— Я, пожалуй, пошлю тебе немного денег, Мелли, — сказала Аврора. — Вряд ли у тебя хоть что-нибудь осталось.
— Да, совсем немного, — призналась Мелани.
— А ты не хочешь вернуться домой? — спросила Аврора.
— Нет! — свирепо прорычала Мелани.
— Да успокойся, я просто спросила. Я подумала, что, если Вилли вскоре не вернется, Рози просто сведет меня с ума.
— А он приятнее Си-Си? — заинтересовалась Мелани. Счастья познакомиться с Вилли ей не выпало.
— Ну, он поскромнее. Си-Си изображал миллионера всякий раз, когда ему удавалось заработать несколько сотен тысяч долларов. У Вилли за душой никогда и доллара не было, поэтому и надуваться у него причин нет. И он сам это понимает.
Они еще поболтали немного. Ей не хотелось возвращаться домой, но с другой стороны, она соскучилась по бабуле и по Рози. Когда бабушка, наконец, наговорилась, к трубке подошла Рози.
— Не ругай Брюса, — потребовала Мелани. Хотя Брюс поступил отвратительно, Мелани была не в том настроении, чтобы слушать, как его ругают.
— О’кей, не буду — до следующего раза. Пока не увижу его, — пообещала Рози.
— С чего бы это тебе видеться с ним? — спросила Мелани. — Наверное, он женится на Кэти. И тогда уж он может носить разноцветные рубахи всю свою дурацкую жизнь.
— Ты можешь думать, что избавилась от него, хотя на самом деле это не так, — заверила ее Рози. — На днях он вернется и будет вести себя, как вымокший щенок.
— А как ведет себя вымокший щенок? — спросила Мелани.
— Как виноватый, — пояснила Рози. — Он будет искать теплый уголок, чтобы согреться.
Когда Рози положила трубку, Мелани почувствовала, что ей стало немного получше. И бабушка, и Рози, казалось, были убеждены, что Брюс снова появится. Они нечасто ошибались, так что, вполне возможно, он и появится. В конце концов, он ведь вернулся, когда устал от Беверли с ее «феррари» или без… Кэти не могла ему предложить ничего и близко похожего на «феррари» — у нее была всего-навсего «хонда». Кроме всего прочего, Брюс ненавидел океан — он вообще терпеть не мог воду, а Кэти жить не могла без серфинга. В этом вопросе у них была потенциальная несовместимость.
Поскольку Мелами чувствовала, что готова ему кое-что простить, она решила, что просто завернет всю его почту и отправит ему. Почта почти вся состояла из выпусков ежедневной газеты «Вэрайети», а поскольку ее приносили каждый день, то газет накопилась уже целая кипа. Через несколько недель, если она не предпримет что-нибудь, вся квартира будет завалена этой «Вэрайети».
Подписываясь на газету, Брюс имел намерение следить за тем, какой сериал или телепостановка приглашают на работу. Но насколько ей было известно, он пока еще ни разу не появился в студии. Он все откладывал.
Раз уж ничего лучше она сделать не могла, Мелани решила сама прочитать несколько объявлений, где предлагались роли. Она немного выступала на сцене, пока училась в старших классах. Наверное, процентов девяносто всех людей, которые приходили на пробы, были просто молодыми людьми, которые когда-то выступали в старших классах. Может быть, было бы неплохо и ей попробовать. Даже если ей не предложат роль и она не станет известной, она хоть с кем-то познакомится.
Листая последние выпуски, она обратила внимание, что у них в Долине шли съемки двух телевизионных пилот-программ, и первая из них буквально на следующий день в студии «Уорнер бразерс». Здорово, ей даже не придется ехать в Голливуд, можно доехать на автобусе, а то и просто прогуляться пешком. В одной из программ была роль служанки, и строчка в списке привлекла ее внимание уж тем, что это было именно то, чего делать ей в жизни никогда не захотелось бы. Но она могла бы сымитировать Рози. Они с бабушкой, когда чувствовали себя достаточно оживленными и просто радовались жизни, часто соревновались в пародиях на Рози. А может быть, она сумела бы изобразить что-то такое для режиссера и стать известной телезвездой.
