Дальнейшие несколько минут — или часов? мгновений? — попросту выпали у Никодеса из памяти. Лодку мотало, трясло и кружило, вспененная вода захлёстывала с головой, но почему-то обрушивалась не на дно лодки, а за её борта, ведро вырвало из рук и унесло, и Никодеса наверняка унесло бы следом, если бы не успел схватиться за первую попавшуюся под руку верёвку. Он перестал понимать, что происходит, каково их положение, не видел ни неба, ни моря, ни кораблей, хотя, по всем прикидкам, эскадра была уже где-то совсем рядом. И только Никодес подумал, что эта дикая круговерть будет длиться вечно, как все закончилось. Вокруг бурлили волны, но это были обычные волны, пусть и довольно высокие; совсем близко слышались сигналы боцманской дудки, хлопанье парусов под ветром, а рядом восторженно ругался Матти Везунчик — прозвище ему, верно, дали не зря.
Вскоре с ними рядом оказалась шлюпка, и сидевшие в ней матросы говорили на андарском — это показалось Никодесу ещё одним чудом. Ночь выдалась поистине богатой на чудеса. Настолько, что Никодес даже не удивился, когда на палубе корабля с гордым названием «Отважный» увидел Реннара фор Гронтеша, доброго приятеля Рени, такого же до мозга костей сухопутного, как и он сам.
— Ты-то здесь как?!
— Тебя-то как сюда занесло?! — вопрос вырвался у них почти одновременно, и от такого совпадения оба рассмеялись. Впрочем, собственный смех показался Никодесу слишком нервным, и он поспешил отвлечь внимание друга от себя и перевести на более важные вопросы:
— Это ведь наша северная эскадра, так? Адмирал Гронтеш? Ларк его ждёт.
— Да, — Рени быстро и словно неловко улыбнулся. — Отец сейчас… а, вот и он. Отец, позволь тебе представить капитана Никодеса фор Виттенца. Полк горных стрелков его высочества.
— Можно просто Никодес. Для меня честь познакомиться воочию со знаменитым Огненным Гронтешем.
— Полагаю, нынешняя молодёжь скоро переплюнет меня по безумствам, — адмирал рассмеялся и крепко пожал Никодесу руку. Как равному. — Я знаю, что его высочество ждёт мою эскадру, но, право же, Никодес, вы выбрали оригинальный способ нас встретить. Представьте мне своих спутников.
И тут Никодес фор Виттенц понял страшное. Со всей этой им же затеянной разведкой, с мечтами о ценной информации для Ларка, с навеянными морем мыслями и страхами он так и не удосужился спросить имён сопровождавших его магов! Менталист и погодник, да и все. Те, правда, и сами не торопились представиться, но разве не он, как старший по званию и вроде как начальник экспедиции, должен был…
— Я полагаю, об этом следует говорить не на палубе, — мягко сказал погодник. Никодес совершенно некстати подумал, что командовал в вылазке по большей части именно он; и, по чести, именно его, а не капитана фор Виттенца, следует признать главным героем этого безумного приключения. А значит, и честь докладывать следует предоставить магу. Что ж, Никодес фор Виттенц умеет признавать чужие заслуги.
— Право, адмирал, лично я отличился этой ночью разве что работой с ведром. Пусть господа маги сами рассказывают. То, что все мы живы — целиком и полностью их заслуга.
— Тогда прошу ко мне в каюту. Реннар, ты тоже. Заодно угощу всех чем-нибудь согревающим, да и в сухое переодеться не помешает. На самом деле, господа, наша встреча весьма кстати. Я хотел бы вникнуть в ситуацию как можно быстрее. Как только враг узнает, что к войску его высочества присоединились наши корабли, счёт пойдёт даже не на дни, а на часы.
Встреча с магами и Никодесом оказалась не просто кстати — «кстати», сказать по чести, было разве что наличие сильного и опытного мага на «Отважном», иначе и эскадру бы потрепало, и безумная разведывательная вылазка окончилась бы печально для всех её участников. Спасительная случайность — не только для них, но и для андарской армии, потому как до сих пор на море не творилась магия настолько мощная. Убийственно мощная.
— Охранные чары среагировали, очевидно, на нашу попытку их прощупать, — неторопливо, отхлёбывая между словами крепкий горячий чай с ромом, объяснял мэтр Ледуш, маг-погодник. — Затрудняюсь сказать, что именно встретило бы там вас, адмирал, и ваши корабли.
