- Ты не только фотограф, но еще и поэт, - похвалила я Сандро. - Так красиво говоришь. И так тонко чувствуешь...
Сандро снова вздохнул и проговорил так, словно исповедовался:
- Я предчувствую приближение смерти... Это мой дар и мое проклятие. Каждый раз, фотографируя, я проживаю чужую жизнь. И умираю вместе с жертвами. Реже - вместе с ними спасаюсь.
Его речи казались странными, слишком образными и оттого малопонятными. Он говорил загадками: вроде и ответил. А в то же время скрыл от меня главное.
- Хочешь сказать, что среди твоих фотографий есть и те, что запечатлели избавление, а не смерть? - удивилась я. - Но почему эти снимки никогда не занимали место на выставках?
Сандро остановился и повернулся ко мне. Мне показалось, или в его глазах действительно блеснули слезы?
- Подобных снимков нет в моем портфолио - людям не так интересно смотреть на чужое счастье. Им нужна драма. Ничто так не притягивает взгляд, как человек, стоящий на краю пропасти. И смерть, застывшая в вечности на снимке.
Он сказал и отвернулся, избегая моего пристального взгляда. Не то от злости, не то от смущения, но легонько вздрогнул. И пошел дальше, больше не произнеся ни слова.
Я тоже молчала, погруженная в глубокие размышления. Мы обошли виллу кругом и вернулись в дом. Так же молча пообедали приготовленными одной из сегодняшних гостий томатным супом и пастой с грибами.
А меж тем на улице стало темно, как ночью. И вот первая ослепительная вспышка молнии словно бы рассекла надвое пейзаж за окном. Послышался оглушающий раскат грома.
Я испуганно дернулась и едва не выронила из рук чашку с чаем. Уставилась на непогоду так, как смотрит одинокий путник на встреченного в лесу медведя.
- Ты боишься грозы? - понимающе спросил Сандро и поспешил ко мне с полотенцем.
Промокнул им капли чая на моей одежде и тут же сделал новый снимок. Но я этого практически не заметила. Все мое внимание было приковано к незанавешенному окну.
- Не люблю, - призналась я. - В детстве во время грозы забиралась под одеяло и тряслась, пока все не заканчивалось. И теперь мне почему-то хочется сделать то же самое.
Сандро улыбнулся и провел ладонью по моему предплечью. От этого утешающего жеста я на секунду забыла о грозе, страхе, да и вообще обо всем на свете.
- Если это так важно, то я разрешаю тебе закрыться в комнате и занавесить окна плотными шторами. Если хочешь, могу дать тебе с собой бутылку вина и сладости - так легче скрасить ожидание.
Снова громыхнуло, и я вцепилась в руку Сандро. Заглянула в его нереально красивые глаза цвета ртути и прошептала:
- Пожалуйста, не оставляй меня одну.
- Но я хотел заняться новыми снимками, - попытался увернуться Сандро. - Через два месяца у меня выставка, нужно успеть все подготовить.
Он отвернулся и хотел отстраниться, но я вцепилась в него мертвой хваткой.
- Один вечер... очень прошу! - пришлось проявить настойчивость. - Обещаю отпустить тебя сразу, как гроза уймется.
Сандро сдался.
- Я слышал, что русские девушки умеют быть очень убедительными и настойчивыми, - пошутил он, - но впервые ощутил это на практике. Хорошо, раз это для тебя так важно, останусь.
Мое лицо расплылось в улыбке. И даже следующий раскат грома почти не испугал.
А еще мне вновь вспомнился Игорь. Он считал мой страх глупостью и не придавал значения, когда видел, как я вздрагиваю во время грозы. И часто шутил, называя меня паникершей. И никогда не проявлял столько участия, как этот практически незнакомый итальянец.
Подогревая мое расположение, Сандро запасся бутылкой вина, сладостями и сыром и пригласил меня в гостиную. Там он задернул шторы, включил свет и разжег камин. Глядя на вспыхнувший огонь, признался:
- Давно я вот так не сидел в кресле в компании красивой девушки. Так непривычно и так удивительно.
Признаться, я немного растерялась от такого заявления.
- Как же ты проводил вечера с другими моделями? - спросила, не сдержав порыва.
