будто переместилась с помощью магии. Подошла к самому обрыву и взглянула вверх: небо подмигивало звездами, наблюдало за мной круглым глазом луны. Такой большой, такой манящей.
Перевела взгляд вниз: там была только чернота, густая и живая. Километры, отделяющие меня от земли. Интересно, сколько секунд я буду лететь, словно птица? Впрочем, сейчас узнаю.
Глубоко вздохнув, закрыла глаза и прыгнула. Но не успела испугаться, как была поймана чьими-то крепкими руками.
– Катя! Глупышка моя ненаглядная!
Ветер моментально исчез, перестал бить лицо и тело. Зато голос, от которого страдания лишь усилились, я слышала очень хорошо.
– Пустите! – забилась в объятьях ангела. – Дайте мне уйти! Я ненавижу вас! Летите к своей Пантере, оставьте меня!
– Ни за что! – Повелитель прижимал меня к себе со всей силы, грозя раздавить в тисках объятий. – Никогда! Ты моя, Катя! Навечно моя!
– Зачем я вам?! Вы можете иметь сотни таких. Отпустите! – плакала я. – Дайте уйти. Я больше не могу быть одной из многих!
– И не нужно. Мне не нужны многие, только ты! – кричал ангел. – Ты одна!
– Неправда! Я видела! Я все видела! Ее и вас!
– Нет, Катя! – он подставлял грудь под удары моих кулачков. – Я был у себя. Один, спал. А потом влетел карайан и рассказал, что с тобой беда.
– Не могу! – рыдала я. – Не могу вам верить. Я все видела!
– Ты видела не меня. Это карайан был у Лайоны, он овладевал ей ночью. Это все действие пыльцы кра. Она мутит разум, вызывает видения, вытаскивает из души страхи! Твои глаза красны, это доказывает, что было воздействие.
– Но я все видела! – твердила, будто заведенная. – Видела.
– У тебя есть сережка. Воспользуйся ей. Да, сегодня она не помогла, но пыльца – это не магия, потому ты обманулась. Но я не смогу солгать, если ты захочешь. Спроси. Прошу, спроси!
– Не знаю!
– Попробуй! – увещевал ангел. – Что тебе стоит. Рискни! Узнай!
И я рискнула.
– Вы Повелитель?
– Да.
Я прикоснулась к серьге, активируя.
– Вы были у себя сегодня ночью?
– Да.
– Вы брали Лайону на ложе?
– Нет.
– Любили ее?
– Нет!
– Вы любили кого-нибудь до того, как познакомились со мной?
– Нет!
– Вы… вы…
– Ну же, спроси, Катя, – прошептал он мне в губы.
– Я нужна вам?
– Да!
– Вы любите меня?!
– Да! Да! Да!!!
– Вы…
Но договорить ангел мне не дал, впился в рот поцелуем, от которого я забыла обо всем.
– Ты моя, Катя, – шептал он, лаская лицо и шею. – Моя навсегда.
Я задыхалась от возбуждения, пронизывавшего тело. В животе все скручивалось от желания, а между ног стало невыносимо жарко.
– Возьмите меня, – выдохнула, не в силах говорить. – Возьмите меня прямо сейчас, иначе я умру.
– Да, Катя. Ты моя добыча, я украду тебя у Ветра.
Легкие штанишки были сорваны в одно мгновение, как и топик. Я переплела за его спиной ноги, скрестила на шее руки. И едва не расплакалась снова, на этот раз от радости, когда почувствовала возбужденный член.
– Ну же, не медлите! Не могу больше терпеть!
Он рыкнул и, наконец, вошел. Я застонала, ощущая долгожданную наполненность, его движения внутри себя. Сладкие спазмы не заставили ждать, меня разрывало от возбуждения и крышесносного удовольствия, замешенного на пережитой боли. Я чувствовала, еще чуть-чуть, и наивысшее наслаждение накроет с головой. Вот только вместо оргазма пришла новая боль: адская, невыносимая, просто ужасная. Она обрушилась на спину, вытесняя все остальные ощущения.
Я закричала, не в силах сдерживаться.
– Катя! – сквозь собственные вопли, слышала голос ангела. – Катя!
Хотела рассказать, поделиться тем, как мне больно, но не могла. И в какой-то момент потеряла сознание.
А когда пришла в себя, то обнаружила, что боль ушла. Тело было наполнено легкостью и буквально пело. Мне хотелось вскочить, что я и сделала. И едва не упала, ощутив, что центр тяжести сместился.
– Что за гадство?! – возмутилась в голос.
– Катя! Моя Альтари, не бушуй!
И столько радости было в голосе ангела, что я испугалась на миг. Медленно развернулась, попадая в кольцо любимых рук.
– Как вы меня назвали? – спросила, робея. – Прошу, повторите.
– Аль-та-ри, – по слогам произнес он. – Ты моя единственная, Катя.
– Альтари?! – не веря услышанному, повторила я. – Но как?!
– Ты отдала Ветру себя, я украл тебя у него. Взял прямо в небе, как когда-то давно делали мои предки. И Ветер услышал голоса наших сердец, позволил быть вместе. Связал накрепко и подарил тебе крылья.
– Крылья! – ахнула я.
– Да, взгляни.
Повелитель подвел меня к зеркалу, развернул к нему и даже поднял подбородок, вынуждая взглянуть вперед.
– Посмотри на свои крылья, Катя. Они красивы, как и ты.
Я сглотнула и замерла очарованная и ошарашенная одновременно. Они были восхитительны: белые, как у моего ангела. Только кончики маховых перьев отливали красным, будто их макнули в краску.
– Ты прекрасна, моя Альтари. Я люблю тебя.
***
В тот же день Повелитель избавился от гарема. Не убил бедных наложниц, не прикопал их под кустом. Просто подарил всех женщин и их служанок карайану. Теперь бедолаге придется разбираться и содержать более двух десятков избалованных извращенок.
Почему подарил? А потому что тому, кто обрел единственную, другие женщины не положены.
Я попросила оставить лишь Чайлану. Привыкла к девчонке, да и хотелось как-то устроить ее судьбу. Не век же ей в служанках бегать.
Кудряшке все рассказала. И узнала, что мне опять невероятно повезло. Оказалось, тот набор, что я отжала у Еланы, был не простым, а волшебным, одним из многих, созданных много тысяч лет назад. Точнее, древним ритуальным, но, увы, неполным. Потому-то мне так поплохело в воздухе. Лишь благодаря тому, что ангел сразу понял, отчего я верещала и почему начали сверкать драгоценности, а также сумел отыскать в сокровищнице недостающий элемент, мне удалось выжить. И обрести крылышки.
Вот как-то так.
А еще спустя семь месяцев я внезапно проснулась ночью от странного гула в голове. В глазах потемнело, сердце застучало, как ненормальное. Испугалась, конечно, жутко, но потом успокоилась.
– Ты хочешь вернуться на Землю, Катя? – голосом Лолы Лазайри заговорила темнота.
– Нет, ни за что! – крикнула мысленно.
Неприятные ощущения тут же прошли. Я вздохнула и снова прижалась животиком к спине своего спящего ангела.
Я по-настоящему счастлива, ведь со мной самые дорогие существа во всех мирах. Будто соглашаясь с моими мыслями, в животе толкнулся сын.