– Они такие большие?..
– Размах крыльев среднего дракона пятнадцать метров, длина от носа до кончика хвоста – около пяти. Старые драконы с гор Дай-Табута намного больше.
– А драконы разговаривают?
– Не так, как мы. Чтобы понимать драконов, нужен особый дар. Или же дара не нужно, а они просто не желают общаться. Я не раз находил драконов в своих экспедициях на Дай-Табут и Крышу Мира, но ни разу драконы не ответили. Они непредсказуемы. Со смертью последних драконьих всадников все контакты прекратились.
Ринке тут же вспомнились «Всадники Перна», где люди летали на драконах, жили вместе с драконами… этакая сказочно-фантастическая биоцивилизация. Интересно, здешние драконы похожи на тех? Может быть, здешние драконы тоже генетически выведены из каких-нибудь ящериц давно исчезнувшей цивилизацией? Ох, как это все интересно!
– А почему последних? Что с ними случилось? Этому учились, или это врожденный дар?..
Доктор поднял открытые ладони и улыбнулся:
– Не все так сразу. Я бы с удовольствием ответил на все твои вопросы, но достоверных данных не сохранилось. Или вообще не было. Если верить историческим хроникам, случилась эпидемия. Меньше чем за год погибли все, обладающие даром говорить с драконами. И часть драконов тоже.
– Те, что были связаны со всадниками?
– Да. Некоторых драконов находили вместе со всадниками. Никаких видимых причин смерти. Никакого магического воздействия. Само собой, в то время невозможно было провести нужных исследований, может быть, если бы у нас было современное оборудование, все это удалось бы остановить. Есть версия, что драконов и всадников погубили шаманы Нового Света. Драконы были единственным способом добраться до другого континента быстро, порталы через океан не срабатывают, нужны промежуточные точки в другом мире…
Полтора часа беседы с доктором Куртом пронеслись, как десять минут. Рассказывать Петер умел, недаром читал лекции в академии. Ринка же была благодарным слушателем – драконы манили ее еще с детства. А тут о них рассказывал человек, который видел живого дракона! Её так и подмывало рассказать доктору о своей находке, но она понимала, что делать этого ни в коем разе нельзя. Поэтому аккуратно перевела тему на оборудование для лаборатории. И тут же получила приглашение посетить Академию:
– Ты можешь продолжить образование у нас. Конечно, студенты-женщины все еще редки, но ты могла бы стать настоящим ученым! Открыть путь другим женщинам с пытливым умом. Я никогда не разделял патриархальных предрассудков насчет женского предназначения, и считаю, интеллект вовсе не зависит от пола. Между прочим, последние исследования детей в возрасте до пяти лет однозначно это подтверждают!
Ринку снова одолела ностальгия. Доктор Курт и в этом оказался похож на Петю. Да, он частенько воспитывал Ринку, но не потому что считал дурочкой – а наоборот. Он хотел, чтобы она использовала мозг на полную катушку, училась, развивалась, а не пряталась за широкой мужской спиной. И сейчас Ринка вдруг поняла, что он был прав. Два года после некрасивой истории с Владом она пряталась – и от мира, и от самой себя. Плыла по течению. Позволяла собой помыкать. И совершенно не пыталась сама управлять своей жизнью.
Что-то изменилось, когда она попала в Астурию.
Что-то в ней самой.
Она словно проснулась от спячки! И наконец-то ей было снова интересно жить! У нее была цель, простая, банальная цель – выжить и вернуться домой.
– А знаете, доктор Курт, мне все больше нравится Астурия. И я с удовольствием посещу Академию!
И, чем черт не шутит, помогу вам в ваших исследованиях. Может быть я и профан в пространственной магии, но у меня совершенно другой взгляд на явление. Как говорил папа, иногда детский лепет наталкивает настоящего ученого на большое открытие, и все потому, что ребенок не знает слова «невозможно».
Нет такого слова.
После того, как Ринка попала из Москвы в Виен и нашла говорящее драконье яйцо, ее словарь обеднел на два слова: невозможно и никогда.
Возможно все! И она обязательно вернется домой!
– Рина, – серьезно сказал на прощание доктор Курт. – Если тебе будет нужна помощь, ты всегда сможете ее найти в моем доме. Обращайся в любое время дня или ночи.
