– Тихо! – не выдержав, шикнул я на нее.– Я только спрошу и отпущу. Поедешь со мной?
Девушка замерла. А я млел от ощущения тоненького тела в моих руках, понимая, что желание ее отпустить пропадает с каждой секундой все быстрее.
– Поеду, только… – не успела договорить девушка, как тишину вновь разорвал крик ребенка.– Согласилась же? – Малик бесцеремонно накинул на голову девушки простыню, стянутую им во дворе дома. – Неси быстрее.
И я, не думая, взвалил на плечо дорогую добычу. Загрузившись в машину, я неловко пристроил ее на коленях. Машина рванула с места, унося нас в бескрайнюю темноту степи. « Что я наделал?!» – паническая мысль пульсировала в голове. Но сердце было затоплено адреналиновым счастьем. Девушка неловко пошевелилась на моих коленях. Я с трепетом коснулся ее тонкой лодыжки. «Только не напугать!» – возникла здравая мысль.
Я осторожно помог ей выбраться из тесного плена материи, с удовольствием рассматривая мою невесту. «Не отпущу!» – колотился в висках древний инстинкт. Девушка, повернувшись, уставилась на меня во все глаза и, отшатнувшись, забилась в уголок, поджав свои ножки и прикрывая их простынкой.
– Не бойся. Я не обижу. Скажи, как тебя зовут, – трепетал я рядом.– Вот это я влип, – резанул мне слух вполне мальчишеский голос.
Рауан
Вернувшись в дом, я забился в комнату, пытаясь отдышаться. Чуть успокоившись, я принялся сушить волосы. И невольно возвращался мыслями к Бегали. Что-то было в нем такое, что моментально взволновало меня и испугало одновременно. Глупости все… Я попытался выкинуть его из головы.
Вдруг дом пришел в легкое возбуждение. С кухни вкусно потянуло свежей выпечкой, звякнули чашки, и девушки засуетились. У нас что, гости? Я с любопытством прислушивался. Это большая редкость. И любопытство выгнало меня из комнаты. Я шагнул на порог, собираясь поздороваться с гостями, и испугано замер. За столом сидели Бегали и его друг. Увидев холодный, злой взгляд аже, я с испугом откачнулся и побрел в комнату. Теперь она вообще запретит мне показывать из комнаты нос, пока гости не уедут. Интересно, зачем они тут? Прокрутившись на кровати, я незаметно для себя уснул. Проснулся уже ночью, когда словно сирена раздался плач младенца. Младшая келин, которую аже забрала в свой дом от непутевого и жестокого мужа, жила в небольшой пристройке, укрытой разросшимся урюком , потому что там даже в самое пекло сохранялась прохлада. Я, вздохнув, натянул безразмерную футболку и побрел к маленькому монстрику. Он нашел себе забаву – перебирая и мусоля мои волосы, ребенок почти моментально засыпал. Бредя по дорожке, я заметил метнувшуюся тень и не успел испугаться, как меня, перехватив, швырнули через забор в руки мужчины. Я стал извиваться, пытаясь заорать, но тот, заткнув мой рот, прошипел после того, как я вцепился в его ладонь зубами.
– Тихо! Я только спрошу и отпущу. Поедешь со мной?
Что? Я замер, вдруг разглядев Бегали. Бредовый план побега моментально вспыхнул в моей голове, и я согласился, стараясь не думать о последствиях. Потом, когда выяснится, как парни ошиблись, я попрошу отвезти меня в ближайший крупный город и там что-нибудь придумаю. Получив мое согласие, парни спеленали меня как барашка и, затащив в машину, рванули в степь. Эх… В роли похищенной невесты я чувствовал себя немного неловко. Бегали трепетно коснулся моей щиколотки кончиками пальцев и тут же отдернул руку. А я вздрогнул. Этот почти невинный, трепетный жест пробил мое тело током желания. И очень таким высоковольтным током. Бегали помог мне выпутаться из простыни, и я, забившись в угол машины, приготовился расставить все точки над пресловутыми «И».