А про себя представила, как он занимается любовью с девушками из эскорт-услуг - красивыми и раскованными, не чета мне. И сердце мое болезненно сжалось. Пожалуй, такой боли я не испытала, даже застав Игоря с его «сестрой».
- В то время, что не снимаю, я обычно работаю в кабинете, - неспешно потягивая вино, признался Сандро. - Мне очень нравится проявлять пленки. В моем архиве хранится много фотографий, сделанных давным-давно. Иногда я перебираю их, но рука не поднимается выбросить даже испорченные.
- Так почему бы не продать их? - мне наконец-то удалось задать этот вопрос. - Наверняка многие отдали бы бешеные деньги за право иметь у себя сделанные тобой снимки.
Конечно, я сильно рисковала, давая Сандро понять, что многое о нем знаю. Но упустить такой момент не смогла. Кто знает, вдруг мне больше не удастся вытащить этого рака-отшельника из его «раковины» и допросить с пристрастием.
Сандро потер виски и задумался, точно размышляя над ответом.
- Для меня снимки - это не просто вещи, а целая история. Мои друзья и вся моя жизнь, - поведал он спустя мгновение. - Я могу показать их другим, в том числе и за деньги. Но не могу расстаться с ними навсегда.
«Н-да... - подумала я, - он все же не совсем вменяем. Или же это следствие одиночества?»
- А настоящие друзья у тебя есть?
Мне было искренне жаль Сандро. Он выглядел в тот момент таким одиноким и, пожалуй, подавленным. Словно вся тяжесть мира лежала на его плечах.
- Знакомые, не более. - Его ответ не удивил. - Коллеги, хозяева галерей, ценители искусства... но их вряд ли можно считать друзьями. Людям тяжело заводить со мной тесные отношения. Первая симпатия часто перерастает в откровенную неприязнь, граничащую с ненавистью.
Я все еще не понимала, в чем причина подобного отношения к Сандро. Да, он своеобразный и даже загадочный. Но отчего кто-то должен избегать его общества?
- Поэтому ты берешь девушку только на месяц? - осторожно спросила я.
- Дольше никто не выдерживал, - кивнул Сандро. - Это очень трудно - обнажать душу.
- Ты говоришь о своих снимках? - догадалась я. - О том, что неподготовленные модели не любят, когда их постоянно снимают?
Сандро поджал губы и посмотрел на меня с легкой грустью.
- Не совсем.
Его слова заставили меня занервничать.
- Хочешь, я покажу тебе несколько снимков других девушек, и ты многое поймешь?
Я чуть не подавилась глотком вина. И он еще спрашивает? Конечно, хочу. Только об этом и мечтаю. Если посмотрю фотки девушек, то найду отличный повод попросить показать мне и другие снимки. В том числе и эксклюзивные - сделанные недавно.
- Если тебе не трудно. - Я не стала показывать, насколько заинтересована в показе. - А ты хранишь их в кабинете?
- Да, - кивнул Сандро. - Чтобы их принести, мне придется тебя ненадолго покинуть.
Я отставила бокал в сторону и решительно поднялась.
- Можно мне с тобой? - мой голос звучал испуганно.
И это не было игрой. Оставаться наедине с непогодой в незнакомом месте я боялась. Все детские страхи ожили и отчаянно ломились сквозь мои так долго создаваемые баррикады, стремясь вернуть себе власть надо мной.
Сандро замялся. Он сделал несколько снимков, задумчиво взъерошил свои волосы, но все же разрешил:
- Подождешь меня в спальне, в мой кабинет тебе нельзя заходить. Обещаю, что вернусь быстро.
- Буду паинькой и не стану пугать тебя своими криками, даже если молния угодит в крышу дома, - в свою очередь пообещала я.
И поднялась вслед за Сандро в его спальню. Послушно опустилась на краешек кровати, сложила руки на коленях, совсем как школьница. Взгляд в пол и абсолютное равнодушие.
Такой меня должен был видеть Сандро, хотя на самом деле во мне все кипело от желания поскорее увидеть, как он отпирает эту треклятую дверь.
Сандро, стоя вполоборота, набрал нужный шифр на механическом замке. Насколько мне известно, такие вскрыть тяжелее всего: при наборе кода следует быть предельно точным, ошибка даже на половину деления не позволит открыть дверь. Придется все начинать сначала, и так до бесконечности.