– Благодарю вас, доктор Курт, – искренне сказала она. – Я непременно воспользуюсь вашим щедрым предложением.
– Я буду рад. И надеюсь, мы скоро увидимся?
– О да. Я думаю, очень скоро!
Глядя из окна гостиной на отъезжающий мобиль доктора Курта, Ринка машинально гладила стекло и размышляла: все же кто тот анонимус, что написал ей в день прибытия? До беседы с доктором Ринка допускала мысль, что это был он. Но сейчас… вряд ли доктор Курт настолько хороший актер! Он ни разу не дал Ринке понять, что знает – кто она и откуда, и его сожаление о невозможности открыть портал в другой мир было искренним, Ринка задним местом чуяла такие вещи. Да и зачем ему сложная интрига, если она и так готова с ним сотрудничать?
О, великий Ктулху, и почему все так сложно?!
Глава 6, о своем, о девичьем
Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»
Рина
– Мадам, вы же будете обедать? – Магда сунулась в лабораторию, где Ринка сидела с яйцом в руках. – Фрау Шлиммахер приготовила фрикассе из кролика, так пахнет!
– Буду, – вздохнула Ринка.
Разговора с нерожденным дракончиком не получалось. Ринка понимала только самые простые эмоции: удовольствие, доверие, тепло. На вопрос о родителях дракончик выдал поток недоумения и чего-то сложного, из чего вычленила лишь одно: надо подождать, все хорошо. Не волнуйся, все хорошо!
Она рассмеялась от абсурда ситуации: потерянное драконье яйцо ее успокаивает. С ума сойти!
– Оно такое красивое, – Магда приблизилась и потянулась к яйцу. – Можно мне еще его потрогать?
Яйцо довольно заурчало, мол, можно, главное – восхищайтесь!
– Можно, – Ринка отдала его Магде.
– Ой, спасибо, мадам! – рыжая восторженно обняла яйцо и прижалась к нему щекой. – Как думаете, мадам, это девочка или мальчик? А какого цвета? Говорят, драконы бывают красивые, как радуга! Вот бы…
Представив радужного дракона, Ринка тихонько рассмеялась. Он будет просто изумительно сочетаться с суровым некромантом! Она так увлеклась чудесной картиной некроманта с дракончиком и бутылочкой молока, что не сразу расслышала, что там говорит Магда…
– …ужасно много!
– Чего много? – переспросила Ринка.
– Так карточек, мадам. Разве у вас в Руссии не так? Благородные господа наносят визиты и оставляют карточки, чтобы как будто в гостях побывали. Со всеми же поговорить не успеешь, а надо, чтобы карточек было много-много!
– Так они же, наверное, к его светлости приезжали, а не ко мне, – пожала плечами Ринка. Она слышала о визитках, и даже примерно представляла, как и зачем их оставляют, но только примерно. И совершенно не понимала, что дальше с ними делать.
– Нет, герр Рихард сказал, все – для вас. Да вы сами посмотрите!
Наверное, с полдюжины, утешила себя Ринка. Магда – дитя восторженное, наверняка «ужасно много» у нее не такое и ужасное.
Надежда не оправдалась. Поднос с визитками, преподнесенный Рихардом по дороге из лаборатории в будуар, был полон. Действительно, ужасно. Кто все эти люди и что им нужно? Наверняка – ничего хорошего.
И вообще, супруг не велел ей принимать гостей, а выходить самой и вовсе запретил. Весьма кстати!
– В камин их, – велела Ринка, даже не прикоснувшись к верхней. Вдруг там сибирская язва или хуже того, проклятие?
– И от мадемуазель Бальез тоже? – флегматично поинтересовался Рихард. – Она в гостиной, просит вас о встрече.
– А это кто такая? – Ринка попыталась вспомнить, где слышала это имя, но ничего так и не припомнила.
– Бывшая содержанка герра Людвига, – ответил дворецкий со своей обычной невозмутимостью.
– Она выжила?
К собственному удивлению, Ринка почувствовала облегчение, даже радость. Содержанка или нет, но расплачиваться смертью за естественное желание иметь богатого любовника – это слишком. К тому же, она храбро пыталась спасти и Людвига, и саму Ринку, стреляла по убийцам, когда могла бы просто спрятаться в доме. Хорошо, что она не погибла!
