Он не позволил мне пройти, мгновенно шагнул следом. Так близко, что я едва в него не врезалась. Успела уловить кисловатый запах пота с примесью дыма. Такой же отвратительный, как и он сам.
— Тебе бы сидеть в шатре, нифрейка, если не хочешь неприятностей.
Сердце сбилось с ритма, но я напомнила себе про приказ Логхарда. И огненному магу заодно, вряд ли он посмеет противиться воле своего князя.
— Мне нужно развести огонь.
— Такой?
На его ладони вспыхнул крошечный огонек, заставивший шевелиться волосы на затылке. Особенно когда маг поднес его к моему лицу. Огонек превратился в миниатюрную ящерицу.
Саламандра! Опасный огненный дух, рожденный из магии родника и подвластный магу. Ящерка перепрыгнула на соболиную опушку, пробежалась по накидке и растаяла. Растаяла ведь?
— Нет, — нервно сглотнула.
— Отчего же? Огонь как огонь.
Он схватил меня за руку, дернул на себя, снова обдав гадким запахом. Меня замутило от отвращения.
— Князь скоро наиграется, нифрейка, и тогда я подберу то, что ему не нужно. Мы с тобой развлечемся, обещаю. Люблю строптивых.
Я ударила локтем под дых и коленом между ног.
Била так, как учили братья, совсем не как разнеженная фрейлина.
Маг охнул, отпустил, а я бросилась бежать. Изо всех сил. Назад к большому костру, до самого княжеского шатра. Сердце трепыхалось, как безумное, дыхание сбилось. Остановилась только перед шатром, прислонившись к плотной ткани и приложив ладони к груди. К счастью, никто меня не преследовал. С губ сорвался хрип, я сорвала перчатку, к которой прикасался артанец, и бросила на землю.
А вдруг это он надругался над Роуз? Сейчас я была почти уверена в этом и ненавидела его еще больше. Его и всех артанцев разом.
Неизвестно, кто хуже: князь или его свора.
В следующий раз нужно быть осторожной, очень осторожной.
Повторять вылазку не стала, чтобы не искушать судьбу. Отдышавшись, собралась духом и выглянула из-за шатра. Костер полыхал так, что люди рядом казались тенями. Чтобы его поддерживать, мало одной магии, нужны дрова. Туда я и направилась. И оказалась права — высушенные деревяшки лежали под навесом, чуть поодаль от пламени.
Мрак стоял там же, но даже не взглянул в мою сторону. А вот взгляды воинов после встречи с огненным магом меня нервировали. Они были липкими. Липли к коже, к волосам и платью. Хотелось стряхнуть их, как стряхивают снег с накидки, но мерзкий криец прав — никто не посмеет ко мне прикоснуться, пока не надоем Мраку.
Набрала деревяшек ровно столько, сколько могла унести, и направилась обратно к шатру. Сердце постепенно успокаивалось, теперь думалось гораздо проще. Значит, передвигаться по лагерю я могу спокойно, а вот выйти за пределы — нет. Пока. Пока ко мне не привыкли. Пока не свыклись с мыслью, что нифрейка безобидна. И это «пока» подстегивало мою решимость.
За пологом шатра было и вовсе спокойно. Насколько это вообще было возможно, если забыть обо всем случившемся. Сложила костер, отыскала два камешка и высекла искру. Добывать огонь северяне учили своих детей почти с младенчества, обладали те магией или были ее лишены. Пламя согревало, защищало от диких зверей, помогало прокладывать путь даже во тьме и приносило душевное тепло. Так необходимое мне сейчас.
Деревяшки занялись не сразу, но потом вспыхнул огонек, разгораясь сильнее и сильнее. Я сочла это хорошим знаком. В голову пришла шальная мысль ослабить шнуровку платья, закопаться в шкуры и притвориться спящей. Назло Мраку! Но с него станется меня будить, к тому же, я обещала себе не злить артанского князя. Поэтому уселась возле костра и потянулась руками к теплу, подвигала замерзшими пальцами. А если ненадолго закрыть глаза, можно представить, что это камин в большой гостиной, и никакой беды с Нифрейей не случилось…
В шатре становилось жарче и жарче, я стянула накидку, которая оказалась на удивление сухой. Даже не сухой, обжигающе горячей, будто в нее завернули согретый в печи кирпич. Из-под воротника донеслось шипение, и внутри все перевернулось от ужаса. Взвизгнув, отшвырнула накидку.
