- Видно, - усмехнулся он, подхватывая Лару на руки - придется тебе терпеть меня, дорогая!
Едва мы вошли в квартиру, я услышала шум попойки. К отцу пришли гости.
'Опять запираться!' - обреченно подумала я - 'А мама придет и разгонит их только после полуночи. Конечно, поесть ничего не останется!'
Тяжело вздохнув, я встретилась с взглядом незнакомца и прочитала в нем сочувствие. Он все понял. Отвела взгляд. Не люблю когда меня жалеют, особенно чужие. Они думают, что что-то знают, но это чушь. Такое нельзя понять или знать, только если ты сам через это прошел.
- Дочка это ты? Ты нам водку принесла? - раздался голос отца.
- Нет, пап, не принесла - ответила я, заранее вжимаясь в стену и смотря на дверь моей спальни с замком, который нельзя вскрыть. Мама позаботилась.
- Тогда вали за выпивкой и быстро!
Я знала, что если сейчас не сбегаю в магазин, потом будет только хуже, поэтому посмотрела на незнакомца извиняющимся взглядом и повернулась к двери, но он меня поймал и не дал уйти.
Спокойно держа меня за руку и удерживая сестру на руках, он прошел мимо кухни, вошел в комнату сестры и уложил сестру на кровать. Потом провел меня в мою комнату и только после этого, не обращая внимания на мой протест, вошел в кухню.
- Всем добрый вечер, попойка закончена - услышала я из кухни его голос.
- Ты кто такой, чтобы распоряжаться в моем доме? - голос пьяного отца.
- Сиди старик и помалкивай, с тобой я потом поговорю. А сейчас все вон. Выметайтесь быстро!
Уж и не знаю, что у него было на лице. Но не прошло и минуты как папины друзья один за другим быстро покинули кухню и квартиру. А потом он закрыл дверь и что-то долго втолковывал отцу. Только я не слышала что. Меня он в кухню не пустил.
Ко мне мой незнакомец зашел через час. При этом я видела, как отец, как побитая собака брел в свою комнату. Я сидела в своей комнате и смотрела единственный телевизор, который еще сохранился в этом доме.
- Дружков больше не будет - сказал он мне, прислонившись к косяку двери.
- Ты его плохо знаешь - пожала я плечами. Как сказать, что этот скажет все, что ты хочешь знать, лишь бы его не трогали и дали его любимой водки.
- Его не знаю, но его тип знаю хорошо - сказал он, и я услышала в его голосе боль.
Посмотрев на него, я увидела боль в его глазах. Но мой опыт говорил, что нельзя брать на себя чужих проблем, поэтому я сказала всего одно слово.
- Спасибо!
- Пожалуйста! - ответил он и, развернувшись, пошел в сторону двери.
- Подожди! - я и сама не понимала, что на меня нашло. Просто не сдержалась - Я даже твоего имени не знаю.
- А зачем тебе? - удивился он, а потом отвернулся и пошел прочь, но все же замер в дверях и тихо сказал - Меня Анатолием зовут.
- А я Аня - ответила я.
- Здравствуй, Аня, и до свидания. Я очень надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.
И он ушел, а я заперла сестру, а потом и сама легла на кровать. Голова болела безумно, поэтому я сразу уснула. Точнее вырубилась. Сны были тревожными и болезненными, а из них меня вывел стук в дверь.
- Аня, Анечка, открой! - услышала я встревоженный голос матери.
Подскочив с кровати, и чуть не упав от головокружения и головной боли, я побежала отпирать дверь.
Мама вошла и, прикрыв дверь, включила свет. Она была в деловом костюме, работала юристом, получала хорошие деньги, была влиятельным человеком. Но это была лишь верхушка айсберга. Она приходила домой и своей волей держала свою семью на плаву. Вот и сейчас, посмотрев на меня, мама вскрикнула, а потом спросила:
- Кто это сделал?
- Мам, все в порядке, правда! - попыталась я ее успокоить, но она молча подвела меня к зеркалу и заставила посмотреть в него.
Вся правая часть моего лица была черного цвета. Глаз затек и было ясно, что не все в порядке.
- Рассказывай!
И я рассказала. В какой-то момент, не заботясь о своем костюме, мама подвела меня к кровати. Присев на нее она предложила мне лечь к себе на колени и стала, как в детстве поглаживать мои волосы. А когда я закончила она только спросила.
