– Руслан, ты говоришь какими-то загадками. Ты прекрасно знаешь, что я не люблю недосказанности.
– Вероника, да не кипятись ты, в конце концов, сама решилась на эту работу. Я отговаривал тебя как мог. Ты совершенно не думала о последствиях и не хотела меня слушать, хотя я пытался до тебя достучаться. Но теперь я понял, что это было бесполезно. Ты всегда делаешь только то, что хочешь. Понимаешь, в случае любого прокола проблемы будут как у тебя, так и у меня. Со своими проблемами я еще смогу разобраться, в конце концов, я мужчина, но с твоими… Ты не представляешь, какой страшный человек Череп. Я тебе об этом говорил, но ты все равно меня не слушала. Никаких денег не нужно, только бы с ним не работать. В случае прокола он не пощадит ни меня, ни тебя.
– Что значит «не пощадит»?
– В прямом смысле. Пощады не будет.
– Ты начинаешь меня пугать.
– Я не ставлю перед собой цель тебя напугать. Я только хочу, чтобы ты реально оценивала ситуацию.
– О каких проколах ты говоришь?
– О таких, что Майкл не должен тебя ни в чем заподозрить. Ты ведешь рискованную и опасную работу. Смотри, чтобы он ни в коем случае не видел твою сумочку открытой и не узнал ни про сканер, ни про магнитофон. – От этих слов я почувствовала себя еще хуже. Руслан обладал редкой способностью быстро находить больные места и со всей силы на них давить. Он смотрел на меня так, будто о чем-то догадывался, и ждал моих откровений.
– А почему ты решил, что он увидит у меня сканер?
– Я так не решил. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна.
Посмотрев на Руслана усталым взглядом, я поняла, что ему ничего не известно, и у меня немного отлегло от сердца. Значит, Майкл еще не успел рассказать о своих подозрениях, касающихся моей персоны, Сан Санычу. Возможно, прежде он обязательно поговорит со мной, чтобы убедиться в своих подозрениях. И даже если эта крайне неприятная ситуация повернется не в мою сторону, я обязательно смогу из нее выбраться.
Я прокрутила в голове варианты того, что может произойти в том случае, если Майкл все же проговорится. Хотя это маловероятно. Вряд ли Майкл решит сказать Черепу о найденных против него малоприятных уликах. И все же…
– Вероника, о чем ты так напряженно думаешь? – отвлек меня от моих мыслей Руслан.
– Да так… Просто немного задумалась.
Допив стакан апельсинового сока, я посмотрела на часы и отодвинула пустую тарелку из-под салата.
– Ты уверен, что этот деловой обед затянется больше двух часов?
– Можешь не сомневаться, – махнул рукой Руслан. – Люди давно не виделись. У них накопилось столько вопросов, что тебе и не снилось. Им их еще решать и решать. Часа четыре, не меньше.
– Часа четыре?
– Ну да. Быстрее просто не получится. Вероник, что в этом кабаке париться?! Поехали лучше со мной на одну стрелку съездим. Тут недалеко, а потом просто погуляем.
– А куда ехать-то?
– Да так, на набережную. Мне только деньги у одного кренделя нужно взять, и все, я свободен. Там же часик погуляем и сюда обратно вернемся. Поехали, а то я вижу, что тебя тяготит что-то, развеешься немножко.
Мне вдруг показалось, что Руслан видит меня насквозь и читает мои мысли. Я тут же опустила глаза и была готова провалиться сквозь землю.
– Да ничего меня не тяготит. Скажешь тоже.
– Поехали. Я тебе говорю, что ты какая-то нервная. Прогулка по набережной мгновенно приведет тебя в чувство и разгрузит голову.
– А если обед закончится раньше?
– Не переживай. Когда обед будет подходить к концу, шеф обязательно мне сообщит.
– Ну, если шеф тебе сообщит…
Я не смогла отказаться от соблазна погулять по набережной и немного проветриться, потому что голова моя просто кипела. Руслан понял, что я согласна, взял меня за руку и повел к своей машине. Как только мы сели, он посмотрел в зеркало заднего вида, завел мотор и включил музыку.
– Вероника, а ты что на свои первые заработанные деньги купишь? – неожиданно спросил он меня.
– Не знаю, – безразлично ответила я. – Я над этим как-то даже не думала.
– Странно. Обычно всегда что-то планируют.