Она тут же зашевелилась, на темный мех вползла сияющая ящерица — скользкий подарочек огненного мага, который явно готовился к нападению. Черные глаза-бусинки нацелились на меня, капюшон раздулся, делая ее еще больше, хвост извивался волной.
По спине пробежал холодок, и я бросилась к деревяшке, а в следующее мгновение в дерево перед моим лицом вцепились крошечные, но цепкие лапы, вонзились острые зубы. Вскрикнула, отбросила в костер, и ящерка с шипением растаяла, только огонь окрасился зеленью, вспыхнул сильнее и перекинулся на шкуры.
— Ой, нет! — успела прошептать, но меня уже оттолкнули в сторону, и Мрак решительно затоптал пламя.
Спустя минуту от несостоявшегося пожара осталась лишь мерзкая вонь паленой шерсти.
— Что это значит? — спокойно поинтересовался он. Как-то слишком спокойно.
В противовес голосу ледяной взгляд полоснул наотмашь, словно огонь не погас, а перекинулся на него. Я неосознанно обхватила себя руками, слова замерли на языке. О том, что его человек пытался меня убить, подсунув саламандру. Ну или напугать и оставить парочку укусов, не ядовитых, всего лишь болезненных ожогов. О том, что испугалась. А еще извинения за то, что была неосторожна, но… Тут я вспомнила, что артанский князь знает все мысли своих воинов, а значит, в курсе огненного подарочка. И вовсе не против таких развлечений, иначе не смотрел на меня так, словно хочет бросить в костер следом за саламандрой.
Поэтому я упрямо сжала губы. Да что бы сейчас ни сказала, все обернется против меня.
— Отвечай, — повторил Мрак.
— Вы сами все видели.
— Я видел, что ты устроила пожар.
Внутри противно царапнуло. Я ведь всего лишь защищалась от клыкастой твари! Для магов такие забавы — веселье, пару мелких царапин они способный залечить за минуту. А для лишенной магии, как я, все не так безоблачно. Но я заставила себя проглотить обиду.
— Покажи руки! — рыкнул артанский князь, словно я прятала в кулаке саламандру.
Я неосознанно подчинилась, выставила вперед ладони: одна в перчатке, другая лишь замотана в ткань. Они оказались не слишком чистыми, но новых ожогов не прибавилось. Руки слегка подрагивали: до сих пор бросало в холодный пот. Быстро взглянула на Мрака, который продолжал хмуриться. О чем он только думает? И какое наказание ждет за поджог? В том, что оно последует, я не сомневалась.
И тут меня осенило.
— Вы сделали это нарочно! — выдохнула я, сжимая кулаки. Ну конечно! Он читает мысли, он видит все, что происходит в проклятом артанском войске. Он может управлять своими воинами. — Подослали мага, чтобы поиздеваться надо мной.
Взгляд Мрака задержался на моем лице. Все внутри перевернулось, особенно когда глаза сверкнули знакомым инеем.
— Я приказал приготовить шатер и развести огонь, — он шагнул ближе, навис надо мной, как Большие горы, — а не разгуливать по лагерю.
Я едва не задохнулась от гнева, запрокинула голову.
— Вы не запрещали… разгуливать, — процедила, — чтобы собрать ветки. Так что я всего лишь выполняла ваш приказ.
— Раздевайся.
Из меня словно выбили весь воздух.
— Что? — переспросила ошарашенно.
— Снимай одежды. Все. — В рычание зверя ворвалась угроза. — Хочу рассмотреть получше… свою рабыню.
Мир перед глазами покачнулся, сжался до точки, во рту пересохло. Тело под его взглядом словно заледенело.
— Нет, — отрезала я, сложив руки на груди.
— Подчиняйся, если не желаешь нового наказания.
Я сглотнула, но не пошевелилась. Наказание… Пусть лучше так! Лучше так, чем раздеваться перед ним и снова терпеть его прикосновения. От замка Норг мы теперь далеко, до Роуз ему не добраться, а я все стерплю. Стерпела один раз, стерплю снова.
Молчание, за которым отчетливо слышался треск дерева в костре, было недолгим. Мрак вытащил короткий клинок из ножен на поясе и шагнул ко мне.
