--Но почему ты всё это не рассказал Оресту? - испуганно спросила я.
--Да он и сам всё это понимает, как и остальные. Просто при нас не хотят говорить, чтобы излишне не нервировать. А отрабатывать будут всё. Даже самые простые и банальные версии, что Лера дура и сама дала машину для мести, считая, что отъездом к предкам обеспечит себе алиби.
--Понятно, - промямлила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от ужаса, хотя по-прежнему не особо верилось, что это была попытка убийства.
--Пообещай, что без разрешения не будешь покидать территорию нашего факультета, даже ради поминок бабушки, - умоляюще попросил он.
--Хорошо, - быстро кивнула я, но в следующий момент нахмурилась от пришедшей в голову мысли и сухо поинтересовалась: - А может, ты меня специально пугаешь своими словами, чтобы я сидела на месте? Так пытаешься мной манипулировать?
--Я пытаюсь только одно - защитить тебя. И не пугаю, а высказываю свои соображения на этот счёт, - заверил он.
В этот момент мы как раз подошли к общежитию и, открыв дверь, Марат завёл меня в холл, где мы увидели собравшихся студентов, которые разбились на кучки, что-то обсуждая. А при нашем появлении дружно обернулись и уставились на нас.
--Это правда, что вас пытались сбить? - мрачно спросил тигр, кивнув на нас, и по холлу разнёсся ропот недовольства.
--Да, - подтвердил Марат. - Но есть предположение, что это личная месть, а не проблема факультета. Сейчас как раз с этим разбираются. Машину уже нашли и знают, кто хозяйка. Думаю, скоро нас всех соберут и расскажут, как действовать. А пока ребята, простите, нам нужно немного отдохнуть и прийти в себя.
Сказав это, он ещё крепче прижал меня к себе и повёл на второй этаж.
--К себе, или ко мне хочешь? - ласково спросил он.
--К себе, - ответила я, ощущая, как дрожь в теле проходит и наваливается слабость. - Хочу полежать немного. Только ты не уходи, ладно?
--Конечно, не уйду, - пообещал он и улыбнулся.
Заведя меня в блок, в прихожей он помог мне снять куртку, а потом усадил на стул и принялся снимать обувь, за что я испытала ещё большую благодарность к своему мишке.
"Пусть он иногда воспитывает меня и перегибает с этим палку, но он так обо мне заботится...", - не протестуя, я позволяла за собой ухаживать и с нежностью смотрела на него, а потом произнесла:
--Спасибо, что спас меня. Ведь если нас хотели убить, то я была лёгкой мишенью, когда растянулась на земле, - а когда в голову пришла более страшная мысль, я сжалась и пробормотала: - А ведь я могла быть одна... Хотела ведь съездить домой, чтобы кое-что проверить... И возвращаясь вечером в общежитие, погибла бы под колёсами...
--Не говори такого, - попросил Марат. - Не могу думать об этом.
Рывком подняв со стула, он прижал меня к себе и я уткнулась ему в грудь, ощущая, как от страха уже кружится голова.
--А ведь возьми мы такси, как ты предлагал, этого бы не случилось... Какая же я дура, что не слушаю тебя, - не выдержав, я расплакалась.
--Шшш, моя хорошая, не плачь... Может это и лучше, что мы сейчас узнали об опасности. В другом случае могли бы не уйти от смерти... - прерывисто сказал он. - Но действительно лучше меня слушать в дальнейшем...
--Эля! - в прихожую влетела Алина и, бросившись к нам, обняла. - Я так испугалась, когда узнала! А Капа с Махой как с ума сошли! Начали метаться по комнатам, пища и жалобно мяукая!.. Я так рада, что всё обошлось!
--Хоря, давай позже, - умоляюще произнёс Марат, высвободившись из объятий Алины и отодвигая меня от подруги. - Без обид, но Эле нужно прийти в себя...
--Я всё понимаю! - отойдя на шаг назад, затараторила она. - Идите в комнату, а я постою на страже, чтобы никто вас не беспокоил.
--Спасибо, - вяло промямлила я, и когда Марат развернул меня и повёл в комнату, послушно последовала за ним.
Там, как только он открыл дверь, навстречу выбежали Маха и Капа, и моя киска требовательно замяукала, а Капа зацепилась за штанину джинсов, и проворно забравшись на плечо, ткнулась мне влажным носом в ухо, негромко попискивая.