– Я пока ничего не планирую. Эти деньги нужно еще заработать.
– Заработаешь, куда ты денешься, тем более стимул есть – деньги приличные. А я-то думал, что ты хочешь купить себе какую-нибудь машину.
– Машину… – Я задумалась, но тут же отрицательно покачала головой. – Нет. Обойдусь пока без машины. Сейчас это не главное.
– А что же тогда главное?
– Главное то, что мне нужны деньги.
– Но ведь деньги нужны всегда для какой-то цели?
– Не спорю. И она у меня есть, только, пожалуйста, не спрашивай меня о ней, потому что я все равно ничего не скажу.
– Ты у меня – одна сплошная тайна. Прямо не женщина, а загадка.
– И вообще, это не тема для разговора. Зачем делить шкуру неубитого медведя? Как можно говорить о том, куда потратить деньги, если их для начала нужно заработать?
Остановив машину недалеко от набережной, Руслан взял меня за руку, заглянул мне в глаза и тихо спросил:
– Вероника, ты меня хоть немного любишь?
– Я тебе за многое благодарна. – Странно, но мне почему-то совсем не хотелось врать Руслану.
– И все? Вероника, ты не представляешь, как бы я хотел видеть тебя в роли своей жены и матери моих детей, – вконец убитым голосом сказал он и еще крепче сжал мою руку.
– Руслан, я сейчас не готова говорить на эту тему. Не торопи. Дай мне время. И еще. Я не могу иметь детей.
– Почему? – не ожидал такого ответа Руслан.
– Потому что не могу.
– У тебя что-то по-женски?
– У меня был выкидыш, после которого врачи поставили неутешительный диагноз, что я больше не могу иметь детей.
– Сейчас все это лечится.
– В моем случае уже ничего не лечится.
– Никогда не говори «никогда».
Недалеко от нашей машины остановилась темно-синяя иномарка. Руслан посмотрел на часы и быстро сказал:
– Пунктуальный крендель. Приехал точно, как в аптеке. Кто бы мог подумать. Я отойду ненадолго. Я быстро. Пару минут переговорю и приду. Не скучай.
Как только Руслан вышел из машины, я включила легкую музыку и не придумала ничего лучше, как просто смотреть в окно. Затем вновь заострила свое внимание на стоящей рядом синей иномарке и со скучающим видом начала ее разглядывать. Руслан был в чужой машине уже минут десять. Я откровенно зевнула и совершенно бессознательно полезла в «бардачок», чтобы посмотреть, что там лежит. В «бардачке» было разбросано множество совершенно неинтересных для меня предметов: кассеты, диски, сигареты, целая куча ручек и карандашей, ворох бумаги. И только один предмет, лежащий в самой глубине, показался мне действительно интересным. Это была небольшая записная книжка в кожаном переплете. Еще раз посмотрев на машину, стоящую по соседству, и убедившись, что Руслан еще там, я открыла записную книжку и стала ее изучать. Каждый ее листок был исписан телефонами и адресами. Помимо этого она содержала и другую информацию.
Например, каждая последняя пятница месяца в 12.00 – встреча с Филом у «Арбат Престижа» на площади Ильича. Передача денег из его доли.
Каждое последнее воскресенье месяца в 18.00 – встреча в кафе «Подснежник» в пяти километрах от МКАД. Сбор всех старших.
Каждое 30-е число месяца – встреча в верхах. Сопровождение Черепа. Ресторан «Охотник» в 20.00.
От этой информации у меня пересохло во рту. Руслан должен быть законченным идиотом, если держит этот блокнот в «бардачке». Его же могут прочитать все, кто ни попадя. Например, та же милиция. Я где-то слышала, что если милиция хочет установить принадлежность человека к преступной группировке или в чем-то его подозревает, она может запросто обыскать машину без какой-либо санкции прокурора на обыск. Такой блокнот – немалая улика в делах подобного рода. Там слишком много телефонов, адресов, имен тех людей, которые хотели бы остаться в тени, и встреч, которые должны проходить в строгой секретности.
В конце концов, нет худа без добра. Почесав затылок, я решила, что если я нашла этот блокнот, значит, так было угодно свыше и мне это зачем-то нужно, хотя пока еще неизвестно зачем. Я вдруг подумала, что, вне всякого сомнения, Руслан не каждый день листает этот блокнот, а только по необходимости. Если я возьму его на один вечер и перепишу содержимое, а завтра положу на место, то никто ничего не заметит. Я всегда жила по одному принципу: ничего не бывает зря, и ничто не проходит даром. Если я это нашла, мне это зачем-то нужно.