— Не желаешь раздеваться сама, я тебе помогу.
По голосу Мрака сложно было понять, зол он или нет. Он словно целиком состоял из осколков льда. Какой стороной ни повернешь — можно порезаться. У меня не получалось быть такой холодной, скорее колотило от жара. Особенно, когда он обхватил меня за талию и прижал клинок к шнуровке, надавив на плотную ткань и заставив задрожать. От жара рук, от жара ненависти, проросшей в душе.
Я замерла, окаменела. Дернуться посильнее — и кинжал войдет точно в сердце. Наверное, это будет больно, но быстро. А потом? А потом ничего не будет. Не такой судьбы я для себя хотела. Но самое страшное — вместе со мной погибнет Древо. А если раздеться… что может случиться? Со мной, но не с Древом, спасением целого народа. Все эти мысли пронеслись в голове, заостряясь на одной. Монстр! Какой же он монстр!
— Не трогайте! — прошипела, уперев руки в мужскую грудь. — Не прикасайтесь ко мне.
Голос дрогнул, и за ноты страха в нем я готова была проглотит собственный язык.
— Я сделаю это сама.
— Хорошо, — довольно прозвучало в ответ. Довольно ли?
Он легко отпустил меня, убрал нож и отошел в другую часть шатра, где опустился на шкуры и вперил в меня холодный взгляд. Колени подрагивали, единственной мыслью было броситься к выходу, но сегодня мне уже прекрасно показали, что далеко не убегу. А с князя станется придумать потеху для всего лагеря.
Я понимала, что это все игра. Очень жестокая игра, в которой мне выпала роль главной игрушки.
Выдерживать его взгляд я больше не могла, поэтому повернулась к Мраку спиной. Это все равно не спасало от холода, хотя от костра веяло теплом. Я не видела артанского князя, но продолжала его чувствовать. Он все время следил за мной, создавалось впечатление, что на мне уже нет одежды. Жаль, из-за огненной твари лишилась защиты накидки…
Сцепила зубы и стянула сеточку: косы упали на спину. Еще немного времени я выиграла, медленно расплетая каждую. Потом взялась за сапоги. Пальцы подрагивали, перед глазами то и дело темнело, сердце билось у горла, но я продолжала. Это такое же наказание, как и ночь на коленях. Унизить тебя могут, только если ты сам это позволишь, а мне всего лишь нужно выжить. Выжить для того, чтобы потом убить этого мерзавца.
Если бы артанский ублюдок заглянул в мои мысли, они бы ему не понравились. Снимая каждый предмет одежды, я представляла, что вонзаю в Мрака клинок за клинком.
Платье упало вниз, и я просто шагнула из него. Камни холодили ступни, но мне было жарко, кровь неистово бурлила в жилах. Я помедлила, а затем стянула легкие штаны, оставшись в одной нижней сорочке. Раньше такой меня видели разве что Роуз и еще горничная.
— Повернись. — Ударил в спину хриплый голос.
— Такого уговора не было, князь.
— Всю одежду, фрейлина. До конца.
Остатки сил утекали, как вода в решето, будто на плечи опустили по огромной скале. Нужно было покончить с этим, поэтому я решительно сжала пальцы на подоле и резко стянула рубашку через голову. Тело, укрытое лишь тонким покрывалом волос, тут же покрылось гусиной кожей.
— Подойди.
Будь ты проклят!
Обхватила себя руками, развернулась и направилась к князю. Смотрела куда угодно, только не на него. Взгляд зацепился за клинок, что лежал на шкурах рядом с артанцем. Если бы я только могла до него дотянуться… Даже ладони зачесались.
Остановилась в шаге от Мрака, сгорая от стыда.
— Довольны?
Вместо ответа он схватил меня за руку и резко рванул на себя, так, что я оказалась зажата между его бедер.
— Ты когда-нибудь обнажалась перед мужчиной, фрейлина? — спросил он.
— Да как вы смеете?! — выплюнула ему в лицо. Вместе с этим рванулась вперед, сама прижалась к артанцу и ухватилась за рукоятку клинка.
