– Не скажи, дорогуша. Сама знаешь, что людей встречают по одежке, а уж потом провожают по уму. Люди будут к тебе относиться в зависимости от того, как ты одет.
– Надо же, а я всегда думала, что люди к тебе относятся в зависимости от того, что есть у тебя в голове. Мне всегда казалось, что мозга дороже одежды.
– И не удивительно, что ты ничего не смыслишь в бизнесе. Ты же занимаешься интимными прическами, и этим все сказано. Существует эффект первого впечатления. Сначала люди смотрят на твою респектабельность, а уж потом на то, что ты можешь им предложить.
– В конце концов, у тебя есть оправдание. У тебя убили охранника. Я посмотрела на стоящего напротив Дениса и улыбнулась какой-то нервной улыбкой. – Хотя ты лучше об этом не говори, а то твои кредиторы тебе тем более ничего не дадут. Подумают, что если вчера убили твоего охранника, то завтра могут убить тебя и потом не с кого будет спрашивать долг.
Денис опять посмотрел на свои мятые брюки и громко присвистнул.
– Если я не ошибаюсь, кто-то обещал меня погладить…
– Кого – тебя или брюки?!
– Брюки.
– Надо же. И кто это был?
– Ты, наверно.
– Я гладить вообще не умею. Как только соберусь себе что-нибудь погладить, так обязательно что-нибудь сожгу.
– Совсем недавно я слышал обратное.
– У тебя была возможность не мять брюки до такой степени. Сам во всем виноват. Мог бы и до трусов раздеться. Что я, мужика, что ли, в трусах не видела, – осторожно сказала я без всякого желания вступать в конфликт.
– И часто ты мужиков в трусах видела? – спросил Денис, не вынимая дымящейся трубки изо рта.
– Часто. Особенно на пляже.
– А в повседневной жизни?
– И в повседневной жизни тоже. Ты что, забыл, где я работаю?
– Такое не забывается. Работа у тебя, прямо скажем, специфическая. Я женщину такой профессии первый раз в жизни вижу. Только ты, наверно, мужиков без трусов чаще видишь, чем в трусах.
– Ты мою работу не трогай. Каждый зарабатывает свой хлеб, как умеет. Ты вон вообще кредиты берешь. Разве нормальные люди, которые дружат со своей головой, сейчас кредиты берут?! Конечно нет. А вдруг ты потом отдать не сможешь? Кредиторы с тебя последние штаны снимут. Нужно учиться использовать те средства, которые имеешь, рассчитывать свои силы. А мою профессию трогать не нужно. Мне кажется, что она вообще ни при чем. Мне даже кажется, что ты просто не мою профессию не уважаешь, а всех женщин. Хотя, может, и не всех, а только меня.
– А за что меня тебя уважать, если с тобой одни проблемы и неприятности? Уважение нужно заслужить. Будь другом, погладь мне штаны. Время уже пять утра. Мне нужно умыться, принять холодный душ, чтобы хоть более-менее по-человечески выглядеть.
Не дождавшись ответа, Денис моментально снял штаны и, оставшись в широких семейных трусах, кинул брюки на диван.
– Ну, что ты уставилась?! Я же тебе помог перетащить труп в лифт, остался у тебя ночевать… Ты за это за все хоть можешь мне штаны погладить?!
– Не кричи. Поглажу, – пробубнила я себе под нос и стала оценивающе рассматривать фигуру Дениса…
Он снял рубашку, повесил ее на спинку стула и показался мне во всей своей красе.
– Ну, что ты так смотришь? Понравился?
– Да ничего сложен. Животик такой аппетитный.
– Какой еще животик?!
– Обыкновенный. Надо больше качаться на тренажерах.
– Я и так качаюсь.
– Значит, ешь больше, чем качаешься. По твоей комплекции видно, что ты покушать любишь.
– А кто покушать не любит?! – засмеялся Денис и поправил семейные трусы.
Взяв брюки, я встала с дивана и попыталась рассмотреть за трусами хозяйство Дениса.
– Бесстыжая, ты что уставилась?
– Да смотрю, есть там у тебя что или нет.
Денис усмехнулся, стянул трусы и показал мне моментально поднявшийся пенис. Я устало покачала головой и произнесла с содроганием в голосе:
– Боже, как все запущено.
– Что запущено-то?
– Все. Сразу видно, что ты никогда не посещал салон интимных стрижек.
