— О господи, как мне здесь нравится! — Джули тут же шлепнулась на диван и вытянулась во весь рост. — Похоже на декадентский стиль.
— Таков был изначальный замысел, детка. — Алекс взял пульт, и в следующую секунду комнату наполнила оглушительная музыка. — Пойду налью что-нибудь выпить.
— Будь добр, сделай «Космос», — попросила Джули. — Обожаю «Космос».
— И я к тебе присоединюсь.
— Можно мне стакан воды? — обратилась к Алексу Элизабет.
— Ох, Лиз, не будь такой занудой!
— У меня произошло обезвоживание. — Господи, как же хочется на свежий воздух! — Ничего, если я немного прогуляюсь и осмотрю дом снаружи?
— Конечно. Мой дом — твой дом.
— А я хочу танцевать!
Джули, пошатываясь, встала с дивана и принялась извиваться всем телом, а Элизабет потихоньку выскользнула на улицу. Наверное, вид, открывающийся с террасы, и правда великолепен, но перед глазами все плыло и срочно пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть.
Что они с Джули наделали? О чем только думали? Как глупо и опрометчиво они поступили! Надо срочно отсюда выбираться и убедить Джули в необходимости побега.
Из гостиной даже сквозь оглушительную музыку прорывался пьяный смех подруги.
Может, посидеть здесь минут десять, подождать, пока прояснится туман в голове и успокоится желудок, а потом сказать Джули, что звонила ее мать? Еще один обман в бесконечной паутине лжи, опутавшей их сегодня вечером. Надо придумать подходящий, убедительный предлог и уйти. Но сначала пусть посветлеет в глазах.
— А, вот ты где прячешься! — Элизабет повернулась на звук голоса и увидела Алекса. — На-ка, выпей по стаканчику каждого. — Он держал в каждой руке по бокалу: в одном была минеральная вода, а в другом в приглушенном сиянии светильников розовело мартини. При виде этого напитка Элизабет снова чуть не вывернуло.
— Благодарю, но я, пожалуй, ограничусь водой.
— Нет, детка, этот бокал ты должна осушить до дна. Я настаиваю. — Однако Элизабет решительным жестом отодвинула мартини.
— Нечего сидеть в одиночестве и кукситься. — Алекс придвинулся ближе, прижимая девушку к перилам. — Можно славно повеселиться и втроем. У меня хватит сил на обеих.
— Мне кажется…
— Кто знает, удостоит ли нас своим присутствием Илья? Работа, работа… Вечно одна работа на уме. Хотя ты его здорово зацепила! Меня, впрочем, тоже. Ну же, пойдем в дом и порезвимся на славу!
— Я, пожалуй, дождусь Илью. А пока я бы хотела воспользоваться ванной комнатой.
— Многое теряешь, крошка, — пожал плечами Алекс; Элизабет заметила, как злобно сверкнули его глаза. — Ванная налево за кухней.
— Спасибо.
— Если передумаешь, приходи! — крикнул Алекс вслед убегающей Элизабет.
— Джули. — Она схватила подругу за руку, но та, пошатываясь, лишь попыталась изобразить непонятное танцевальное па.
— Ой, мне так весело. Самая чудесная ночь в жизни!
— Джули, ты слишком много выпила.
Презрительно фыркнув, Джули оттолкнула подругу.
— Ничего подобного!
— Нам надо выбираться отсюда.
— Нет, мы останемся и оторвемся по полной!
— Алекс намекнул, что собирается переспать с нами обеими.
— Фью! — со смехом присвистнула Джули. — Обычный треп, Лиз. Не морочь мне голову всякой чушью. Через пару минут сюда приедет твой парень, а пока выпей чего-нибудь и успокойся.
— Не буду больше пить, меня и так тошнит. И вообще, я хочу домой.
— Нет, только не домой. Да наплевать на все. Давай, Лиззи, потанцуй со мной!
— Не могу. — Лиз прижала руку к желудку, чувствуя, как лоб покрывается холодной испариной. — Мне срочно надо…
Не в состоянии сдерживать дольше позыв, она стрелой кинулась в сторону ванной комнаты. Алекс, прислонившись к двери на террасу, проводил ее насмешливым взглядом.
Спотыкаясь, Элизабет пронеслась по кухне и едва не упала, поскользнувшись на кафельной плитке, когда открывала дверь ванной.