Запястье тут же обожгло болью, клинок вылетел из руки, пальцы лишь схватили воздух. Рывок — и мы поменялись местами: меня швырнули на шкуры, навалились сверху. Так, что вышибло дух и потемнело в глазах. Мои руки спеленали над головой: ни двинуться, ни вздохнуть. А в живот уперлась мужская плоть, заставив меня ахнуть и забиться в крепком мертвом захвате.
Я шипела, дергалась, проклинала его, лягалась, но только сбила ноги и окончательно обессилела. Рванулась в последний раз и откинулась на шкуры. Обнаженная, распластанная под ним. Щеки горели, к горлу подступал комок, а все внутри скручивалось в тугой узел.
Наши взгляды встретились. Вместо равнодушия и холода в серых глазах горел огонь, от которого сердце пропустило удар. Я посмотрела на предплечье: туда, где тонкое лезвие взрезало край рубахи и сквозь длинный порез сочилась кровь. Стало страшно, как никогда в жизни. Даже не выдержала и крепко зажмурилась, потому что однажды артанец уже простил мне нападение на себя…
— Тебе это нравится? — неожиданно спросил Мрак. Его дыхание коснулось уха, так что по телу непроизвольно прошла дрожь.
— Что? — выдохнула я, широко распахнув глаза.
— Дерзить? Испытывать мое терпение на прочность?
Я тут же замерла, до боли прикусила щеку.
— Отвечай.
— Я свободная женщина, как бы вам ни хотелось думать иначе.
— Женщине положено делать то, что велит мужчина и ее господин. Быть послушной. В Артане это называют мудростью.
Я не удержалась от нервного смешка. Интересно, артанские женщины думают так же?
— Если мудрость означает подчиняться тому, кто способен унизить женщину, то я отказываюсь быть мудрой.
— Защищать, — процедил он. — Жен. Матерей. Их дом. Ценой жизни.
— А взамен получить жизнь на цепи, — с отвращением выплюнула в лицо.
Если это вообще сейчас можно было назвать лицом. Черты Мрака исказились, заострились, вены на лбу вздулись, брови сошлись на переносице, а взгляд напоминал ледяную бездну, в которой бушевала серебряная метель.
Меня резко отпустили, не просто отпустили — отшвырнули в сторону. Магия разума теперь сияла не только в его глазах, она сочилась сквозь его поры, клубилась вокруг серебристым облаком. Давила даже несмотря на то, что не могла пробраться в мои мысли. Я почти физически ощутила, как она сминает меня, выжигает остатки мыслей, превращая в безвольную куклу, которой все безразлично.
Логхард сдавил виски. Его колотило, из рта вырвались серебристые искры и пар, который показался просто ледяным. Артанец закашлялся и повернулся ко мне спиной. Я все это время не дышала, даже не пыталась отползти. Это было не похоже ни на одну известную мне хворь. Магических болезней не существует, это я знала точно. Но тогда что это такое?
— Ложись спать, фрейлина, — прохрипел Мрак, когда кашель унялся. Все закончилось так же резко, как и началось: сияние померкло, и мне больше не хотелось бежать на край света, лишь бы подальше от этой пугающей сокрушительной мощи. — Пока я не передумал.
Я не стала ждать пока он передумает, поспешно отодвинулась к стене и закопалась поглубже в шкуры, бросив тоскливый взгляд на свою одежду. Чтобы ни произошло с артанцем, это меня спасло.
— И еще. — Голос Логхарда звучал по-прежнему глухо. — Ты моя рабыня, фрейлина. Только моя. Если к тебе еще раз прикоснется другой мужчина, виновата будешь ты, и ты понесешь наказание.
Отвернулась, лишь бы его не видеть.
Предпочитая думать о том, что колотит меня от холода. А еще о том, что кажется, у всемогущего артанского князя есть слабость. Слабость, о которой я обязательно должна узнать все.
Глава 7
Мрак разбудил меня на рассвете: просто склонился надо мной и коснулся плеча. Проснулась мгновенно, отпрянула, прижала шкуру к груди, но брешь в его ледяном спокойствии за ночь срослась заново. От вчерашней слабости не осталось и следа. Ни взглядом, ни словом он не дал понять, что его волнует то, что произошло. Пару мгновений он просто на меня смотрел, потом вышел из шатра. К счастью, потому что мои сапоги и одежда лежали там же, где я их оставила.
Никогда в жизни так быстро не одевалась. Да я никогда не спала обнаженной. И не собиралась это повторять!