Тихий, но настойчивый стук в дверь вывел меня из полуобморочного состояния. Я не откликнулась, хотя и перестала всхлипывать.
- Оставь меня в покое, - приказала не слишком убедительно.
Кто за дверью ― знала, хотя и не видела. Я всегда чувствовала приближение Хана, как будто во мне проснулось недоступное человеку чутье.
Сейчас это проявилось особенно остро. Моего обоняния коснулся терпкий, с нотками мускуса, аромат его тела. Невидимые волны проникли сквозь преграды и передали мне тепло Хана и присущий только ему поток энергии и силы.
- И не подумаю, - сообщил он, входя в каюту. - Нельзя вот так бежать от проблем и закрываться от них запорами. Ты сама хотела, чтобы тебя признали разумной. Так и веди себя соответственно!
Хан подтащил стул к моей кровати и оседлал, сложив руки на спинке. Прожег меня взглядом, точно лазерным лучом. Его решимость пугала и завораживала одновременно.
Мне захотелось сжаться в комок и с головою накрыться покрывалом. Но Хан прав, споры нужно решать, а не избегать. Как бы мне не было тяжело, прояснить ситуацию придется.
Я села, поджав под себя одну ногу. Пригладила разметавшиеся по спине волосы и промокнула глаза рукавами рубашки. Глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду.
- Поговорим? - предложил Хан.
Я кивнула. Так долго мечтала узнать больше о прошлом инопланетян, а в тот момент готова была заткнуть себе уши. Полунамеки Анкора заставили мой разум содрогнуться. Речь же Хана грозила и вовсе перевернуть привычный мир с ног на голову.
Как бы то ни было, сдаваться я не привыкла. Потому слушала моего укротителя и только диву давалась: как многого я не знала о родной планете и ее обитателях.
Глава 14
Полеты в космос давно перестали относиться к разряду научной фантастики. А сверхсекретные проекты позволили людям добираться до планет нашей Галактики. Не всем людям - только тем, о ком не знают простые смертные.
Так утверждал Хан. Он рассказал, что именно из-за стычки на Граере Млечный Путь объявлен опасной зоной. Туда заглядывают лишь отчаянные искатели приключений и пираты, промышляющие работорговлей и продажей запрещенных веществ.
Верила ли я Хану? Разумеется. После всего, что со мной произошло, не могла не поверить.
Люди высадились на Граере, где велась добыча дорогостоящего материала. Обнаружив рудники, навели там беспорядок и затаились.
Дальше все пошло по знакомому сценарию. Антерианцы подумали на Ливонцев, Ливонцы заподозрили Антерианцев. Сцепились, выясняя отношения.
Когда выпустили первый пар, обнаружили следы землян. Нашли их корабль, потребовали объяснений. Наши разбираться не стали и открыли стрельбу. Разумеется, от примитивного оружия инопланетяне не пострадали. Но земляне побоялись оставлять за спиной разгневанных врагов. И прежде чем покинуть Граеру, пустили залп из орудий по рудникам.
- Мы были всего лишь горсткой изыскателей, без надежной защиты и средств обороны, - признался Хан. - И не ожидали от людей подобной подлости. Прежде чем на сигнал прибыла подмога, Граера разлетелась на осколки.
Впервые в жизни я не знала, что ответить. Стыд за себе подобных затопил мое сознание. Кто были те люди? Военные или ученые, добившиеся небывалых высот в развитии технологий? Какой они национальности и какого вероисповедания?..
Но разве это все имеет значение? Они погубили жизни ни в чем не повинных инопланетян и просто улетели, покинув место позора человечества.
- Приношу тебе извинения за моих собратьев, - собравшись с силами, произнесла я. - И клянусь, что большинство землян совсем другие и никогда не поступили бы так. Хотелось бы пообещать, что подобное не повторится вновь, но не могу... Но, знаешь, мы, люди, верим, что все содеянное возвращается сторицей. Нельзя причинить вред другому и не поплатиться за это.
Хан грустно улыбнулся и покачал головой:
- Я не требую от тебя извинений и не виню в произошедшем. Даже не заставляю верить в свой рассказ. Хочу лишь, чтобы ты понимала, почему мы ведем себя подобным образом. После случившегося Млечный Путь объявили запретной зоной, а людей - жестокими, лишенными разума особями.