Задыхаясь от рыданий, она все-таки задержалась на секунду, чтобы запереть дверь на задвижку, а потом упала на колени перед унитазом. Элизабет вырвало розовой слизью, но едва она успела отдышаться, как приступ рвоты повторился. Используя раковину в качестве рычага, она кое-как поднялась на ноги. По щекам градом катились слезы, застилая глаза. Элизабет открыла кран с холодной водой, прополоскала рот и плеснула несколько пригоршень в лицо.
Дрожа всем телом, она подняла голову и посмотрелась в зеркало. Бледное как мел лицо с подтеками туши и размазанными стрелками, напоминающими синяки. Краска стекала по щекам, и создавалось впечатление, что она плачет черными слезами.
Какой позор! Чувство стыда не смогла заглушить даже вновь подкатившая к горлу тошнота, которая заставила ее опять преклонить колени перед унитазом.
Вконец измученная, она свернулась калачиком на кафельных плитках и разрыдалась. Ванную комнату кружило, как в водовороте, и Элизабет сейчас меньше всего хотелось, чтобы ее застали в таком постыдном виде.
Ей отчаянно хотелось домой.
А еще умереть.
Некоторое время она лежала, прижавшись щекой к холодным кафельным плиткам, но потом все-таки рискнула сесть. Ванная комната наполнилась зловонным запахом рвоты и пота, но уходить отсюда нельзя, пока желудок окончательно не очистится.
Элизабет намылила руки и до боли терла лицо, регулярно прерывая эту процедуру через короткие промежутки времени, чтобы отдышаться и побороть очередной приступ рвоты.
Лицо оставалось бледным, но вдобавок покрылось красными пятнами. Глаза тоже покраснели, а руки так сильно тряслись, что, когда она попыталась подправить макияж, получилось едва ли не хуже, чем было.
Что ж, она переживет страшное унижение, выйдет на террасу, подышит свежим воздухом и дождется приезда Ильи. А потом попросит отвезти ее домой. Наверное, он все поймет.
И не захочет новой встречи. И никогда больше ее не поцелует.
«Такова взаимосвязь причины и следствия», — напомнила себе Элизабет. Она лгала, и обману не было конца, а в результате приходится переживать новое унижение. И что еще хуже, краешком глаза увидеть мечту, которая могла осуществиться, и тут же безвозвратно ее утратить.
Элизабет опустила крышку унитаза и уселась сверху, сжимая в руках сумочку и собираясь с силами для следующего шага. Потом она сняла туфли с усталых ног. Какая теперь разница? Терпеть боль больше не осталось сил. Ничего не поделаешь, для Золушки часы пробили полночь.
Стараясь сохранить остатки достоинства, Элизабет прошла через кухню с хитроумными устройствами черного цвета и ослепительно белыми столами и стойками. Остановившись у открытых дверей в гостиную, она увидела обнаженных Алекса и Джули, которые занимались любовью на кожаном диване.
Потрясенная до глубины души, она на мгновение застыла на месте, не в силах отвести глаз от татуировок на спине и плечах Алекса, от его ритмично подергивающихся бедер. Лежавшая под ним Джули издавала гортанные стоны.
Устыдившись нечаянно увиденной сцены, Элизабет попятилась и тихонько выскользнула на террасу через находившуюся за кухней дверь.
Она сидела в темноте, терпеливо дожидаясь, пока Алекс и Джули закончат свое занятие. Элизабет никогда не была ханжой и не находила ничего постыдного в сексе. И все же в таких случаях куда лучше пройти в спальню и запереть за собой дверь.
Потом заболело горло и снова захотелось пить. Жаль, что нет под рукой одеяла. Она совсем окоченела от холода. И внутри все холодно и пусто, а сама Элизабет такая хрупкая и уязвимая.
Пристроившись в кресле в самом темном уголке террасы, она погрузилась в дремоту.
И не поняла, что именно ее разбудило: голоса или непонятный грохот. Как бы там ни было, но Элизабет проснулась. Все тело затекло, и было по-прежнему очень холодно. Глянув на часы, она обнаружила, что проспала не более четверти часа, и теперь чувствовала себя еще более мерзко.
Необходимо как можно скорей добраться до дома. Элизабет бесшумно проскользнула к дверям, желая убедиться, что подруга и Алекс закончили заниматься сексом.
Джули видно не было, а в комнате находился только Алекс, облаченный в черные трусы-боксеры, и два одетых мужчины.