– А я этого и не скрываю. Ты лучше посмотри, какой у меня богатырь! Если хочешь, то можем согрешить, и не только один разок…
– Оденься. Я с неухоженными мужиками не сплю, – буркнула я и пошла за гладильной доской.
– Это я-то неухоженный?
– Понятное дело, не я. Такими деньгами ворочаешь, кредиты берешь, а на нормальную стрижку денег жалеешь. И что за народ такой пошел…
Денис в который раз раздул ноздри, затянул трусы обратно и, сев на стул, стал внимательно следить за моими действиями.
– Чокнутая. Боже мой, какая ты чокнутая! Помешалась на своих стрижках. Совсем уже крыша поехала. Еще и неухоженным обозвала. На себя бы посмотрела. Наверно, такая же ненормальная, как и моя жена. Понаделают там всякой херни и ходят довольные. Даже смотреть тошно.
Я не обратила на его слова никакого внимания и принялась гладить брюки. И все равно я чувствовала себя скверно. Та едва уловимая тень в свете уличного фонаря никак не давала мне покоя… Голова была тяжелая и словно чужая. И все же я не так сильно боялась своего самочувствия. Больше всего на свете я боялась собственных мыслей. И к чему приснился мне этот Мельников? Ведь когда я уезжала из своего городка, он не считал нужным со мной даже здороваться. Правду говорят, что от любви до ненависти один шаг. Расставшись со своей безумной любовью, он стал жутко меня ненавидеть, стараясь вычеркнуть из своей памяти. И все же было время, когда он очень сильно меня любил… Было, и от этого никуда не денешься. А сегодня он мне приснился… Моя мама всегда говорила мне, что если нам снятся люди, которые были нам очень близки, то этот сон является предостережением. Он хотел меня предостеречь. Конечно, как же я сразу не догадалась. Он словно оберегал меня от неприятностей, а возможно, даже и от какой-то большей беды. Он оберегал меня в той жизни, когда мы были вместе, а теперь оберегает меня в моем сне…
Когда мне становилось слишком страшно и слишком тоскливо, я принимала теплую и приятную ванну. В эти минуты мне всегда становилось намного легче. Любимая ароматная, душистая пенка, какая-нибудь соль – и все печали исчезали бесследно. Я возвращалась к нормальной жизни с нормальными взглядами на окружающий меня мир и нормальной нервной системой.
– Ты о чем думаешь? – перебил май мысли Денис.
– Что?
– Ты щас дырку на моих штанах сделаешь. Ты, в конце концов, баба или нет?! Ты вообще что-нибудь умеешь, кроме того как копаться в чьем-нибудь хозяйстве и таскать трупы по всей квартире?!
– Я не баба, я женщина! – произнесла я злобным голосом и быстро пришла в себя. – Бабы знаешь где?! В деревне!
– Дура, ты мне уже точно дырку сделала! – закричал Денис и, выхватив у меня утюг, встал сам за гладильную доску – Ты хоть знаешь, сколько этот костюм стоит?! Кто ж так гладит??? С лицевой стороны… Сухим утюгом… Тащи ковшик с водой!
– Я что, гладильщицей, что ли, работаю, – пробурчала я и сходила на кухню за ковшиком.
– Надо было сразу говорить, что у тебя руки из задницы выросли, – покачал головой Денис и вывернул штаны наизнанку.
– У меня руки выросли откуда положено. Это у тебя из передницы.
В этот момент кто-то сильно толкнул входную дверь и на пороге показалась бледная Светка. Она выглядела так, как выглядят покойники, долго лежащие в моргах.
Посмотрев испуганными глазами сначала на меня, потом на Дениса, она с шумом выдохнула и закрыла входную дверь.
– Светка, ты что?
– Ничего. А вы что?
– Мы тоже ничего. Я вот на стуле сижу, а Денис гладит штаны…
Денис слегка закашлялся и поправил семейные трусы. Затем на минутку поставил утюг на доску и, подойдя к Светке, протянул ей руку.
– Денис.
– Света. Анина подружка. Мы тут живем вместе.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
– Ничего, что я у вас тут свои штаны глажу?
– Да ради бога. Что нам, доски, что ли, жалко…
Светка бросила свою сумочку на пол и, пройдя в комнату, села на стул рядом со мной. Она выглядела просто ужасно. Лицо как маска, трясущиеся губы и совершенно потерянные глаза.