— Уж точно не спокойное море, — кивнул Огненный Гронтеш. — И как нам высаживать там войска?
— Предоставьте это Гильдии, — отрезал менталист, магистр Оршвиц. — Вы, военные, любите быстрые решения, но здесь нужна тщательная подготовительная работа. Мы доложим верховному магистру.
— Как скажете, — адмирал подавил усмешку, заметив, как вскинулись на слова мага Рени и Никодес. Молодняк! Все хотят сами, сразу, лихой атакой, наскоком. И чтобы вся слава — только им. А отдать решение тем, кто разберётся в проблеме лучше тебя — как же так, это же самим остаться не у дел! Вот и хорошо, пора им и такому учиться.
За окном каюты рассвет окрашивал море в розовое, сиреневое и голубое. Волны улеглись, эскадра шла прежним курсом. В матросском гамаке в трюме спал рыбак Матти-Везунчик, магов адмирал тоже отправил отдыхать, отдав им каюту старшего помощника. А Никодес, уставший и сонный, водил пальцем по расстеленной на столе карте, докладывая текущую обстановку. И чем больше слушал адмирал Гронтеш, тем ясней понимал, что нужно не просто поторопиться — несколько дней туда или сюда погоды уже не сделают. Нет, нужно появиться внезапно. Пока враг ждёт атаки со стороны городских стен, а не гавани, пока считает, что против него — лишь сухопутная армия. Как знать, может, они и сейчас готовы отразить атаку с моря. А может, и нет. Но как только увидят подоспевший к андарской армии флот — уж точно приготовятся.
И времени для принятия решения осталось всего ничего, они почти на месте.
— Идите отдыхать, — адмирал налил себе крепкого чаю и выложил поверх карты план гавани Линдэнэ и ближайшего побережья. — Рени, устрой своего друга сам, хорошо? Мне надо подумать.
План, который уже зарождался в его голове, был в достаточной степени безумен, что бы понравиться молодым остолопам вроде Рени и Никодеса, да и принца Ларка, пожалуй, тоже. А вот сам адмирал предпочёл бы что-то более надёжное: увы, молодость прошла, сейчас он ощутил это как никогда ясно. Искать верные решения с минимумом риска и потерь — удел стариков; и не пора ли, в таком случае, уступить дорогу тем, кто не боится рисковать?
Огненный Гронтеш скомкал исчёрканный линиями и стрелками лист бумаги, затем расправил вновь и покачал головой:
— Признайся хотя бы самому себе, что боишься за сына. И подумай, обрадует ли его твой страх. План хорош, разве что слишком опасен; да и лучшего все равно не придумать.
Он кивнул и тут же хмыкнул: привычка говорить с самим собой — тоже из числа стариковских. Никуда не годится. «Ладно, проснётся Рени, покажу ему, пусть посмотрит и оценит», — бережно спрятав измятый лист, адмирал скинул камзол и прилёг: спать некогда, но немного отдохнуть и ему нужно, после такой-то ночи.
— Лучшего все равно не придумать?! — Реннар посмотрел на отца, на быстрые линии наспех набросанной схемы атаки, снова на отца: — Ты не выспался и устал. Ничем иным я не могу объяснить твоё недовольство. Это гениально! Так просто, но…
Просто, но сам он не додумался. И в голову не пришло! А ведь это он, а не отец, испытывал воздушные шары над сушей и над морем, придумывая и отрабатывая все новые и новые задачи и манёвры! Или все дело в том, что он, получив приказ доставить шары в армию, и мысли не допускал использовать их в деле до того, как все расскажет и покажет Ларку?
— Гениально? Реннар, в этом плане дыр, как в дырявой рыбачьей сети! Слишком много неизвестных факторов. Степень риска, недопустимая для приличного командира, я даю шансов на успех не больше, чем один к трём.
— Ерунда! То есть я согласен, риск велик, но разве ты надеялся взять Линдэнэ вообще без риска? Зато в случае удачи! — Реннар даже договаривать не стал: уж верно, отец и без него представляет все плюсы, которые принесёт успех его плана.
Адмирал помолчал, словно ждал ещё возражений, хрустнул пальцами и спросил:
— Сколько времени тебе нужно на подготовку?