– Не бойся. Я не обижу. Скажи, как тебя зовут, – нежно позвал Бегали.
Мое сердце пропустило серию ударов, зачарованно прислушиваясь к нежному трепету, звучащему в голосе парня.
– Вот это я влип, – констатировал я вслух. – Пора узнать, что за кот в вашем мешке, – виновато развел я руки, откидывая волосы и спуская простынку, чтобы не осталось никаких сомнений. Машина резко остановилась, и я с размаху впечатался в спинку сиденья.– Охренеть! – бегал вокруг меня Марик. – Парня уволокли! Блииин, я идиот и ты идиот, Бегали! Кому расскажи, засмеют же! Слушай, брат, ты не обижайся, давай мы тебя по-тихому домой отвезем и все? Ну, и заплатим за неудобство? Да, Бегали?
Бегали молчал, тупо пялясь на меня. Как и я на него, впрочем.– Я не хочу домой, – признался я.– Почему? – наконец отмер Бегали.– Не, ну я тебя понимаю, – перебил меня Марик. – Ловить там реально нечего. Сам из такого же аула сбежал, как только подрос. Тебе вообще сколько лет? Восемнадцать-то есть?– Есть, – признался я.– Может, это.… Давай с нами? Мы тебе на первое время денег дадим, чтобы свой косяк замазать, а дальше сам уже решишь, возвращаться или как.– А можно? – повернулся я к Бегали, адресуя вопрос ему и жутко робея.– Можно, – согласился он.
***
Я решил ехать до конечной точки путешествия парней. До нашей южной столицы, здраво рассудив, что там уж точно найду возможность связаться с Беком, может быть, кто-то из моих друзей будет на тот момент именно там. По пути мы купили мне шорты и обувь, парни сразу отдали мне неплохую сумму. Я прикинул, ее хватит прожить пару недель вполне прилично, а потом при случае я верну деньги. В конце концов, я же их немного обманул?
В город мы добрались глубокой ночью, еще издали я заметил его свечение, он словно масса драгоценностей переливался всеми цветами, погруженный в долину и окруженный горами. Я замер, наслаждаясь картинкой, мое сердце радостно выстукивало стаккато.
– Остановимся у меня? – голос Бегали разорвал тишину, повисшую в машине.– Нет, брат, – Марик устало вздохнул, – извини, но я домой, мне хватило приключений. Если что – звони.
Подбросив Марика до дома, Бегали как-то облегченно вздохнул и расслабился. Я тоже почувствовал, как меня отпускает напряжение. Дело в том, что я боялся даже посмотреть на Бегали под пристальным взором Марика. Боялся, что он увидит тот интерес, который невольно разбудил во мне Бегали. Поднявшись в его квартиру, я замер на пороге, втягивая воздух. Привычка – попадая в незнакомое место, принюхаться, и если запах мне нравился, я заранее знал, что тут мне будет хорошо. Запах был с легким вкусным ароматом новой мебели и свежего ремонта. Бегали гостеприимно обвел квартиру рукой:
– Вот тут я и живу, проходи, ванная тут, сейчас я дам тебе полотенце и переодеться. Чай пить будем или сразу спать?
Я бы спать лег, но мне до ужаса хотелось посмотреть на него, не прячась и не скашивая глаза, пытаясь рассмотреть подробнее. И поэтому:
– Чай, если можно.– У меня только из пакетиков… Ничего?
Я, молча кивнув, скрылся в ванной. Вытянувшись во весь рост, я млел от первых признаков цивилизации. Хорошшшо… И не заметил, как заснул, проснулся оттого, что кто-то брызгал в меня холодной водой. Охнув, сел и уставился на Бегали, пристроившегося на бортике.