От этой мысли ей совершенно определенно сделалось лучше, по крайней мере ей было чем заняться в предстоящие несколько дней. Погода была неважная — небо заволокло, было холодно, и мысль о том, как несчастен будет Брюс, если Кэти выгонит его на серфинг в такой день, не слишком огорчила ее. Брюс искренне ненавидел воду и все же выбрал себе в любовницы маленькую юппи, помешанную на серфинге. Представив себе, как Брюс дрожит от холода на пляже, она немного успокоилась. Злиться на парня, который сделал такую роковую ошибку? А может быть, это послужит ему уроком? Если, конечно, он не утонет или что-нибудь в том же роде.
Она настолько воодушевилась идеей отправиться на пробу и скопировать Рози, что сама позвонила бабушке и все ей рассказала. Ей пришло в голову, что у Рози могли появиться какие-нибудь новые привычки, та которые она не обратила внимания, пока была у бабушки.
— Ну да, в сущности, что-то в этом роде есть, — сказала Аврора. — Теперь она проводит большую часть дня, стоя на голове. Это не та привычка, которую, на мой взгляд, я смогла бы с успехом скопировать, но ты-то помоложе и, пожалуй, сумеешь изобразить, если потренируешься.
— Ты хочешь сказать, что она выполняет все домашние работы, стоя на голове? — засмеялась Мелани. Когда она была дома, она не замечала, чтобы Рози стояла на голове, но именно в это время хоронили генерала и все они были достаточно сдержанны.
— Нет, она просто стоит на голове. Я нахожу это несколько обескураживающим. Вот я гляжу своей служанке прямо в глаза, а минуту спустя вижу пальцы на ее ногах.
— А что еще? — спросила Мелани.
— Она чистит ордена Гектора, — рассказала Аврора. — Сейчас, когда его нет с нами и некому нападать на нее, она решила, что это был ангел в чужом обличье. Если этот человек был ангелом, он совершенно точно был в маскхалате, но я не могу сказать ей этого. Рози и так набрасывается на меня. Она считает, что я якобы неправильно относилась к нему.
— Чистит его ордена? — заинтересовалась Мелани. — Я никогда не видела у него никаких орденов.
— Ты что, у него была целая охапка, но я не хочу говорить об этом, а то я решу, что он был больше рыцарь, чем на самом деле, и после этого ты услышишь, как твоя бабушка плачет в трубку.
— Бабушка, а ты скучаешь по нему? — спросила Мелани.
Аврора вздохнула. Какое-то время она ничего не отвечала.
Мелани испугалась — может быть, этого нельзя спрашивать, если человек только что умер.
— Извини, может быть, тебе пока не хочется об этом говорить — еще так мало времени прошло, — сказала она.
— Да нет, ничего. Я и вправду скучаю по Гектору. В конце концов, это был мой храбрый солдат. У нас с ним в последние годы происходил довольно оживленный диалог, но в том, что касается нас как супружеской пары, мы, кажется, были вполне в норме.
— Я никогда не видела тебя с каким-нибудь другим мужчиной, если не считать того случая, когда Паскаль попытался задушить тебя, — сказала Мелани. — Разговор всегда был о генерале. Когда я думаю о том, как ты ездишь встречаться со своим психоделом, я просто не знаю, как к этому отнестись. Ты и генерал хоть как-то подходили друг к Другу, но крайней мере, насколько я могла себе представить. Никого другого я не могу представить с тобой.
— Я понимаю, о чем ты говоришь. Я должна сказать, что неприятности в жизни происходят тогда, когда люди стараются представить себе, какими могли бы быть отношения у других людей. Я думаю, что они просто не могут не думать об этом, но все же я считаю что это бессмысленно.
— Но почему же, если это только в их воображении, кому от этого плохо? — не поняла Мелани.
— Людям случается подчиняться своим мечтам, — сказала Аврора. — И когда потом на сцену выходят реальные люди и совершают реальные поступки с самыми настоящими людьми, и то, что они делают, приходит в противоречие с тем, что кто-то там пытается представить в качестве образца их поведения, возникают сложности. Вот Рози в настоящее время вообразила себе, что Гектор относился ко мне лучше, чем это было на самом деле, несмотря на то что он жил рядом с нами все эти двадцать лет. Ей нужно понять, что это не совсем так, но она не хочет, и мало того, она почти все время злится на меня за то, что я завела себе пару любовников, чтобы они помогли мне пережить годы угасания Гектора.
Аврора снова вздохнула.