- Он тебе нравится?
Я никогда не лгала маме и сейчас не собиралась.
- Да.
- Тогда будь очень аккуратной. Иначе можешь попасть в беду. И ничего у него не пробуй, что бы он тебе не предложил, поняла?
- Да!
- Вот и умница! Больше не ходи туда, даже ради сестры, поняла?
- Да!
Мама прижала меня к себе и мы так и сидели. Я не понимала, почему она еще с нами. Ей всего тридцать шесть, еще может наладить свою жизнь. Но вместо этого она сидит тут и смотрит на меня печальным взглядом.
- Все будет хорошо! - вдруг сказала она, а потом добавила - Вылечим вашего отца, и все наладится. Он ведь раньше другим был!
- Я знаю, мам! - ответила я, впервые солгав ей. Я не помню другого отца. Только там, в глубине памяти из раннего детства что-то мелькает. Но это было так давно. Зачем говорить это маме. Пусть живет в своей иллюзии. Ей и так очень плохо.
- Я живу тобой солнышко и очень тебя люблю, будь осторожна! - я посмотрела ей в глаза и поняла, что эти слова для меня. В ее же мире иллюзий уже нет.
- Буду! - вот тут я не лгала. А себе поклялась, что действительно буду осторожна.
Знала бы я, что меня ждет....
Из воспоминаний меня вывел визжащий голос сестры.
- Я ничего не делала! Аня, скажи им! Я не хочу в тюрьму!
- Лара, замолчи! - бросила я. А потом сказала уже ему - Чего ты хочешь добиться? Поднимая старые, даже еще на начатые, дела?
- А ты сама не догадываешься? Мы с тобой уже как-то говорили на эту тему.
- И я тебе еще тогда ответила, что я об этом думаю.
- Ответила, только это не имеет значения. Тогда я ее пожалел, а сейчас какой прок жалеть ее.
- Ты сначала докажи ее вину! - зашипела я, теряя над собой контроль - А прежде чем попробуешь, вспомни, какую роль ты играл в тех событиях!
Он был равнодушен будто мои слова его и не задели.
- А ты можешь доказать, что это был я?
- Толя! - услышала я спокойный, но уверенный в себе голос. В нем было предупреждение, но моему собеседнику было уже явно все равно.
- Она на игле и давно, пора тебе уже смириться. Может тюрьма поможет ей. Да и с чего тебе защищать ту, которая даже не понимает того, что ты для нее делаешь? Обзывает того с кем ты живешь ублюдком.
Я побелела, наверное, потому что он осекся. Меня больше задело не то, как она назвала моего сына, а то, что она сказала о нем. Хотя чего я удивляюсь и чего от нее жду!
- И что же ты им сказала? - поинтересовалась я у сестры, забывая обо всех.
- Правду. Он же ублюдок. Как и его папаша. Только тот тебя беременной бросил, а этот родился таким.
- Слушай ты кукла, потерявшая человеческий вид! - я еле сдерживалась, чтобы не прибить ее - если ты еще раз вякнешь что-то о моем сыне, я тебя сама прибью.
И тут я поняла, что сказала, но уже было поздно.
- Сыне? - переспросил Анатолий, прожигая меня взглядом в котором читался шок.
- Да сыне, а что есть проблемы, папаша? - издевательски произнесла Лара - А когда ты ее беременной бросил, проблем не было!
- Слушай ты, шлюшка накуренная...
Договорить ему не дали.
- Анатолий хватит! - тот же голос и на этот раз двое мужчин подошли к нам. Один взял Толю за плечо и оттянул назад - Костик уведи его отсюда, пусть выбьет свой пыл в спортзале, пока дров не наломал! Иди уже, завтра во все спокойно разберешься!
Я смотрела на второго мужчину, который говорил эти слова. От него веяло силой, и было ясно, он тут командует. Потом я видела, как второй парень почти вытолкал Толю из комнаты и как тот пытался вырваться.
- Анна Николаевна, прошу прощения за моего подчиненного, у него был тяжелый период в жизни и он еще не отошел. Давайте разберемся с формальностями, и вы сможете поехать домой.
Я только кивнула, боясь глянуть в сторону двери куда вытолкали Анатолия. А еще через два часа я подъезжала к очередной клинике.
