— Она. Здесь. Ни при чем.
— Что ж, думаю, это в любом случае прояснится, — безразлично отозвался Анри. — Когда мы переместимся в кабинет де Мортена для беседы, а пока…
Он сунул ему в руки пакет бумаг и достал футляр с иглой. Отступил на несколько шагов:
— Подписывай документы, Эрик. Подписывай, или даже я не поручусь за твою голову в ближайший месяц.
— Нет.
Кажется, до брата не сразу дошел его ответ: по крайней мере, удивление — невиданная роскошь для Главы Комитета, сейчас сполна отразилась на его лице.
— Нет?!
— Нет. Твоя забота мне очень льстит, братец, но я не собираюсь играть в ваши политические игры. Я не собираюсь впутывать в это Шарлотту, — четко, глядя ему в глаза, произнес он. — И тебе не советую. Надеюсь, мы закрыли этот вопрос?
Сейчас он сдерживался, только вспоминая ее лицо. Только чувствуя свет, исходящий от этой удивительной девочки. Девочки, которой удалось то, что не удалось никому: даже ему самому, знакомому со всеми практиками и испытаниями Джинхэя. Именно Шарлотта помогла справиться с его внутренней тьмой, тьмой, разъедающей его изнутри. Той, что сейчас с радостью обнажила когти, готовая вот-вот сорваться с цепи.
Де Мортен не арестовал его раньше исключительно из-за его магии. Понимая, что справиться с ним не под силу даже ему, герцогу Мортенхэймскому, не говоря уже о самых обычных людях.
Зато бал — идеальное место. Бал, где соберется множество людей, и где любая его попытка применить магию, чтобы защищаться или сбежать, будет означать, что он виновен. Весь мир обернется против него, совсем как когда-то. Его снова загоняли, как дикого зверя, снова, хотя все эти годы он только и делал, чтобы удержать в себе зло.
Для всех них он так и остался злом.
Поэтому Эрик вспоминал ее лицо.
Шарлотта. Лотте. Его девочка… Его счастье.
Он думал о ней — и тьма отступала, с недовольным шипением заползая под те самые камни, которые с хрустом крошились на сердце.
— Шарлотта близко знакома с лордом Ирвином Лэйном, верно? — голос Анри ядом втекал в сознание. — Ирвин Лэйн — один из лучших соглядатаев Фрая. Не так давно вернулся из секретной миссии в Рихаттии, и сразу же отправился в Ольвиж, чтобы разузнать о тебе. Удивительное совпадение, правда? И еще более удивительное — не так давно твоя бесценная мисс Руа передала ему письмо. Не из вашего дома в Дэрнсе, Эрик. Из своего театра, куда ее устроила Луиза Биго. Герцогиня де Мортен, которая принимала ее в своем доме. Девчонку с улицы, художницу с ужасной репутацией. Исключительно по доброте душевной, верно?
— Заткнись, — тихо сказал Эрик. Очень тихо. — Просто заткнись, Анри.
— К твоему счастью, я не выпускал тебя из виду ни на минуту. А когда узнал, во что ты вляпался… — Анри цедил слова. — Понял, что снова нужно вытаскивать тебя из этого болота за шкирку. Подписывай документы, и покончим с этим.
— Твоя жена шпионила за тобой, — насмешливо произнес он. — Когда приехала в Ольвиж, чтобы подобраться к моему папочке. Именно поэтому ты не веришь в то, что Шарлотта меня любит?
Наконец-то глаза брата сверкнули. Сверкнули расплавленным золотом и яростью.
— Твоя жена шпионит за тобой и по сей день, Эрик. Камилла де Кри работает на меня. С того самого дня, как вы обменялись брачными клятвами.
Воцарившуюся на миг тишину разорвал судорожный вздох.
Вздох, который совершенно точно не должен был доноситься со стороны выхода на балкон. Медленно, очень медленно, Эрик перевел взгляд на вошедших. Тереза мелькнула перед глазами смазанным фоном, а вот лицо Шарлотты отпечаталось удивительно четко, как особая техника мазков на холсте.
Расширенные глаза, в которых недоверие сменяется осознанием.
Она выбежала в коридор раньше, чем Тереза успела ее остановить. Негромкий голос Терезы:
— Эрик… — прозвучал, как выстрел.
Он впечатал бумаги в грудь брата с такой силой, что в запястье плеснуло болью, а потом бросился за ней.