Я сглотнула застрявший в горле ком. Нехорошие догадки царапались в мозгу, как стадо диких кошек. Судя по словам Хана нас, людей, лишили права на помилование.
- Что стало с теми космонавтами, что погубили Граеру? - спросила я дрогнувшим голосом. - Не верю, что ваши командиры могли запретить полеты в Млечный Путь и остановиться на этом. Не висит ли над Землянами угроза пострашнее чумы и всемирного потопа?
Хан с шумом выдохнул. Сложил ладони домиком и потер ими кончик носа. Так он делал всегда, когда пытался собраться с мыслями.
- Ты очень умна и проницательна, - сообщил спустя минуту. - И очень привязана к своей планете и сородичам. Можешь не волноваться, жизни простых землян ничего не угрожает. Та группа, что высадилась на Граеру, уничтожена. Как и их разработки. В ближайшие тысячелетия людям не прорваться в космос. За вашим развитием теперь строго следят внедренные сотрудники Межгалактического Союза.
Вот так новость! Я едва не подпрыгнула на месте от неожиданности.
- Хочешь сказать, что вы не позволите людям взлететь в космос только потому, что кто-то из нас однажды оступился?! Нарочно сдерживаете развитие технологий и при этом даже не пытаетесь обеспечить Земле безопасность?
- Ты слишком резко перешла из защиты в нападение, но при этом не удосужилась включить логику, - упрекнул Хан. - Нельзя позволять недоразвитой цивилизации бороздить просторы космоса. Это все равно, что дать гранату ребенку. Лишив вас развитых технологий, вас не наказали, а оградили от опасности. Как только докажете разумность - запрет будет снят.
Я смотрела на Хана и неверяще хлопала глазами. Неужели это он только что рассуждал о чести и порядочности?
- Кто дал вам право решать судьбу других цивилизаций? Лучше бы искоренили пиратство. В своем доме порядок навести не можете, а лезете судить других!..
Вопреки моим ожиданиям, Хан сник. Он не стал защищаться и доказывать, что Межгалактический Союз принял верное решение.
- Возможно, ты во многом права, - сказал смиренным тоном. - За то время, что ушло на поиски виновников катастрофы, Млечный Путь заполнился отребьем - таким, как братья-осьминоги. Союз делает все возможное, чтобы расчистить эту территорию, но, как видишь, справляется слабо.
И эти инопланетяне указывают нам, как жить? У них самих проблем выше крыши, а туда же - рвутся руководить. Ну конечно, указывать другим куда проще, чем заняться собственными делами.
- Скажи еще одну вещь, - стараясь сдерживаться, попросила я. - Если эти ваши кристаллы такие легковоспламеняющиеся, почему именно их вы используете в качестве валюты? Не бред ли таскать с собой такие «ценности»?
Уесть инопланетянина не получилось. Ответ Хана свел на нет мою попытку поумничать:
- Это в чистом виде энергия взрывоопасна. После добычи вещество кристаллизуют и помещают в защитную оболочку, превращая в те голубоватые «камни», что ты видела. Чтобы вернуть им первоначальный вид и свойства, понадобится огромная температура - такая, как в турбинах корабля.
Разбираться в технических моментах я не собиралась. А вот выяснить, что ждет Землю - очень даже.
- Сколько, по мнению Союза, нам понадобится времени, чтобы вернуть себе право покорять космос? Или нас так и будут считать дикими до скончания времен?
Хан ответил не сразу. Смотрел так, точно пытался прочесть ответ в моих глазах. И, наконец, решившись, заявил:
- Союз не разглашает подобных решений. Но я уверен, если внедренным сотрудникам доведется встретить кого-то, похожего на тебя, они признают людей разумными. Ты перевернула мой мир и мое представление о землянах. Настолько, что я перестал корить судьбу за случившееся и окончательно смирился.
От его признания меня точно током прошибло. Оно звучало почти как признание в любви. Я и не думала, что способна на такой подвиг - перевернуть представление инопланетянина о землянах.