Закусив губу, Элизабет подкралась ближе. Возможно, эти люди приехали сообщить Алексу, что Илья задерживается. Господи, хоть бы Илья поскорее пришел и отвез ее домой!
Вовремя спохватившись, что выглядит не лучшим образом, Элизабет отошла в тень и стала потихоньку продвигаться к двери, которую Алекс оставил открытой.
— Мать твою, говори по-английски! Я родился и вырос в Чикаго. — Алекс, не скрывая раздражения, покачиваясь, подошел к бару и налил стакан водки. — Чего тебе надо, Короткий? Что за дело, с которым нельзя подождать до завтра?
— Зачем же откладывать на завтра? Ну что, мой американский акцент тебя устраивает? — Произнесший эти слова мужчина отличался атлетическим телосложением. Короткие рукава черной футболки открывали мощные бицепсы и покрытые татуировкой руки. Как и Алекс, он был белокур и хорош собой. Может быть, один из родственников? Сходство незначительное, но все же заметное.
Его спутник был крупнее и старше, с манерами военного.
— Как же, Янки-Дудл хренов. — Алекс резко отодвинул стакан с водкой. — Рабочий день закончен.
— А ты так усердно трудился. — Короткий говорил тихо и ласково, но за мягким интригующим акцентом слышались металлический скрежет и непреклонная решимость. — Да, обкрадывать собственного дядю — работенка не из легких.
При этих словах Алекс, высыпавший из пакетика белый порошок на миниатюрное квадратное зеркальце на стойке бара, застыл на месте.
— Что ты несешь? Я не ворую у Сергея.
— Ты обкрадываешь клубы и рестораны, снимаешь сливки от афер в Интернете, имеешь барыши от проституции, получаешь прибыль везде, куда могут дотянуться вороватые ручонки. А потом заявляешь, что не обворовываешь дядю. Или держишь его за дурака?
Алекс, презрительно усмехаясь, взял какой-то тонкий металлический инструмент и стал разминать порошок.
Кокаин, догадалась Элизабет. Господи, зачем только она приехала в этот дом?!
— Я предан Сергею, — заявил Алекс, не прерывая своего занятия. — И поговорю с ним об этом дерьме завтра.
— Ты что же, Алексей, думаешь, он не знает, на какие средства покупаются часы «Ролекс», одежда от Армани и Версаче, содержится этот дом и приобретаются другие дорогие игрушки… а также наркотики? Или надеешься, ему неизвестно, что ты спутался с полицией?
Алекс уронил металлический инструмент, и тот со звоном упал на стекло.
— Я не путаюсь с копами.
Элизабет видела, что он лжет, поняла это по глазам, по растерянным ноткам в голосе.
— Два дня назад тебя задержали за хранение наркотиков. — Короткий, не скрывая омерзения, махнул рукой в сторону пакетика с кокаином. — И ты, мудак, заключил с ними сделку. Предал семью, чтобы жить на свободе и спасти свою драгоценную жизнь. А тебе известно, Алексей, как поступают с ворами и предателями?
— Я поговорю с Сергеем и все объясню. Мне пришлось кое-что рассказать копам, так, разную ерунду. Я их просто одурачил.
— Нет, Алексей, это они водили тебя за нос. А теперь ты покойник.
— Мне надо поговорить с Сергеем. — Алекс попятился, но старший из мужчин с удивительным для своей комплекции проворством заломил ему руки за спину.
Лицо Алекса исказилось от страха, и с перепуга он заговорил по-русски:
— Нет, Яков, не надо. Мы же двоюродные братья, а наши матери — родные сестры. Мы одной крови.
— Ты позоришь свою мать и весь род. На колени, мерзавец!
— Нет, не надо!
Второй мужчина сбил Алекса с ног и швырнул на пол.
— Умоляю, не надо! Мы же одна семья, дайте мне шанс!
— Да-да, умоляй пощадить твою никчемную жизнь. Я бы позволил Егору разорвать тебя на мелкие кусочки, но дядя просил проявить милосердие. Ради сестры.
— Ради бога, будьте великодушны!
— Вот тебе великодушие. — Короткий выхватил из-за пояса револьвер, прижал ствол ко лбу Алекса и выстрелил.
У Элизабет подкосились ноги, и она упала на колени, зажимая рот рукой, чтобы не закричать.
Короткий приставил револьвер к виску Алекса и выстрелил еще два раза.