За окном громыхнуло, но я не позволила себе отвлечься. Как завороженная, следила за действиями Сандро, запоминая комбинацию. Губы беззвучно повторяли набор цифр - оставалось надеяться, что верный.
Сандро точно почувствовал мой интерес и обернулся.
- Никогда не пытайся сюда войти.
Я вновь потупила взгляд, сделала вид, будто напольный коврик интересует меня куда больше, чем таинственная дверь.
- Почему ты решил, что я собираюсь забраться в твой кабинет? - голос мой почти не выдал смятения. - Или ты видишь во мне воровку?
Сандро подошел ко мне, сел на пол и, взяв мои ладони в свои, пояснил:
- Нет, я не считаю тебя способной на подлость. Но любопытство - один из сильнейших людских пороков, ему не так-то просто противиться.
- У тебя там, - я кивнула на все еще закрытую дверь, - хранится что-то такое, что нельзя показывать посторонним? «Скелет» в бронированном сейфе?
Сандро нахмурился. С минуту он задумчиво рассматривал мое лицо, а после выдал:
- Скелетов там нет. Есть только снимки, и каждый из них несет в себе частичку смерти, боли или забвения. Поверь, находиться в такой компании способен не каждый.
- А ты? - я удивленно вскинула взгляд. - Тебя такая компания устраивает?
- Привык, - Сандро пожал плечами.
- А как же быть с выставками? - не унималась я. - Ведь люди смотрят на твои фотографии и даже получают удовольствие от процесса.
Сандро тяжело поднялся. Уперся взглядом в закрытую дверь и проговорил:
- В моем кабинете хранится слишком много снимков, я никогда не выставляю их одновременно. Небольшая доза способна пощекотать нервы, но большая может сгубить. Даже перевозить фотографии приходится в закрытых ящиках - и все в транспортных компаниях уверены, что там хранятся несметные сокровища.
Он безрадостно усмехнулся и, опершись одной рукой о стену, второй провел по лицу, точно смахивая невидимую паутину.
- Почему же фотографии моделей тоже хранятся так тщательно? - не своим голосом поинтересовалась я. - С ними же ничего не случилось... не так ли?
Сандро решительно взялся за ручку двери, ведущей в кабинет, и, бросив в мою сторону пронизывающий взгляд, туманно заметил:
- Они живы и здоровы, если ты об этом. Но месяц наедине со мной не прошел для них бесследно.
Я судорожно сглотнула. В голове пронеслась тысяча мыслей - одна страшнее другой. Если Сандро пытался меня запугать, то ему удалось. Даже гроза уже не пугала так, как закрытая дверь, ведущая в неизведанное.
- Я быстро, - пробормотал Сандро. - Жди...
И шагнул в кабинет. Он сделал это так стремительно, что я, как ни пыталась, не смогла рассмотреть ничего из обстановки его тайной комнаты.
Мой пульс бился с бешеной скоростью, вынуждая непокорное время течь быстрее. Из-за закрытой двери не доносилось ни звука. И все же я смотрела на нее, не отрываясь, боясь моргнуть и пропустить что-то важное.
Сандро
Надежда первая девушка, с которой пщопыталась подружиться Симона. Главная пдомощница по хозяйству старалась не замечать других мфоделей, которых приглашал к себе Сандро. Остносилась к ним как к случайным попутчицам, встреченным в скоростном поезде по имени Жизнь. «Все равно они уйдут, и через месяц-другой мы даже не вспомним их имени», - отмахивалась она, когда Сандро просил быть повежливей с гостьями.
И вот Симона подошла первой и даже предупредила Надежду об опасности, которая ей грозит. Для Сандро это означало только одно: эта девушка все же особенная. И если Симоне небезразлично ее будущее, то ему, Сандро, тем более. Он твердо вознамерился поговорить с помощницей наедине и, если удастся, найти способ избавить Надежду от возможного несчастья.
Но она не дала ему уехать. Надо же, Надежда испугалась грозы. Попросила Сандро остаться с ней ненадолго, и он не сумел отказать. Более того, внезапно вспомнил, что очень давно не проводил вечера вот так: сидя у камина рядом с красивой девушкой, потягивая вино и болтая ни о чем. В тот момент Сандро был близок к тому, чтобы поверить, будто сможет жить как все и радоваться простым мелочам, забыть о страхах и невзгодах. Не следовать за теми, кому неведомы сочувствие и жалость.