- Ты тоже изменил меня, - призналась дрогнувшим от волнения голосом. - Не знаю, принято ли среди Антерианцев верить в судьбу и высшие силы, но наша встреча не была случайностью. До встречи с тобой я и не подозревала, сколько во мне азарта, смелости и воли к жизни.
В этот миг мы позабыли о различиях и противоречиях. Нас тянуло друг другу с непреодолимой силой, сводя на нет все попытки отстраниться.
Хан был так близко, что я почти чувствовала его теплое дыхание. Слышала, как сильно бьется его инопланетное сердце. И задыхалась, точно вся каюта наполнилась жаром. Колючие искры желания пробегали по телу, сосредотачиваясь где-то в области живота. Мысли спутались, осталась лишь потребность прикоснуться. Протянуть руку и дотронуться до объекта вожделения. Пусть ненадолго, на несколько коротких секунд почувствовать себя не его дрессированным любимцем, но любимой.
- Ты сводишь меня с ума, Пантера, - выдохнул Хан.
В момент преодолел разделявшее нас расстояние и приник в томительно-страстном поцелуе. Не инопланетянин, не дрессировщик - мужчина, полный страсти и решимости.
Мои руки обхватили его широкие плечи, с губ слетел возглас восхищения. Никто и никогда не целовал меня так. Подчиняя и в то же время даруя свободу и силу. Хан точно вливал в меня потоки энергии, проникавшие в самые глубины подсознания. Наполняя радостью тело и саму душу.
Но все хорошее рано или поздно заканчивается. В тот момент, когда я готова была зайти дальше, Хан оборвал поцелуй.
- Прости, - прошептал виновато и разомкнул объятия.
Я почувствовала себя жалкой и обездоленной. Точно меня лишили чего-то важного, жизненно необходимого.
- За что ты просишь прощения? - обвинение сорвалось с губ вопреки моей воле. - За то, что поцеловал или за то, что не смеешь пойти дальше?
Хан стоял напротив, виновато потупив взгляд. И не отвечал, заставляя беситься от злости.
- Не молчи! - от досады мой голос сорвался на крик. - Неужели мысль о близости с землянкой тебе настолько противна? Ты признал меня разумной, но не настолько, чтобы полюбить?..
Он вскинул голову и обжег желтым огнем глаз. В них я видела внутреннее метание и боль. Столько боли, что заныло сердце.
- Ты достойна большего, - признался Хан. - Не изгоя, отвергнутого собственной расой. Не ржавой посудины Лаэса, снующего по космосу в поисках зрителей. Не кнута и огня. Твой мир там, на Земле. И кто знает, может быть, именно ты докажешь членам Союза, что земляне достойны права на полеты. А я... у меня такого права нет...
Его слова ранили, словно сотни клинков. Душа моя металась между желанием вернуться домой и доказать этому упрямцу Хану одну простую истину.
- Любви достойны все! - решительно произнесла я. - И не тебе решать, что для меня лучше.
На секунду взгляд Хана потеплел. Лицо преобразилось затаенной надеждой.
- Ты готова остаться на Лаэсе? - спросил он с сомнением. - Отказаться от всего, что тебе близко и дорого? Разделить со мной печальную участь циркача?
Я засомневалась. Одна часть меня вопила: «Да»! Другая осторожничала и просчитывала возможности. Голова словно раскалывалась надвое, принося невыносимую муку.
Промедление стоило мне расположения Хана. Он хмыкнул и отвернулся, бросив напоследок:
- Вот видишь, ничего между нами нет и быть не может. Потерпи немного, скоро ты вернешься в привычный мир и забудешь меня как дурной сон. Найдешь пару среди своих, обзаведешься домом и детьми. Станешь жить нормальной жизнью.
Он ушел, а я еще долго сидела неподвижно и смотрела туда, где только что был Хан. Его лицо все еще стояло перед моим мысленным взглядом, а обвинительная речь звенела в ушах. Что же я наделала, почему позволила ему уйти? Трусиха!
И еще одна мысль не покидала меня: может ли ненормальная жить нормальной жизнью? Что, если в мире действительно не происходит случайностей. И мне суждено покинуть Землю, чтобы найти счастье среди чуждых звезд.
Этот вопрос я решила задать тому, кто прожил не одну сотню лет и повидал многое. Единственному другу, которому доверяла и верила.