Глава 13
Шарлотта
Я бежала, не разбирая дороги. Светильники и стены сливались перед глазами в смазанную пелену, пока за спиной не раздался его голос:
— Шарлотта!
Только тогда я метнулась в сторону, в первый попавшийся переулок коридора, из него — в первую попавшуюся дверь, а потом — в следующую сквозную. Отдернув спасительный полог ниши, укрылась за портьерами и стоявшим перед ним латником. Сердце колотилось как сумасшедшее, стучало в ушах, не желая униматься. Хлопнула дверь, шаги Эрика прозвучали совсем близко, и я зажала руками рот, чтобы не выдать рвущееся из груди дыхание и всхлип.
Камилла.
Камилла его жена.
Я не могла поверить в то, что услышала, но я слышала это своими ушами. Его брат сказал, что…
— Шарлотта!
В голосе Эрика звучало отчаяние, но я только зажмурилась.
Нет, нет, нет.
Не хочу его сейчас видеть. Не хочу его больше знать!
Как можно было лгать мне в глаза, как можно было делать мне предложение, когда связан брачными узами с другой?!
Шаги начали удаляться, и тогда я зажала уши, чтобы не слышать больше звучащих жестких слов его брата: «Твоя жена шпионит за тобой и по сей день, Эрик. Камилла де Кри работает на меня…»
Что это значит, я не знала и знать не хотела. Все внутри разрывалось от боли, от страха, от осознания того, что все кончено. Я никогда не смогу быть рядом с мужчиной, который так меня обманул. Не смогу, потому что… что я узнаю о нем еще? Что я о нем вообще знаю? Эта мысль посещала меня не раз и не два на протяжении нашего знакомства, но оказываясь рядом с ним, глядя ему в глаза, я забывала обо всем. Забывала о том, как все началось, забывала, на что он вообще способен.
Да, Эрик спасал меня.
Да, он был со мною нежен, но он же был и жесток.
Сейчас все то, что я так долго отодвигала в глубины памяти, выбиралось наружу и душило меня змеей. Буквально: мне не хватало воздуха, щеки горели, глаза пекло. Что, если бы я узнала это, когда мы с ним уже уехали бы в Вэлею? Или когда…
Осознание: ледяное, как морозные ночи, скользнуло по спине, перекинулось на плечи и грудь, подбираясь к сердцу. Теперь понятно, зачем ему нужна была свадьба в Иньфае. Понятно, почему не нужен был на ней никто лишний. И уж совершенно точно понятно, что с Камиллой он разводиться не собирался, особенно принимая титул герцога.
Пауль Орман, богатый промышленник, и Эрик Эльгер, герцог де ла Мер.
Очень удобно: две судьбы, две жены и две жизни. Две маски.
Был ли он хоть когда-нибудь со мной настоящим? Искренним? Или все это просто извращенная игра, за которой больше ничего нет?
Мысли метались в голове, и я отчаянно старалась удержаться в их сумасшедшей метели.
Он же спас меня.
Он же… разве мог он лгать? Вот так, глядя мне в глаза, когда говорил, что…
Все, хватит себя утешать, Шарлотта. Хватит искать ему оправдания. Ты прекрасно знаешь ответ. Тот, кто вел двойную жизнь, тот, кто годами скрывался под личиной Ормана, прихрамывая и меняя голос на людях, способен на все.
Не знаю только, зачем ему понадобился этот спектакль со свадьбой.
Он же и так меня получил. Получил, и… наверное, я сама это спровоцировала. После того наказания, когда отстранилась от него, когда он понял, что может меня потерять. Что еще предложить глупой девице, которая разобиделась в пух и прах?
Правильно, колечко!
От осознания этого внутри плеснуло невиданной доселе злостью. Злостью на себя, за свою безграничную наивность, и даже слабое удивление столь несвойственным для меня чувствам не смогло этому помешать. О да, я злилась на себя. Злилась, как никогда в жизни и ни на кого.
Глупая, глупая курица!
Я изо всех сил ударила кулаком в стену и ойкнула: костяшки обожгло болью даже через перчатку. Затрясла рукой, в полной темноте, в которой виден был лишь подол и носки моих туфель из-за просачивающегося из коридора неяркого света. Только сейчас осознала, что этим могла себя выдать и замерла. Прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, почти не дышала, но из-за портьеры не доносилось ни звука.