– Свет, у тебя что-то случилось?
– Нет. Все хорошо.
Неожиданно Светка встала и направилась в сторону кухни. Услышав, что она роется в кухонных шкафах, я слегка привстала и громко крикнула:
– Свет, ты ищешь бутылку бренди?
– Ее самую!
– Не ищи, я ее выпила. Там больше ничего нет.
– А виски?!
– Я его выпила в прошлый раз!
– А ликер, который я заложила пакетами с крупами?
– Его я выпила еще раньше.
– Ну ты даешь… В этом доме есть место, где я смогу от тебя что-то спрятать?!
– Не знаю… Ты как-то плохо прячешь… Я постоянно все нахожу.
Еще больше расстроенная Светка вернулась в комнату и вновь села рядом со мной. Наклонившись прямо над моим ухом, она покосилась на стоявшего к нам спиной Дениса и еле слышно прошептала:
– Это тот мужик с фотографии?
– Да, – тоже шепотом ответила я и поднесла палец ко рту, показывая, что сейчас не время и не место обсуждать эту тему.
– А что он у нас делает? – все же не удержалась Светка.
– Гладит свои штаны.
Светка понимающе кивнула головой и сказала еще как можно тише:
– Этот дом битком набит трупами. Нам нужно срочно снимать новое жилье. Жалко, конечно. Платим недорого, да и привыкли уже. Но тут слишком опасно жить.
– Почему? – прошептала я заговорщицким голосом.
– Я же тебе говорю, что тут повсюду трупы. Я сейчас хотела вызвать лифт. Нажала на кнопку, а там еще один мертвец лежит. Я как бросилась по лестнице бегом… Через ступеньки прыгала… Думала, только бы добежать до квартиры и еще на какой-нибудь труп не напороться.
– Поэтому ты такая бледная?
– А какая я должна, по-твоему, быть, если они тут повсюду. Куда ни сунься…
Я улыбнулась и слегка обняла Светку за плечи.
– Вот дурочка, так это наш труп в лифте лежал.
– Как наш?
Светка бросила растерянный взгляд в сторону лоджии.
– В лифте лежит наш труп. Мы его с Денисом туда оттащили.
– Ты рассказала ему про наш труп? – Светка заговорила в полный голос.
– Да. Денис помог мне с трупом, а за это я разрешила ему попользоваться нашей гладильной доской.
Денис обернулся и кивнул головой.
– Молодцы! – восторженно произнесла Светка, и на ее лице появился румянец. – Это вы правильно придумали. Зачем нам с милицией связываться, если этот труп изначально был не наш, почему мы должны перед кем-то за него объясняться?! А вдвоем бы нам было не справиться. В этом деле помощник нужен, мужчина. Денис, ты можешь забрать гладильную доску с собой домой. Это наш подарок. Гладь сколько хочется. Должны же мы тебя хоть чем-то отблагодарить. Если есть желание, можешь и утюг прихватить, – расщедрилась Светка.
– Да нет уж. Я рассчитываю только на временное пользование, – усмехнулся Денис.
– Ну смотри сам. А то, если что, не стесняйся. Мы девушки не жадные. Нам для хорошего человека ничего не жалко. Я могу и на обыкновенном столе гладить, ничего с ним не случится.
Светка помолчала с минуту, а затем продолжила:
– Я перепугалась страшно. Мне показалось, что за мной кто-то следил…
– Кто? – открыла я рот.
– Не знаю. Может, мне просто показалось… Я на такси приехала. Оно не смогло подъехать к дому. Все кругом заставлено машинами. Мне пришлось с таксистом рассчитаться и немного пройти пешком. Так вот, я чувствовала, что до самого подъезда за мной кто-то идет…
– Кто?
– Не знаю.
Я открыла рот еще шире и посмотрела на Светку испуганными глазами.
– Закрой рот, а то муха залетит, – сказала она уже более спокойным голосом и сбросила туфли на пол.
– Ты кого-нибудь видела?
– Я оглядывалась несколько раз. Я улавливала чьи-то движения… Я даже слышала чьи-то шаги. Кто-то в белой куртке прятался за деревьями.
– Мужчина или женщина?
