Он длинно выдохнул, прикрыл глаза, то ли от усталости, то ли вспоминая что-то ещё. Граф не торопил. Одних этих амулетов уже с лихвой хватало для просьбы об охране. На базе под Неттуэ свой сильный источник, там уже собраны маги, расчерчены ритуальные круги, да и к Ларку близко, а эти «игрушечки» нужней всего сейчас в армии.
Варрен перечитал письмо. Ах да: источник. Хотел было спросить, но Уген, как почувствовал, встрепенулся и заговорил снова:
— Там такие плетения вокруг источника! Такой ритуальный контур сложнейший, — в голосе смешивались мечтательный восторг и откровенная зависть. — Вы представьте, он мало того что вокруг не расплёскивает силу, как любой природный источник… Ах да, вы, может, не знаете? Вокруг источников всегда повышенный фон, новые именно так и находят, и резерв оценивают, или там степень истощения…
— Знаю. — Уж столько-то знать о магии начальник Тайной канцелярии попросту обязан.
— Ну вот, а тот мало того что совсем не фонит, а ещё, наоборот, собирает всю магическую энергию, которая есть поблизости! В трёх шагах пройдёшь — не заподозришь! Ну и, опять же, брать из него больше можно. Магистр говорит, если такое по всему государству повторить, ограничительный эдикт, конечно, все равно не отменится, но послабления сделать можно будет. А то ведь… ну, сами понимаете.
— Понимаю, — ещё бы ему не понимать. — Надеюсь, магистр Вальдих этим займётся, если не сейчас, то после заключения мира. Вот что, Уген. Магистр пишет, что у вас поручение не только ко мне, но и в Гильдию. Маги, насколько я знаю, легки на подъем. Когда ваши люди готовы будут выехать?
— Несколько часов, — мальчишка пожал плечами. — К обеду самое позднее.
— В таком случае мы идём к королю прямо сейчас.
— Мы?
— Разумеется. У его величества могут быть к вам вопросы.
— М-м-м… ладно, — Уген вскочил, принялся судорожно приглаживать спутанные волосы, потом, верно, сообразил, в каком непотребном виде его одежда и он сам, и махнул рукой: — Если вы считаете, что прилично показываться на глаза королю… вот таким, то…
— Его величество не вчера родился, — граф невольно усмехнулся, вспомнив некоторые высказывания короля о наведении лоска в ущерб делу. — Он прекрасно знает, что такое военная необходимость. Пойдёмте, карета ждёт.
Его величество Дионн-Горрент прекрасно знал, что такое военная необходимость. Не вчера родился, в самом деле! Но быть разбуженным посреди ночи только из-за того, что без его одобрения штабные не посмеют отправить на юг резерв… Правильно Ларк честит их всех поголовно ослами в эполетах!
Отдав распоряжения и подкрепив их злобным: «Лично проверю!», — король скривился, посмотрел за окно, где край неба едва начал светлеть, и кивнул гостям:
— Садитесь. Рассказывайте.
После того как фор Циррент в своей неповторимой манере заявил: «Ваше величество, время дорого, сначала вы отдаёте приказ о немедленном выступлении на юг гвардейского резерва, а после — объяснения», — его величество злился бы и средь бела дня, а не в самый глухой час перед рассветом. Не на графа злился бы — на обстоятельства, потребовавшие столь вопиющей непочтительности. Граф фор Циррент — один из немногих, кто понимает, когда придворный политес становится неуместным. Достойно уважения, а не монаршего гнева.
— Сначала прочтите, — фор Циррент протянул письмо, король прибавил света в лампе, пробежался по ровным, но отдающим торопливостью и тревогой строчкам.
— Вот как. Источник, значит. Хорошо. Теперь вы, молодой человек.
Юный ученик магистра отчаянно смущался, да и усталость с дороги в нем чувствовалась, но обсказал все чётко и ясно, некоторым министрам не грех бы поучиться. Хороший мальчишка. И хорошо, что не затронут прошлым противостоянием магов и короны, волнуется не о том, кому больше достанется, а о совместной пользе. Надо его запомнить.
Отложив мысли о мальчишке-маге в сторонку, его величество пригляделся к амулетам. Почти все ощущались на самой грани восприятия, почти никак; те, в плетении которых была ментальная составляющая, отзывались его вниманию, но один… Рука сама дёрнулась к двум половинкам гладко отшлифованного древесного среза. Безделка, в которой ощущается чистая родственная сила, притягивает и сама тянется навстречу.
