Некоторое время его сверлили недовольным взглядом, но потом нехотя произнесли:
— Состояние стабильное. Есть положительная динамика.
— Роза Валерьевна! — к ним спешила полноватая блондинка в форме медсестры. — В смотровом боксе. Ваш брат…
— Извините! — сказала рыжая, изменившись в лице, и упорхнула.
Если бы Богдан не прождал ее два часа, этих фраз бы хватило, но, потратив даром столько времени, он желал получить более развернутый ответ. Молоденькая медсестричка на посту время от времени бросала в его сторону заинтересованные взгляды. Подождав некоторое время, он подошел к ней и без труда выяснил, где находятся смотровые боксы. Если рыжей там уже нет, он ей не завидует! Надоело гоняться по всей больнице!
Спустившись на нужный этаж, еще издалека увидел пламенеющие волосы. Медбрат вывозил на каталке пациентку из бокса. Желая поймать неуловимого врача, ускорил шаг:
— Роза Валерьевна!
Оглянувшись, по нему мазнули недовольным взглядом:
— Если хотите, мы вернемся к нашему разговору позже, у меня беременная пациентка после аварии. А ваш друг подождет. Все!
Богдан едва сдержался, чтобы не придушить лучшего нейрохирурга больницы. Стоило это ему неимоверных усилий. У больной на каталке серьезных ранений не наблюдалось, и было понятно, что от него избавились под благовидным предлогом. Он собирался в ответ создать рыжей проблемы, но, мельком взглянув в лицо больной, оставил мстительные планы.
Сохраняя на лице бесстрастное выражение, покинул больницу и набрал Хана. После того, как расстроилась помолвка брата с Ирен, один Охотник захотел выслужиться и показал ему досье на Хана, где тот запечатлен с девушкой, с которой изменял Ирен во время ее визита к жениху. Инициатива вышла парню боком. Весь компромат на друга ныне уничтожен, а сам Охотник прозябает на Кубе, радуясь, что остался жив. Но лицо девушки Богдан запомнил. Именно за ней охотился сейчас Орден, и она фигурировала во всех сводках.
— Привет! Я знаю, как тебе наладить отношения с отцом, — произнес сразу, стоило Хану ответить.
— Что задумал?
— Как ты смотришь на то, чтобы доставить на базу свою бывшую? Утрешь всем нос.
— Ты знаешь, где она?!
— Я ее только что видел, — усмехнулся Богдан.
— Брат, прошу, никому ни слова! Я вылетаю!
— Я в тебе не сомневался, — ответил он, но Хан уже отключился.
Глава 6
— Мама?! — Открыв дверь, я не поверила своим глазам. — Ты откуда здесь?
В норковом полушубке, широкополой шляпе и больших очках на пол-лица она смотрелась на нашей лестничной площадке как выходец с другой планеты, как кинозвезда, сошедшая с обложки журнала.
— Так и собираешься меня на пороге держать?
— Ой, прости! — Я тут же посторонилась, приглашая войти и обнимая. — Ты почему не позвонила? Надолго? Где остальные вещи?
Я удивленно смотрела на скромный маленький чемодан на колесиках. Обычно мама путешествовала с большим размахом.
— Мы с Андре в Москве проездом. У него встреча с партнерами, и мы вечером дальше летим. Я не знала, будешь ли ты дома, не хотела ради нескольких часов тебя с работы срывать.
— Вы где остановились?
Я помогла ей снять полушубок и повесила на вешалку.
— В отеле, не беспокойся. А с чемоданом я, потому что тут такое дело… Я приобрела несколько платьев у Кары, моего любимого модельера и не рассчитала с вместительностью чемоданов. Я оставлю у тебя немного лишних вещей, без которых обойдусь? А то Андре новые платья мне простит, а вот лишний чемодан багажа — нет. Потом или я заберу, или ты ко мне его привезешь. Хорошо?
— Не вопрос. Конечно, место найдем, — улыбнулась я. — Ты голодна?
— Нет, я поела в ресторане.
— Тогда чай. Сколько у тебя времени?
— Немного. У меня такси внизу ждет.
— Мама!
— Я не знала, есть ли кто из вас дома, и не хотела нарушать ваши планы.
— Ничего не знаю! Отпускай машину, а я сейчас Максу позвоню, он потом тебя отвезет в отель.