Просьба Надежды показать снимки моделей нарушила очарование момента. Сандро колебался, не зная, стоит ли соглашаться. Девушка из его снов не боялась грозы, она вышагивала среди разрядов молний так, словно и сама была богиней-громовержицей. И все же...
Надежда нравилась Сандро, он почти был влюблен. Стало неважно, кто виделся ему ночами, Надежда казалась дороже и ближе, чем пустые обещания счастья. Реальная и немного наивная, она подошла слишком близко к краю пропасти и опасно балансировала, нетвердо стоя на ногах.
Сандро не мог ей не помочь. Потому решил предупредить способом боле действенным, чем убеждение.
Глава 8
Надежда
Сандро вышел, держа в руках толстую папку. Улыбнулся мне краешком губ и спросил:
- Посмотрим здесь или вернемся в гостиную?
Я бросила тревожный взгляд в окно - оно располагалось совсем рядом с кроватью. Гроза все еще бушевала: порывистый ветер бросал пригоршни крупных капель в стекло, то и дело слышались раскаты грома. Что бы там ни утверждал Сандро, фотоснимки - всего лишь бумажки и не могут причинить реального вреда. Тогда как угроза со стороны стихий вполне реальна.
- В гостиную, - кивнула я, поднимаясь.
Мы вновь расположились возле камина в удобных креслах, и Сандро открыл свой альбом. Он переворачивал лист за листом, показывая мне фотографии девушек. Их оказалось не так много, как я ожидала. С десяток, не более. Все они были удивительно похожи друг на друга, но все же отличались. Не внешностью, скорее - выражением лиц, взглядами, улыбкой.
- Ты прирожденный фотограф, - похвалила я Сандро. - Девушки выглядят так, будто вот-вот оживут. А еще мне кажется, что я давно их знаю, хотя прежде никогда не видела.
Сандро перевернул еще один лист альбома и согласился:
- Я стараюсь снимать именно так. Именно поэтому и не заставляю моделей позировать, используя эффект неожиданности. Фотографии получаются более живыми, а цвета - насыщенными.
Я нахмурилась и не удержалась от замечания:
- О чем ты говоришь? Как цвета могут быть насыщенными, если ты снимаешь на черно-белую пленку.
Сандро беззвучно рассмеялся.
- Ты даже не представляешь, белла, как многое могут сказать эти два цвета, сколько у них оттенков и полутонов.
Кажется, мне удалось, наконец, растормошить этого итальянца. Он с таким пылом расписывал свои работы, объяснял мельчайшие детали. Водил пальцем по изгибам фигур, контурам лиц девушек, запечатленных на снимках. Я успела им позавидовать.
- Какая из них нравится тебе больше? - спросила, преодолевая смущение.
А в голову закралась крамольная мысль: не извращенец ли он? Вдруг с живыми девушками у него того... не выходит. И возбуждают его только фотографии. Не оттого ли он так подолгу скрывается в своем кабинете?
- Ты, - неожиданно признался Сандро. Посмотрел на меня своими всегда печальными глазами, заставляя устыдиться пошлых мыслей. - И я не хочу, чтобы ты менялась. Потому попрошу тебя уехать прежде, чем истечет срок контракта.
- То есть как?! - Я аж подпрыгнула от такого заявления. - Почему уехать?
- Все модели были красивыми только первые дни. - Сандро взял меня за руку и усадил на место. - Некоторые даже пытались подружиться. Но после...
Он замолчал и уперся взглядом в альбом, что лежал у него на коленях.
- Что после? - не выдержала я.
- Посмотри сама, - он принялся листать дальше, показывая мне все новые снимки бывших моделей.
Я поняла, о чем он говорит. С каждым новым, более поздним снимком лица девушек менялись. Прежде добрые, привлекательные, они становились отталкивающими, злобными. Словно бесы вселились в этих девушек, изменив их черты до неузнаваемости. Одни становились вульгарными, другие хмурыми, лица третьих и вовсе выглядели хищными масками. Улыбки походили на оскалы, в колючих взглядах плескалась неприкрытая ненависть. Казалось, еще секунда - и девушки с фото набросятся на меня, запустят скрюченные пальцы мне в волосы.