Увидев, что Руслан вышел из соседней машины, я быстро захлопнула «бардачок», сунула записную книжку в свою сумочку и закинула ногу за ногу.
– Ты здесь не уснула?
– Ты отсутствовал намного больше, чем две минуты.
– Извини. Думал, все получится быстро, но разговор немного затянулся.
Нетрудно было догадаться, что Руслан был чем-то расстроен и пребывал не в самом лучшем расположении духа.
– У тебя что-то стряслось?
– Да так, по работе небольшие проблемы.
– Неприятный разговор?
– Что-то типа того. Давай отъедем, бросим машину на стоянке и немного прогуляемся.
Мы припарковали машину немного дальше. Я не раздумывая оставила свою сумочку в машине на тот случай, если Руслан, как бы между делом, захочет проверить ее содержимое, положила ее под сиденье и вышла на улицу.
– Вероника, а ты что, сумку брать не будешь? – удивился Руслан.
– Хочу погулять налегке. У тебя все равно окна темные. Ничего не видно.
– Смотри, у тебя там крутая аппаратура. Вообще, не принято оставлять такие дорогие вещи в машине. Приборчики, которые тебе дали, немало стоят.
– Совсем недавно ты мне хвастался своей супердорогой сигнализацией, а теперь боишься, что твою машину вскроют.
– В том, что у меня супердорогая сигнализация, можешь не сомневаться. Хорошо, давай посмотрим, как она действует. А вообще, мы недолго.
– Я тоже так думаю.
Мы посмотрели друг другу в глаза и одновременно улыбнулись, а потом взялись за руки и пошли гулять вдоль набережной. Руслан купил нам по эскимо, и мы почувствовали себя школьниками.
– Помнишь, как мы с тобой гуляли точно так же, как и сейчас, черт знает сколько лет назад?
– Помню. Это было так давно. Только мы тогда были одеты в школьную форму.
– Мы ели эскимо, и я признавался тебе в любви, – продолжил Руслан. – Но ты так и не поняла и не оценила моих чувств.
– А вот и нет. Я все поняла. Я сказала тогда, что мы должны думать не о чувствах, а об учебе. И на тот момент я была права.
– Конечно, ты же у нас была отличница. Твои оценки тебе были намного дороже, чем окружающие тебя мальчики.
Мы громко рассмеялись. Руслан положил свою руку мне на плечо и начал кормить меня своим мороженым, словно ребенка, который боится испачкаться.
– Ну, прекрати, – игриво сопротивлялась я. – Куда ты меня столько кормишь? У меня свое мороженое есть.
– Мне хочется, чтобы ты ела с моих рук. Ты не представляешь, какое это для меня удовольствие.
– Если я съем два мороженых, то просто лопну!
– Не лопнешь.
– А вот и лопну! – Я рассмеялась так, что на моих глазах появились слезы. – Если не лопну, то уж точно поправлюсь. Нужна тебе толстая бочка?
– Ты мне любая нужна.
Разделавшись с мороженым, я посмотрела на свои липкие руки и вспомнила, что у меня, как всегда, отсутствует носовой платок.
– Руслан, я понимаю, что для девушки это непростительно, но у меня нет носового платка. Это очень ужасно?
– Ну как тебе сказать. Вообще-то девушки их носят.
– Вообще-то некоторые мужчины тоже. А как обстоят дела с платком у тебя?
– Глухо, но я думаю, что мы не там ищем проблемы. Давай спустимся к воде и вымоем руки. А если хочешь, я оближу твои пальцы все по очереди.
– Ну ты даешь. Я знаю, что ради меня ты готов на все, но будет лучше, если мы их помоем.
Спустившись к воде, мы помыли руки, Руслан снял с себя пиджак, расстелил его прямо на траве и сел, вытянув вперед ноги, демонстрируя свои новые красивые ботинки из моей любимой коричнево-красной кожи. Я села к нему поближе и положила голову ему на плечо.
– Хорошо сидим, – только и смогла сказать я.
– Хорошо сидим, – согласился Руслан и закурил сигарету. – Я на тебя не дымлю?
– Нет. Руслан, а ты что хмурый?
– Нормальный.
– Я думаю, совсем недавно у тебя была не самая приятная встреча.