– Мадемуазель похожа на вашу кошку, всегда падает на лапы. Ее рана была незначительной.
– А что ей нужно?
Рихард лишь пожал плечами. Впрочем, Ринка не особо надеялась на ответ. Если мадемуазель пришла ее шантажировать – то вряд ли расскажет об этом дворецкому. Но скорее ей просто нужны деньги, чтобы уехать, ведь она потеряла разом и богатого покровителя, и супруга, к тому же ею стопроцентно заинтересовалась контрразведка. Ринка бы на ее месте бежала как можно быстрее и как можно дальше.
– Вы думаете, мне будет уместно пригласить пообедать? И вы не знаете, герр Людвиг не собирается ли вернуться сегодня?
– Герр Людвиг планирует вернуться завтра, и никаких больше гостей к обеду не ожидается. Вы можете пригласить мадемуазель, если того желаете. Вы герцогиня, – Рихард слегка поклонился, все так же невозмутимо, но Ринка явственно прочитала в его тоне: герцогиня может приглашать отобедать хоть судомойку, никто не посмеет и пикнуть.
– Чудесно. Значит, велите накрыть на две персоны. Думаю, волшебное фрикассе от фрау Шлиммахер заслуживает того, чтобы им наслаждалась не только я.
– Фрау Шлиммахер будет счастлива услышать похвалу от вашей светлости. Да, и что делать с коробками, которые доставили от герра Курта?
– Какими еще коробками? – Ринка нахмурилась в недоумении.
Рихард протянул ей конверт.
«Очаровательнейшая Рина!
Примите этот небольшой подарок в знак дружеского расположения. Надеюсь, он сделает ваше пребывание в Виен более приятным и увлекательным.
Доктор Курт».
– Судя по маркировке, лабораторное оборудование, – сказал Рихард, когда Ринка прочитала записку.
Кстати, почерк был совсем не похож на почерк анонимуса из салона мадам Шанталь. И никаких липких заверений в вечной дружбе и благих намерениях.
Даже немного жаль, что не анонимку писал не он, это бы здорово упростило Ринке жизнь.
Нет-нет, все! Хватит шпионских страстей! Доктор Курт – хороший. И будем придерживаться этой версии, пока не доказано обратное.
– Как мило с его стороны! – улыбнулась Ринка. – В лабораторию, конечно же! Посмотрю после обеда.
Мадемуазель при ближайшем рассмотрении оказалась старше, чем Ринке показалось на первый взгляд. Лет двадцати пяти, а то и двадцати семи. И одета она была на этот раз почти скромно – в лавандовом платье с длинным рукавом и воротничком-стойкой. Оно могло бы показаться даже строгим, если бы не летящая двухслойная юбка, вышивка на рукавах и кружевная кокетка. Определенно, вкус у мадемуазель был превосходным.
А глаза – полны любопытства, которое мадемуазель не сочла нужным скрывать.
– Ваша светлость, – она присела в реверансе, не опуская глаз.
– Мадемуазель Бальез, – Ринка в ответ кивнула, не делать же герцогине реверансы перед содержанкой… как же утомляют все эти ритуальные танцы! – Я рада, что вы живы.
– Спасибо…
– Прелестное платье… Тори?
– Если вам будет угодно, – француженка лукаво улыбнулась.
Ринке очень хотелось спросить: «какого черта вы пожаловали?», но герцогский статус обязывал… понимать бы еще, к чему?
Очень кстати вспомнилось Рихардово: «Вы – герцогиня».
Ага. Герцогиня. Значит, что хочу – то и ворочу. По крайней мере, в собственном доме.
– Вы меня заинтриговали своим визитом, – Ринка отбросила малопонятные церемонии. – О чем вы хотели поговорить?
– Вы совсем не похожи на этих чопорных фрау, которые не переходят к делам, пока не обсудят детей, цены на украшения и туалет королевской фаворитки на последней постановке Виенской оперы, – отозвалась Тори.
– У короля есть любовница? – тут же поинтересовалась Рина.
– Оперная прима. Но кто бы посмел не дать фаворитке его величества первую роль, не так ли?
– Если она хорошо поет… – пожала плечами Ринка.
– Все в восторге от ее голоса, красоты и таланта, а я не настолько хорошо разбираюсь в опере, чтобы об этом судить, – Тори улыбнулась с таким видом, что сразу стало понятно, что она на самом деле думает о красоте и таланте. – Зато у нее, говорят, волшебный ротик.