Ирон приготовил травяной чай, достал мой любимый шоколад. Дождался, пока я удобно размещусь в кресле, и укрыл пледом. Тут же стало комфортно и тепло. Забота всем приятна: и пантерам, и людям.
- Ну, девочка, рассказывай что стряслось, - предложил Ирон, подмигивая огромным глазом.
- Да так, ничего особенного, - сообщила я и пожала плечами. - Поцапались с Ханом - обычное дело.
Ирон покачал головой и, усевшись напротив, взялся латать дыру на одном из костюмов Крис.
- Не обманывай, Пантера, - попросил с тихим вздохом, - ты этого делать не умеешь. Если бы ссора была незначительной, твое лицо не превратилось в непроницаемую маску. И ты бы не прибежала ко мне, поджав хвостик. Рассказывай, что произошло. А хочешь - просто помолчим. Подумаем каждый о своем.
Мне захотелось плакать от щемящей боли в сердце. Ирон такой милый и такой надежный, несмотря на свою внешность. Он понимает все с полуслова и умеет поддержать, как никто другой.
- Хан спросил, хочу ли остаться на Лаэсе, - призналась я, уткнувшись носом в чашку с чаем. Слишком боялась увидеть осуждение в глазах друга. - И я не смогла ответить.
Печальный вздох Ирона заставил поежиться. Но в мягком голосе не слышалось осуждения или обиды:
- Это только твое решение, тут мне нечего посоветовать. Право выбора - одна из главных привилегий существ разумных. Но пользоваться им умеет не каждый.
Вот уж верно, одним поспешным и неправильным решением можно сломать жизнь. И не только себе.
- Хан считает, что мне будет лучше на Земле, - заметила я. - Понимаю, он желает мне добра, но все же...
- Скажи честно, что ты испытываешь к капитану? - Ирон, как всегда, уловил главное и озвучил мои сокровенные мысли. Задал вопрос, который я сама себе задать боялась.
- Даже не знаю, - сдалась я. - Хан нравится мне, но не уверена, что готова пожертвовать ради него возможностью вернуться домой. Да и он не слишком стремится сблизиться. И, пожалуй, дело вовсе не в том, что я землянка.
Слова давались мне с трудом. Я запуталась в мыслях и ощущениях. Мое положение на корабле слишком неопределенно, чтобы жаждать остаться. И все же...
- Если бы Хан не пытался сблизиться, он никогда бы не предложил тебе такое, - уверенно заявил Ирон. - Поверь, ему тоже тяжело. Хан сомневается и колеблется не меньше.
- Так что же нам делать? - спросила я.
Вскинула голову и уставилась на Ирона, не мигая. От его выводов зависело многое - в том числе мое счастье и моя судьба.
- Прости, но в подобных делах советовать сложно. Любовь - дело двоих. Только ты и Хан должны решить: быть вам вместе или нет. Сможете ли вы преодолеть внутренние преграды и забыть о различиях.
Мне вновь захотелось плакать. Или разбить что-нибудь. Еще лучше - убежать. Кажется, я становлюсь излишне сентиментальной и совершенно непредсказуемой.
- Взаимные чувства - это не только ценный дар, но и великий подвиг, - изрек Ирон. - Обрести страсть легко, сложно ее удержать. Поставить ценности другого превыше своих. Так-то, Пантера.
- Не могу, - призналась я.- Боюсь решиться.
Сжала голову ладонями с такой силой, точно пыталась раздавить. Что угодно, лишь бы унять душевную боль и не терзаться сомнениями.
- Не знаю, как смогу жить среди вас. Не стану ли жалеть о принятом решении, - слова слетали с моих губ обрывочными фразами. - И не уверена, что по-настоящему влюблена. Что, если все ― лишь иллюзия? Хан ― единственный мужчина, которого я вижу постоянно. И вполне естественно, что нас тянет друг другу...
- Время покажет, что станет с вами дальше, - мудро заметил Ирон. - У тебя есть время поразмышлять. И у Хана есть шанс покорить твое сердце и самому привязаться настолько, что сотрутся последние различия между вами.
Я слегка приободрилась. Залпом допила остывший отвар и задала новый вопрос:
- Скажи, как вообще обстоят дела с союзами разных рас?