--Всё хорошо, - пробормотала я, погладив Капу, а потом взяла и Маху на руки и теперь уже сама уткнулась носом в её шёрстку. - С нами всё хорошо, не волнуйтесь, девочки...
Продолжая держать Маху, и с Капой на плече, я двинулась к кровати, а там сев на неё, как будто впала в прострацию. Внутри всё замерло, по лицу катились слёзы и я, как робот, водила рукой по шерсти своей крохи, с ужасом представляя, что действительно могло быть и хуже.
--Давай-ка я заберу этих красавиц, - предложил Марат и сначала снял Капу с плеча, а потом и Маху забрал из рук, и, поставив их на пол, подтолкнул к дверям, после чего сел рядом и обнял меня. - Иди ко мне.
Снова прижавшись к своему мишке, я судорожно втянула воздух, и слёзы с новой силой покатились из глаз, но в этот же момент я как-то отстранённо и холодно подумала: "Это, наверное, начало истерики... после испуга и осознания, что всё не просто так... Нужно взять себя в руки, иначе начну голосить...".
--Давай-ка, ты ляжешь, - ласково сказал Марат.
--Одежда в грязи. Нужно снять, - отрывисто произнесла я, цепляясь сознанием за простые вещи, чтобы не думать о страшном. - Запачкаю постельное или покрывало.
--А мы снимем эту одежду, - мягко сказал он, как будто разговаривая с малым ребёнком. - А потом ты ляжешь и успокоишься. А я тебе помогу.
--Хорошо, - согласилась я, и когда Марат стянул с меня свитер, а потом и принялся снимать джинсы, безропотно помогала ему.
Раздевшись до футболки и трусиков, я легла в кровать и сжалась, ощущая, что начинаю замерзать, хотя в комнате было очень тепло, поэтому когда Марат попробовал лечь, не раздеваясь поверх одеяла, пробормотала:
--Мне холодно... Пожалуйста, ляг рядом, под одеялом.
--Как скажешь, - ответил он, и тоже сняв верхнюю одежду, юркнул ко мне.
Прижавшись к Марату, и чувствуя тепло его тела, я снова замерла, уткнувшись ему в грудь и зажмурилась, пытаясь отогнать из памяти страшные картинки того, как бежала от машины, которая пыталась нас убить.
--Кошка, я люблю тебя, - неожиданно прошептал Марат. - Клянусь, я не дам тебя в обиду.
"Любит...", - про себя повторила я и разрыдалась, теперь ещё больше боясь потерять Марата, потому что и сама поняла, что люблю его.
Как я ни старалась сдержаться и не скатиться в истерику, а это не получилось, и я просто рыдала, прижимаясь к Марату, а он молча обнимал меня и гладил по спине, периодически целуя в макушку. И это молчаливое сочувствие, с пониманием, что мне нужно просто выплакаться, как ни странно, помогло постепенно успокоиться.
Спустя минут двадцать поток слёз иссяк и я пробормотала:
--Спасибо... наверное, именно это мне и требовалось - просто поплакать, не слыша "успокойся", "всё будет хорошо", "случившееся - ерунда" или "ты должна быть сильной"...
--Пожалуйста, - ласково ответил он, и аккуратно уложив меня на спину, наклонился надо мной.
--Не смотри на меня... я выгляжу ужасно из-за слёз, - буркнула я и попробовала отвернуться, но Марат не дал этого сделать.
--Ты выглядишь замечательно всегда, и сейчас тоже, - с нежностью ответил он, заглянув мне в глаза и чего-то ожидая.
"Надеется, что я отвечу на его признание", - поняла я и тяжело вздохнув, произнесла:
--Я знаю, что ты хочешь сейчас услышать...
--Можешь ничего пока и не говорить, если не хочешь, - сказал он.
--Хочу, - твёрдо отчеканила я. - И даже больше - я хочу тебе рассказать то, что вообще никому не рассказывала... Ты должен знать с кем имеешь дело...
Я на самом деле ощутила потребность абсолютно всё рассказать Марату о себе, потому что он ничего от меня не скрывал, а я так и не пустила его в свою жизнь. Но сейчас, после случившего и признания, осознала, что не желаю больше отталкивать парня и что-либо утаивать.