— Трёх часов хватит, — хватило бы и двух, сколько они прорабатывали быструю подготовку шара на корабле! Но перед настоящим, а не учебным боем Реннар предпочёл подстраховаться.
— Хорошо. Значит, через два я командую нашим магам активировать невидимость на паруса, а через три даю сигнал эскадре готовиться к бою.
— Погоди, а мы что, уже так близко? Сколько до Линдэнэ?
— Часов пять-шесть, если ветер не переменится. Решать и все делать нужно быстро.
— Я думал, мы уже решили? Ты ведь прав, лучшего плана не придумать. Сказать по чести, мне уже не терпится! Если все пройдёт гладко, завтра Линдэнэ будет нашим.
Линдэнэ, главный оплот Одара на побережье, укреплённый так, что не подступишься. Реннару кружила голову перспектива взять его с ходу, способом настолько небывалым, что наверняка попадёт в историю. О такой славе он и мечтать не смел!
— У этого плана, Рени, один очень большой недостаток, и я удивлён, что ты сам о нем не подумал, — адмирал прошёлся по каюте и остановился перед сыном. — Как мы собираемся предупредить о своих действиях его высочество Ларка? Его войска должны поддержать нашу атаку.
Реннар рассмеялся:
— Ты недооцениваешь Ларка. Он поймёт, и он очень быстро принимает решения. Даже не сомневайся. И потом, у тебя есть менталист, поговори с ним. Может, сумеет передать сообщение.
— И в самом деле. Хорошо, Реннар, мы принимаем этот план. Под мою ответственность. Будь добр, прежде чем заняться подготовкой, пришли ко мне Никодеса. Хочу понять, на что можно рассчитывать со стороны нашей армии.
Реннар кивнул и встал. Он любил будоражащее, шальное чувство, возникающее, когда после долгого ожидания и вынужденного безделья настаёт время для решительных действий. Несколько часов до боя — что может быть лучше? Только мгновения после боя, когда осознаешь, что победил.
— Не тревожься, отец. Мы все сделаем, как нужно, — помедлив, он всё-таки поддался сыновнему чувству и крепко обнял отца, прежде чем выйти из его каюты.
ГЛАВА 8, в которой король не оправдывает надежд, тётушка Гелли даёт неожиданный совет, а Женя ставит жениха перед фактом
Лет двадцать и даже десять назад Варрен фор Циррент любил будоражащее, шальное чувство, возникающее, когда после долгого ожидания и вынужденного безделья настаёт время для решительных действий. Теперь, сменив бесшабашность молодости на зрелую рассудительность, он возненавидел бездельное ожидание. Весь его опыт утверждал однозначно: чем дольше затишье, тем вернее оно сменится нежданными и неприятными проблемами.
Сейчас затишье казалось особенно грозным. Ларку осталось захватить Линдэнэ, и военные действия перенесутся с побережья в море и на острова. Эскадра адмирала Гронтеша вот-вот будет на месте вместе с первым в Андаре и во всем мире подразделением боевых воздушных шаров. В столице и окрестностях спокойно, на верфях — тоже, дела в Тириссе идут в высшей степени благоприятно. А у графа фор Циррента все это благолепие вызывает одну мысль: «Не к добру!»
Не бывает такого, чтобы в войне удача была лишь на одной стороне! А Одар — не тот враг, что легко смиряется с неудачами, не пытаясь взять реванш.
Тревожило, что всех дельных магов Ларк и магистр Вальдих забрали на юг — кроме тех, кого Реннар фор Гронтеш увёз на север, на свою верфь. Не потому ли в столице так благостно и спокойно, что попросту некому заметить неладное? Агенты и соглядатаи Тайной канцелярии отслеживают настроения в народе, слухи, подозрительных личностей, но магов среди них, увы, нет ни одного.
Со всеми этими мыслями и тревогами фор Циррент мог пойти сейчас разве что к королю. И, хотя дни его величества были расписаны чуть ли не поминутно, аудиенцию начальнику Тайной канцелярии тот дал сразу же.
— Вы так сильно тревожитесь, граф, я почувствовал, едва вы вошли в приёмную, — король поднялся навстречу, отложив в сторону письма. — Что стряслось?
— Ничего, — фор Циррент развёл руками, с благодарностью принял приглашение присесть и повторил: — Ровным счётом ничего, ваше величество. Это меня и тревожит.