Он совершил убийство с удивительным хладнокровием, его лицо застыло, словно маска из камня. Но неожиданно насторожился и бросил быстрый взгляд в сторону кухни.
— Ох, Алекс, мне нехорошо. Хочу прилечь, или, может, нам лучше… а вы кто такие?
— Мать твою! — выругался Короткий и дважды выстрелил в Джули. — Почему не предупредили, что у него в доме шлюха?
Спутник Короткого подошел к лежавшей на полу Джули и, покачав головой, сказал:
— Совсем молоденькая.
— Ну, старость ей не грозит.
Перед глазами Элизабет поплыл туман. Нет, это дурной сон, ночной кошмар! Из-за выпитого алкоголя и приступов рвоты. Вот сейчас она проснется, и все будет по-прежнему. Скорчившись в темном углу, она смотрела на тело Алекса. Крови почти нет. Если бы этот ужас случился на самом деле, крови было бы гораздо больше. Разве не так?
Просыпайся, просыпайся, просыпайся!
В этот момент в комнату зашел Илья, и стало еще страшнее.
Сейчас его тоже убьют. Тот ужасный тип пристрелит его, как Алекса и Джули. Надо как-то помочь Илье, надо…
— Черт побери, что вы натворили?
— Выполнили приказ.
— Вам приказали сломать ему руки и сделать это завтра вечером!
— Ситуация изменилась. Наш осведомитель сообщил, что Алексей снюхался с копами.
— Вот чертов ублюдок!
Элизабет с ужасом наблюдала, как Илья пинает ногой тело двоюродного брата.
Значит, он один из шайки. Он заодно с убийцами.
Илья остановился и, откинув со лба волосы, бросил взгляд на труп Джули.
— Мать вашу! А без этого нельзя было обойтись?
— Девчонка нас видела. Нас предупредили, что девка Алекса ушла с другим.
— Да, а этой крошке не повезло. Алекса потянуло на свеженькое. А где вторая?
— Какая еще вторая?
Прекрасные черные глаза Ильи стали ледяными.
— Их было двое. Вот эта и другая, брюнетка с короткой стрижкой, в красном платье, Егор.
Кивнув, крупный мужчина вытащил нож и направился в сторону лестницы. Илья жестом указал на кухню, и, повинуясь приказу, Короткий двинулся туда, а сам Илья прошел к двери, ведущей на террасу.
— Лиз, — тихо позвал он. — Все хорошо, не бойся. Выходи.
Он вынул из ботинка нож и, пряча его за спиной, вышел на террасу.
Заметив туфельки Элизабет, он обследовал террасу, бросился к перилам.
— Никого нет, — появившись в дверном проеме, объявил Короткий.
— Девчонка была здесь. Найди ее.
4
Элизабет бежала, не разбирая дороги. Широко раскрытые глаза словно остекленели, из легких с болью вырывался воздух вперемешку с рыданиями. Она впилась пальцами в горло, чтобы заглушить рвавшийся наружу крик. Если ее услышат, то поймают и убьют. Как Джули.
Девушке стоило большого труда побороть инстинктивное желание выбежать на дорогу. Ведь у Ильи может быть целая шайка сообщников.
И как знать, возможно, машина, которую она попытается остановить, тоже принадлежит бандитам. И дверь, в которую она станет отчаянно стучать кулаками, откроет один из приятелей Ильи.
Нужно бежать со всех ног и как можно дальше, а потом найти подходящее укрытие.
Элизабет, не раздумывая, перелезала через попадавшиеся на пути заборы, продиралась сквозь густой кустарник. Израненные о камни босые ноги кровоточили и саднили, но она сдерживала крики боли и отчаяния. Стараясь укрыться от лунного света, она, словно крот, выискивала темные уголки.
Вот она пробежала по чужому двору под бешеный лай собаки.
Только бы не услышали и не догнали.
Ни в коем случае нельзя оглядываться.
Что-то вонзилось в бок. Элизабет наклонилась вперед, на секунду решив, что получила пулевое ранение. Она лежала на земле, поджав колени, а из груди вырывалось обжигающее горло дыхание.
Слава богу, это всего лишь судорога, за которой тут же последовал приступ неукротимой рвоты. Встав на четвереньки, она ловила воздух ртом: позывы рвоты вызывали острую боль в пустом желудке. Еще секунду, и ее вывернет наизнанку.