БегалиЯ старался смотреть на дорогу. Очень старался, несмотря на то что хотелось скосить глаза и посмотреть на мальчишку. Лопухнулись! Еще как. Хорошо, мальчишка адекватный и ушлый, судя по тому, как он моментально решил удрать из дома, и… красивый. И зачем мы только в это ввязались? Но парнишка и правда не вписывался в ту действительность. Весь такой… изящный. Он, словно случайным ветром занесенное семя, расцвел прекрасной розой среди ромашек. Так! Не смотреть! А жаль, что не девушка… Я о такой всю жизнь мечтал. Чтобы кожа такая, как мед на солнце, глаза, как у перепуганной лани, влажно мерцают из-под густых длинных ресниц и рот такой… Не смотреть! Как надорванный бутон розы, порочно-невинный. Не смотреть! И шея… Так! Он мальчик. МАЛЬЧИК! А я извращенец какой-то. Но ноги! НОГИ! Такие щиколотки… Их бы на талии перекрестить… Оооо, нет! Смотрю на дорогу и не думаю… не думаю… не думаю!
Когда мы добрались домой, я уже себя убедил в том, что… В чем я себя там убедил? В общем, Рауан не девушка и точка. Убедил, пока он не затих в ванной. Прошло пять минут, чайник уже вскипел. Прошло десять минут, чайник остыл. Пятнадцать. Я снова поставил чайник на плиту. Двадцать, я стою перед дверью и виновато стучусь. Дверь не закрыта, и я не думая присаживаюсь на бортик, жадно рассматриваю спящего парня. Его даже тени под глазами красят… И коленки красивые, круглые… Ключицы такие… так и хочется обрисовать пальцами…и шея… какая у него шея… Стоп! Надо будить, и я брызгаю на него холодной водой. Встрепенулся, сел, рассеянно смотрит на меня и улыбается. Улыбается, и я чувствую, как внутри меня что-то раскрывается во всю мощь и тянется навстречу. Он же, смущаясь, извиняется и красноречиво смотрит на дверь. Мне уйти? Как не хочется. Хочется увидеть, как он встанет и вода заструится по телу, а волосы плотно облепят его фигуру, повторяя изгибы. Хочется увидеть, как капельки драгоценностями заблестят на его коже. Но, тяжело вздохнув и встряхнув головой, я стряхиваю наваждение. Что со мной? Видимо, это какой-то синдром упущенной мечты? И я иду на кухню, снимаю с плиты наполовину выкипевший чайник, бросаю в кружки пару пакетиков заварки и достаю из холодильника плитку кем-то оставленного там шоколада. Рауан выплывает из ванной, закутанный в полотенце, и грациозно пристраивается на высоком барном стуле. Я невольно соскальзываю взглядом по длинной ноге и дергаюсь, обжигаясь об горячий чайник.
Рауан
Мне одновременно и хорошо, и неловко от взгляда Бегали. Его взгляд как ласка оглаживает мое изголодавшееся тело, и реакция не заставляет себя долго ждать, вспыхнув истомой и сладким желанием концентрируясь в паху. Я сильнее подтягиваю ноги, чтобы скрыть реакцию, и умоляюще таращусь на Бегали, взглядом намекая на то, что ему лучше уйти. Он послушно исчезает за дверью, а я, пересев на колени и закусив руку, в пару движений разряжаюсь… Надо же. Как он меня зацепил, да еще год без любви, я почти забыл, что такое желание. Завернувшись в полотенце и почти успокоив свою плоть, выхожу и присаживаюсь на стул у барной стойки, вспыхиваю, когда замечаю жаркий взгляд парня, скользнувший по мой ноге… Неужели? И тут он, отдернув руку, ругается, обжегшись о горячий чайник. Я вскакиваю и тяну его руку, дуя:
– Сильно обжегся? – желая успокоить боль, я, как в детстве мама, целую поврежденное местечко и замираю, понимая, что я сделал.– Сильно…обжегся… – выдыхает Бегали и прижимает меня к себе. Я слышу лихорадочный стук его сердца и вижу близко-близко его растерянные глаза.– Я не понимаю, что со мной, – выдыхает он мне в губы и целует… Целует.