В кабинете установилось недолгое молчание. Обдумывая предстоящий разговор, граф подобрал достаточно слов, но сейчас все аргументы отчего-то показались смехотворными. «Слишком все гладко»? «Не верю в сплошную полосу удач»? Его величество уважает факты, а не домыслы, но фактов нет.
— Прежде вы не были склонны к пустому паникёрству, — задумчиво сказал король. Фор Циррент хотел было возразить, объяснить, но его величество вскинул руку, останавливая возражения, давая понять, что он не закончил. — Оснований для тревоги нет — видимых оснований, таких, которые вы могли бы мне предъявить. Но фор Цирренты всегда отличались неплохой интуицией. Поэтому, граф, я не склонён игнорировать вашу тревогу, сколь бы пустой она ни казалась. Но чем я могу вам помочь? В тех сведениях, которые доходят до меня, тем более нет ничего подозрительного.
— Ваше величество, — граф покачал головой. — Вы сейчас единственный менталист в столице. Простите, но я не верю, что вы полагаетесь исключительно на донесения.
Настала очередь короля разводить руками.
— Даже самый сильный менталист не может искать вслепую. Я не обнаружу врага, прикрытого ментальными амулетами, если не буду точно знать хотя бы его последних действий. Да и сил это требует… Я, скажу вам откровенно, проверяю дворец каждый вечер, а иногда ещё и днём. Надеюсь, это хоть немного вас успокоит. Но что-то большее — только в том случае, если мне доложат о происшествии и обрисуют цель.
— Жаль. Я надеялся… — сказать по чести, фор Циррент сам толком не знал, на что именно надеялся. В конце концов, если бы король мог легко и просто влезть в головы всем своим подданным, Тайная канцелярия стала бы не нужна.
— Куда правильней мне надеяться на вас, — король чуть заметно дёрнул уголками губ. — Единственное, что могу пообещать сo своей стороны — следить за собственной безопасностью.
— Уже немало. Благодарю за понимание, ваше величество.
Фор Циррент полагал, что на этом аудиенция окончится, но король не спешил его отпускать.
— Скажите, граф, а вы не пробовали обсудить свои тревоги с вашей подопечной? С её своеобразными идеями…
— Признаться, и в голову не пришло. Мы и видимся сейчас не каждый день.
— Я полагал, вы уделяете больше внимания той, которую назвали невестой.
В голосе короля почудилась не укоризна, которую предполагали слова, не упрёк, а скорее… ревность?
Варрен фор Циррент ненавидел недоговорённости, в особенности, когда они могли помешать работе. Теперь же вдруг понял, что ещё больше ненавидит вмешательство в свою личную жизнь, даже вот такое, достаточно, по сути, мягкое, и даже от короля.
— Ваше величество. Скажите прямо, вы недовольны выбором моей невесты?
— Что толку в недовольстве, — король сцепил пальцы в замок и утвердил локти на стол, как будто отгораживаясь от неприятного вопроса. — Право же, граф, мне все чаще кажется, что моё время ушло. Я ещё нужен внуку, но действительно важные решения он уже сейчас всеми силами старается принимать сам. Уж простите, я совершенно уверен, что королева из вашей подопечной получилась бы куда лучшая, чем получится графиня фор Циррент, но… Девушка против, Ларк против, вы… вам, граф, давно пора жениться, и как бы я ни хотел видеть Джегейль невестой Ларка, за вас я рад.
— Благодарю, — неловко отозвался фор Циррент.
— И все же обсудите с ней нашу ситуацию.
— Непременно.
— Что ж, больше я вас не задерживаю, граф, — король встал, и фор Циррент тут же поднялся следом. Поклонился, подумав: не такого разговора он ждал. А теперь, пожалуй, стоит отправиться домой и поговорить с Джегейль.
— Варрену давно пора жениться, — тётушка Гелли воткнула иглу в незаконченную вышивку и отложила пяльцы. С утра моросил дождь, намеченный пикник пришлось отложить, но, честно говоря, Женя была только рада: в череде светских развлечений не выдавалось возможности поболтать с тётушкой наедине. Жене изрядно надоело обсуждать свои чувства с посторонними дамами, а не с той, которая, по сути, заменила ей мать в этом мире. И тётушка, как оказалось, хотела поговорить о том же самом.