Выждав еще с пару минут, я осторожно отогнула уголок и выглянула из-за рыцаря: справа никого. Слева тоже.
Глубоко вздохнула и вышла в коридор.
Ну и что мне теперь делать? Бежать из Мортенхэйма через поля? Уехать я все равно не смогу, уехать одна тем более, это спровоцирует страшный скандал, а я не была уверена, что готова к скандалам. Особенно к скандалу, когда придется смотреть его светлости и Луизе в глаза, и объяснять…
Ой, нет.
Не хочу.
Не могу, я просто не выдержу. Лучше дождаться конца вечера, уехать, как и планировала, и завтра же утром подыскивать себе жилье.
Завтра утром, ха!
Завтра праздничное утро и как минимум несколько дней никто из арендодателей не станет заниматься вопросом жилья, но я в любом случае могу попроситься к миссис Клайз, хотя бы на время. Ведь это именно она переслала мне письмо леди Ребекки, и когда мы с Эриком ездили к ней, чтобы поблагодарить, была очень рада нас видеть...
Нас.
Мы с Эриком.
Не было никогда никаких «нас», и чем быстрее я это пойму, тем лучше. Главное не увязать в этой мысли, потому что если сейчас я в нее упаду, как провалившись под лед на реке, выбраться уже не смогу.
Дыши глубоко. Дыши глубоко, Шарлотта.
Я снова вздохнула полной грудью, обхватила себя руками, огляделась.
Да, так и поступлю. Сейчас вернусь в зал, и поговорю с Эриком. Думаю, он поймет, что находиться рядом с ним я не захочу, тем более что большинство танцев у меня уже расписано…
Всевидящий, о чем я думаю?!
Готовая разреветься прямо тут, сдавила виски руками, когда услышала всхлип. Слабый всхлип, доносящийся со стороны дверей, через которые я пришла. Тихий, сдавленный, словно женщина, как и я, пыталась удержать в себе слезы.
Осторожно, по стеночке, приблизилась к приоткрытым дверям и замерла, не зная, как поступить. Наверное, стоило уйти, но сейчас я не вполне отдавала себе отчет в том, что делаю. Стараясь не слушать шорох собственного платья, который сейчас казался громче скрежета несмазанных петель, подхватила подол и толкнула створку двери.
Сидевшая на диване женщина вздрогнула и подняла голову.
Мгновение мы смотрели друг на друга, не в силах поверить своим глазам.
И этого мгновения мне хватило, чтобы осознать, что передо мной Лавиния.
— Шарлотта?! — она поднялась, даже не подумав прятать покрасневшие глаза и заплаканное лицо. — Что ты здесь делаешь?
От меня не укрылось, что ко мне обратились на «ты», впрочем, судя по растерянному лицу, я застала ее врасплох. Наверное, в другое время я бы почувствовала себя неловко или начала извиняться за то, что нарушила уединение, но сейчас только прошла в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.
— Я пряталась, — призналась честно.
— Прятались?! — изумление на лице Лавинии сменилось непониманием, ра́вно как и обращение. — От кого?
— От месье… — я запнулась, закусила губу, но потом все-таки продолжила: — Эльгера.
Наверное, это правильно. Называть его так.
Огляделась, понимая, что оказалась в музыкальном салоне. Здесь было очень много золота: в обивке стен и мебели, в узорах каминных полок — два камина раскрыли свои темные пасти, уставившись друг на друга. Если честно, я не представляла, сколько нужно тепла, чтобы обогреть эту просторную шестиугольную комнату, больше напоминающую залу. Ослепительную в своем сиянии, в котором даже Лавиния терялась, как искорка на фоне солнца. Единственным исключением в этом безграничном блеске был черный лакированный рояль, стоявший в центре комнаты.
Лавиния проследила мой взгляд:
— Я играла на нем, — произнесла негромко. — Матушка очень любила слушать мою игру.
— Любила?
— Да. Когда была жива.
— Всевидящий… — я осеклась и прикусила язык. — Простите.
— Это вы меня простите, — Лавиния приблизилась к роялю, коснувшись затянутой в перчатку рукой закрытой крышки. — Я не должна была задавать тот неловкий вопрос.
С губ сорвался смешок.
— Я первая ворвалась к вам без спроса.
Она смотрела на меня не так, как обычно. Изучая, пристально, и кажется, совершенно не стеснялась дорожек слез на щеках. А может быть, и вовсе о них забыла.