— Ты не могла бы… — Она полезла за кошельком, но я замахала руками.
— Оставь! Сиди, я сейчас.
Схватив телефон и деньги, я выбежала из квартиры, только у двери подъезда спохватившись, что не оделась и в тапочках. Хорошо, таксист припарковался рядом. Я расплатилась и набрала Макса.
— Быстро дуй домой!
— Ты на меня уже не злишься? — осторожно уточнил брат.
— Родительница приехала.
— Да ладно! Рассталась с Андре, и теперь у нас квартира забита ее чемоданами?
— Типун тебе на язык! — пожелала ему. Последний отчим мне нравился. — Нет, к счастью, и чемодан всего один. Поспеши, у нее пара часов, они проездом.
— Уже лечу!
— Вот лететь не надо! Как врач тебе говорю.
Братец ехидно хмыкнул и отключился. Я подавила тяжелый вздох. Ведь знаю, что гонками увлекается и гоняет с дружками, но каждый раз сердце не на месте. Слишком часто мне на операционный стол попадают вот такие летуны. Но кто меня слушает? Начинает издеваться, что я брюзжу.
Вернувшись в квартиру, застала мать с сигаретой у окна кухни. С учетом того, что она помешана на своем внешнем виде и знает о вреде никотина для кожи, это был вопиющий случай.
— Мам, у тебя все в порядке?
Она вздрогнула и поспешно затушила сигарету, разгоняя рукой дым.
— Извини, устала.
Она и правда выглядела уставшей. Подтянутая, элегантная женщина, красивая, а в глазах напряжение и тоска.
— Что у вас с Андре? Мам, я же вижу, что ты сама не своя. — Я подошла и обняла ее, положив голову на плечо.
— Мне кажется, что он установил за мной слежку.
— Андре?! — Я удивленно отстранилась.
— А кто еще? — Она как-то нервно передернула плечами.
— Хм… так это хорошо. Вы сколько лет вместе, а он ревнует, боится тебя потерять. Сейчас убедится, что тебя не в чем подозревать, и еще сильнее любить будет. Ведь не в чем, мам?
— Роза! — одернула мама и бросила на меня возмущенный взгляд, вновь становясь прежней собой. Пусть она и родилась в простой семье, но за годы приобрела лоск и манеры настоящей аристократки. — Лучше скажи, вы мне внуков дарить со своим Костиком не собираетесь?
В этом вопросе звучали двоякие чувства: и ожидание внуков, и страх стать бабушкой. Я приняла изменение темы и не стала настаивать. Но такое настроение матери настораживало. Раньше, чувствуя уходящую молодость или тоскуя в супружеских буднях, она бросалась в омут новых отношений.
— Нет, мы с ним вообще расстались.
— Неужели ты бросила, наконец, этого напыщенного индюка?
— Мам, он всего-то раз в твоем обществе увлеченно заговорил о своих планах на будущее и карьере.
— Мне и раза хватило, — пренебрежительно отмахнулась она. — Мужчина в обществе красивых женщин должен быть увлечен ими, а не своей персоной!
— Как оказалось, ими он тоже увлекается, — поморщилась я.
— Он тебе изменил? — приподняла бровь.
— Как оказалось, не единожды. Случайно узнала.
Признаваться в этом было неприятно, но уже не больно.
— Хочешь его вернуть и бросить, чтобы он ползал за тобой? — подалась она ко мне, и глаза недобро блеснули.
— Зачем, мам? Он и так мне теперь прохода не дает, да только противен.
— Ну и правильно, — согласилась она. — Всегда чувствовала, что он тебя не достоин.
— Так почему молчала?! — воскликнула я. Нет, видела, что Костя ей не сильно нравится, но мама никогда не позволила себе в его сторону ни одного негативного слова!
— Ты любила его, и мои слова тебя бы лишь расстроили. Иногда нужно учиться на своих ошибках, ведь ты бы меня не послушала. И любовь такое чувство, что бессмысленно указывать, кого можно любить, а кого нет. К тому же мне казалось, что Костик ценит тебя. Правда, надеялась, что вы разбежитесь намного раньше.
«Ценит, — мысленно скривилась я. — Диссертацию уплывающую от него, он ценит, а не меня».
Если вспомнить, роман у нас закрутился на последнем курсе, когда Костя попросил моей помощи с дипломом. Дарил цветы, смотрел с восторгом, говорил, что восхищается моим умом. И сейчас, после расставания, ту же пластинку включил, только я уже не наивная девочка и не сработало.