Мое тело, выгнувшись, вступает в свои права, изгнав разум с трона. Жадно ластится, ощупывает и гладит парня, забирается ему под одежду и стонет и просит. Бесстыдно. Я чувствую каждой клеточкой тела, когда он сдается. Подхватывает меня на руки, уносит в комнату, не разрывая поцелуя. Бережно уложив на жесткое покрывало, затканное каким-то рельефным рисунком, он отпускается рядом и подрагивающими от желания руками и горячими губами заласкивает и зацеловывает, а я, разметавшись, в голос прошу…
– Я не умею… я никогда… – шепчет Бегали.
Я, изворачиваясь, сбегаю в ванную, бросая через плечо:
– Я сейчас… минуту.
Там я нахожу крем для рук и, по возможности подготовив себя, возвращаюсь в комнату.
Я смотрю на напряженно застывшего на кровати парня. «Ты же не передумал?!» – мысленно умоляю я его. И, поймав горячечный блеск его глаз, услышав захлебнувшийся выдох, понимаю – «не передумал».
Бегали
Я вслушивался в тихое дыхание Рауана и тихо умирал от нежности. Я не знал, что нежность бывает такой болезненной, она, словно вгрызаясь в мое сердце, прорастала в нем все глубже, пуская корни, буравя его окаменевшую поверхность. Рауан… Имя как песня. Сколько у него значений… Жизнь, душа, сияние солнца на восходе… И все верные. Мальчик… Пылкий, страстный. Он подарил мне свою любовь, заставил потерять счет времени и заплутать в пространстве сладости. Я нежно поглаживаю растертые до ранок об жесткое покрывало локти и колени. И спину, наверное, стер. Какая нежная кожа. Не отпущу. Эта мысль успокоила меня, и я, обняв спящее сокровище, и сам заснул.
Ощущение пустоты было непередаваемым. Непереносимым. Неправильным. Я резко сел и обвел комнату взглядом, автоматически нащупывая место рядом. Пусто! В комнату тихой тенью просочился Рауан. Он прятал глаза и виновато прижимал к себе одежду.
– Бегали… – голос парня дрожал. – Прости меня.– За что? – я внутренне приготовился к горю, зазвеневшему в его голосе.– Прости! – мальчик вскинул на меня глаза. – У меня есть любимый человек. Я не должен был. Год был один… А ты… такой…
В моей голове сумбурно крутились мысли, никак не желающие выстроится в логическую цепочку.– Мне уйти?– Год? Любимый человек? Ничего не понимаю…– Это была ссылка, – парнишка совсем поник, – отец отправил за это. За неправильную любовь. Извини.
Я откинулся на кровать. Значит, он меня просто использовал? А я, идиот, напридумывал…– Ладно, иди, – только и смог выдохнуть ему уже в спину. Впрочем, ему эта фраза и не нужна была…
Рауан
Я же все правильно делаю? Правда? Бегали, он не из «наших», и у меня есть Бек. Мы уже столько лет вместе… Я купил самый простенький телефон и набрал цифры, которые не забыл за этот год. Волнуясь, я выдохнул в трубку, как только услышал голос Бека:
– Здравствуй, Бек. Это я. Я вернулся.
В ответ повисла тишина, я, волнуясь, затараторил:– Бек, я так соскучился… Я чудом уехал оттуда… Думал, до конца жизни не вырвусь… Бек!– Рарик? – это прозвище заставило меня захлебнуться эмоциями. – Рарик… тебя год не было, и тут ты звонишь. Пойми, я не ждал уже…– Бек? – я волновался. – Бек, я не мог раньше.– Рарик, но я не дома. Я на юге в столице…– Я тоже! – радостно захлебнулся я в ответ.– Я не один.– То есть? В том смысле не один?– Да, Рарик…и не звони больше. Не стоит.– Бек… – я встревоженно заозирался. – Бек, я здесь совсем один. – Ты не ребенок, Рарик. Не потеряешься.