— Не думала, что встречу в этой части замка кого-то.
— Она всегда пустует?
— Нет, просто сейчас все в зале. Дожидаются ее величества, — последнее прозвучало пренебрежительно. Пожалуй, даже чересчур пренебрежительно для Лавинии, но, когда я взглянула на нее, она уже смотрела в сторону дверей, через которые я пришла.
— Наверное, и нам стоит там быть, — заметила я.
Не то, чтобы я этого хотела, но понимала, что это неизбежно. Пожалуй, именно сейчас я отчетливо поняла, что мне придется снова встретиться взглядом с Эриком, придется танцевать с ним первый вальс, снова чувствовать его ладони на своей талии, его обжигающую близость, от которой кружится голова. Все это промелькнуло перед глазами так быстро, так отчетливо, что я мысленно содрогнулась.
Не хочу туда возвращаться.
Не хочу все это испытывать…
Всевидящий, как же я этого не хочу!
— Вы говорите то, что считаете верным, или то, что чувствуете, Шарлотта? — снова этот взгляд: пристальный, испытующий.
Непривычно колючий для Лавинии.
— Не знаю, — ответила честно. — Я бы с удовольствием осталась здесь.
— Так давайте останемся, — она оттолкнулась от рояля и шагнула ближе ко мне. — Или еще лучше… пойдемте, я покажу вам оранжерею.
Вскинула брови:
— Вы серьезно?
— А почему бы и нет, — глаза Лавинии сверкнули. — Не думаю, что кто-то нас хватится.
Меня — вряд ли, а вот ее…
— Вы же сестра его светлости де Мортена, — улыбка не желала держаться на моих губах, и я оставила эту затею. — Или вас не смущает то, что будут говорить?
— Де Мортен, — голос молодой женщины дрогнул, словно перерезанная струна, но она тут же тряхнула головой. — Вы напрасно считаете, что обществу есть дело до кого-то, кроме себя, венценосной четы и хозяев.
От того, как отстраненно и холодно это прозвучало, я содрогнулась. Последнее и вовсе не вязалось с образом Лавинии, какой я успела ее узнать, но боль и не на такое способна. Кому как не мне это знать, как искажается сердце, когда отчаяние окутывает своей ледяной паутиной. Когда никто не слышит твоего крика, который застыл в груди и мешает вздохнуть. Вряд ли виконтесса Эрден плакала здесь от хорошей жизни. Вряд ли сейчас так смотрит, вряд ли позволяет себе подобные откровения и не утирает слез из-за какого-то пустяка.
— А ваш супруг? — я просто не могла не задать этот вопрос.
— Ему будет все равно, даже если я провалюсь сквозь землю, — губы Лавинии искривились, словно речь зашла о чем-то крайне неприятном.
Я вспомнила виконта и замерла.
Замерла, потому что воспоминание о липком взгляде Майкла сейчас промелькнуло как яркая вспышка. Во время обеда в городском особняке де Мортенов в Дэрнсе он заглядывал мне в декольте, нисколько не стесняясь Луизы и собственной жены. А ведь я не одна такая: сегодня во время знакомства Майкл не упускал случая награждать подходящих леди восхищенными взглядами и сыпать комплиментами, хотя Лавиния стояла рука об руку с ним.
Неужели… виконт ей изменяет?!
— Матушка заботилась об этой оранжерее, — сдавленно пробормотала Лавиния, сцепив пальцы, голос ее дрогнул. — Заботилась, пока у нее оставались силы. Только она меня и понимала.
Последние ее слова и стали решающими. Они, и еще слабовольная мысль о том, что проулка позволит отсрочить встречу с Эриком хотя бы ненадолго. Поэтому я кивнула:
— Хорошо. Пожалуй, нам действительно стоит взглянуть на оранжерею.
— Рада, что вы согласились, Шарлотта, — Лавиния подхватила меня под руку и увлекла за собой.
Мы стремительно пересекли гостиную, прошли через двери, мимо моего «рыцарского» убежища. Коридоры сливались перед глазами в однообразную картину, но я даже не пыталась за ними уследить. Да и зачем? Если Лавиния знает этот замок как свои пять пальцев. В том, что она его знала, не оставалось сомнений, иначе мы не могли бы с такой скоростью петлять по коридорам, где не встречалось даже слуг.