— Я не хотела расстраивать тебя, — поторопилась сказать Мелани. — Я просто позвонила, чтобы рассказать, что собираюсь пойти на эту пробу.
— Не нужно уводить разговор в сторону только из-за того, что меня так мало поддерживают, — сказала Аврора. — Если ты и все остальные будете стараться избегать этой темы, я просто не буду знать, как мне из этого выкарабкаться. И не воображай, что я не знаю, как стать менее ранимой. Правда, не надо и воображать, что я чувствую себя побитой. Я вовсе не чувствую себя побитой, я просто немного обескуражена.
Мелани не знала, что сказать. По правде говоря, ее всегда очень пугало, когда бабушка начинала грустить, когда она плакала или приходила в отчаяние. Такое случалось нечасто, но если случалось, ей становилось страшно.
— Я понимаю, что у тебя есть право грустить, — сказала Мелани. — Я только не знаю, как к этому относиться.
— Ну, это же свойственно любому человеку, — сказала Аврора. — И мне не нравилось, что моя мать иногда совершала ошибки. Ей полагалось быть сильной. А когда умер ее первый любовник, это ее так сильно подкосило, что я перепугалась до глубины души.
— Это был Сэм? — спросила Мелани.
— Сэм, — подтвердила Аврора. — Ее красавец садовник. Потеряв его, она уже не была сильной, и то, что единственный сильный человек в моей жизни больше не был сильным, все во мне настолько перевернуло, что я впала в панику и вышла за твоего дедушку. Людям не нравится, когда кто-то сильный вдруг допускает слабость, — прибавила Аврора. — Видимо, всем нам нужна иллюзия, что поблизости есть кто-то, кто всегда будет сильным, но это не что иное, как иллюзия. Вот сейчас я чувствую себя немного обескураженной. Мне было бы приятно, если бы кто-нибудь другой взял все на себя и был бы вот таким сильным человеком на какое-то время, но не думаю, чтобы кто-то отважился взять это на себя. Вот уж Рози точно не возьмется. Она скорей доживет остаток своих дней, делая стойку на голове.
— Жалко, что я не была знакома с твоей мамой, — сказала Мелани, надеясь, что Аврора поговорит еще немного о своем прошлом. Ей хотелось еще что-нибудь услышать о своей прабабке и ее любовнике, садовнике Сэме. Конечно, она видела много фотографий своей прабабки в семейных альбомах, там были даже фотографии садовника Сэма. Но живой рассказ был лучше фотографий.
— О, это была талантливая женщина, но в конце концов ее единственным достижением оказалась ее собственная жизнь, как и у большинства из нас, — сказала Аврора. — Я надеюсь, ты как следует присмотришься, прежде чем выходить замуж, Мелли. Не выходи за того, кто еще ничего в жизни не начал, как когда-то было со мной. Постарайся найти кого-то, кто хоть что-нибудь сумеет сделать.
— А может быть, я вообще не выйду замуж, — сказала Мелани. — Может быть, я никому настолько не понравлюсь.
— Обязательно найдется кто-то, кому ты понравишься именно настолько, насколько нужно, — успокоила ее Аврора. — Знаешь, ты еще только расцветаешь. Но уже в процессе цветения — я уверена — ты встретишь нескольких молодых людей, которые захотят жениться на тебе.
— Сомневаюсь, — сказала Мелани. — Не такая уж я и хорошенькая.
— Я же тебе сказала, ты еще только расцветаешь. Когда этот процесс у тебя завершится, ты будешь лучше, чем хорошенькая. Кроме того, люди редко женятся на красоте. В твоем возрасте я была круглая, как слива, и то толпы молодых людей прыгали мне под ноги. У меня было столько возможности выбирать, что меня это смущало. Я выбрала твоего деда. После его смерти у меня было все еще достаточно кандидатов, но я снова растерялась и выбрала Гектора, главным образом потому, что он настаивал на том, чтобы выбрать его. Существует всего два типа мужчин — те, что умеют настоять на своем, и те, что не умеют. Правда, ни тому ни другому противостоять я не умею.
— А как насчет психиатра? — спросила Мелани. — Он какого типа?
— Ненастойчивый, — ответила Аврора. — Мне пришлось самой снять с него штаны, чтобы затащить его в постель.
— Бабуля! — Мелани была в легком шоке.