– В последнее время приятные встречи у меня бывают только с тобой. Встретился с одним человечком из другой бригады. Он мне денег должен прилично. Обещал отдать.
– И что, не отдал?
– Говорит, пока нет. Собирает, как только соберет, сразу отдаст. Просил дать ему еще время.
– А ты?
– Если бы ты знала, как мне эта бодяга надоела. Он мне по телефону побоялся сказать, что еще деньги не собрал. Соврал, что сегодня отдаст все до копейки. Я ехал такой спокойный. Думал, сейчас приеду, деньги возьму, и все. Так нет же, наколол, гад.
– Ну что делать. Придется еще потерпеть.
– Я уже знаешь, сколько терплю! Но ведь я не железный. Моему терпению тоже приходит конец. Тебе было бы приятно, если бы тебя каждый день обещаниями кормили?!
– Я понимаю, что это никому не приятно. Но что делать. Может, у него и в самом деле денег нет? Сейчас время такое. У каждого второго финансовые проблемы. – Я постаралась успокоить взбунтовавшегося Руслана.
– В том-то и дело, что, мне кажется, никаких финансовых проблем у него нет. Какие могут быть финансовые проблемы, если человек меняет машины одну за другой, жене иномарку купил, квартиру на б?ольшую поменял, загородный дом достраивает. Я понимаю, другое дело, если бы он в нищете загибался, а то он на глазах процветает. Я его спрашиваю, откуда у твоей жены новая машина, а он говорит, что ее родители подарили. Мол, и ему, любимому зятю, тоже новую машину купили. Квартиру тоже родители жены помогли поменять на новую, и загородный дом, естественно, тоже они помогают достраивать. Прямо не родители, а какие-то миллионеры. На таких молиться надо. У меня сразу его слова подозрения вызвали. Я про них справки навел, так они прозябают в какой-то халупе, пенсионеры, живут на одну пенсию. Экономят. Не они деньгами помогают, а им бы самим помочь не мешало. Ведь врет, гаденыш. Врет и глазом не моргнет. У меня создалось впечатление, что ему конкретно наплевать, что он кому-то денег должен. Ему это все по барабану. Он меня, как доктор, лечит изо дня в день, а я, как пациент, всю эту бодягу перевариваю. Я ему на днях позвонил, наехал на него капитально, чтобы он кого-нибудь другого лечил, так он мне по телефону испугался сказать, что денег нет, и пообещал сегодня вернуть. А сегодня, как и раньше, опять прокатил.
– Непонятно, на что он рассчитывает. Может, он думает, что ты ему долг простишь и забудешь?
– Сегодня я с ним немного другим тоном поговорил.
– Каким?
– Сама понимаешь каким. Таким, что если в ближайшие дни он денег не соберет, то лишится и квартиры, и машины, и загородного дома, а может быть, даже жены-красавицы.
– Это уже угроза.
– Угроза сама по себе не страшна, страшно ее исполнение. А какой у меня еще есть выход? Никакого. Когда-то этот человек был в полном дерьме, а я сорвал приличный куш и хотел было запустить его в одно прибыльное дело, но этот выродок попросил у меня деньги на раскрутку под определенные проценты. Я, конечно, не коммерс и никогда им не был, но решил его выручить и скинуть ему денег. И вот какой результат. Вот и давай после этого в долг хоть с процентами, хоть без процентов.
– А сумма-то большая?
– Приличная.
– Ты можешь подать на него в суд. Когда ты ему давал деньги, брал с него какую-нибудь расписку?
– Да какую, к черту, расписку?! В том мире, в котором я кручусь, расписок никто не дает. Тут есть только слово. Настоящее мужское слово.
– Ты веришь в силу слов?
– А ты веришь в силу бумаг?
– Я считаю, что то, что написано на бумаге, намного надежнее того, что сказано вслух.
– Существует мужское слово, и нарушить его может только законченный идиот, как, например, тот, которому я денег занял.
– Получается, что на него даже в суд не подашь.
– Даже если бы у меня и была эта расписка, я бы все равно не подал на него в суд.
– Почему?
– Потому что я не сумасшедший.
– А ты хочешь сказать, что подают в суд только сумасшедшие?
– В том мире, где я кручусь, не ходят по судам.
– Руслан, ты мне постоянно говоришь про какой-то «тот мир», в котором ты крутишься. Что это за мир?