— Уген, вы увидите магистра по возвращении?
— Конечно, ваше величество. Даже если он не дождётся нас на базе, я, как его ученик, должен буду найти его и отчитаться о поручении.
— Прекрасно. Я прошу вас передать магистру мою благодарность. Я рад, что Короне и Гильдии удалось согласовать свои интересы. И на будущее, что бы решения, подобные сегодняшнему, не зависели от случайностей, подстерегающих в дороге любого курьера, — король придвинул мальчишке половинку ментального амулета, — передайте магистру вот это. Вторая половина будет у меня. Есть какие-то условия активации?
Мальчишка просиял: понятное дело, тут и его учителю досталось высочайшего благоволения, и Гильдии в целом, да и его самого признали достойным объяснить королю не просто положение дел, а чисто магические тонкости. Много ли надо таким соплякам, чтобы проникнуться гордостью; но хорошо, что у этого — гордость не за себя, а за сделанное дело и за наставника. Вальдих подбирает учеников лучше, чем покойный Страунгер, да и воспитывает достойнее.
Но ответил опять-таки чётко, не запинаясь:
— Никаких особенных, ваше величество, просто носите у груди, под рубашкой: нужен контакт с телом. Он настроится на вас за несколько дней. И ещё, если не хотите, что бы работал в чужих руках, можно личную привязку сделать. Это уже сложней, но я умею.
— Не нужно, — король покачал головой. — Я стар, не хоронить же его потом со мной. Ларку пригодится. Значит, магистр Вальдих свяжется со мной через несколько дней после того, как получит вторую половину?
— Он сразу свяжется! — пылко ответил Уген. — Вы ведь не маг, ваше величество, а он сможет провести ритуал быстрой настройки.
— И правда. Что ж, значит, жду от него вестей. Не задерживаю вас больше, время дорого. Идите.
Короли Андара никогда не были магами. Корни их способностей к менталистике таились в древнем родовом заклятии, которое вновь подкреплялось для каждого, законно восходящего на трон. И одного заклятия мало, ведь не только из корней состоит могучий дуб. Ларку придётся серьёзно учиться родовому дару, учиться самостоятельно, методом проб и ошибок: сила Короны Андара действует не совсем так, как традиционные техники магов-менталистов. Впрочем, хорошо, что нынешний Верховный магистр сможет объяснить ему хотя бы азы.
Сейчас его величество Дионн-Горрент был рад, очень рад, что его опасения по поводу нового Верховного магистра остались лишь опасениями. Могли бы сбыться, Гильдия могла бы по-прежнему лишь возмущаться ограничительными эдиктами, спорить с королём и тайно интриговать. Но события повернули другим путём, лучшим и для Короны, и для Гильдии, и для государства. Иногда приятно ошибаться в людях.
Мэтр Фаррес, менталист первой категории и почти «правая рука» нового верховного магистра, рассматривая привезённые Угеном амулеты, ловил себя на крайне опасном, недостойном чувстве. Зависть, самая настоящая, чёрная и лютая зависть к тем, кто придумал и воплотил такие невероятные, изящные, действительно волшебные решения. Пока они здесь возмущались ограничительными эдиктами и без толку спорили с королём, Гильдия в Одаре искала и, очевидно, нашла способ заменить количество магии — качеством.
Глядя на тонкие плетения чар, простых по отдельности, но вместе — дающих совершенно неожиданные эффекты, достойный мэтр ощущал себя бездарью и непроходимым кретином.