— Так ты же спросила, — оправдалась Аврора. — У меня и в самом деле еще не пропал сексуальный аппетит, и я не понимаю, почему за это я должна извиняться, хотя многие люди считают, что мне следует за это извиниться. Им кажется, что единственное, чем мне следует заниматься — это вязать носки или шить ползунки для правнуков, хотя у меня всего один правнук, который уже вышел из возраста ползунков.
— Передо мной за это извиняться не надо, — сказала Мелани нервно.
— Я слышала, ты была шокирована тем, что твоя бабушка стаскивает брюки с ненастойчивого психиатра, — весело рассмеялась Аврора, потому что этот образ ей самой понравился.
— Мелани, ты думаешь, я — того? — спросила она.
— М-м-м, ты — это просто ты, — вздохнула Мелани.
— А то многим всегда казалось, что я слишком далеко захожу. Если это и так, то это ненарочно. Просто я всегда считала, что стоит попробовать. Слишком многие перестают добиваться своего, а как только перестаешь, сразу становишься пигмеем. Лично я предпочла бы обойтись без этого, пока могу.
— Может быть, тебе никогда не придется, — сказала Мелани.
— Ой, да все мы только гоняемся за призраками. Бедняга Гектор и не подозревал, что своему призраку он почти наступал на пятки. Перед самой смертью он завел разговор о том, чтобы повезти меня в круиз на Восток. У нас должна была быть огромная кровать в каюте-люкс, и мы должны были всю дорогу размножаться. Он совсем не понимал женщин, но он пытался понять. Последней его мыслью, возможно, была мысль о сексе.
— Это хорошо, — сказала Мелани. — То есть, может быть, это и странно, потому что он был такой старый, но почему-то мне это нравится.
— Рози считает, что я убила его, — пожаловалась Аврора.
— Чем это? Тем, что заставляла думать о сексе? — спросила Мелани.
— Нет, тем, что я плохо вожу машину. Он волновался, и у него случился приступ, — сказала Аврора. — Однако у нее тоже был приступ, но она не умерла. У Гектора было много приступов из-за меня, но он ни разу не умирал. И все-таки Рози сердится на меня. Поэтому, наверное, она и стоит на голове так подолгу. Не хочет смотреть мне в глаза.
И тут, к ужасу Мелани, Аврора вдруг захныкала.
— Тут уж… не поможешь, если… Гектор умер, — голос ее срывался, — он просто… отключился. Он так… тихо все это… сделал. Ни… Рози, ни я… даже и не слышали, как… он отключился. Я разгадывала кроссворд… а потом смотрю — его… уже нет.
— Ты не виновата. Конечно же, ты ни в чем не виновата, — стала успокаивать ее Мелани.
— Что? С Мелани… — ответила кому-то Аврора, пытаясь взять себя в руки. Это Рози, услышав, что она плачет, вошла в комнату.
— Не говори ей о моей пробе на телевидении, — быстро предупредила Мелани. — Она может обидеться на то, что я попробую скопировать ее.
— Ну, нет, вот уж этого я делать не буду, — заверила ее Аврора. — К ней и так-то не знаешь, как подступиться.
Аврора вздохнула, но Мелани почувствовала, что бабушка уже успокаивается.
— Тебе получше теперь? — участливо спросила она.
— Способна функционировать. Давай на этом, пожалуй, и распрощаемся, — сказала Аврора.
4
— Я был обречен еще до своего рождения, — признался Уилбур. Эта была его очередная попытка объяснить самому себе и Томми, как оказался в тюрьме. Уилбур был теперешним соседом Томми по камере. Джои, прежний сокамерник, не выдержал — или притворился, что не выдержал. Однажды в столовой он начал буянить и орать как резаный, а потом принялся тыкать пластиковой вилкой в сонную артерию. Вилка сломалась, а Джои уволокли в психиатрическое отделение, где, по слухам, он теперь вел себя, как трехлетнее дитя.
На большинство слухов Томми не покупался. Начать с того, что Джои никогда и не тянул на что-то более серьезное, чем поведение трехлетки, если не говорить о проявлениях его сексуальной активности. Томми решил, что Джои прикинулся буяном, чтобы попасть в больницу, где мог найти какую-нибудь медсестру, с которой можно потрахаться. Он уже перепробовал все разновидности секса, что предлагала ему жизнь в их секторе тюрьмы, и вполне возможно, искал новых пастбищ.