Ринка рассмеялась про себя: вот злюка! Но не глупа, сначала прощупывает почву – мало ли, герцогиня имеет свое мнение о фаворитке? Определенно не глупа.
Что ж, значит, у нее можно будет узнать много интересного о расстановке сил в местном обществе. И немножко перемыть косточки чопорным фрау – тоже будет забавно. Ринке всегда нравились пикировки театральных дам, конечно, пока не переходили в базарные скандалы.
– Пока я не знакома с Виенской оперой, но надеюсь, это ненадолго. Так вы?..
– Я вам не враг, ваша светлость, и никогда им не была. Я здесь потому, что мне не безразлична судьба Людвига, – она на мгновение запнулась, но решительно продолжила: – Мне не нравится та игра, что ведет за его спиной барон де Флер. Конечно же, барон – мой коллега, но…
– Продолжайте, Тори, – кивнула Ринка, не подавая виду, что не в курсе ни кто такой барон де Флер, ни что за игра. Она лишь могла догадываться, что барон – коллега явно в другой области, нежели эротические услуги.
– Мы все служим своим странам, и мы всегда были соперниками. Но в нынешних обстоятельствах мы оказались по одну сторону. Я надеюсь, что этот союз окажется долгим, Франкии сложно в окружении враждебных соседей. Но выходка де Флера с этой статьей! Она бьет по репутации Людвига не только в ваших глазах, а от Людвига очень многое зависит… – Тори прервалась и внимательно посмотрела на Ринку. – Он вам не сказал про статью, да? Граф Энн?
– А что он должен был сказать? – подала ожидаемую реплику Ринка, размышляя: сколько правды может быть в словах Тори и зачем ей все это нужно на самом деле.
– Правду он должен был сказать! Хотя бы раз в жизни! Будьте осторожны с ним, он менталист очень высокого уровня. Заберется вам в голову так, что вы ничего и не заметите.
Ринка невольно передернулась, вспомнив щупальца, которые ощутила после боя. Тот целитель пытался проникнуть в ее разум, но что-то пошло не так. Наверное. А вот во время общения с графом Энн она ничего такого не чувствовала. И никакого особого расположения к нему или желания выдать все свои секреты – тоже. Он не пытался на нее воздействовать? Или ему не удалось? Опять все запутано…
– Мне кажется, он пытался, когда… когда вас ранили. И спасибо, что пытались меня защитить.
– Жаль, мне не удалось подстрелить гада до того как Людвиг превратил его в прах.
– Вы так ненавидите своего мужа?
– Мужа? Так Людвиг вам тоже ничего не рассказал? Я думала… – Тори замолчала на несколько мгновений и нахмурилась. – Плевать. Он должен был рассказать! Уж о том, что он служит в Оранжерее, вы знаете?
Ринка кивнула.
– Я и барон де Флер работаем на безопасность Франкии. То, что вы видели – было операцией по задержанию группы наших, франкских, заговорщиков. Они пытались завербовать Людвига, им не удалось, и они решили его уничтожить, чтобы не помешал их планам. Подробнее я вам рассказать не могу, простите. И как вы понимаете, я тоже была рядом с Людвигом не из любви к опере. Я думаю, он догадывался, что он – мое задание, но его все устраивало, – иронично усмехнулась Тори.
Пожалуй, Рина была готова ей поверить. В целом-то все сходилось. Слишком быстро для случайной встречи с ревнивым мужем примчались коллеги Людвига! Тогда Ринка не особо задумывалась, откуда взялись бойцы, стрелявшие в «друзей ревнивца», или наемников, не суть. Но вспоминая сейчас, видела – на операцию это в самом деле походило куда больше, чем на попытку убийства из ревности. Поэтому, наверное, Герман и прискакал тут же за Людвигом, какие-то у них тайные дела во Франкии… но найти пять минут и рассказать правду Рине гад чешуйчатый мог? Мог. Но не счел нужным. Еще бы! Она же жена по контракту, сосуд для будущего наследника. Козел!
– Снимки во вчерашней газете – тоже фальшивка, – продолжила Тори все с той же самоиронией. – Вашего мужа невозможно снять ни одной из существующих камер. Пленка засвечивается. В лечебнице был двойник.