Мальчишка Уген уже рассказал ему все, что знал сам и что велел передать магистр, от капитана королевской гвардии прискакал гонец с запиской, уточняющей время выступления, немногие остававшиеся в столице маги собрались в путь. Но что делать ему? С одной стороны, магистр оставил его за себя рядом с королём. С другой — судьба Андара решается сейчас на юге, здесь же его величеству не слишком нужны услуги магов. Тем более что как менталист король на две головы выше даже, наверное, магистра, а уж заурядного, в сущности, мага…
«Будь честен хотя бы с собой, — осадил себя мэтр Фаррес, — ты не знаешь, когда, как и зачем можешь потребоваться здесь. Никто не знает. Потому магистр и оставил здесь того, кто, может быть, не хватает звёзд с неба как маг, но способен быстро принимать решения. В конце концов, кто-то другой наверняка опоздал бы с теми ворами», — вспомнив дерзкое ограбление гильдейской библиотеки, мэтр немного успокоился. Был повод гордиться: лишь немедленным обращением к его величеству удалось поймать воров до того, как те передали бесценные раритеты заказчику, а ведь это было нелёгкое и неочевидное решение. Значит, именно здесь он на своём месте и приносит необходимую пользу Гильдии. И нужно делать то, на что способен, а не гнаться за собственными желаниями в ущерб общим интересам.
Но хотелось, как же хотелось бросить все и мчаться на юг, обгоняя собранный отряд! Лишь затем, чтобы увидеть своими глазами, как творится незнакомая магия… увидеть, понять и научиться! Потому что маг, который за сиюминутными интересами, своими, Гильдии или короны, не суть важно, перестаёт стремиться к новым знаниям, уже не маг, а презренный ремесленник из тех, что всю жизнь клепают одно и то же.
В таком вот душевном раздрае и застал его прибывший в Гильдию граф фор Циррент.
С начальником Тайной канцелярии мэтру Фарресу приходились пересекаться ещё при прежнем магистре, и воспоминания о той встрече остались не слишком приятные. Впрочем, тогда отношения Гильдии с короной вряд ли настроили бы вернейших сподвижников его величества на доброжелательное общение с магами, теперь же — дело иное. И мэтр Фаррес приветствовал нежданного гостя со всей почтительностью.
Граф коротко поклонился в ответ. Сказал:
— Время дорого, не буду ходить кругами. Вы собираетесь на юг, мэтр? Лично вы?
— Вы застали меня в процессе решения этого вопроса, — неловкость ответа не ускользнула от фор Циррента, как, похоже, и все те сомнения, которые достойный мэтр предпочёл бы скрыть от посторонних глаз.
— Поезжайте, — просто сказал он. — Там и вам будет интересно, и от вас толку больше, а здесь мы приглядим. Его величество считает, что для мага вашего уровня полезно взглянуть своими глазами на все то, о чем сообщил магистр. Только скажите, к кому обратиться в Гильдии в случае чего.
По старой, оставшейся со времён Страунгера привычке первым на ум пришло: «Не королю и Тайной канцелярии решать, что полезно магу!» — но тут встало перед глазами лицо короля, когда они вместе искали след воров в огромном, бурлящем и, чего уж там, опасном для «мага его уровня» ментальном поле столицы. Вспомнился мягкий, негромкий голос: «Вы все правильно сделали, мэтр Фаррес». «Сейчас принесут обед. Вам нужно восстановить силы». «Будет лучше, если воров и все, что они имели дерзость похитить, отыщут при вашем личном участии».
— Я с радостью приму совет его величества. С тем большей радостью, что и сам желал этого, но не решался оставить столицу. Но… вы уверены?
— Вполне уверен, — углы губ фор Циррента дёрнулись в короткой улыбке. — Находки на юге важны не только для Гильдии, но и для государства. Не годится нашим магам отставать от вражеских, верно?
— Вы правы, — от души согласился мэтр Фаррес. И поймал себя на том, что совершенно, до глупости счастлив.
ГЛАВА 5, в которой далёкая война сначала мешает делам любовным, а затем помогает
— Знаете, тётушка, я как-то совершенно, до глупости счастлива, — Женя внимательно осмотрела себя в зеркале, поправила кружевную накидку, сколотую подаренной Варреном янтарной брошью. Наверное, если до сих пор видела бы магию, скромная брошь сияла бы от защитных чар. — Даже страшно делается.
— Отчего страшно? — тётушка Гелли удивилась, похоже, вполне искренне. Суеверия родного мира здесь «не работали», а местными Женя пока ещё не прониклась, и такие вот моменты недопонимания случались с обидной регулярностью. — Ты любишь Варрена, он — тебя, что в этом пугающего? Постой, ты ведь не боишься, м-м-м, собственно супружеской жизни?
Женя невольно рассмеялась:
— Не боюсь. Разве что разочаровать мужа, но с этим страхом, наверное, ничего не сделать. как говорят у нас, «не попробуешь — не узнаешь».