И гудки.
Я растерянно посмотрел на телефон. Как? Почему? Я бесцельно побрел вперед. Ладно… Я понимаю… Прошел год, могло многое измениться, но неужели у него не осталось даже толики человеческого участия? Неужели так можно? Ноги несли меня вперед, а мысли, застряв на одном месте, обтаптывали площадку с табличкой «Конец фильма».
Очнулся я оттого, что ветерок перестал быть ласково-теплым и уже прохладными пальчиками забирался за воротник футболки. Рассеянно обернувшись, я попытался выяснить, куда принесли меня ноги. Вокруг суетливо шныряли таксисты и торговцы, а впереди, поблескивая голубоватыми стеклами, высилось здание вокзала. Пристроившись на жестком пластике, я крутился, пытаясь задремать. И мысль, пошленько вздрогнув и взбаламутив осадок на дне души, сползла к Бегали. «Тшш! Нельзя! – шикнул я сам себе. – Нельзя втягивать в эту грязную ситуацию Бегали, даже мысленно!» Кое-как скособочившись, я продержался до шести утра, потом выполз на солнце и пригрелся, глядя на переключающийся с ночного на утренний режим город. Странно, но в душе не было ни обиды, ни досады.
«Интересно, а Бегали так и пьет свой чай из пакетиков?» – это сверкнувшая мысль теплом одела мое сердце.
***
Я стоял напротив музыкантов и, закрыв глаза, вслушивался в музыку. Огромное желание почувствовать скрипку в своих руках гудело в кончиках пальцев.
– А ты тоже музыкант? – услышал я над ухом и открыл глаза. Рядом стояла невысокая девушка в коротком сарафанчике цвета хаки. – Как догадалась? – улыбнулся я в ответ.– У тебя руки как-то так взлетели, видно, что инструмента не хватает. Скрипач?– Да! – расплылся я в теплой улыбке.– Пошли, – девушка потянула меня за руку к музыкантам.
Вытащив потрепанный футляр, извлекла на свет скрипку. Я благоговейно взял в руки инструмент, взмахнул смычком… и растворился в музыке. Как же я соскучился! Я играл и играл, пока знакомая боль не сковала тело сильнейшим зажимом, и только тогда я позволил прерваться мелодии.
– Качественно, – покивал мне один из музыкантов. – Сыграться попробуем?
Так неожиданно для себя я решил проблему с работой и жильем. Если бы я мог представить, что я, лучший ученик музыкальной академии, буду играть в подземных переходах за мелочь, то, наверное, сильно бы оскорбился. А если бы представил, что мне это будет нравиться, я бы сам себя отправил к психиатру, но это было действительно так. Я играл в сопровождении бас-гитары и ударных. Играл и раскрывался как никогда, вплетая в свою музыку мелодичное имя. Бе-га-ли. Вплетая в нее то, что начинало звучать в моей душе, как только я думал о нем. Вплетая в нее вибрацию моего тела, когда оно вспоминало о той единственной ночи. Я плел свою музыку только для него.
Бегали
– Я могу, – ответил я на вопрос, кто же может остаться поработать на выходные.Я теперь всегда соглашался, стараясь не оставаться в пространстве так и не обжитой квартиры. Она как будто стала совсем чужой, когда Рауан ушел, он словно унес какое-то важное составляющее, что наделяет пространство жизнью. Не думать! Я устало уставился в монитор компьютера, погружаясь в знакомую стихию цифр, до тех пор, пока они мушками не начали выплясывать перед моими глазами. И только тогда я разрешил себе идти домой. Вечерний город постепенно рассыпал огни, превращаясь из делового клерка в бесшабашного жуира и ловеласа. Окутывал себя тенями, пряча недостатки, высвечивая разноцветной подсветкой свои сокровища, привлекая к ним легкомысленное внимание.