— Знаешь, Роуз, не мне тебе читать морали и учить жить, — вздохнула мать и бросила тоскливый взгляд на пачку сигарет. — Я сама ошибок в жизни много наделала и не перестаю делать, а ты — моя гордость, со светлой головой, разберешься! — Она взъерошила мне волосы.
— Ты хотела сказать — рыжей? Это же вы с братцем у нас блондины, — хмыкнула я, но на душе стало приятно.
— Думаешь, я не понимаю? как тебе с ним нелегко? Он такой же, как я в его годы, и лишь твой контроль держит его в рамках. Меня вот никто не контролировал, я рано от родных упорхнула.
— О чем ты говоришь? Макс уже взрослый человек, и мы с ним давно научились договариваться.
— Вот именно! — Родительница шутливо щелкнула меня по носу. — Твоего здравомыслия на нас всех хватит. Может, Макс закончит учебу, и переедете все же к нам? Необязательно жить в пригороде, у Андре городская квартира.
— Посмотрим, мам, — не стала я сразу отказываться, но понимала, что вряд ли. У меня здесь работа, привычная жизнь, у Макса друзья. Во Франции хорошо отдыхать, а насчет проживания я все же патриотка.
Шум в прихожей — и ввалившийся на кухню с тортом Макс прекратил этот немного странный разговор. Мы сели пить чай. Наша родительница больше всего любила торт «Птичье молоко» и только ради него забывала о своей диете. Не знаю, как братец умудрился его так быстро купить.
Хорошо посидели, как будто вернулись в прошлое. Но ностальгию нарушил телефон, зазвонивший у братца.
— Юлька! Черт, забыл ее предупредить, что не приеду.
Макс хлопнул себя по лбу и, извинившись, вышел.
— Да, котенок!
Мы с матерью переглянулись.
— У них серьезно?
— Не знаю. Эта пока продержалась дольше остальных, — вздохнула я. Не навязывала брату своей морали, но мне не нравилась частая смена его девиц. С другой стороны, он парень молодой, пусть куролесит лучше сейчас, чем когда женой обзаведется.
— Да, чуть не забыла, — спохватилась родительница и полезла в свою сумочку. Вот, — положила на стол карточку VISA, — это мой счет. Мало ли, вдруг деньги на что-то понадобятся.
— Мам, ты с ума сошла? С тем, сколько ты подбрасываешь нам, Макс спокойно учится, а я занимаюсь любимым делом и не ищу подработку. Мне еще премию сегодня неожиданно дали. Зачем карточка?
— Мне так спокойнее будет.
А вот я, наоборот, забеспокоилась после этих слов. Ее странное настроение, грусть, теперь вот деньги…
— Мам, признавайся сразу, ты узнала, что неизлечимо больна, и приехала попрощаться?
— С ума сошла?! — воскликнула она, повторив мои слова.
— А что мне еще думать? Я же вижу, что ты сама не своя. Знаешь что? Не уйдешь отсюда, пока мне все не расскажешь! Что случилось?
Некоторое время мама смотрела непонимающим взглядом, но я была тверда и всем своим видом показывала, что меня этим не проведешь. Через некоторое время маска треснула, и я увидела ее усталость.
— Я здорова. Просто сглупила. Захотела тряхнуть стариной, немного пофлиртовала на приеме со знакомым Андре… Только флирт! — вскинулась она, поймав мой взгляд. — А потом стало трудно от него отделаться. Встречала в самых неожиданных местах, обнаружила за собой слежку. Сначала думала, что это Андре заревновал, но вряд ли… Это нервирует.
— Обратись в полицию, Андре спроси, в конце концов!
— Надеюсь, за время нашего путешествия все успокоится. Если нет, так и сделаю, — пообещала она.
— Ты у меня просто такая красивая! — Я подошла к матери и обняла.
— Я что-то пропустил? — на кухню вернулся Макс.
— Люблю вас, — сообщила ему.
— Я вас тоже люблю.
Брат подошел к нам и присоединился к объятиям.
— Я прощен? — одними губами спросил он, с хитрым видом глядя на меня поверх головы родительницы.
— Я, может, и старше вас, но на слух еще не жалуюсь. Что он натворил? — просекла мама наш диалог.