- Опять! - возмутилась сестра.
- Да опять! - бросила я и вышла из машины.
Минут через тридцать, когда сопротивляющуюся сестру утащили, врач мне сказал.
- Я надеюсь, вы понимаете, что мы не сможем помочь тому, кто этого не хочет.
- Понимаю, но у меня четырехлетний сын и я не хочу, чтобы он это видел. Поэтому я готова платить любые деньги лишь бы она была подальше от нас.
Я встала и ушла. Жестокие слова, я это знала, но мне было уже все равно. Сейчас все, что меня волновало, это сын и его безопасность.
Сев машину я подумала о том, чтобы поехать домой, но у меня было заседание суда, поэтому и вместо дома перенаправив боль в гнев, я поехала работать.
Я бил по груше уже наверное с час, пытаясь выбить свое отчаянье, но легче мне не становилось. Наоборот только хуже.
Перед глазами стояло ее лицо, когда она поняла, что проговорилась. В нем был страх. Она боялась меня. Моя Анютка боялась меня!
Как же я мог так с ней поступить! Я хотел защитить ее, но вместо этого обрек на жизнь, которую вела моя мать. Стал похож на того гада, который бросил нас.
И вдруг меня по спине что-то ударило, я резко обернулся и увидел Костика, а на полу у моих ног лежали перчатки. Как всегда улыбается и смотрит своим фирменным взглядом ' А мне все пофиг!' Клоун! Мне вдруг захотелось ему врезать.
- Я вызываю тебя на дуэль, братишка - бросил он мне.
- Кость, отвали! - ответил я, понимая, что сейчас я его искалечу.
- Я жду тебя или ты трус и боишься!
'Ну что же, сам напросился!'
Наклонившись, я поднимаю перчатки и иду к рингу. Следующие часа три я прыгал вокруг него, нанося сильные удары, а он только защищался, блокируя удары и не пропустив ни одного, при этом сам он ни разу не ударил. Не забывая меня раззадоривать своими жалящими фразами. Когда я, наконец, выдохся, он сделал резкое движение, и я оказался на мате, чувствуя, как звенит в ушах.
- Все? - поинтересовался он, и от его веселости не осталось и следа. Я впервые видел его таким серьезным.
- Да - согласился я.
Он лег рядом, и мы просто лежали и смотрели в потолок, а потом он вдруг спросил:
- Что делать будешь?
Мы оба знали, о чем он спрашивает. Перед моими глазами снова стало ее напуганное лицо. И как она клиентов защищает с такой мимикой?
- Не знаю - был мой ответ другу.
Почему то сейчас этот клоун, которого никто и никогда не воспринимал всерьез, был мне лучшим другом и советчиком.
- Может, стоит попробовать и рискнуть? - предложил он мне.
- Может, только она меня ненавидит.
- Карина Рому тоже ненавидела. Забыл?
Мы оба молчали, вспоминая историю друга, а потом я тихо сказал.
- Я попробую.
- Молодец - усмехнулся друг, и маска снова заняла свое место.
Только теперь ему уже было меня не обмануть. Это был образ. Я друг понял, что настоящего Костика не знал никто из нас. А он ведь знал, что Ромка в его Карину влюблен и молчал, а мы все глупцы думали... Взглянув на друга внимательно, я заметил брешь в его маске. Глаза. В них была грусть и печаль.
- Оля? - это все, что я у него спросил.
Он только грустно усмехнулся и снова лег рядом.
- И что ты собираешься делать? - спросил я.
- Не знаю пока, - горько усмехнулся он - ее жизнь это месть и чего-то другого она не хочет замечать.
Мы оба молчали. Жалко девчонку, многое прошла и жалко его, много с ней пройдет. Она быстро превратит эту маску в воспоминание и сменит ее стальным выражением лица. Или возможно....
- Может, попробуешь? - спросил я его.
- Может - кивнул он.
А ведь действительно влюбился, только сам еще не осознал до конца, что без нее уже не сможет. Я таким же был, до Аниного ухода из моей жизни. Думал справлюсь, а потом понял....
Мои мысли прервал голос Романа.
- Прошу прощения, что прерываю ваш междусобойчик, но мне нужен Толик и в рабочей форме.
- Что надо? - жестко бросил я, даже не пытаясь подняться.