--Какую-нибудь страшную семейную тайну? Думаешь, что она повлияет на мои чувства? - он попытался пошутить, чтобы развеселить меня, но увидев, что я наоборот нахмурилась, замолчал.
--Именно семейную тайну, - я снова заговорила. - Но, не думаю, что она изменит отношение ко мне... Просто хочу, чтобы ты знал, с кем связываешься, и почему мне так тяжело к кому-то привязываться и раскрывать свои чувства.
--Я внимательно слушаю, - Марат стал серьёзным.
--Помнишь, когда ты впервые пришёл ко мне в комнату, мы заговорили о наших родных и я вскользь упомянула, что мама меня оставила.
--Помню, - он кивнул. - До сих пор не понимаю, как можно добровольно бросить своего ребёнка. Моя мать до последнего цеплялась за жизнь, желая побыть с нами дольше, и на полгода пережила прогнозы врачей.
--И я тогда не понимала, как мама могла так поступить со мной. И это во многом повлияло на мой характер... - тихо ответила я. - До двух лет она жила со мной и бабушкой здесь, в Хабаровске, и я боготворила её... Точнее, мне так кажется... Тех детских воспоминаний о первых годах жизни рядом с мамой, к сожалению, не сохранилось, но я помню свои ощущения и как старалась изо всех сил порадовать всегда грустную маму. А потом она уехала и приезжала лишь на праздники. И эти дни я ждала с таким нетерпением... заранее готовилась... надеялась, что в этот раз мама приедет и больше никогда не бросит меня...
Но она всегда быстро уезжала и я мучилась, не понимая, чем не угодила ей... Потом я стала думать, что делаю что-то не так, что проблема во мне и я разочаровываю её, поэтому старалась во всём достичь лучших результатов. Если учиться - то на одни пятёрки. Если танцевать - то одной из солисток. Если участвовать в соревнованиях - то занимать первые места... В общем, думала, что увидев мои успехи, мама полюбит меня... И это было мучительно больно всё время жить в напряжении и стараться быть первой во всём, а ещё больнее было, когда мои достижения не производили впечатления на маму, и она по-прежнему не проявляла своей любви и старалась свести наше общение к минимуму во время нечастых приездов... Я получала от неё кучу подарков, а хотела настоящего тепла и любви... А потом, когда мне исполнилось десять, мать перестала приезжать... совсем... Тот год был самый страшный в моей жизни... Сначала я долго плакала, всё отчётливее понимая, что мама бросила меня навсегда. Потом я винила себя, что плохая дочь. А затем я начала злиться и ненавидеть за её бездушие. Тогда во мне что-то впервые сломалось и чтобы как-то справиться с болью, я начала повторять про себя, что у меня есть бабуля и она меня любит, а больше мне никто и не нужен, и что я не хочу никого любить, кроме неё... Какое-то время это помогало и я даже научилась быть счастливой, попросту стараюсь не думать о матери. Но однажды бабуля не спрятала письмо от матери и я случайно узнала, что она вышла замуж и у меня родился брат... Я увидела фотографию, где она с ребёнком и со своим мужем... И это был страшный удар, потому что на снимке, в её глазах, обращённых на брата, я увидела ту любовь, которой так жаждала от неё... - я всхлипнула, вспомнив тот день и как рыдала.
--Эля... - с болью и сожалением начал Марат, но я быстро взяла себя в руки и прервала его:
--Пожалуйста, не перебивай, - умоляюще вставила я. - И пока не осуждай мою мать. Я просто рассказываю о прошлом, чтобы ты понял меня.
--Хорошо, не буду, - мягко заверил он.
--Так вот, после нахождения того снимка, у меня началась страшная истерика и я неделю болела потом, и задавалась вопросом - почему же меня мама не полюбила так, как младшего сводного брата... И вот тогда во мне второй раз что-то сломалось... Мысли всякие были и страшные и причиняющие боль, но выздоровела я лишь тогда, когда сказала себе, что у меня нет больше матери, и что я действительно больше никого не хочу любить, кроме бабули... Но сейчас я даже думаю, что моё подсознание пошло дальше и я интуитивно отталкивала всех, кто имел шанс мне понравиться... Помня, как тяжело переживала холодность матери, я боялась снова испытать такое же и не позволяла себе влюбиться в кого-то, даже если человек хотел ответить мне взаимностью. Я не то чтобы бегала от парней, а как только чувствовала малейший интерес, начинала их отталкивать и искала в них недостатки, которые бы раздражали меня... И с тобой я хотела такое же сделать, но ты оказался крепким орешком и как-то незаметно сделал то, чего я, наверное, больше всего боюсь в жизни... - на секунду замолчала, набираясь сил, а потом произнесла: - Я с уверенностью могу сказать, что тоже тебя люблю. Но от этого мне страшно... А сейчас вдвойне, потому что случившееся сегодня заставляет бояться за твою жизнь...