– Я не знаю. Шел сильный дождь. Ты же видишь, что я вымокла вся до нитки. Просто я чувствовала… Это шестое чувство. Это невозможно объяснить… Кто-то преследовал меня, и этот кто-то зашел за мной в подъезд… Я чувствовала, что он смотрит мне в спину и чуть ли в нее не дышит. А еще я почувствовала…
Светка слегка побледнела и продолжила:
– Я почувствовала, что меня хотят убить.
– Убить?!
– Убить. Когда двери лифта открылись, я увидела труп и побежала наверх со всех ног… Я больше не оглядывалась. Но я знаю точно, что тот, кто за мной шел, за мной не побежал…
Денис повернулся и закурил трубку.
– Ну, девчонки, вы, наверно, детективов начитались. Вас хлебом не корми, дай что-нибудь сочинить.
– Ты давай завязывай здесь курить, – неожиданно вспылила я, – Всю квартиру уже прокурил. Дышать нечем. Прямо настоящая дымовая завеса.
– А никто и не сочиняет, – не обратила внимания на наши пререкания Светка. – Я уверена, что я не ошиблась.
– Ты тоже работаешь в салоне интимных стрижек? – не вынимая трубки изо рта, спросил Денис.
– Я артистка, – не моргнув глазом соврала Светка и расстегнула верхнюю пуговицу на блузке.
– В кино снимаешься, что ли?
– Нет, но скоро буду.
– Тогда до встречи на экране.
– До встречи на экране. Когда ко мне будут стоять в очереди за автографами, я обязательно подпишу тебе фотографию по старому знакомству.
– Век не забуду.
Надев штаны, Денис посмотрел на часы и быстрым движением натянул пиджак.
– Мне еще домой нужно заехать.
Как только он направился к выходу, я бросилась за ним следом и подумала о том, что мы должны увидеться в ближайшее время потому, что три тысячи долларов мне вовсе не помешают, а может быть, и потому, что он мне очень сильно понравился. Хотя никогда нельзя смешивать чувства с деньгами. Просто нельзя…
– Ты мне позвонишь? – спросила я запыхавшимся голосом и посмотрела на Дениса так, как смотрит побитая собака.
– А ты хочешь?
Денис пристально посмотрел мне в глаза и прислонился своей могучей грудью к моей.
– Очень.
– Тогда позвоню.
– Когда?
– Как только освобожусь.
Денис дружески чмокнул меня в щеку, затем слегка отодвинул в сторону и вышел из квартиры.
Глава 10
Как только мы остались одни, Светка прилегла на диван и откровенно зевнула. Затем искоса посмотрела в мою сторону и слегка прищурила глаза.
– Послушай, Анька, а ты случайно не втюрилась?
– Что? – Я моментально покраснела и покрутила пальцем у виска.
– А что здесь, собственно, такого? Мужик интересный. В такого любая может втрескаться. Только я бы на твоем месте этого не делала. Он тебя трахнет, и до свидания. Уж поверь мне, трешку баксов за ночь даст тебе не он, а его жена. Никогда не мешай работу с любовью.
– А я и не мешаю, – произнесла я обиженно.
– Вот и правильно. Только глазенки у тебя нехорошо горят. Даже очень нехорошо.
– Ты что несешь?!
– Что слышала.
Светка выпрямилась как струна и скрестила руки на полуоткрытой груди.
– Запомни, подруга… Запомни, пока я живая. Мужик это жлоб. Мужика жалеть нельзя, а уж тем более к нему что-нибудь чувствовать! Нет любви и никогда не было! Все это сказочки для дураков! Просто в этой игре один и в самом деле любит, а другой позволяет себя любить. Это француз один сказал, забыла фамилию. Так вот, ты должна позволять. Иначе останешься в конченых дураках. Любовь это беда. А зачем тебе лишняя беда на твою незащищенную голову?! Учись у меня. Никаких чувств! Никаких эмоций! Нужно слушать и любить только себя. Полюби ты себя, в конце концов, и все у тебя получится!
– Ну так нельзя, – закачала я головой. – Ты сама не веришь в то, что говоришь.
– Можно! Я никогда не была за вечную любовь, я за влюбленность! Посмотри на меня!
– Да что мне на тебя смотреть. Я тебя каждый день вижу.
– А ты еще раз посмотри. Когда моими портретами будет завешан весь метрополитен и все рекламные щиты на московских улицах, а все телеэкраны будут транслировать со мной интервью, ты будешь смотреть на меня открыв рот и с гордостью говорить всем одну фразу: «Это моя подруга. Когда-то мы жили в одной квартире».