— Сводничает. Друга мне своего подсунул, — сдала я братца.
— Молодец! — неожиданно похвалила мать и наставительно сообщила мне: — Мужчины помладше полезны любой женщине. Они умеют наслаждаться жизнью и не спят в постели.
— Как не спят? Как врач говорю — это чревато последствиями и тянет на диагноз, — притворно ужаснулась я в ответ.
— Ты поняла, о чем речь, — с достоинством произнесла родительница, поправляя волосы. — Мне пора. Максим, ты свободен?
— Моя карета в твоем распоряжении, — тут же отозвался он.
Мы засобирались, и только убирая посуду, я обнаружила на столе оставленную карточку. Вот же, мама!
***
День не задался с самого начала. Костя после пятиминутки попросил задержаться и показал приказ о повышении моей ставки с таким видом, будто это его заслуга. А я узнала о приказе еще вчера, от Тамары Николаевны, секретаря главного. Я ее маму оперировала, и она мне по-дружески шепнула и о прибавке к зарплате, и о том, сколько представитель благотворительного фонда нашей больнице отвалил в благодарность за спасение друга. Недаром теперь ежедневно по три раза на дню докладывают о состоянии пациента нашему главному.
А Костик начал петь песню о том, как он меня ценит и, не щадя себя, выбивал мне новый оклад. Еще и руки распустить пытался, мерзавец! Вылетела я от него не в лучшем расположении духа и тут же выяснила, что меня уже дожидается представитель фонда, собственной персоной. Любезничать с этим типом не было никакого желания, и я ушла на осмотр пациентов, в тайной надежде, что он отправится за информацией к бывшему или главному. Не сбылось. С маниакальным упорством ждали именно меня.
И вот когда я почти отделалась от невыносимого типа, прибежала медсестра с сообщением о том, что Макс в боксе. Я забыла обо всем! Пока бежала, чуть не поседела от ужаса, представляя искореженное после аварии тело.
— Макс! — Камень с души упал, когда увидела возле бокса здорового и невредимого брата. Но, поймав его взволнованный и виноватый взгляд, насторожилась. — Что случилось?
— Клянусь, я не гонял! Меня подрезал пьяный идиот, и я уходил от столкновения.
Подойдя ближе, заметила, как его бьет дрожь.
— Кто там? — Я заглянула в бокс.
— Девушка. Я зацепил ее на тротуаре. Серьезных видимых повреждений нет, только кожа содрана на ладонях и коленях.
— Прибью тебя! — пообещала братцу и, унимая сердцебиение, шагнула к пациентке.
— Что у нас? — спросила медсестру, склоняясь над пострадавшей и проверяя реакцию зрачков.
— Похоже на обморок.
— Документы есть?
— Да, англичанка.
Плохо. Я мысленно выругалась, уже представляя Макса за решеткой. Иностранцев хлебом не корми, дай посудиться по малейшему поводу, а тут такое. Вспомнилась оставленная матерью кредитная карточка. Кто бы знал, как скоро она пригодится. Неожиданно меня захлестнула злость. А может, и пусть? Посидит, поумнеет и поймет, что закончиться могло все намного хуже.
Мысли метались в голове, а руки делали привычное дело, проводя осмотр и не обращая внимания на трясущегося братца.
— Как ваше имя? — убирая нашатырь, спросила у приходящей в чувство девушки, вспоминая свой английский.
— Элизабет… Грин. Я приехала в отпуск, и вот какая незадача, — слабым голосом произнесла пациентка, как будто извиняясь.
— Кхм.
Не ожидала, что после столкновения она будет настолько сдержанна. Может, еще не совсем пришла в себя? Решила объяснить, что с ней произошло.
— Меня зову Роза Валерьевна. Я хирург и дежурный врач, — немного слукавила насчет последнего. — Вы сейчас в смотровом боксе. Вас привезли после аварии. На вас наехал вот этот молодой человек.
Кивнула в сторону брата, чтобы прочувствовал, к чему приводит лихачество за рулем. Нажимая на газ и разгоняясь по проспектам, нужно помнить о том, что в городе не один.
— Он уходил от столкновения, но почему-то не заметил вас. Понимаю, вы захотите подать на него заявление в полицию.
Лучше сразу прояснить ситуацию и знать, чего ожидать. Может, удастся уладить дело миром, до прихода полиции.