--Не нужно бояться любить, - тихо ответил Марат. - Да, порой это больно и причиняет страдания, но если не любить, то не узнаешь и обратную сторону любви, которая дарит счастье и радость, придаёт душевных сил и заставляет с оптимизмом смотреть в будущее, даже если на данный момент всё плохо. Обещаю, что изо всех сил буду беречь тебя и любить. И уж точно мою любовь не нужно заслуживать, как это было с твоей матерью...
--Про мать я ещё не всё рассказала, - произнесла я, испытывая безграничную нежность к Марату, и сейчас хотелось не говорить, а попросить поцеловать меня, но я решила рассказать всё, чтобы больше никогда не возвращаться к этой теме. - Совсем недавно я, наконец, узнала причины её холодности со мной и попробовала её понять...
--Не знаю, я бы такого не понял, - с осуждением вставил он. - Бросить ребёнка и забыть его...
--Мать не совсем меня бросила, - перебила я. - Финансово она помогала мне и даже сейчас перечисляет деньги, так что сильно не осуждай её и выслушай меня до конца.
--Хорошо, постараюсь, - пообещал он, но одновременно с этим поморщился, давая понять, что вряд ли что-то послужит оправданием таким поступкам.
--Когда бабушка умирала, то успела рассказать - почему мама так со мной поступила и как я вообще появилась на свет, - продолжила я. - Оказалась, что маму совсем молодой изнасиловали и сделал этот тот, кого она любила... Но это было не просто насилие. А ночь извращённых издевательств. Насильник был не один, а со своим братом-близнецом, о существовании которого мама и не догадывалась до той страшной ночи... Как потом оказалось, это было их любимое развлечение - найти какую-нибудь простую, скромную девушку, из небогатой семьи, очаровать её, попеременно встречаясь, а потом заманить её на дачу и всю ночь издеваться...
--Вот ублюдки! Таких кастрировать надо! - с отвращением процедил Марат. - Надеюсь их наказали за это?
--Нет. Они уже в то время были влиятельной семьёй и маме с бабулей много крови попили... - я тяжело вздохнула. - Проще было не бороться вообще, чтобы не получить больших неприятностей. А потом оказалось, что мама забеременела... Она даже не знала, кто из двух братьев-близнецов мой отец... Впрочем, даже сейчас не представляется возможным это выяснить...Но это и не столь важно. В общем, мама приняла решение рожать, и я появилась на свет. Думаю, с этого момента и начались самые страшные муки моей матери. Я полностью пошла в тех уродов. И чем больше росла, тем больше напоминала ей о тех ужасах, что она пережила. Поэтому она и сбежала от меня...
--Но ведь ты ни в чём не виновата... - возмущённо произнёс он.
--И я себе это же говорила. Но не нашлось у мамы сил, чтобы преодолеть себя или она не захотела находить эти силы... Если честно, не хочу в это разбираться и думать, как сложилась бы моя жизнь, веди она себя по-другому. И не хочу винить её. Всё уже случилось и просто нужно жить дальше, - философски ответила я.
--Может ты и права, - подумав, сказал Марат. - Жизнь всё расставит по своим местам... А ещё я надеюсь, что тем мразям-близнецам она отплатит за то, что разрушили и жизнь твоей матери, и тебя заставили пережить такое детство...
--Ооо, поверь, она им отплатила, - я злорадно усмехнулась. - Даже деньги не помогли им.
--Ты знаешь о судьбе своего отца... то есть своих отцов? - он удивился.
--Да. Мама проболталась и я поняла, кто они. Естественно скрывать не было уже смысла. А разузнавать о них и не пришлось, потому что СМИ хорошо информируют нас о сильных мира сего. Так что я знаю, что один из близнецов уже умер. Разбился в аварии четыре года назад, а второй сейчас тяжело болен. Судьба отыгралась на их семействе. Даже единственный сын одного из моих предполагаемых папаш стал наркоманом.