- Лариса Лимонова знает, где он. - ответил он.
Я замер будто меня ударили. Хотелось убить Романа, но я сдержался. Медленно сел посмотрел на друга, а потом тихо сказал.
- Хорошо, я займусь этим.
После чего встал с мата и ушел из спортзала.
3
Я стоял в подъезде и смотрел на закрытую дверь.
Надо было позвонить, но перед глазами стояло ее лицо, и я не мог ее так использовать. Это слишком жестоко, поиски Греченко не стоят того. Не могу действовать через нее.
Зачем все это? Что я с этого получу? Я занимаюсь этим не один год и не вижу никакого результата. Они как сорняки - выкорчевываешь один, и на его месте тут же появляется другой. Мне вспомнился грустный взгляд матери. Нужно ли мне это? Хочу ли я еще и Анютиком с сыном рисковать? Нет!
Я не могу рисковать ими из-за этой свиньи, но должен.
Глубоко вздохнув и мысленно попросив у нее прощения, я позвонил в дверь.
Не прошло и минуты, как я услышал детский голос и звук открывающейся двери.
- Миша, стой! - воскликнул старческий женский голос, но было уже поздно, ребенок открыл дверь.
'Надо сказать ей, чтобы научила сына не открывать дверь, не спрашивая кто там' - пронеслась в голове мысль, а потом я забыл обо всем.
Передо мной, глядя на меня, стоял малыш лет четырех. Его черные волосы, как и мои, вились вокруг ушек, глаза, такие же как и у меня, смотрели чуть насторожено, а губки сложились в неуверенную улыбку так похожую на улыбку его матери в тот день.
Пять лет и пять месяцев назад.
Я и сам не знал, почему поехал в то утро к ее дому. Просто сел в машину и уверенный, что я ей нужен, завел мотор. При этом я был зол на весь свет и в первую очередь на себя самого, но просто не смог не проверить ее. Меня тянуло к ней и я ничего не мог с этим поделать. Я вспоминал ее весь месяц. А вчера, увидев снова, испытал одновременно и ужас и радость.
Едва я подъехал к ее дому, дверь подъезда открылась и оттуда вышли две женщины. Одна совсем юная в очках и шляпе скрывающей лицо. Я знал что это Аня, но если бы меня спросили откуда, сказал бы что просто знаю. Вторая уже в зрелом возрасте очень похожая на Аню, но с потускневшим взглядом и явными признаками глубокой душевной усталости.
'Ее можно понять, с такими мужем и дочерью' - подумалось мне.
- Ладно, мам, я пошла! - бросила Аня, направляясь к выходу со двора.
- Может, я тебя подвезу? - предложила женщина, которую Аня назвала мамой - Да и в больницу отвезу. Не нравится мне твое лицо, надо бы врачу показать.
- Не, мам, не надо, мне еще и к Лесе Константиновне зайти надо. Я вчера пару пропустила из-за всего этого, теперь отрабатывать. А к врачу я не пойду, а то вдруг шум поднимут. Еще не дай бог отца обвинят.
- Ну как хочешь!
Мать только покачала головой и села за руль. Потом завела мотор и уехала, а я поехал за Аней.
Я ехал следом минут пять, а потом решился.
- Девушка, а девушка, вас подвезти? - спросил я, притормаживая возле нее и выглядывая из-за машины, чтобы она меня узнала.
Я видел как она вздрогнула, а потом, увидев мое лицо расслабилась.
- Спасибо вам за предложение, но нет - сказала она и пошла дальше.
Я поехал следом, а потом спокойно велел.
- Ань, садись в машину.
Она замерла как испуганный кролик. Я видел, как галопом несутся мысли в ее голове и как она не знает, что мне ответить. Но вот она взяла себя в руки и тихо произнесла.
- Мне в институт надо!
- В машину! - потерял терпение я.
Я был готов к тому, что она побежит, ведь прорвался мой гнев и злость. Но она, удивив меня, села в машину и отвернулась к окну, чтобы я не увидел ее лицо.
Чертыхнувшись, я резко развернул ее лицо к себе и снял очки и шляпу.
Мать твою!
Вся правая сторона лица была ярко черного цвета и опухшая. Глаз затек и почти не открывался.
'Это как же, наверное, у нее голова-то болит!' - ужаснулся я.