— Поверь, дорогая моя, мужчина, способный ни с того ни с сего разочароваться в своей избраннице, не стоит внимания. Варрен не из таких. Не стоит сомневаться в своём счастье и тем более бояться его. Ну? — она шутливо щёлкнула Женю по носу, как ребёнка. — Что за глупые страхи?
Отражение в зеркале насупилось, и Женя сердито отвернулась: «держать лицо» у неё пока что никак не получалось, очень уж живая мимика. А страхи и правда глупые, будто она сама не понимает! Но вот, оказывается, бывает и так: умом все понимаешь, а на сердце кошки скребут.
— Как будто это не к добру, — чуть слышно призналась она. — как будто нельзя быть такой счастливой, а то беду накличешь.
— Вот уж ерунда! Человек рождён для счастья.
— Угу, как птица для полёта, — припомнила Женя классика. — А дядюшка опять ночевал на работе. И это мне ещё везёт, я понимаю. Он, по крайней мере, в столице, а не где-то неизвестно где между севером и югом. И как вы за своего адмирала не боитесь?
— Я знаю, что все будет хорошо, — тётушка улыбнулась незнакомой Жене мечтательной улыбкой. Она была сегодня дивно красива, в голубовато-сизом атласном платье, украшенном жемчугом, сo сложной причёской, открывающей гордую шею, и, главное, с искрящимися счастьем глазами, которые делали её лет на десять моложе. — А что это ты Варрена все ещё называешь дядюшкой?
Щеки загорелись от смущения. «И правда что, — мысленно согласилась Женя, — ещё не хватало законного мужа дядюшкой припечатать, вот уж стыд!»
— Привычка. Общаться больше нужно, тогда скорее отвыкну. Ничего, на собственную свадьбу он, надеюсь, вырвется. Ну что, идёмте? Ваши подруги, наверное, вот-вот начнут съезжаться.
Объявленный двумя пока ещё виконтессами фор Циррент званый вечер «только для дам» Женя про себя обозвала девичником. Эдакий сеанс предсвадебных сплетён, перемывания косточек мужчинам вообще и обоим будущим мужьям в частности, куча сомнительной полезности советов для «нашей милой Джегейль», которые придётся выслушивать с самым серьёзным выражением лица. А заодно — планы на будущие союзы, ведь у приглашённых дам хватает сыновей и дочерей, племянников и племянниц, а мужчины, как всем прекрасно известно, слишком часто рвутся устраивать их судьбу при полном неумении и непонимании «как лучше». Женя подавила смешок: да уж, знали бы мужчины! В последнее время, к примеру, среди тётушкиных приятельниц стало модным подбирать невесту для Реннара фор Гронтеша. Как же, «милому мальчику пора остепениться», а тут, пожалуйста, аж целая будущая мачеха под рукой!
И всё-таки жаль, что нельзя подхватиться и сбежать к Варрену на работу…
— И все же согласитесь, дорогая моя, Реннару пора остепениться! Для подвигов и авантюр есть война, а все эти его эскапады… — Дариана фор Ганц повела рукой, заменяя выразительным жестом не сказанные вслух слова осуждения. — Вот вернётся, и пора, пора будет задуматься о женитьбе.
— Как его будущая мачеха, — Гелли сделала паузу, изо всех сил стараясь сохранить серьёзное лицо, — я полагаю, лучше оставить этот вопрос отцу молодого человека. — И всё-таки не удержала смешок: — Сам воспитал, сам пусть и мучается. Я более чем уверена, что уговорить Рени жениться — подвиг, достойный героя, а не скромной тихой женщины.
Рядом тихонько хихикнула Джегейль. Да, вот уж кто совершил подвиг, поймав в сети супружества закоренелого холостяка Варрена! Конечно, не без помощи Гелли, но все же. Наконец-то братец будет счастлив, а у фамилии фор Циррент появится наследник. Впрочем, о наследнике думать рано… пока ещё рано.
— Закончилась бы скорее война, тогда и разговоры о свадьбах станут не пустыми, — вздохнула Розалия. Её услышали: над беззаботной дамской компанией словно холодная тень прошла, сбив голоса, приглушив смешки. Гелли поймала сразу несколько сочувственных взглядов: её жених уж точно будет на самом пике военных действий, это все понимали. Джегейль взяла её за руку: